Хранитель Знаний

– Не буду вам мешать. Если что – я внутри.

До обеда мы успели подготовить фундамент из бетонных блоков, а после принялись за сборку самой конструкции. Я подавал инструменты и детали, а Сергей с профессиональной ловкостью собирал каркас. Беседка постепенно обретала форму.

Когда работа была в самом разгаре, к нам вышла Лидия Владимировна.

– Вы, наверное, уже проголодались? – сказала она, внимательно оглядев стройку. – Предлагаю прерваться на обед.

– Не откажемся, – ответил за двоих мой напарник, вытирая пот со лба.

– Тогда прошу в дом, – с лёгкой улыбкой произнесла хозяйка. – Мойте руки и проходите к столу.

Приведя себя в порядок, мы вошли в просторную гостиную, в центре которой стоял массивный деревянный стол. На нём аккуратно были расставлены тарелки, а рядом разложены столовые приборы на белоснежных салфетках. В центре стола находилась керамическая супница с замысловатым синим узором. От неё поднимался душистый пар, наполняя воздух соблазнительным ароматом борща.

Лидия Владимировна пригласила нас присесть:

– Молодые люди, подождите минутку, сейчас мой муж присоединится. Он немного приболел, но всё же решил пообедать в вашей компании. Мы согласно закивали, и вскоре в гостиную вошёл высокий, статный старик. Чуть прихрамывая, он кивком поздоровался с нами и занял место во главе стола.

– Ну что ж, позвольте представиться – Андрей Дмитриевич, – произнёс он приятным уверенным голосом. – С Лидочкой, как я понимаю, вы уже успели познакомиться?

– Я Сергей, а это Филипп, – представил нас мой напарник.

Старик улыбнулся, кивнув каждому из нас, и бодро предложил:

– Ну что, давайте уже обедать! Лидочка, наливай! Лидия Владимировна, несмотря на свой аристократичный вид, оказалась удивительно приветливой и непринуждённой – она разливала суп по тарелкам и улыбаясь приговаривала:

– Угощайтесь, это мой фирменный борщ. Рецепт ещё от бабушки достался. – После супа будет жаркое и компот из вишни – сами варим, без всякой химии.

Я поблагодарил и попробовал. Горячий, наваристый, с лёгкой кислинкой – вкус был такой, что хотелось есть молча, не отвлекаясь. Сергей уплетал за обе щеки, будто неделю не видел нормальной еды.

– Очень вкусно, – признался он, отставив ложку. – Редко где так готовят.

Хозяйка довольно кивнула:

– Рада, что вам поонравилось.

За обедом завязалась непринуждённая беседа. Андрей Дмитриевич расспрашивал нас о работе, о жизни, вспоминал молодость, делился историями. Было видно, что эта семья живёт в гармонии и уважении друг к другу, что делало их гостеприимство ещё более искренним и тёплым.

Как бы невзначай я поинтересовался:

– Андрей Дмитриевич, а что с вами случилось? Лидия Владимировна говорила, что вы слегка приболели.

– Да ничего критичного, – ответил хозяин дома. – Уже неделю спина не отпускает. Вроде и таблетки пью, и Лидочка меня мазями мажет, а толку – ноль. Врачи только руками разводят.

– А можно я посмотрю, насколько у вас всё серьёзно? – спросил я.

Старик призадумался, а потом, решив не упрямиться, с надеждой произнёс:

– А давайте, Филипп! Чем чёрт не шутит, я уже готов хвататься за любую соломинку, лишь бы полегчало.

– Понимаю, – ответил я. – Мне нужны две десятирублёвые монеты. И чтобы нам не мешали.

Лидия Владимировна немного удивилась, но промолчала. Она достала из комода кошелёк и показала мне монеты.

– Вот такие подойдут? – спросила она.

– Вполне, – сказал я. – И ещё – нам бы комнату, где Андрей Дмитриевич смог бы прилечь.

– Конечно, пройдёмте, – сказала она, беря под руку своего мужа и помогая ему встать.

Мы вошли в небольшую комнату, где стоял стол, два стула и старая кушетка. Лидия Владимировна помогла мужу лечь и, заботливо поправив подушку, тихо покинула комнату, оставив нас наедине.

– Итак, приступим! – скомандовал я. – Ложитесь на живот и укажите, где болит. Старик с кряхтением перевернулся и ткнул пальцем в поясницу. Я переключился на магическое зрение и увидел красное свечение в районе копчика.

«Так, – мелькнуло у меня в голове, – с таким я ещё не сталкивался. Но попробовать стоит».

Я осторожно прощупал его спину, уточняя:

– Здесь болит? А вот тут?

Достав из кармана две десятирублёвые монеты, я уже привычно зачаровал их на исцеление.

Я освободил место на пояснице от одежды, аккуратно положил монеты – одну справа, другую слева – и накрыл его сверху одеялом.

А далее я воспользовался даром и скомандовал старику уснуть.

«Тренировки не прошли даром», – с облегчением подумал я. Через час станет ясно, удалось ли мне если не исцелить, то хотя бы облегчить его страдания.

С этими мыслями я вышел из комнаты и проследовал к столу, где меня ещё ожидал компот, который так нахваливала хозяйка.

– Ой, как хорошо-то! – произнёс я, поглаживая себя по животу.

– Спасибо огромное за вкусный обед! – поблагодарил Серёга хозяйку, вытирая рот салфеткой. – Всё было так вкусно, что я чуть язык не проглотил.

– На здоровье, – улыбнулась Лидия Владимировна.

– А что там с Андреем?

– Спит, – ответил я. – Через час разбужу. А пока пойдём доделаем дела – беседка сама себя не построит, верно, Серый?

– Ага, – согласился напарник, поднимаясь из-за стола.

Мы вышли на участок и снова принялись за работу. Каркас уже стоял, оставалось лишь закрепить крышу и подогнать углы.

Когда всё было почти готово, на крыльцо вышла хозяйка.

– Ну что, – спросила она, – не пора ли будить мужа? – Схожу, посмотрю, – сказал я Серёге. – Покури пока, я быстро.

Зайдя в дом, я быстро прошёл в комнату и снял монеты со спины пациента. Убедившись, что они полностью разряжены, я просто сунул их в карман и принялся будить старика.

– Андрей Дмитриевич… Просыпайтесь.

Он медленно открыл глаза, пару секунд растерянно моргал, потом сел, потер затылок.

– Я что, уснул? – Похоже, да, – улыбнулся я. – Ну-ка, вставайте, проверим, как спина. Он аккуратно сел на краевек кушетки, потом встал, наклонился – и, с ошарашенным видом глядя на меня, произнёс:

– Не болит…

Он обернулся к двери и крикнул:

– Лидочка! Иди сюда, скорей! Дверь распахнулась, и на пороге возникла жена – глаза широко раскрыты, а её руки бессознательно сжимали край фартука. Андрей Дмитриевич стоял посреди комнаты, то приседая, то наклоняясь, смеясь, как мальчишка:

– Смотри, дорогая! Не болит! Совсем! – продолжая делать какие-то упражнения. Мы стояли и смотрели, как человек радуется жизни, в которой больше нет постоянных болей.

Я достал из кармана монеты и отдал их хозяйке.

В комнату заглянул встревоженный Серёга:

– У вас тут всё нормально? А то я даже с улицы слышу какие-то крики. Подумал, вдруг что случилось.

– Всё в порядке, Серёжа, – успокоила его хозяйка. – А крики… вон, смотри, – улыбнулась она, указывая в сторону своего мужа, который уже не на шутку разошёлся на радостях.

– Ну что, Серёг, идём доделаем? А то скоро стемнеет, – сказал я, выходя из комнаты.

Напарник последовал за мной, и спустя час беседка уже стояла собранная.

– Завтра только лаком пройтись, да так, по мелочам. Мусор выкинем, и где-то после обеда уже будем дома, – подытожил он, вытирая пот со лба.

– В воскресенье вечером Маринка с детьми вернётся. Обещал своим девчонкам что-нибудь вкусненькое купить. Главное – не забыть!

На улице начал накрапывать дождь, а мы, укрывшись под крышей беседки, собирали инструменты. Хозяйка стояла на крыльце коттеджа под навесом и молча наблюдала за нашими сборами.

Убедившись, что всё собрано, Серёга пошёл к Лидии Владимировне уточнить, во сколько нам приезжать завтра. Я же переносил инструменты к машине, пока напарник улаживал организационные вопросы.

Погрузив в багажник весь инвентарь, я подошёл к ним.

– Ну что ж, мы поехали, – сказал Сергей, натягивая капюшон. – Завтра будем в это же время. Лишь бы охрана снова не устроила спектакль.

Мы попрощались и уже направились к машине, когда за спиной раздался голос:

– Филипп, – можно вас на минутку задержать?

– Серёг, заводи мотор, сейчас подойду! – бросил я через плечо, возвращаясь к хозяйке.

– Не представляю, как вы это сделали, но результат… просто невероятный. Хотела поблагодарить вас за мужа. Он будто лет десять скинул. Я давно не видела его таким. Сейчас, правда, устал с непривычки и лёг спать, но просил передать вам спасибо от своего имени.

– Да, собственно, не за что, – скромно ответил я. – Мне не трудно, а вам приятно.

– Простите, но нам пора ехать, – объяснил я женщине. – До завтра. Хорошего вечера.

Я развернулся и быстрым шагом направился к машине.

До дома мы ехали молча, тихо играло радио. Лишь в конце пути Сергей спросил меня:

– Фил, что это было? – глядя на меня с недоумением. – Ты о чём? – уточнил я.

– Ну… старик еле ноги волочил, а потом вдруг скакать начал, как пацан. Ты что, – он покрутил пальцем в воздухе, – экстрасенс, что ли?

– Ха-ха, ну ты даёшь! Экстрасенс, скажешь тоже! – рассмеялся я. – Ты, Серёг, что, телевизор пересмотрел?

– Человеку просто нужно поверить в себя и найти правильную мотивацию, – тихо ответил я. – А остальное… это уже дело техники.

– Понятно, – ответил Серёга, явно ни на грамм не поверив мне.

Поднявшись на свой этаж, я помог Серёге затащить инструменты в прихожую.

– Завтра в восемь, тут же? – уточнил я.

– Естественно, – ответил он.

– Тогда до завтра, – сказал я и, пожав приятелю руку, отправился домой.

Ранним утром нагруженные ящиками с инструментами мы вышли к машине. У подъезда, на лавочке, сидела соседка с пятого этажа – заплаканная, с покрасневшими глазами. Завидев нас, она быстро поднялась.

– Вы Джулю мою случайно не видели? – спросила она, вытирая слёзы. – Вчера видел, – ответил я. – На лестнице.

– Она сбежала, – вздохнула женщина. – Я уже сутки её ищу, обошла весь район, но её нигде нет.

До меня начало доходить, что я косвенно виноват в её пропаже. Видимо, вчера слишком сильно надавил на собаку своим даром, вот она и рванула прочь. Теперь её никто не может найти. «Сегодня, когда вернусь с работы, надо будет обсудить этот вопрос с Матвеем, – подумал я. – Может, он знает, как её найти. И если получится, нужно будет вернуть псину хозяйке. Хоть эта дама и не вызывала у меня симпатии, как и её собачка, я не хотел, чтобы она так страдала».

– Если увижу, обязательно сообщу, – сказал я.

– Спасибо, – шмыгнула носом соседка, опуская взгляд.

Сидя в машине, я чувствовал тяжесть на душе. Женские слёзы – действительно мощное оружие, способное растопить даже самое чёрствое сердце.

Этим утром мы без приключений доехали до коттеджа – пустые воскресные дороги и предупреждённая охрана сделали своё дело. Андрей Дмитриевич встретил нас лично, он сиял и был полон энергии. Когда мы стали выгружать тяжёлые ящики, он тут же вызвался помочь. Даже Серёга не смог скрыть удивления, увидев такую перемену в старике.

Как только мы поставили инструменты на землю, хозяин тут же, ловко лавируя между нами, начал настойчиво предлагать перед работой выпить чаю.

– Лидочка испекла отменный пирог с малиной и черешней, – приговаривал он. – Вы просто обязаны это попробовать. Тем более, сегодня вас ждет сюрприз – нас будет больше. Вчера вечером наша дочь Полиночка приехала и внучку с собой привезла. Посидим полчасика? А? Беседка никуда не убежит, – мягко настаивал он.

Понятное дело, мы были не против – Сергей ещё в машине мне пожаловался, что даже позавтракать не успел. После непродолжительных отказов мы сдались и прошли в дом.

– Раздевайтесь! – хлопотал вокруг нас старик. – Одежду можете вешать сюда, – говорил он, давая каждому плечики. – Тапочки берите сами, какие по размеру подойдут. Отлично. Вот тут можете помыть руки, – показал он на комнату с умывальником, – как будете готовы, проходите в гостиную.

Мыля руки под тёплой водой, Серый заявил:

– Ну ни хрена себе, Фил! Как ты вчера деда зарядил – он как после энергетиков гоняет!

Я улыбнулся.

– При чём тут я? Может, он такой всегда по жизни был, ты же не знаешь о нём ничего.

– Да брось мне лапшу на уши вешать, – буркнул Серый. – Я что, тупой? Не знаю, как ползают люди в его возрасте?

Я лишь пожал плечами, не зная, что ему ответить.

– Ладно, – тихо сказал мой приятель, – ты иди в гостиную, а я покурю, да Маринке обещал утром позвонить.

– Давай, – согласился я. – Только недолго, а то мне одному как-то стремно в такой компании.

Серый рассмеялся и в тапках вышел на крыльцо, прикуривая сигарету. Я, вытерев руки, отправился к столу.

В гостиной уже собрались хозяева. Лидия Владимировна разливала чай, а Андрей Дмитриевич, усадив на колени внучку лет трёх-четырёх, пытался развлечь её «ладушками». Девочке, впрочем, явно не нравилась эта затея – она ерзала, хмурилась и всем видом показывала, что играть с дедом не собирается. Полина, как я понял, их дочь, сидела за столом, погружённая в какие-то свои мысли. На ее лице читалась тревога.

– Доброе утро всем, кого ещё не видел, – сказал я, усаживаясь на свободный стул.

– Филипп, – представился я. – А вы, полагаю, Полина?

Она кивнула, едва заметно улыбнувшись, и вновь ушла в раздумья.

Минуту спустя появился Сергей – спрятал телефон в карман, поздоровался и сел рядом.

Аромат свежей выпечки наполнял комнату, придавая всей сцене домашний уют. – А как зовут это чудо? – спросил я, глядя на внучку, которая уже пыталась слезть с дедовых колен.

– Ну-ка, скажи дяде Филиппу, как тебя зовут? – подбодрил её Андрей Дмитриевич. – Арина, – серьёзно произнесла девочка, нарочито выговаривая букву «р».

– Очень приятно, – улыбнулся я. – А меня – дядя Филипп, – протянул я руку для знакомства.

Девочка убрала свою ладошку за спину и надула губки, явно показывая, что не желает со мной так здороваться. Как дед её ни уговаривал, она лишь мотала головой, а потом даже попыталась пустить слёзы. Полина, встав из-за стола, взяла её у деда и, посадив девчушку к себе на колени, принялась успокаивать дочь. Она, поглаживая девочку по красивым светлым волосам, утирала ей слёзки и что-то тихо шептала на ушко.

– Приятного аппетита! – громко сказала Лидия Владимировна.

Все, кроме Полины с дочкой, начали пить чай и восхищаться ароматным пирогом. Серёга аж мычал от наслаждения, поедая выпечку и периодически закатывая глаза. Сказать по правде, я не отставал от своего товарища – такую домашнюю вкуснятину я не пробовал очень давно.

Серый, потеряв окончательно правила приличия, попросил ещё пирога.

Хозяйка положила ему ещё один кусок и спросила:

– Нравится, Серёжа?

Тот лишь что-то пробурчал с набитым ртом и принялся уничтожать угощение. Пока тот жевал, я, допив чай, ткнул его в бок и намекнул, что дело надо делать, а не жрать, сюда приехали. Приятель закивал головой, допивая остатки чая, и быстро поднялся со стула. Мы поблагодарили хозяйку за угощение и вышли в прихожую, где стали одеваться. Серый вышел на крыльцо и, потянувшись, громко сказал: – Жить – хорошо! Достал сигарету, прикурил и продолжил: – А хорошо жить – ещё лучше! И пошёл в сторону беседки.

Я тоже было последовал за ним, но тихий голос Полины остановил меня.

– Филипп, – сказала она, – спасибо вам за папу. Я его с детства таким не видела. Он очень изменился.

– Да, особенно не за что, – как-то на автомате пролепетал я.

– Мне мама вчера про вас рассказала, и мы до сих пор в лёгком шоке от всего этого.

– В смысле? – поинтересовался я.

– Ну, вы же понимаете, что так не бывает. К папе кто только из врачей не приезжал, а он… не простой человек. Так вот, ни один не смог помочь, а вы с товарищем приехали делать беседку и заодно ставите его на ноги. Так не бывает.

– Бывает – не бывает, – отшутился я. – Да какая разница, главное – с вашим отцом всё в порядке, а это самое главное.

– Конечно, конечно, – согласилась она. – И, не сочтите за наглость… можете ещё кое-кого посмотреть? – каким-то умоляющим тоном попросила она.

«Ну началось, – пронеслось в моей голове. – Теперь мне что, лечить всех подряд? Один раз помог – и хватит, я что, доктор? Вот делай людям добро, а они потом тебе на шею сядут. Тем более, вон мой товарищ уже косо на меня смотрит, а сегодня в машине вообще чуть не вывел меня на чистую воду. А ведь нам ещё беседку надо делать, я что, разорваться должен?»

Я уже с нескрываемым раздражением буркнул: – У вас какие-то проблемы со здоровьем?

– Нет, – ответила Полина, – у дочки.

– У дочки? – удивился я. – Да она выглядит нормально, жива-здорова.

– Не совсем так. Видели, как она себя ведёт? – поинтересовалась она.

– Ну видел. Как все дети, я вот тоже в детстве капризничал, и что?

– Так вот, Филипп, она ещё неделю назад такой не была. Это был весёлый, жизнерадостный ребёнок. Ей было всё любопытно, она похлёще деда бегала, её было не остановить. А сейчас вы сами видели, какая она.

– Так а я-то тут при чём? Мне клоуном надо переодеться, что ли, и развлекать детей? – разозлился я. – Нет, уж увольте. – Да вы не понимаете! – чуть не плача, прошептала она. – Мы с Ариной уезжали на десять дней к бывшей свекрови, так вот там я впервые заметила, что она стала вести себя по-другому. А когда домой приехали, всё только заметнее стало. Мы и по врачам ездили, и с разными специалистами консультировались – никто ничего не находит и не видит никаких заболеваний у ребёнка. Но я – мать, я сердцем чувствую, что тут что-то не так! – прошипела она сквозь зубы и разрыдалась.

– Ну ладно, ладно, посмотрю я вашу дочь. Полина, успокойтесь. Не надо плакать.

Та подошла ко мне и, уткнувшись в моё плечо, стояла и тихо плакала.

«Да твою мать, сейчас увидят её родители и мне по башке настучат, или подумают что-то не то». Я оглянулся и увидел, что мой приятель стоит с открытым ртом, явно ничего не понимая и офигевая одновременно.

Вот только этого мне не хватало, пронеслось в голове. Сейчас Серый нафантазирует себе черт знает чего, а мне потом отбрёхивайся. Я отстранил мочившую слезами мою куртку девушку и скомандовал ей идти в дом, а сам зашагал в сторону напарника, придумывая на ходу хоть какую-то версию, похожую на правду.

– Дружище, тут такое дело… – начал было я, но приятель остановил меня и с каким-то сарказмом сказал:

– Да иди уже, и не надо мне ничего объяснять, – хлопнув меня по плечу.

– Вот за это спасибо, – сказал я. – Честное слово, даже не придумал, как тебе объяснить вот это всё. И прошу пока без вопросов, договорились?

– Хватит болтать, иди, – бросил он, отворачиваясь. – Разбирайся со своими делами. Я пока без тебя начну.

Полина стояла в прихожей и салфеткой вытирала поплывшую тушь.

– Значит так, – сказал я. – Обещать ничего не буду, но если смогу – помогу.

Она закивала, шмыгая носом.

– От вас мне нужна комната с кроватью, куда можно положить ребенка, и стул. И чтобы никто не входил и не мешал. Это понятно?

– Сейчас всё будет, пойдемте за мной.

Она вошла в гостиную, взяла Арину на руки и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж коттеджа. Лидия Дмитриевна что-то хотела спросить у нее, но та лишь бросила: «Мамуль, всё потом», – и бодро зашагала на второй этаж.

Я поднялся за ней, и мы вошли в небольшую комнату. «Детская», – подумал я, глядя на интерьер помещения.

– Кладите ребенка на кровать и стул принесите нормальный, а то на этот, я подозреваю, даже присесть не смогу, – попросил я, указывая на маленький детский стул, стоящий в углу комнаты.

Она притащила табурет из соседней комнаты и спросила:

– Такой подойдет?

Я кивнул и попросил выйти и не пускать никого в комнату. Она кивнула и захлопнула дверь за собой.

Девочка сидела на кроватке и, видимо, не понимала, что сейчас вокруг нее происходит, и поэтому даже не предприняла попытку закапризничать.

– Ариш, ложись на спинку и закрой глаза.

Она выполнила моё пожелание, и я аккуратно плеснув силой погрузил ее в сон.

– Ладно, полдела сделано, – подумал я. – А теперь посмотрим, на что так жаловалась Полина.

Я прикрыл глаза, почувствовал источник, и через минуту вышыдя из медитации, начал осматривать юную пациентку магическим зрением. То, что я увидел, мне сразу не понравилось. На фоне детской ауры серебристого цвета красовалось темное пятно в районе груди и головы девочки. Эти две субстанции явно вели свою борьбу, и аура девочки постепенно проигрывала.

«Это что еще за херня такая?» – пронеслось у меня в голове.

Наблюдая со стороны я решил без подготовки пока не вмешиваться в этот процесс.

– Полина! – громко крикнул я.

Дверь тут же отворилась, и в нее заскочила девушка.

– Я, собственно, что… Вас позвал. Возьмите у Лидии Дмитриевны две монетки, она знает какие, и принесите их мне.

Та моментально рванула вниз, и через мгновение они были уже у меня в руках. Девушка стояла в комнате и украдкой смотрела на дочь.

– Да не переживайте, спит она, просто спит, – сказал я. – А сейчас снова вас попрошу оставить нас одних.

Та явно переживая за дочь сказала: «Хорошо» – и нехотя вышла из комнаты.

Уже по привычке я зарядил две монетки, пытаясь максимально наполнить их целебной силой. А затем, перейдя снова на магическое зрение, принялся наблюдать за темным пятном.

«Что же мне с тобой делать?» – подумалось мне.

Я поднес руку к пятну и попробовал слегка надавить на него силой, но оно, почувствовав неладное, сперва отпрянуло, а потом с новой силой продолжило жрать детскую ауру.

– Да вот хрен тебе! – пронеслось у меня в голове. – Сейчас ты у меня получишь!

И я положил на грудь девочки одну монету. Темное пятно начало сопротивляться и не желало отступать, хотя и наступать оно тоже перестало. Я положил вторую монету, и пятно немного отступило, но спустя какое-то время снова начало, не так уже активно, но бороться с детской аурой.

Поняв, что одними амулетами тут не справиться, я начал вливать в девочку свою силу. Не знаю, сколько эта борьба длилась, но в итоге пятно исчезло совсем. Я начал вставать со стула, но меня повело, и я грохнулся на пол. На какой-то момент сознание отключилось, а когда я пришел в себя, во рту была такая сухость, даже не описать. Пить хотелось ужасно, и я попытался позвать Полину, но из горла доносился лишь какой-то сип. Я собрался с силами и что было мочи прошипел:

– Полина!

Слава богу, девушка услышала и ворвалась в комнату. Я только и смог прошептать:

– Пить…

Она бросилась из комнаты и принесла стакан воды. Я взял его дрожащими руками и опрокинул залпом в рот. Протянув девушке стакан, с уже более внятным голосом просипел:

– Еще…

Она так же быстро принесла уже не стакан, а литровую бутылку минералки. Я прилип к горлышку и всем нутром ощущал, как меня отпускает.

«Что это было? – подумалось мне. – Такого со мной еще не бывало ни разу в жизни».

Я отдал пустую бутылку ей и попытался встать и сесть на стул; хотя меня все еще пошатывало, я сделал это. Девушка с каким-то ужасом смотрела на меня, а потом сказала:

– Да у вас из носа кровь идет! Возьмите вот салфетку и приложите.

Я запрокинул голову и, заткнув нос, прикрыл глаза. Попробовал ощутить источник, и мне показалось, что он стал немного больше, но сейчас почти пустой.

«Переусердствовал», – подумалось мне. – Надо аккуратнее быть в таких случаях.

Вода делала своё дело, и постепенно мне стало немного лучше. Девочка так и спала на кроватке, тихо посапывая носиком, и я снял с нее монетки и убрал их в карман. Девушка показалась снова на пороге, в ее руках была перекись и полотенце.

– Все, не надо, – сказал я. – Мне только умыться, где-то можно?

Я встал, и она проводила меня до уборной на этом этаже, повесив мне на плечо полотенце. Умывшись, я уже окончательно пришел в себя и вернулся в комнату с ребенком. Её девочки сидела на стуле и держала её за руку.

– Все в порядке, – сказал я. – Теперь точно все в порядке. Она просто спит.

Я подошел к кроватке, взял девочку за плечо и остатком силы разбудил ее.

– Арина, вставай.

Та открыла глазки, огляделась и засмеялась так игриво, а потом спросила:

– Мам, а я что, уснула?

– Уснула, – ответила Полина с вновь покатившимися по щекам слезами.

Девушка встала, обернулась ко мне и сказала:

– Филипп, вы как ангел-хранитель для нашей семьи. Просите что хотите, если это будет в моих силах, я все сделаю для вас.

– Да хватит, – запротестовал я, отмахиваясь руками. – Не стоит на себя брать такие обещания. Вдруг я попрошу что-то неприличное, – попытался пошутить я.

Неожиданно она подошла ко мне ближе, обхватила меня за шею и по-взрослому поцеловала в губы. Я опешил поначалу, но это было чертовски приятно, и решил не прекращать наш поцелуй. Мы жадно сосались, а потом она отпрянула и каким-то томным голосом произнесла: