скачать книгу бесплатно
Хроники острова магов. Семена жизни. Книга 1. Замок на болоте
Роман Оскарович Бобков
В иной мир уходят воины разных эпох и разных народов. Но уйти в иной мир, это не значит умереть. Каждый кто попадает в этот мир, продолжает жить, сражаться, любить, ненавидеть и делать все то, к чему он привык. Хотя со многим необычным и непривычным, тоже придется столкнуться.
Африканец с копьем, спецназовец с автоматом, мушкетер со шпагой, индеец с томагавком, неандерталец с дубиной, русич с мечом или викинг с боевым топором, Любой из этих воинов может оказаться здесь как плечом к плечу, так и лицом к лицу.
Всем тем, кто любит захватывающий сюжет, приключения, юмор, узнать что-то новое об обрядах, преданиях, суевериях и воинских традициях разных эпох и народов, будет интересно почитать «Хроники острова магов».
Роман Бобков
Хроники острова магов
Семена жизни
Книга 1
Замок на болоте
От автора
Хроники острова магов – это не истории про то, как добро побеждает зло. Или как добро борется со злом. И уж конечно, это не истории про то, как зло борется и побеждает добро. Хроники острова магов – это итории про то, что у каждого свое добро и свое зло.
Представим себе одиноко бредущего, попавшего под проливной дождь путника. Дождь этот будет для путника злом, из-за которого он весь промокнет и рискует серьезно заболеть. В то же время живущему неподалеку фермеру этот же самый дождь польет всходы, которые дадут хороший урожай, а самому фермеру не надо беспокоиться о поливе. Так что для фермера дождь, который путнику причиняет зло, является добром…
Часто в начале своих книг авторы пишут примерно следующее: все события и герои вымышлены, любые совпадения случайны. Но так уж обусловлено выбранной темой, что в хрониках острова магов как раз все наоборот. Здесь большинство героев имеет свои реальные исторические прототипы, а многие события, хоть это, безусловно, и сказка, построены на существующих или существовавших традициях, обычаях, преданиях и суевериях того или иного народа. А любые традиции, обычаи, предания и суеверия во многом, как и вообще история всего человечества в целом, связаны с воинскими искусствами, которые и отражены в хрониках.
Идея написания хроник возникла после ознакомления с легендой, напечатанной на сайте www.tehnolog.ru, – сайте фирмы, делающей замечательные игрушки как для детей, так и для взрослых.
Автор искренне надеется, что чтение хроник будет не только увлекательным, но и весьма познавательным времяпрепровождением.
Пролог
Я давно уже не верю в сказки. Нет, в сказки я не верю вовсе не потому, что я давно не ребенок и что взрослому мужчине несолидно всерьез воспринимать истории про всякие там волшебства и былые времена, когда чуть ли не каждый десятый был магом, а по улицам свободно разгуливали, ползали и летали создания сказочных миров.
Так уж сложилось, что мне по наследству достался расположенный на перекрестке дорог небольшой постоялый двор со своим трактиром и прочими удобствами, нужными останавливающимся на ночлег путникам.
Народ у меня бывает самый разный, но любой из них, захмелев от доброго вина или славного пива, кои всегда имеются в моем трактире, очень уж любят рассказывать всякие небылицы и сказочные истории. Ну а самые любимые сказки и небылицы – это, конечно, про пресловутый остров магов и его обитателей.
Все бы ничего, но уж больно ревностно каждый рассказчик доказывает свою правоту в том, какие именно на острове магов обитатели, как они выглядят и чем занимаются. Что интересно, никто этот остров никогда и в глаза-то не видел, а его обитателей и подавно, но люди день за днем продолжают утверждать, что остров этот есть, а живущие на нем маги вообще были когда-то жителями нашего континента. Мол, случился давным-давно страшный конфликт, после которого изгнали всех магов на далекий сказочный остров, а сам остров наглухо закрыли и изолировали от внешнего мира.
Так говорят одни. Другие же утверждают, что это сами маги огородились на этом острове от внешнего мира и нашего континента, чтобы никто не мешал им заниматься там своим волшебством.
Ну а третьи самозабвенно веруют, будто маги живут среди нас и сейчас, но из-за древнего конфликта никак себя не проявляют и всячески скрывают свои способности.
Вот так и спорят по вечерам мои постояльцы об острове, которого скорее всего вовсе и нет. Выдумывают небывалых существ, птиц и зверей. Утверждают, что даже обычные звери и птицы там не совсем обычны. Мол, зайцы там величиной с белку, крысы размером с большую собаку, а птицы, вместо того чтобы вить на деревьях гнезда, роют себе норы в земле.
Любят они также постучать кулаками об стол, выясняя, какие на самом деле на том острове гномы, великаны, феи, оборотни и другие выдуманные существа, коих всех так сразу и не упомнишь.
На прошлой неделе двое постояльцев даже подрались из-за спора о том, какие на самом деле живут на острове эльфы. Один утверждал, что они высокие, благородные и умные, с радостью помогают людям, но не всем, а лишь избранным. Другой же настаивал на том, что эльфы ростом меньше, чем человек, умом не отличаются, но очень коварны и людям только вредят.
Свою правду никто из спорщиков друг другу не доказал, но зато они обменялись хорошими тумаками, в результате которых у одного был свернут на щеку нос, а у другого в верхнем ряду зубов образовалась заметная брешь.
Сам я в спорах постояльцев никогда не участвую, да и сказки их стараюсь не слушать. Я, собственно, потому эти сказки и не люблю, что наслушался их вдоволь, и теперь меня от них только воротит.
Но недавно у меня начал останавливаться один человек, век так сторонится излюбленной темы большинства, но в любом случае я решил завести с этим моим нечастым, но довольно регулярным постояльцем что-то вроде знакомства.
– Здравствуйте! – бодро и весело улыбнулся я человеку, когда он вновь однажды появился в моем постоялом дворе. – Желаете снять комнату на ночь?
– Да, желаю, – коротко кивнул в ответ человек, – только на этот раз не на ночь, а на три.
– У вас, наверное, дела неподалеку? – широко улыбаясь, попытался я продолжить разговор.
– Нет, – коротко ответил он. – С чего вы взяли?
– Ну, – пожал плечами я, – обычно здесь люди бывают проездом, переночуют ночь – и дальше в дорогу. Вы вроде раньше тоже так делали, а сейчас на три ночи хотите остаться, вот я и решил, что, наверное, у вас дела…
Человек пристальнее обычного взглянул мне в глаза, словно пытаясь понять, есть ли у меня какой-то тайный замысел или я так, от скуки, решил поболтать, а потом, махнув рукой, ответил:
– Да нет, просто надо выждать время. Туда, куда я держу путь, мне еще рано.
– А, понятно, – изображая понимание, протянул я, а затем резко сменил тему: – Заметил, что вы тоже не оченьто любите все эти сказки про остров магов?
– Сказки про остров магов? – удивившись моему новому вопросу, переспросил постоялец.
– Ну да. Я ни разу не видел, чтобы вы, как многие другие, болтали об острове сами и слушали болтовню остальных.
Человек снова пристально взглянул на меня, а потом вдруг неожиданно ответил:
– Хотите послушать про остров магов? Ну что ж, если ужин за счет заведения и вы убавите половину освещения, то я вам расскажу. Приходите вечером в трактир. Вы ведь часто по вечерам наблюдаете за своими постояльцами в трактире?
Ответить я не успел, человек, взяв ключ от комнаты, развернулся и быстро ушел.
Опять же не могу сказать, почему я, человек скептически и негативно относящийся к байкам про якобы существующий на самом деле, остров магов, решил выполнить пожелания своего постояльца и послушать, что же он мне хочет поведать, но я точно об этом не пожалел.
Мой рассказчик, чтобы придать своим историям правдивый вид, не размахивал руками, не бил кулаком по столу и не переходил на зловещий заговорщический шепот, будто передает мне великую тайну! Он также не рвал на груди рубаху, не делал большие круглые глаза, как будто сам приходя в ужас от своих правдивых выдумок. Нет, речь его была спокойной и достаточно размеренной. Но зато он ни разу не сбился, как это часто бывает, когда человек откровенно врет, и не путался в своих рассказах. Плюс ко всему его повествование было настоящей большой историей, а не какимито небольшими, не связанными друг с другом отрывками. Из-за этого мне при каждом расставании не терпелось побыстрее увидеться вновь и узнать, что же было дальше.
Я кормил его бесплатным ужином, а после и обедами и завтраками не только в эти три дня, а всякий раз, когда он вновь останавливался в моем постоялом дворе. Я также по его просьбе выключал половину электрического освещения. А когда мы засиживались допоздна, так что кроме нас в таверне уже никого не было, то я вообще гасил свет, выключал большинство электроприборов, и мы сидели при свечах.
Мой рассказчик говорил, что такой у него особенный организм, болезненно чувствительный к электрическим полям. Я в подробности не вдавался, а он взамен не только продолжал свои рассказы, но и позволил их записывать.
Свои записи я назвал хрониками, а точнее: хрониками острова магов. Верить тому, что я записал или нет, пусть каждый для себя решает самостоятельно. Я, например, до сих пор не могу однозначно ответить, верю ли я во все это сам…
Глава 1. Рыцари в лесу
Скоро рассвет. Это будет уже седьмой рассвет, который закованные в броню рыцари встретят в этом странном лесу. Точнее сказать, странным был не сам лес, а рыцари, которые, несмотря на то что никакой видимой угрозы их жизням не наблюдалось, не снимали своих доспехов даже во время сна. Да и это, пожалуй, не самое странное обстоятельство. Мало ли причин может быть у воинов быть всегда начеку и при оружии? Например, засада или разведка. А может, выход из окружения или бегство после разгрома основного войска и опасность быть в любой момент настигнутыми преследующими врагами. Только вот всего этого не было… Их было всего пятеро, но они не были разведчиками и не укрывались для неожиданного нападения. И в то же время их никто не преследовал. Однако они, с тех самых пор как здесь оказались, всегда выставляли часового, который в любое время дня и ночи зорко охранял лагерь.
Сейчас на посту стоял непревзойденный мечник Ульвэ. Его умение владеть мечом было настолько виртуозно, что он уже давно не пользовался щитом. По его словам, щит в бою ему только мешал. Вся его техника была построена в основном на атаках и контратаках, упреждающих выпады противников. Зачем подставлять щит или меч под удар, когда можно просто ударить быстрее? И действительно, так быстро разить, как Ульвэ не мог никто. Когда обычный воин успевал сделать один быстрый удар, Ульвэ, наносил как минимум, два. Вот и сейчас, охраняя сон своих товарищей, Ульвэ уверенно сжимал эфес своего меча.
Впервые в этом лесу, находясь на посту, ему не надо было патрулировать лагерь, обходя кругом непролазную чащу. В этот раз они наконец-то вышли хоть к какой-то возвышенности. Поначалу даже обрадовались, что лес заканчивается, ведь деревья заметно поредели, а за холмом виднелся просвет. Но, взобравшись на холм, увидели, что всего лишь вышли на лесную поляну, за которой опять виднелся бесконечный лес.
Поляна с трех сторон была окружена холмами, которые создавали полукольцо. На самом высоком, центральном холме рос густой кустарник, в котором можно было спрятать в засаде чуть ли не армию. Да, для сражения место отличное, размышлял находившийся на холме Ульвэ. Если заманить врага в центр чаши, поставив у его подножия тяжелых панцирников, а за ними укрыть легкую пехоту, то врагу покажется, что главное – это сломить панцирников. Вот тут-то ринувшийся в атаку враг и будет накрыт стрелами и болтами спрятавшихся в кустах лучников и арбалетчиков. А завершила бы дело укрытая за двумя другими холмами конница.
Да, как ни крути, а помечтать Ульвэ любил еще с детства. Он всегда представлял себя полководцем, хотя на самом деле ни разу не командовал даже отрядом. Его мечты прервала вспорхнувшая с правого от него холма птица, быстро ушедшая в небо и, описав круг, улетевшая в лесные дебри на другой стороне поляны.
Птицы так резко с места не срываются, ее явно кто-то спугнул. Но холм по правую руку был виден как на ладони, поскольку, как и тот, что был слева, располагался значительно ниже того, на котором дежурил Ульвэ. И холм этот был абсолютно пуст. Замерев, Ульвэ напряг зрение и слух, но так и не смог больше ничего услышать или разглядеть в предрассветных сумерках.
Глаза начинали слипаться. Пора будить смену. Еще раз внимательно оглядевшись и прислушавшись, Ульвэ направился к их ночлегу. Между двумя валунами, на спуске холма со стороны леса, крепко спали его товарищи. Подойдя к Михасу, Ульвэ легко тронул его за плечо, и Михас тут же открыл глаза.
– Твоя очередь.
– Все спокойно?
– Да, как обычно, только местные глупые птицы срываются неизвестно куда перед самым рассветом. На вот, рог не забудь.
Михас взял у Ульвэ рог и побрел к вершине холма, разминая на ходу затекшую во время сна шею.
Предрассветный сон самый сладкий. Ульвэ с удовольствием пристроился на место Михаса и сладко растянулся. Хотелось снова предаться мечтаниям о битвах и сражениях, где он бы командовал целыми армиями, а потом, как обычно, провалиться в глубокий сон. Но вместо этого опять нахлынули воспоминания о том, как они здесь очутились.
В первый день пребывания в лесу от ужаса и неведения они даже не разговаривали. Первым тогда пришел в себя именно Михас. Заявив, что неважно, где они, но раз им удалось избежать смерти, то будет глупо снова приглашать ее в гости, он отправился в караул. Все молча согласились. На второй день их пустые желудки стали требовать пищи. Зверя в лесу было достаточно, и он был не особо пуглив. Так что без еды они не оставались. Только вот мясо приходилось есть сырым, так как возможности добыть огонь не было. Так они и существовали все это время. Днем брели неизвестно куда, подстреливая по пути подворачивающуюся дичь, а по ночам устраивались на ночлег. И чем дальше, тем больше ими завладевала безысходность…
Мысли Ульвэ начали смешиваться. Вот уже их не пятеро, а целая армия бредет по таинственному лесу. Во главе армии он, Ульвэ, на превосходном вороном жеребце. Рядом верные оруженосцы и телохранители. Подъезжает разведчик и, соскочив с седла и припав на одно колено, докладывает, что враг в ловушке. Значит, все идет по плану. Ульвэ поднимает вверх руку, чтобы дать сигнал к началу атаки, но тут слышит, как трубит рог. Значит, враг их всетаки обнаружил! Странный только вот звук у этого рога, вроде начало было как у сигнала тревоги, а потом сорвалось в обычный протяжный звук!..
– Ульвэ, ты что, оглох?! Вставай скорей!
Ульвэ разлепил глаза. Один из товарищей тряс его за плечи, а с холма, где должен был быть Михас, раздавался тревожный сигнал рога. Только сигнал этот был больше похож на крик перепуганной женщины или до ужаса напуганного ребенка, когда тот уже не может крикнуть ни мама, ни папа, а просто истошно орет, с силой выталкивая воздух из своих легких.
Вскочив на ноги и обнажив меч, Ульвэ бросился вслед за своими товарищами, которые уже бежали вверх по холму на выручку к Михасу.
Продравшись сквозь кустарник, товарищи увидели Михаса, бледного как мел, но совершенно одного. Глаза Михаса были выпучены, щеки раздуты от постоянного усилия, а самого его била дрожь. Трое подбежавших первыми воинов полукольцом окружили Михаса, встав к нему спиной, и с обнаженным оружием приготовились к бою. Ульвэ тоже остановился с поднятым клинком и осмотрелся. Ничего не происходило. Никто не нападал, а Михас, понявший, что товарищи уже рядом, оторвался от рога и, тяжело дыша, озирался вокруг.
– Что случилось, Михас? Ты кого-то видел?
Михас злобно и с ужасом уставился на задавшего вопрос Ульвэ.
– Кого-то?! Ты говоришь – кого-то?! Я видел демона!! Господь наказал нас за наши грехи, и мы попали в ад! Просто дьявол, видимо, слишком занят, поэтому не прислал своих слуг за нами сразу!
Крик обезумевшего Михаса начал переходить в истеричный визг, и Ульвэ ничего не оставалось, как отвесить тому хорошую пощечину.
– Да очнись же ты наконец! Ты можешь толком объяснить, в чем дело?
Пощечина слегка отрезвила Михаса, но неподдельный ужас, застывший в его глазах, так и не проходил. В конце концов он стал справляться с истерикой и, отпихнув от себя Ульвэ, бросился к ближайшим кустам.
– Здесь! Здесь он стоял! Его желтые глаза и огромная пасть с высунутым языком до сих пор у меня перед глазами!
Остальные воины молча подошли к Михасу и стали осматривать на указываемое Михасом место. Никто из них следопытом не был, но поскольку обычная трава доходила рыцарям примерно до колена, то разглядеть в лучах восходящего солнца, что здесь в кустах действительно кто-то побывал, было несложно.
– А ты случаем не сам здесь топтался? – спросил Михаса один из воинов.
Михас злобно оглянулся, понимая, что ему не очень верят, но вместо него ответил Ульвэ.
– Смотрите внимательно, наши следы более глубокие, сильнее и четче впечатаны в землю. А здесь если кто и был, то он явно не в таких тяжелых доспехах, как наши, или даже совсем налегке.
Все стали внимательно сравнивать свои следы с вмятинами, оставленными так называемым демоном. Ульвэ был прав: трава была примята хоть и обширно, что свидетельствовало о длительном пребывании возле кустов неизвестного, но неглубоко, четких отпечатков не прослеживалось. Молча переглянувшись, рыцари пошли дальше в кустарник.
– А дьявол-то наш, похоже, сильно торопился, – заявил Трувор, широкоплечий воин, непревзойденный наездник и участник множества рыцарских турниров. – Смотрите, как далеко друг от друга шаги! Такое только если бежишь огромными скачками бывает.
Воины пошли дальше по примятой траве. В одном месте, крот, а может, какая другая местная, живущая под землей живность оставила на земле бугорок из свежей земли. На этом бугорке отчетливо отпечатался след того, кто так напугал Михаса. И это был обычный человеческий след от сапога либо ботинка.
Все сначала молча уставились на след, затем, переглянувшись, обратили вопросительные взоры на Михаса. Общую мысль выразил Трувор.
– Что ни говори, а дьявол обуваться не будет, ему и на копытах хорошо скачется, – с явной долей сарказма заявил он.
– Значит, ты считаешь, что я, словно перепуганная монахиня, которая стоящую в темном углу метлу приняла за злую ведьму, просто так вот взял и от страха не смог отличить человека от нечеловека?! – сорвался на крик Михас.
Повисла тяжелая пауза молчания. Нарушил ее Ульвэ.
– Я думаю, что все мы сильно устали за последние дни. То, как все мы здесь оказались, сильно отразилось в наших душах. Так сильно, что мы, боевые друзья и верные товарищи, с первого дня здесь и до этого момента ни разу обо всем произошедшем ни словом не обмолвились. Наш молчаливый договор, а может, просто страх наших душ и разума лишил нас дарованного господом языка общения…
– Клянусь гробом господним, – перебил говорившего Трувор, – ты заговорил как проповедник! Хотя есть твоя правда! Сдается, слишком мы перепугались этого леса. Ихотяядосихпорневозьмусьутверждать, врайили ад нас занесло, но голод я чувствую, как и раньше. Поэтому предлагаю вернуться на стоянку, набить брюхо остатками вчерашнего кабана, а там уж и порассуждать, что да как.
Речь Трувора, такая непосредственная и привычная еще пару недель назад, сейчас прозвучала для всех так, словно он вдруг заговорил не своим голосом. Трувор всегда был весельчак и балагур, любитель и знаток молоденьких девиц, а иногда и монашек не гнушался. Даже перед смертельным боем любил пошутить, а уж запасов крепких ругательств вообще было не счесть. Только все это было нормальным до этого треклятого леса. Здесь даже он молчал всю неделю и только крепче сжимал в кулаке свое боевое копье, когда была его очередь дежурить. Но именно слова Трувора словно пробудили всех от какого-то морока, продолжавшегося с момента их появления в лесу. Некоторые даже изобразили на своих суровых лицах нечто похожее на улыбки. А еще все почувствовали жуткую усталость, не ту, которая наваливается от тяжелой работы, а ту которая приходит, когда после долгого томительного ожидания смертельного боя тебе сообщают, что враг передумал и увел свои войска.
Стало быть, так и порешили. Гнаться за неизвестным уже не было смысла да, возможно, даже опасно, так что они бодро зашагали обратно.
Подойдя к месту ночного дежурства, они остановились, все невольно вспомнили недавнее перекошенное ужасом лицо Михаса, который шел последним и единственный все время оглядывался по сторонам и не разделял внезапно нахлынувшей всеобщей беспечности.
– Я останусь на посту, – заявил Михас так, словно мальчишка, которого обвиняют в трусости, для доказательства обратного полез в чужой сад, охраняемый злобным псом.
– Оставайся, конечно! – весело пробасил Трувор. – Мясца мы тебе сырого оставим, а лишних гостей от нашей пирушки ты отпугне…
Трувор не договорил. Его прервал сильный тычок локтем Генриха, уставившегося в подножье холма.
– Смотрите! Внизу… – проговорил всегда немногословный Генрих сдавленным голосом.
К подножью холма приближалась группа невиданных воинов. От ног и до шеи они выглядели как обычные люди, но вместо человеческих голов на их плечах находились ужасные морды чудовищ. На монстрах была странная одежда, точнее, можно сказать, что одежды не было вовсе, ее заменяли куски обернутой вокруг бедер кольчуги. Оружие монстров тоже было необычным. Это были либо сильно загнутые на концах тонкие мечи, больше похожие на крюки, либо что-то среднее между кистенем и плетью, у которой хлыстовая часть сплетена из тончайших железных нитей, а на концах один или несколько металлических шаров. Пасти воинов-монстров периодически приоткрывались, и из них быстро высовывались ярко-красные раздвоенные языки, словно чудища пробовали воздух на вкус. Один из воинов катил рядом с собой странное приспособление. Это была труба почти в человеческий рост, опрокинутая на небольшую тележку с колесами. С виду могло показаться, что труба на колесах довольно тяжелая, но монстр, ее кативший, делал это так непринужденно, словно это было просто колесо от телеги.
В центре монстров был один, заметно отличающийся от других. Если бы не ужасная голова с желтыми выпученными глазами и зубастая пасть с раздвоенным языком, то это чудовище вполне можно было бы назвать женщиной, поскольку оно имело более узкие плечи и широкие бедра, а большую женскую грудь даже можно было назвать красивой.
У подножья холма монстры остановились. Тот, что катил трубу, направил ее отверстие на остолбеневших на вершине холма рыцарей. Самка, которую назвать женщиной не поворачивался язык, вышла чуть вперед и подняла вверх левую, не отличавшуюся, как и правая, от человеческой руку.
Все рыцари застыли как вкопанные на своих местах. От ужаса и страха перед увиденным у них сперло дыхание, и они были не в силах даже пошевелиться. Таких демонических чудовищ никто из них не видел даже в кошмарах. Все поняли, что Михасу не почудилось.
Единственным, кто сохранил хоть немного самообладания, был Ульвэ. Его мысли проносились в голове с лихорадочной быстротой: «Неважно, демоны или кто еще, но оружие у них обнажено, значит, готовы к бою. Передвигаются в четком боевом порядке, а не каждый шагает сам по себе, стало быть, к встрече с нами были готовы. Несмотря на худшее положение по сравнению с нашим, находившимся на холме отрядом, кажутся совершенно спокойными и невозмутимыми. Засада? Пока мы шли по следам, нас окружили, а отряд внизу – приманка, чтобы выманить нас вниз с холма? Командует скорее всего предводительница в центре. Остановились по ее команде, и она выходит вперед. Поднимает руку. Готовится дать своим сигнал к атаке?»
– Бей! – неожиданно для самого себя заорал Ульвэ и, быстрым движением опустив забрало и обнажив верный меч, ринулся вниз на предводительницу.
Закаленным в смертельных боях воинам второго приглашения не потребовалось. С шелестящим свистом вылетели из ножен мечи, звякнули металлом опустившиеся забрала, а самый низкорослый из всех воинов, по имени Виктор, быстро зарядил арбалет и припал на одно колено.
И тут грянул гром. Бежавший первым Ульвэ увидел, как из трубы на тележке вырвался огонь и облако дыма. Уши заложило, а через щели забрала обдало теплым воздухом пронесшегося буквально в волоске от головы ядра.
