скачать книгу бесплатно
[1] История Нижегородской области. http://www.bg-znanie.ru/print.php?nid=10350
Глава 2. Юность. Коммунистический университет
Наступило лето 1919 года. Василий, чтобы помочь семье, перебрался из Сормово в Большое Козино. Здесь он оказался в гуще общественной жизни села: работал в союзе молодежи, был председателем общества «Народный дом». Правлением Бол. Козинского общества 15 октября 1919 года выдано удостоверение в том, что предъявитель сего есть действительно председатель правления Б. – Козинского общества «Народный дом» Василий Георгиевич Рязанов. Во дворе ли, в подворотне, в любом коллективе, – такой закон самоорганизации, – люди сбиваются в стаи, компании, выбирают вожака, он затем тянет за собой своих. Закон синергетики: всегда существует управляющий параметр, человек, в данном случае, подчиняющий себе окружение. Но Василий не хотел быть вожаком. Он хотел учиться. Его знаний еще не хватало ему. Но пришлось учить других.
Сельская школа в Козине была одной из лучших в уезде. Но она разваливалась тогда, не хватало учителей. Местные жители упросили Василия поработать учителем. А ему надо было помогать младшим братьям и сестрам, быть рядом с ними. Отдел народного образования назначил его учителем в эту школу. Деревянное здание школы сохранилось до сих пор. Теперь рядом с ним памятник Рязанову, а на стене здания была мемориальная доска о том, что он там работал. В 1981 году бывшая ученица Василия Георгиевича вспоминала, как он приходил на уроки всегда подтянутым, чисто одетым, со всеми, даже самыми маленькими, был вежлив, объяснял материал увлеченно, доходчиво. Августом 1919 года датировано удостоверение о том, что он учитель Б. – Козинской едино-трудовой советской школы №1 1-й ступени. 6 декабря 1919 года выдано такое же удостоверение большекозинским волостным исполкомом. Гора рассказывал мне, что отец, прилетая в Козино, катал его на самолете, делая фигуры высшего пилотажа, «мертвую петлю». Козинцы с восхищением наблюдали. Еще Гора говорил, что чердак дома Василия был во время войны, когда Гора там жил, завален множеством книг, оставленными уже братьями Василия Георгиевича. Гора прочитал там много интереснейших книг.
Е. Сорокин, ставший директором Б-Козинской средней школы в 40-х годах, вспоминал, как он сам учился у Рязанова: «С великим благоговением вспоминаю то время, когда я учился в начальной школе у Василия Георгиевича Рязанова. Помню: скромно одетый, худощавый на лицо, спокойный в движениях, жизнерадостный приходил он в класс и учил нас письму и чтению». Всю жизнь Василий учился сам и учил других.
Учить ведь тоже способ учебы, причем, не худший. Работал в школе он до конца 1919 года, когда отдел народного образования назначил его внешкольным инструктором. Балахнинским уездным исполкомом советов рабочих и крестьянских депутатов 19 апреля 1920 года выдано удостоверение, о том, что Рязанов В. Г. состоит инструктором внешкольного п/отдела. Он ездил по уезду, инструктировал в школах. Некоторым учителям, особенно, со стажем, солидным, не нравилось, что присылают учить их мальчишку. Но, когда выяснялось, что Василий, несмотря на молодость, сам поработал учителем, что парень он свой, местный, но уже образованный, отношение менялось. Да и Василий был вежливым, обходительным, не кричал, не ругался, как некоторые нервные проверяющие. Ни в чем особо не старался убедить. Спокойно, обстоятельно, Василий рассказывал об обстановке в стране, в волости, уезде, о новостях, о своих делах, о других школах, расспрашивал о заботах местных, может, чем помочь надо. Детально вникал во все вопросы, подробно их разбирая. И все так же спокойно, но в то же время веско и емко, подходил к проблемам с новой, неожиданной стороны. Мягко, ненавязчиво, тактично, строго и по-деловому, давал какие-то советы, делал предложения. Советы и предложения оказывались очень дельными. Это нравилось. Кто-то даже предлагал Василию остаться у них поработать. Чувствовались в этом парне ум и характер. Другой бы на его месте был бы упоен тем, что старика может унизить, свое самолюбие потешить. Василию такое даже в голову не приходило.
К концу гражданской войны экономика Нижегородского края оказалась в очень тяжелом положении. В Балахне возникли проблемы с продуктами и прочими товарами. Решили отправить Василия в Нижний за помощью. Выписали ему бумагу. Штамп: РСФСР. Балахнинский уездный исполком советов рабочих и крестьянских депутатов. Апрель 19 дня 1920 г. №2168. Гор. Балахна, Нижег. губ. Мандат. Предъявитель сего тов. Рязанов Василий Георгиевич инструктор внешкольного потдела балахнинского уотнароба уполномочен отделом на ведение всякого рода переговоров с нижегородскими губернскими учреждениями, а равно и на получение материала и продуктов. Подписи председателя отдела и секретаря. Странное слово уотнароб, видимо, расшифровывается как уездный отдел народного образования. Василий с этим мандатом отправился в Нижний, ходил по губернским учреждениям, вел всякого рода переговоры, но ничего не получил: ни материала, ни продуктов.
Уком (уездный комитет) партии иногда давал ему поручения инструктировать и сельские ячейки РКП. Тут выяснилось, что он не член партии. И позднее в его жизни с этим вопросом складывалась неоднозначная ситуация. В 1938 году перед арестом его исключили из партии. Только в 1950 году, когда его выдвинули кандидатом в ЦК Украины, оказалось, что формально он исключен из партии. Срочно восстановили.
И в 1919 году, когда Василий работал в комсомольской ячейке Б. Козино, в селе все его называли большевиком. Он сам думал, что он большевик, поскольку был комсомольцем. Такое неформальное отношение ко многим вещам было в его характере. Сохранился членский билет №157 социалистического союза рабочей молодежи Сормовского района, выданный тов. Рязанову В. Г. с 1-го января 1918 г. по 1-е января 1919 г. В Б. Козино была сильная организация эсеров. Так что у него был выбор. Сделал он его, не задумываясь, видимо, о партийных спорах, а подчиняясь логике необходимости непосредственной повседневной работы. Он написал заявление, и до мая 1920 года был кандидатом, а в мае уже стал членом РКП.
Сохранилась личная карточка №411 члена 1-й роты, от 29 мая 1920 г., где на основании секретного приказа Рев. Воен. Совета Республики тов. Рязанов Василий Георгиевич имеет право на хранение и ношение при себе в пределах гор. Н. Новгорода одной винтовки системы «Витерле» №8589 и определенного количества патронов к ней, и членский билет №23 Российской Коммунистической Партии (большевиков) нижегородской организации. Оружие, возможно, требовалось для самообороны, иногда в Н. Новгороде было тогда небезопасно. Личная карточка удостоверяла состояние товарища, на имя которого она выдана, в коммунистическом отряде района, что являлось обязанностью коммуниста. Примечание: личная карточка не может служить видом на жительство. Товарищи, зачисленные в отряд особого назначения, не считались состоящими на военной службе, и никакими отсрочками и преимуществами по призыву на военную службу не пользовались. В том же 1920 году он был откомандирован в губсовпартшколу. В удостоверении, выданном Нижегородским губернским комитетом РКП (б) 14 июля 1920 г. за №51 говорится: Предъявитель сего курсант Высшей Политической Школы при губкоме РКП тов. Рязанов командируется в Балахнинский уезд для проведения очередных компаний (недели детей рабочего и крестьянина, и недели крестьянина) сроком до 29 июля сего года, по истечении которого без всяких задержек и опозданий должен явиться обратно в распоряжение Высшей Политической Школы. Все советские учреждения и лица обязываются оказывать тов. Рязанову всякое содействие в выполнении возложенных на него обязанностей и своевременной явки в школу. 24 ноября 1920 года он получил удостоверение, что действительно прослушал 4,5-месячный курс лекций в ВПШ РКП Нижегородской губернии.
Потом Василия мобилизовали в армию. Он хотел на фронт, но его не пустили и направили работать лектором-агитатором политического отдела губвоенкомата (погуб). Повезло, наверное, что не участвовал в братоубийственной гражданской войне. После слияния погуба с губполитпросветом его послали работать руководом (была такая, несколько странно звучащая сейчас должность, руководитель политкружка) в губсовпартшколе. В ВПШ Нижегородского Губкома РКП (б) 2 декабря 1920 года выдано удостоверение, что Рязанов В. Г. является руководителем кружковых занятий при губернской Советской Партийной школе, действительное по 1 января 1921 года.
В 1921 году его послали на 2-х годичный курс Свердловского Коммунистического университета в Москву. Тогда продолжительность курса менялась. Если в момент откомандирования она составляла 2 года, то за время его учебы выросла до 3—4 лет. Нижегородский Совет рабочих и крестьянских депутатов выдал удостоверение, что тов. Рязанов действительно откомандировывается в г. Москву в ком. университет имени Свердлова. 14 марта 1921 г. политуправление реввоенсовета республики (Москва, Сретенский бульвар 6) выдало удостоверение №966а: дано сие тов. Рязанову В. Г. в том, что действительно демобилизован на основании отношения центрального комитета РКП за №627, что подписями с приложением печати удостоверяется. От руки написано: справка: приказ Р. В. С. №2804 от 17.12.20. На обороте выцветшими чернилами и карандашом написано: по квитанции №153 от 14.6 выданы сапоги, гимнастерка, брюки, белье, носовой платок, фуражка. По квитанции №247 от 21.6: шинель, носки, ремень. Одновременно со Свердловским университетом в Москве он посещал рабфак и окончил его в течение года. В бумаге, выданной рабфаком 16 марта 1922 г., президиум рабочего факультета ПСХА (Петровской сельскохозяйственной академии) сообщает, что переведенный на рабфак 1-го государственного университета тов. В. Рязанов числился за рабфаком ПСХА с 29.04.1921 г. в группе 3-го года обучения. Местной комиссией по проверке состава студентов оставлен на рабочем факультете.
Рабфак Петровской сельскохозяйственной академии (будущей Тимирязевской сельскохозяйственной академии) занимал главный дом усадьбы Грачёвка, по фамилии М. С. Грачёва, купца и последнего владельца усадьбы, в селе Ховрино. С главным домом галереей связан кухонный флигель. Здание красивое. Со стороны парка фасад украшен скульптурами, вазами, каменными львами, ажурная башенка. В доме огромный зал для танцев с большим камином. Прототипом дома послужило казино в Монте-Карло, где, по преданию, М. С. Грачёв нажил своё состояние. Рабфаковцам было где разгуляться.
Они же упорно учились. Им читали политэкономию и литературу, иногда совмещая: тему иллюстрировали выдержками из книги «Джунгли» Синклера, водили в музеи и читали лекции по искусству. Работал литературный рабфаковский кружок. Были экскурсии в банк, очень интересные: директор банка говорил о роли банка в хозяйственной жизни вообще и о его роли в жизни республики (банк – сердце, деньги – кровь!). Василий ходил на заседания методологического и политико-экономического кружков, участвовал в оживленных прениях. Остальные два года пребывания в свердловском университете Василий свою учебу совмещал с работой. Преподавал на вечерних общеобразовательных курсах, вел пропагандистскую работу в красноармейских частях, был руководом на курсах уездных партработников при ЦК ВКП. Последние месяцы с февраля по июнь 1924 года работал инструктором Сокольнического райкома РКП. Сокольнический райком РКП (б) 13.03.24 г. выдал удостоверение, что его предъявитель тов. Рязанов В. Г. действительно состоит на службе в райкоме в должности инструктора агитотдела и удовлетворяется жалованьем в размере (графа не заполнена). Удостоверение действительно до 1.04.24 г. (на 17 дней). Стоит факсимильная подпись секретаря райкома В. Котова. Котов Василий Афанасьевич, партийный деятель, был внешне похож на В. И. Чапаева. В 1915 году вступил в РСДРП, большевик. Неоднократно арестовывался. В 1917 году работал в Москве. В 1919—1925 годы секретарь Сокольнического райкома РКП (б) (Москва). В 1925—1928 годы секретарь Московского комитета ВКП (б). В 1925—1930 годы член ЦК ВКП (б). В 1936 году арестован. 25.5.1937 года приговорён к смертной казни. Расстрелян.
Работой Василия довольна Татьяна Федоровна Людвинская, активный участник революционного движения, член Коммунистической партии с 1903, также работавшая в райкоме. 19 мая 1924 года Сокольнический райком РКП (б), Москва, ул. Красносельская, 5, выдал справку №1273: Агитотдел Райкома удостоверяет, что тов. Рязанов В. Е. студент лекторского курса Коммун. Ун-та им. Свердлова работает с февраля 1924 г. в качестве инструктора пропагандистского п/отдела Райкома. Т. Рязанов проявил себя как хороший организатор, добросовестно выполняющий возложенную на него работу. Он руководил и сокращенной школой политграмоты (ленинского призыва). На пропагандистской работе тов. Рязанов проявил умелый подход к рабочей аудитории. Брат Георгий рассказывал мне, что студенты жили в общежитии, там все крепко сдружились. Когда же отец работал инструктором Сокольнического райкома, ему дали квартиру в Сокольниках. Однако жить там ему пришлось недолго.
Лекторский курс был повышенным курсом Свердловского университета, аналог нынешней аспирантуры, в которую он затем и преобразовался. Рязанов, как и другие студенты лекторского курса, мог продолжать учебу в институте красной профессуры. Практически всю свою сознательную жизнь Рязанов учился и учил других, закрепляя и применяя при этом полученные знания. Часто он оказывался лучшим и в учебе, и в работе, но никогда не зазнавался, – вот эта черта была ему совершенно не свойственна. И у других он не любил напыщенности, гордости своим положением, своими успехами. 1 июня 1921 г. Рязанов избран членом бюро комячейки Петровской сельскохозяйственной академии. 1 июля 1922 г. ему, слушателю рабочего факультета имени М. Н. Покровского, выдано удостоверение, что президиумом рабфака предоставлен отпуск с 1.07 по 1.09. По окончанию указанного срока названный тов. Рязанов В. Г. обязан вернуться на факультет.
Важно представить обстановку, в которой в Москве после села и провинциального Нижнего оказался 20-летний Василий. Впрочем, он не был провинциалом и никогда не боялся попасть впросак, повсюду чувствовал себя уверенно, вел себя активно, иногда вступая в конфликты. Было такое время: слома устоев и утверждения новых порядков и новых традиций. Кипящий переходной слой революционного перехода перемешивал общество. Невиданные эксперименты, а – главное, – надежда и вера у молодежи в то, что все подвластно человеческой воле и разуму. И не только в России. Процветала антропософия, летали первые пилоты. Антропософией он не занимался, а летчиком стал.
В БСЭ написано: Коммунистический университет имени Я. М. Свердлова, первое в СССР высшее партийное учебное заведение, готовившее кадры партийных и советских работников. Образовался из созданных в июле 1918 в Москве по инициативе Я. М. Свердлова курсов агитаторов и инструкторов при ВЦИК… Курс обучения в университете вначале составлял 6—8 месяцев, затем был увеличен до 2, 3, 4 лет. …. В программу коммунистических университетов входили циклы общественно-политических (истории, философия, политэкономия), естественнонаучных (математика, физика, химия, география, биология) дисциплин, а также изучение русского и иностранных языков. Наряду с администрацией существовали, пользуясь большим влиянием, правления; в них входили представители руководства, преподаватели и слушатели [1]. А в газете «Черная сотня» №11 написано: «После захвата власти сионистами в 1917 году стали создаваться учреждения для подготовки масонских кадров. Первым из них стал коммунистический университет им. Свердлова».
Коммунистический университет размещался в здании бывшего Московского купеческого собрания на Малой Дмитровке, построенном в 1907—08 гг. известным архитектором И. А. Ивановым-Шица в стиле модерн. Московские купцы были людьми богатыми и культурными. После революции дом захватили анархисты, разграбив всю обстановку. Большевикам пришлось расстреливать артиллерией дом анархии. Тут разместилась Совпартшкола, позже и преобразованная в Коммунистический университет имени Свердлова. Маяковский использовал новую рифму: «Здесь раньше купцы веселились ловко, теперь Университет трудящихся Свердловка». Здесь осенью 1920 года на 3-м съезде комсомола Ленин призывал «Учиться, учиться и учиться». В 1921-м свердловцы открыли в здании коммерческий кинотеатр «Малая Дмитровка». Сюда приходили Эйзенштейн, Юткевич, Ромм, здесь проводились диспуты, кинотеатр работал как дом кино [2]. Здесь позже со своим джазом выступал Александр Цфасман. Мама еще позже слушала его в кинотеатре «Художественный». Не знаю, слушал ли его Василий.
Потом в здании был театр рабочей молодежи, ТРАМ. Его консультантом был М. А. Булгаков, работали Илья Судаков, Рубен Симонов, Мейерхольд. Потом театру присвоили звание Ленинского Комсомола. Ленком до сих пор занимает это здание. Рядом церковь Рождества Богородицы в Путинках. Чуть дальше Страстной монастырь, в стенах которого вместе с последними монахинями уже разместился военный комиссариат. Рядом с монастырем стоял знаменитый «дом Фамусова», принадлежавший М. И. Римской-Корсаковой. Здесь не раз бывали Пушкин и Грибоедов. По легенде Грибоедов написал «Горе от ума» после инцидента, происшедшего здесь.
Немного дальше по Малой Дмитровке, на другой стороне улицы жил тогда Алексей Толстой, вернувшийся из эмиграции и писавший роман «Петр Первый». Соковиков, однокурсник Василия, как-то показал ему на представительного мужчину, входившего с компанией в пивную на Страстной площади, сказав, что это Алексей Толстой. Возможно, среди спутников Толстого был и М. Булгаков. Василий только что увлеченно прочитал «Аэлиту» в «Красной Нови», и с интересом смотрел на рослого, плотного, холеного писателя. Хотел даже подойти к нему, высказать свои впечатления, но Толстой оживленно беседовал со своими спутниками, прерывать было неловко, а они с приятелем спешили, да и вид у Толстого был какой-то высокомерно-барственный, хотя это, конечно, не испугало бы Василия при всем его почтении к писателям.
Университет готовил теоретически подкованные кадры для советской и партийной администрации: Троцкий называл «Свердловию» «поставщицей партийного молодняка» [3]. Многие руководители большевиков преподавали там, а некоторые, в том числе Сталин, Бухарин, Троцкий, выступали перед слушателями, лекции читали Луначарский, Горький, Калинин. Ленин читал лекцию «О государстве», текст второй его лекции, прочитанной здесь, до сих пор не найден. После смерти Ленина Сталин прочитал ряд лекций, вошедших в его работу «Об основах ленинизма».
Василий быстро привык к суматошной и обаятельной московской жизни, полюбил Страстной монастырь и Кремль, напоминавший ему нижегородский, но гораздо более величественный. Если у Страстного Василий бывал почти каждый день, смотрел на надвратную церковь с шатром и часами, то к Кремлю стремился подойти, так строя свои маршруты по городу, чтобы хотя бы издали полюбоваться башнями и зубчатыми стенами. Осенью 1923 года на Неглинной раздался мощный взрыв. Взлетел на воздух охотничий магазин, взорвался порох. В дом Неринзее по Большому Гнездиковскому переулку, который тогда был самым высоким зданием Москвы, возвышаясь над Тверской, и перекликаясь с колокольней Страстного монастыря, Рязанов после войны, когда вертикали изменились, не стало уже ни колокольни, ни монастыря, поселил сына Георгия.
Университет имени Свердлова стал в какой-то мере наследником Московского университета Шанявского, где работали видные русские ученые: языковед Реформатский, химик Лебедев, историки Гернет и Готье, биолог Кольцов. В 1918-м году университет Шанявского закрылся, научно-популярное отделение слили с рабфаком свердловского университета [4], который Василий закончил в 1922 г. О том времени вспоминала Анастасия Цветаева: «Москва тех лет! Полусытые люди, рвущиеся слушать стихи, бегущие на концерты, ломящиеся на доклады, диспуты, лекции – чудесный русский народ!». А журнал «Смена вех» писал: «Чрезвычайно интересно просматривать афиши в Москве. Что преобладает? Афиши о лекциях на научные и общественно-литературные темы и концертах. Страну охватила огромная жажда положительных знаний; не десятками, не сотнями, а тысячами насчитывается количество общедоступных лекций в месяц. …на многих из этих лекций зал не может вместить всех желающих».
В одно время с Рязановым здесь учились Михаил Кошкин, будущий конструктор танка Т-34, Николай Вознесенский, председатель Госплана СССР, зам. председателя Совета Министров СССР, расстрелянный в 1950 г., А. С. Щербаков, 1-й секретарь МГК, Сабуров Максим Захарович, зам. пред. Совета министров СССР, будущий писатель Александр Бек, Владимир Михайлович Киршон, поэт и драматург, один из руководителей РАПП и ВОАПП, башкирский поэт и прозаик Тухват Янаби, Яков Исаакович Серебрянский, агент ОГПУ в разных странах, Капалкин Василий Михайлович, один из руководителей советской военной разведки, будущий генерал, болгарин Иван Винаров, сын генерала Чан Кайши, и еще много других людей, известных и не очень знаменитых, расстрелянных в 30-е годы, погибших на фронте, и умерших персональными пенсионерами. Заочно учился Николай Островский. Как и Рязанов, летчиком после университета стал Ефимов. Горин (Коляда) стал президентом Белорусской академии наук. Было много будущих наркомов и секретарей обкомов. Все они тогда были веселыми, голодными, полными планов, надежд, идей, задумок, юного азарта и задора. Жизнь казалась бесконечной, светлой и радостной. Среди преподавателей были Н. И. Бухарин, А. В. Чаянов, экономист-аграрник, выдающиеся философы – Л. Аксельрод и А. Деборин, Д.И Сахаров, отец академика А. Д. Сахарова, с 1922 года по 1925 преподавал будущий нобелевский лауреат по физике И. Е. Тамм, работали брат Ленина Д. И. Ульянов, академик Б. М. Завадовский, организовавший научно-исследовательскую лабораторию экспериментальной биологии и начавший работы по созданию биологического музея, Баранский, российский экономгеограф, член-корреспондент Академии наук, способствовавший становлению географии населения как науки, в которой население рассматривалось как главное звено во взаимодействии между природой и экономикой.
Была ранняя специализация в области общественных наук – философии, политической экономии, истории всеобщей и русской. Наряду с основным и сокращенным курсами в состав Университета входил с 1920 г. лекторский курс, в который затем и вошел Василий, теоретическое отделение которого стало кадровым резервуаром Института красной профессуры, – там училась затем жена Василия. В Коммунистическом университете издавали «Записки Комм. университета им. Свердлова» и «Свердловец» [5].
Именитыми учеными стали знакомые Василия Ф. А. Горохов, Б. М. Кедров, М. Б. Митин, И. П. Подволоцкий, В. Н. Ральцевич. Лекции по философии читал польский социал-демократ, эмигрант С. Я. Бобинский. Наука, учил Бобинский, должна быть мозгом революции. «Какая тут ждет еще науку революция!» – предвещал Бобинский. Философские темы, вспоминал Кедров, затрагивались многими преподавателями – Волгиным, Невским, Покровским, Рязановым, (Д. Рязанов – псевдоним старого революционера-меньшевика), Тимирязевым. «Величайшие философские вопросы, – писал Кедров, – волновали нас не меньше, чем вопросы о любви и браке». А. К. Тимирязев прочитал лекции «Внутриатомная энергия» и «Принцип относительности».
Корпуса академии в то время почти не отапливались, студенты и преподаватели сидели в аудиториях в зимней одежде. Обед состоял в основном из хлеба да чая, которые нагревались в тоненьких колбах на газовых горелках. Домой Василий возвращался уже поздно вечером, усталый, озябший, голодный. Но был доволен прожитым днем, заполненным занятиями, общением с интересными людьми, новыми волнующими известиями. Была эйфория не от еды или алкоголя, а от духовного подъема.
23 января 1923 г. И. В. Сталин читает в Коммунистическом университете лекцию «О стратегии и тактике партии». В апреле 1924 г. И. В. Сталин читает здесь курс лекций «Основы ленинизма»: «Ленинизм есть марксизм эпохи империализма и пролетарской революции…». 9 июня 1924 г. И. В. Сталин выступает в Московском Коммунистическом университете имени Я. М. Свердлова с ответами на вопросы слушателей этого учебного заведения. 13 июня 1925 г. ко дню второго выпуска основного и профессионального курсов Сталин шлет приветствие университету, где пишет: «Свердловский университет является одним из наиболее мощных орудий в деле выработки командного состава партии по руководству массами». Л. Д. Троцкий на пятилетнем юбилее Коммунистического Университета 18 июня 1923 г. произносит речь «Задачи коммунистического воспитания»: «Так вот в этом сложном историческом переплете среды и активно действующего человека мы-то сейчас и создаем, в том числе и через Свердловию, не отвлеченного гармонического и совершенного гражданина коммуны – о, нет, мы формируем конкретного человека нашей эпохи, который должен еще только бороться за создание условий, из которых вырастет гармонический гражданин коммуны. Такая задача была бы жалкой ребяческой утопией. Мы хотим создавать борцов, революционеров, которые явились бы восприемниками и продолжателями еще исторически незавершенной революционной традиции». Рязанов слушал и Сталина, и Троцкого, по подозрению в троцкизме впоследствии был арестован, но, конечно, не за слушание той лекции. Когда в январе 1924 года в газетах опубликовали бюллетень о состоянии здоровья Троцкого и его отставке, студенты, уже искушенные в политике, сразу поняли, что двухмесячным сроком, который был указан в газете, отстранение Льва Давидовича «от всяких обязанностей» не ограничится.
По бульварному кольцу, оглушительно звеня, ходила «Аннушка» – трамвай, обвешанный гроздьями пассажиров. Василий грыз сухие, сморщенные груши из полученного пайка, ухитряясь при этом читать книгу и выдерживать полученные от толпы толчки и пинки. По булыжникам мостовой дребезжали пролетки извозчиков. Окутываясь зловонным дымком и рыча клаксонами, проносились черные обшарпанные автомобили. Василий ехал на Кудринскую площадь, ставшую затем площадью Восстания. У него была назначена встреча со знакомым, земляком, работавшим в библиотеке Румянцевского музея и обещавшим ему дать почитать несколько книг оттуда. Через несколько лет на Центральном аэродроме он услышит, что эту площадь прозвали «Тарелочка» за совершенно круглую форму, отлично приметную с воздуха. Поднимаясь над Москвой в южном направлении, летчики всегда замечали этот характерный ориентир [6].
«Университет имени Свердлова» был главной партийной школой, главным партийным университетом, где готовили руководителей высшего разряда. Были ещё различные партийные школы, которые готовили уже кадры для отдельных губерний, регионов. Эти учреждения уже играли роль и в политической борьбе, и в сложных околовластных интригах. Троцкий потерял былое влияние в армии, хотя поклонников и сторонников у него оставалось немало. Вдобавок ко всему в состав Реввоенсовета республики ввели несколько новых членов, которые были не в ладах с Троцким, а заместителем Троцкого назначили М. В. Фрунзе.
Алексей Брусилов, герой первой мировой войны, образовал «Русский национальный союз». И хотя Брусилов умер в 1926 году, созданная им организация просуществовала до 1930 года. Входили в него и нижегородцы, в частности, Владимир Романович Захаров-Антонов, 1883 года рождения, исключенный из ВКП (б) за попытку нелегально прорваться за границу. Он имел два высших образования: медицинское и педагогическое. Работал в Лаборатории экспериментальной биологии при Коммунистическом университете имени Свердлова. Был осужден как один из руководителей РНС и приговорен к высшей мере – расстрелу. Василий, к его счастью, не поддерживал с ним никаких отношений, хотя биологией интересовался и с земляками общался.
Новыми были живопись, литература, балет, музыка, кино. Василий в свободное время ходил по театрам. Ему нравится конструирование жизни драматургами. Часто фальшиво, искусственно, но очень занятно. Он сравнивает игру актеров, отмечая вдохновение, иногда сопутствующее артисту. А затем он к театру внезапно охладел без всякой внешней причины. Да и времени не было: параллельные учеба и работа не позволяли ходить даже на концерты, – а он любил послушать хороших певцов. Очень понравился ему Головин, баритон из Большого театра. Говорили, что он был дьяконом в Ставрополе, пришел в оперу и вскоре пел сольные партии. У Василия тоже был баритон, и он любил петь. Его зачаровывало, когда гармония мира выливалась в мелодию, а ты сам своим собственным голосом несешь эту мелодию обратно в мир, усиливая его мелодичность. Но надо было прорабатывать очень много литературы.
Вечерами он сидит в читальне новых книг в библиотеке Коммунистического университета, просматривает «Печать и революцию», «Книгу и революцию» и «Красную новь». Достает много нужных книг. Начал читать 1-й том сочинений К. Кавелина и делать заметки. Ту же работу выполняет над К. С. Аксаковым «Сочинения исторические» (в ПСС, т. 1. М., 1861) и С. Аксаковым «Славянофильство и западничество». Читает «Садовника» Р. Тагора. Читает В. И. Пичета «Введение в русскую историю (источники и историография)», М., 1923. Читал-просматривал П. Милюкова «Из истории русской интеллигенции», СПб, 1902. Читает В. И. Несмелова «Наука о человеке». На философском марксистском кружке слушает доклад о неокантианцах. Читает Г. В. Плеханова «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю» (1919, М.), «Титанджали» Р. Тагора, пер. Н. Пушешникова, под редакцией И. Бунина, изд. 4-е, М., 1918, А. Деборина «Введение в философию диалектического материализма» с предисловием Г. Плеханова, книгу Л. Троцкого «1905», Рибо «Эволюцию общих идей», «Ключ веры» М. О. Гершензона, «Историю сословий» Ключевского, В. И. Вернадского «Начало и вечность жизни», «Иное царство и его искатели в русской народной сказке» Евгения Трубецкого, Карла Пирсона «Грамматика науки» и множество других книг. Возможно, под влиянием чтения у Василия вырабатывается свой слог. Что-то в нем было эпическо-афористическое. А что-то было былинным. И шло такое сказочно-загадочное от бабушки-сказительницы.
Он глотает книгу за книгой, но жажда знаний не убывает. Уже потом, с возрастом, после войны и других испытаний, он станет спокойнее относиться и к книгам, и к знаниям, поняв, что нельзя знать все, что многое и не следует знать, что среди книг мусора не меньше, чем на городских улицах. А пока он не может оторваться от книг. Прочитанное в одной книге сравнивается с содержанием других, рождаются ассоциации, ткутся вязи догадок и мыслей. Эта вовлеченность, ввинчивающаяся в бытие, пробивала его к новым горизонтам. Срывались оболочки, он прорывался к еще неоткрытым мирам, к яркому и нестандартному пониманию тривиальных, вроде бы, вещей. Однажды на улице он видел, как мужик плакал, потому что милиционер застрелил его лошадь. Ему, хорошо знавшему, что такое для мужика лошадь, были понятны эти слезы. Он сам чуть не заплакал, глядя на убитую лошадь и безутешного, теперь уже бывшего ее владельца
Изучает три новые книги по экономическому материализму – Бухарина, Сарабьянова и Деборина, участвует в прениях. Был на заседании кружка по изучению Фрейда. Был на лекции о Луи Пастере, на лекции о внутренней секреции. Много читает Бухарина, Куно Фишера «Гегель. Его жизнь, сочинения и учение», полутома I и II, в его «Истории новой философии», СПб., 1903, перевод Н. О. Лосского. Читает «Красную новь», №4, за 1922 год, главным образом Всеволода Иванова «Голубые пески» и Ник. Никитина «Рвотный форт», изучает «Капитал». На заседании марксистского кружка слушает доклад о гносеологии марксизма. Прочел весь том 1-й Лили Браун «Роман моей жизни. Мемуары социалистки», Густава Шпета «Очерк развития русской философии», ч. 1, 1922, Пб, М. О. Кояловича «Историю русского самосознания», «Геометрия и опыт» Альберта Эйнштейна. В №5 «Красной нови» прочел отрывок Вересаева «В тупике». Был на диспуте на тему «Пролетариат и его философия».
Ленин учил решительно бороться со всякого рода доктринерством и начетничеством. Н. К. Крупская в своих воспоминаниях пишет о разговоре с В. И. Лениным по поводу изучения марксизма в Коммунистическом университете имени Свердлова. В отчете университета сообщалось, с каким увлечением студенты изучали теорию стоимости, и приводился пример, как один из студентов, проспорив всю ночь, как надо определять, что такое стоимость, был настолько возбужден этими спорами, что утром выскочил на улицу, схватил какого-то прохожего и стал спрашивать, как он определит, что такое стоимость. Выслушав этот рассказ, В. И. Ленин заявил, что это не марксизм, что при изучении произведений Маркса гнаться за отдельными формулировками не следует. Главное при изучении марксизма – это понимание духа марксизма, понимание его основных идей, умение приложить марксизм к действительности. Василий был того же мнения.
Осень двадцать третьего, листопад на Тверском бульваре. В эстрадной «раковине» духовой оркестр играет вальс «Дунайские волны». Скамейки заняты самой пестрой публикой. Прогуливаются девушки, молодые люди. В конце бульвара кинотеатр «Великий немой». Его администратор выдавал студентам бесплатные контрамарки. Василий с приятелем, не спеша расхаживают по бульвару. Его спутник – очень красивый юноша, статный, высокий, с иконописным лицом. При виде его встречные девушки так и тают. Ребята довольны, веселы и чуть озорно настроены. Но девушкам, чем они занимаются, не рассказывают. Рядом ресторанчик на Тверской. Там марочные вина – шато-лафит, шато-марго, водкой тогда еще не торговали. На небольшой эстраде струнный ансамбль играет танго, поет солистка [6]. Ребята же все это полностью и сознательно игнорируют. Да и надо уже идти готовиться к занятиям. К Страстной площади шла группа милиционеров с оркестром впереди. Ребята пошли за ними.
Как-то Василий разговорился со своим однокурсником Григоряном. Тот говорит: «Слушай, Вася, коммунизм, это, конечно, очень хорошо. Но я вот что думаю. Если каждый что-то сделает для себя, то получится то же самое, если каждый и все сделают для всех. Результат то будет один и тот же. Чистая арифметика». Василий ответил: «Но я или ты, или кто-то еще сможет дать всем что-то новое, то, что не даст никто другой. Да и коллектив может выступать как единое целое, как один организм. Просто что-то качественно новое, как, например, пчелиный рой. Помнишь, в „Диалектике природы“ у Энгельса: количество переходит в качество».
Жизнь текла своим чередом. 9 мая 1920 года, еще до приезда Рязанова, загорелся склад снарядов на Ходынке. Основная тяжесть легла на пожарных. На Ходынке собралось целых семь московских команд. Им помогали двести студентов Коммунистического университета имени Свердлова, – передовой отряд молодежи, курсанты пехотных и кавалерийских курсов, караульные части московского гарнизона, несколько отрядов чекистов – практически все организованные силы, которыми располагали тогда московские власти. Горевшие амбары гасить и не пытались – их только охлаждали.
Ректор Коммунистического университета им. Я. М. Свердлова М. Н. Лядов в начале 20-х годов говорил: «Крупная фабрика и завод уничтожают дух индивидуального творчества, индивидуальной психологии… В будущем обществе даже интеллигентный труд будет коллективным… Коллективное творчество гораздо продуктивнее индивидуального во всех видах человеческой деятельности…».
Но в начале 20-х еще сохранялись остатки того цветущего многообразия русской культуры, которая стала известна по балетам Дягилева и картинам мираискусстников, стихам серебряного века и трудам профессоров старой школы. Василий наслаждался и прозой Тургенева, и стихами Пушкина и Лермонтова, запоем читал Гоголя и сборники акмеистов. Он не призывал сбросить классиков с корабля современности. На поэтическом вечере имажинистов ему понравилась свежесть рифм, острота восприятия мира. На рабфаке ценили поэзию Брюсова, а Василию она казалась суховатой. Мама рассказывала, что отец в 1947 году купил только что вышедший из печати том Брюсова, но отозвался о нем весьма критично. Он читал Флоренского, Бердяева, Вернадского наряду с Лениным, Каутским и Марксом. Рязанов, конечно, должен был соблюдать правила игры, что он и делал. Но существовали различные творческие возможности, как от этих правил отступить, так и изменить их, чем Василий также постоянно пользовался. Уже в 20-х в обществе все, связанное с человеком, как личностью, часто теряло ценность. С этим Василий не мог смириться. В анкете всероссийской переписи членов РКП (б), заполненной Рязановым 2.02.22, в пункте 10: а) имеете ли какие-либо религиозные верования (убеждения?), – стоит ответ: нет; б) если Вы неверующий, то с какого возраста: с 15 лет. «Стыдно мне, что я в бога верил. Горько мне, что не верю теперь», – писал Есенин в это же время. Писать тогда в анкете о своих верованиях, конечно, было нельзя. И сейчас трудно сказать, насколько Василий был искренен в своих ответах. По свидетельствам очевидцев, генералы Чуйков и Родимцев были верующими. А Родимцев дружил с Рязановым.
На вопрос об образовательном цензе следует ответ: а) 2-х классное земское училище, учился 5 лет, окончил; б) 4-х классное городское училище, учился 3 года, окончил; в) губернская партшкола, учился 0,5 года, окончил; учусь в ун-те им. Свердлова, 3 месяца. На вопрос пункта 16: если имеете желание учиться, то чему именно (грамоте, наукам, искусству, ремеслам – каким именно), – следует ответ: общественным наукам.
Социальное и национальное происхождение: 1) дед (с отцовской стороны). Основная профессия – землепашец. Положение в обществе – хозяин-одиночка. Национальность: русский. 2) отец. Основная профессия – землепашец. Положение в обществе – хозяин-одиночка. Национальность: русский. 3) мать. Основная профессия – домашняя хозяйка. Положение в обществе – домашняя хозяйка. Национальность: русская. С какого времени живете своим трудом: с 7 лет в своем хозяйстве. П.22. а) основная профессия и специальность до 1917 года: землепашество; б) сколько лет работали по этой профессии: 12 лет. П.23. Основные источники средств к существованию до 14 г.: средства родителей; в 14—17 гг. – заработок.
Таблица работа и служба с 17 г. до настоящего опроса: Почтово-телеграфное отделение, Нижегородская губерния, зав. отделением, по найму с 05.17 по 3.19; школа 1-й ступени, Нижегородская губерния, учитель, по найму с 03.19 по 12.19; уонаробраз, Нижегородская губерния, инструктор, по найму с 12.19 по 04.20. П.33. Последний месячный заработок: нет; основная ставка: 30000 руб; весь заработок: 30000 руб+паек.
Таблица 4: партийный стаж: РКП, рядовой член. Таблица 5: революционный стаж: 1. Участие в стачках экономических: нет. В стачках политических, в уличных политических демонстрациях, в студенческих движениях, в подпольных кружках, в нелегальных массовках и митингах, в маевках, в вооруженных восстаниях и партизанских выступлениях, в партийных конференциях, в партийных съездах – везде нет.
П.42. Тюремный стаж: в тюрьме, в административной ссылке, на поселении, в политической эмиграции, число совершенных побегов – везде нет. Этот стаж у него затем появится, но в анкетах не будет отмечен. П.43. Какие газеты и журналы читали в 1921 г.: «Правда», «Известия», читал случайно, нет времени, читал в читальне. П.44. Член профсоюза с 19 г., в профработе в настоящее время участие не принимаю. В царской армии, в белой, зеленой не служил, в красной армии – пехотинец, рядовой, с 04.20 по 03.21. В таком же бланке, заполненном 5.02.22, через 3 дня (может, какие-то ответы посоветовали подправить?), отец и дед указаны не землепашцами, а крестьянами, мать – работницей, национальность – великоросс. В революционном стаже указано участие в 3-х конференциях. Среди читаемых газет добавлен «Коммунистический интернационал». Наряду с желанием учиться общественным наукам появилось и желание учиться технике.
Рязанов, как и его ровесники, выросли и сформировались до 17-го года. Государство создано для соблюдения законов общежития. Но основа самоорганизации общества не во внешнем насилии, а в человеке, в его морали, философии, чувстве долга и способности им следовать. Все студенты, оканчивающие Свердловский университет, включались в номенклатуру. Все, что имело отношение к руководящим кадрам, к решению «кадровых вопросов», носило секретный характер. Скорее всего, основной причиной, побудившей Рязанова уйти из политики в авиацию, и была нетерпимость к непрерывному идеологическому давлению, стремление уйти из-под жесткого контроля, может быть, укрыться в другой нише, где больше настоящего, меньше фальши; как говорил уже сегодняшний классик: жить не по лжи. Иногда прозреваешь будущее, в каком-то сумеречном состоянии, видишь то, что сбудется, и будет важным для мира и для тебя. Я, например, лет в 14—15, когда социализм в СССР был могуч и непоколебим, как бы увидел его будущее разрушение и почему-то не обрадовался, хотя давление системы на личность, особенно в таком юном возрасте, воспринималось очень болезненно. Не так давно умер мой друг студенческих лет. Мы давно поссорились из-за пустяков, много лет не виделись и не общались. Но именно в ночь его смерти какой-то голос очень явственно и четко шепнул мне: Гена умер. Были ли у Василия такие предвидения?
Многое, как и всегда, было неоднозначно. Кипение перемешивающегося переходного слоя давало и обильную пену. Александра Коллонтай в 1923 году призывала «Не сдерживать своих сексуальных устремлений, раскрепостить инстинкты и дать простор любовным наслаждениям!». Университетом имени Я. Свердлова в 1924 году была выпущена книга профессора А. Залкинда «Революция и молодежь», в которой он пытался фундаментально обосновать воззрения пролетарской этики на библейские заповеди. Порой автор заходил столь далеко, что в предисловии к книге ректор Коммунистической академии М. Лядов (он же был и одним из первых историков партии) отмечал ее «спорный» характер. В частности, предлагалось «диалектически подойти к убийству», заповедь «не укради» подменялась «этической формулой товарища Ленина» «грабь награбленное». Автор пытался регламентировать половые отношения, предлагая свои «Двенадцать половых заповедей революционного пролетариата» [8].
Одно короткое время некоторые мужчины и женщины ходили по городу и даже ездили в трамваях голыми, только с повязками через плечо «Долой стыд». Первый серьезный сексологический опрос был проведен в 1923 году среди студентов Коммунистического университета. «Революционная» мораль столкнулась с таким, считавшимся буржуазным, явлением, как венерические болезни. В 1922 г. в Московском коммунистическом университете имени Я. М. Свердлова 40% студентов болели гонореей, а 21% имели по два-три венерических заболевания.
Рязанов относился к проценту здоровых студентов. Он во время учебы, в 1923 году, женился (хотя официально они и не были женаты) на своей однокурснице, красивой и скромной девушке Клавдии Беленькой, еще в университете занимавшейся проблемами морали, и в дальнейшем посвятившей себя исследованию этих задач. Работала она учительницей, как и ее сестра, а еще одна сестра была библиотекарем. У них в 1930 г. родился сын, названный в честь деда Георгием (Гора, – от имени Егор, – называл его отец). Своего второго сына от второй уже жены Василий Георгиевич назвал Михаилом в честь дяди Михаила, бывшего мельника. Третьего сына он хотел в честь второго дяди назвать Яковом, но тут воспротивилась жена, назвав его Василием. Как мама передавала слова отца незадолго до смерти (ее и, видимо, его – тоже): меня на жизнь детей хватит. Удивительна здесь интуиция, предвидение, как видение будущего: ровно на жизнь каждому сыну и хватило.
Отношения Рязанова и женщин, в общем-то, были нормальными и здоровыми. Он был красивый человек, увлекался ими, как и они – им. После его ареста в 38 г. в числе компромата нквдистами были собраны свидетельства о его связях с различными женщинами. Но моя мама незадолго до смерти сказала: я хотела бы быть там вместе с твоим отцом: неважно, в раю ли, в аду, но вместе…
По окончании Свердловского университета в 1924 году ЦК РКП вместе с другими товарищами, родившимися в 1901 и 1902 гг., направил его для работы в армию. Сохранился приказ №8.44211 отдела Учраспред. ЦК РКП (б) от 16 апреля 1924 г.: В Коммунистический Университет имени Я. М. Свердлова. На Ваш запрос за №1703, о выпуске студентов 1901 года рождения, ЦК РКП предлагает: тт. Соковикова А., Силонова А. Н., Туманьян Г. Л., Царевского Н. С., Григорьяна А. Д., Ваньянца А. А., Червова Н. Д., Шахгельдяна В. П., Иногамова А. А., Прощицкого П. С., Дербаносова М. Г., Максимова А. Л., Левитина С. С., Фрайберга С. И., Баранова А. Н., Рязанова В. Г., Королева А. К., Левитануса И. М., Арнольдова М. О., после выпуска направить в ПУР тт. Фролова Д. Д., Эльвова Н. И., Полонского В. Д., Жилова Г. З., Виноградова С. Ф., Духовного М. М. и Туровлина З. И., как прослуживших в Красной Армии 1,5 года и больше, направить после выпуска в ЦК. Секретарь ЦК Молотов, зам. зав. учраспредом ЦК М. Лукоянов.
Отдельная и интересная тема – жизненные пути выпускников Свердловки. Вот две судьбы из этого списка. Гай Лазаревич Туманян. Брат жены Анастаса Микояна. Дивизионный комиссар, с 6.12.42 г. – генерал-майор танковых войск, с 19.04.45 г. – генерал-лейтенант танковых войск. Кандидат исторических наук. После Коммунистического университета им. Свердлова в Москве (1924) окончил восточный факультет Военной академии им. Фрунзе (1929). В РККА с 1924 г. – помощник военкома, военком Горской национальной кавалерийской школы, помощник по политчасти командира 61-го кавалерийского полка, командир батальона 3-го полка Тихоокеанской дивизии. В распоряжении Разведывательного управления Штаба РККА с 02.30 г. Был секретарем парткома управления. Первый секретарь консульства СССР в Харбине, сотрудник для особых поручений (с 1935 г.), начальник спецотделения «А» (с 02.36 г.) РУ РККА. Участник гражданской войны в Испании. Заместитель по политической части начальника Военно-инженерной академии (с июня 1938 г.). Командир 4-го Ленинградского партизанского полка (1941). Представитель Северо-Западного направления по руководству партизанским движением. Военный комиссар 2-го гвардейского стрелкового корпуса (до 12.04.42 г.). Военный комиссар 2-го танкового корпуса (12.04.42—26.05.42). Член военного совета 5-й танковой армии (19.06.42—20.04.43). Член военного совета 6-й танковой армии (с 24.01.44). Умер в 1971 году.
Внес большой вклад в создание партизанских отрядов. Он иногда рассказывал племянникам о своей работе до войны в Китае, о встречах с легендарным Рихардом Зорге [9]. Рязанов, много взаимодействующий с танкистами во время войны, возможно, встречался c ним, и они вспоминали совместную учебу. Хотя членом военного совета 5-й танковой армии, с которой работал Рязанов, Туманян был до апреля 1943-го, а Рязанов сотрудничал с 5-й танковой где-то с июля 1943-го. Но и с 6-й танковой Рязанов работал.
Михаил Осипович Арнольдов – участник гражданской войны, в 1927 году окончил школу лётчиков, первым в СССР начал осваивать «слепые полёты». С Рязановым они наверняка были знакомы не только по Свердловскому университету. В начале 30-х годов окончил военно-воздушную академию им. Н. Е. Жуковского, а в 1935 году возглавил советскую дирекцию Дерулюфта, совместного русско-германского общества воздушных сообщений. В связи с прибытием в столицу Восточной Пруссии экипажа В. П. Чкалова, его встречу и размещение в гостинице производил директор Дерулюфта, для которого Кенигсберг был базовым аэродромом общества. Сохранилась фотография М. О. Арнольдова в Кенигсберге у самолёта АНТ-25 рядом с В. П. Чкаловым. Может быть, они тогда искали общих знакомых, и нашли Рязанова. В 1938 году М. О. Арнольдов как «враг народа» был расстрелян по надуманному обвинению [10].
Как и Арнольдов, Рязанов стал летчиком, тоже закончил военно-воздушную академию им. Н. Е. Жуковского, тоже был арестован в 1938-м. Как Туманян, стал генерал-лейтенантом. Но в разведке не служил и в совместных обществах не работал. Из тюрьмы вышел в 39-м, не погиб там. Но умер на двадцать лет раньше Туманяна.
До своего распределения Рязанов 5 лет учился в земском училище, 3 года в городском училище в Балахне, полгода в губернской совпартшколе, год на Рабфаке и 3 года в коммунистическом университете им. Свердлова. Оказалось, что ему еще предстоит поучиться уже новому для него делу. Делу, которое станет главным в его жизни.
[1] Коммунистические университеты. http://bse.sci-lib.com/article063460.html.
[2] Почти 100 лет «Ленкома». http://www.teatral-online.ru/ news/371/.
[3] Период мирного сожительства с наукой буржуазной изжит до конца. http://orange.strf.ru/client/news.aspx?ob_no=3348 &print =1.
[4] Университет Шанявского. http://slovari.yandex.ru/~книги/Энциклопедия%20 «Москва»/Университет%20Шанявского/.
[5] Л.А.Коган. На подступах к советской философии (первые «свердловцы», «соц. академики», «икаписты»). http://russcience. chat.ru/papers/kog02vf.htm.
[6] Заборский М. А. Голубые «разговоры». – М.: Московский рабочий, 1979.
[7] Ходынские взрывы. http://www.km.ru/magazin/view.asp?id= 1E383DBB2DAA 4097B815DF781F59F880.
[8] Борис Ланин. Мир без женщин, или целомудренность разврата. http://ecsocman.edu.ru/ data/436/866/1217/016_Lanin. pdf.
[9] Микоян С. А. Мы – дети войны. – М.: Яуза, Эксмо, 2006.
[10] История города. http://www.klgd.ru/city/history/almanac/ a1_6.php? print=Y.
Глава 3. Армия. Небо
Каждое утро надо вставать, совершать поступки, строить свою жизнь и жизнь человечества – все связано очень тесно. Жизнь многообразна и заполнена иногда такими вещами, которые и вообразить сложно. Что движет людьми? Любовь и голод, а также миллионы страстей и прочих эмоций, зависящих от координат и импульсов астрального фазового пространства. Влияют также события в пространствах физическом и духовном, которые все три (вместе с душевным, астральным) пересекаются в живом человеке, по учению антропософа Рудольфа Штейнера. Однако множество поступков, как и прочее в этом мире, бывают спонтанными, их нельзя объяснить конечной совокупностью причин, невозможно проследить нить следствий. Одним из поступков, важных для Василия Рязанова и, в общем-то, и для страны его родной, стало его решение учиться на летчика.
Но сначала его, согласно предписанию, подписанному Молотовым, направили в армию, инструктором подива – политотдела 17-й Нижегородской дивизии. Прибыл он туда 1.07. 1924. С 1.09.24 был еще членом бюро ячейки РКП (б) в управлении дивизией. Служил там до 19.03.1925 г. В красной армии он уже служил, рядовым, пехотинцем, с 04.20 до 03.21. Работа инструктора была ему знакома. Направили его на родину. Возможно, тогда выпускника Коммунистического Университета возвращали туда, откуда он прибыл? Хотя в армии после войны установилось перемешивание, когда из Азии посылали солдат служить на Север, и наоборот. А, может, тогда учитывали пожелания выпускников, которых было еще немного? Недавно мне попалась фотография, где Рязанов сидит среди группы пятнадцати человек под портретом Бубнова, часть в буденовках – шесть человек, остальные в фуражках. Рязанов в новой форме, новые перчатки, лицо строгое, настороженное, но и светлое, некая устремленность в будущее просматривается. Ну, иначе в двадцатитрехлетнем возрасте бывает редко.
Работал Василий Георгиевич в охотку. Выполнял различные поручения. Так, 6.11.1924 г. ему был выписан мандат: дан настоящий инструктору политотдела 17-й стрелковой дивизии тов. Рязанову Василию Егоровичу (в различных документах отчество то Георгиевич, то Егорович (В.Р.)) в том, что ему согласно ст. 50 УПХ и приказа ПУР и Военной Прокуратуры Верхсуда №399/10 от 3.10. 1923 г. предоставляется право выступить 10 ноября 1924 г. в качестве обвинителя в судебном процессе по делу б. комвзвода 51-го стрелкового полка Дмитриева. 20 октября 1924 г. политотдел выдал ему удостоверение под №2: дано сие инструктору по школьной пропаганде Подива тов. Рязанову в том, что он является членом бюро по собиранию материалов и сведений в местных советских, партийных и профессиональных органах, необходимых для изучения политического, географического и культурного региона комплектования дивизии, что и удостоверяется. Ко всем советским, партийным и профессиональным органам просьба оказывать тов. Рязанову всяческое содействие при исполнении им возложенных на него обязанностей. Был он, оказывается, еще инструктором по школьной пропаганде (как бывший учитель, и бывший школьный инструктор, видимо) и краеведом. Может быть, история и культура родного края его интересовали, и он вступил в такое бюро, о чем и была выдана бумага. 15.02.1925 г. Нижегородский губернский комитет РКП (б), базирующийся во дворце свободы в Кремле выдал ему удостоверение: предъявитель сего тов. Рязанов командируется в распоряжение Ветлужского укома для работы по проведению перевыборов Советов на весь период проведения этой компании в деревне. Президиум Ветлужского Уисполкома в свою очередь выдал ему удостоверение: предъявитель сего тов. Рязанов командируется в Одоевскую волость в распоряжение волисполкома. Помимо проведения перевыборов Советов на поименованного товарища возлагается инструктирование и налаживание вновь избранных сельских советов волости. В виду чего Президиум уисполкома приглашает все учреждения и должностных лиц оказывать тов. Рязанову всемерное в этом деле содействие и исполнять все его законные требования. Аналогичное удостоверение выдал и Одоевский волостной избирком, где сказано, что помимо проведения перевыборов Советов на поименованного товарища возлагается инструктирование и налаживание вновь избранных сельских советов волости.
А вот выписка из протокола заседания проверочной комиссии по проверке ячейки РКП (б) управления 17-й стрелковой Нижегородской дивизии от 6—19 декабря 1924 г.: слушали: тов. Рязанова Василия Егоровича, члена РКП (б) с мая 1920 г. Постановили: политически развит хорошо. Как партиец выдержан и дисциплинирован. В политработе принимает активное участие. Идейно устойчив. Оставить в партии. 19 марта 1925 г. датирован отзыв ячейки РКП (б) управления 17-й стрелковой Нижегородской дивизии на члена РКП (б) тов. Рязанова Василия Егоровича: Тов. Рязанов член партии с 1920 г. Политически развит. В обстановке ориентируется быстро. В партийной работе принимал активное участие, являясь членом бюро и руководителем политшколы II ступени. Дисциплинирован, партийно устойчив. Как товарищ – хорош, пользовался авторитетом среди членов партии и беспартийного состава. Характер тов. Рязанова твердый. Под влияние не подпадает. В вопросах разбирается свойственно его политической подготовке. Окончил Свердловский ун-т. Тов. Рязанов, имея хорошую политическую подготовку, может быть хорошим руководителем парторганизации. Тов. Рязанов при ячейке РКП (б) управления дивизией проходил поверку (постановление XIII партсъезда о поверке штабных и управленческих ячеек). Копия решения поверочной комиссии, прилагается к его личному делу.
Познакомился и подружился Рязанов со своим прямым начальником Иваном Степановичем Коневым, назначенным комиссаром и начальником политотдела 17-й стрелковой дивизии в Нижнем Новгороде. Это знакомство и взаимная приязнь оказались полезными лет через 20, в военные годы. Позже Конев командовал полком и этой дивизией, что стало для него, как он сам говорил, большой школой войскового опыта. « – Я с радостью вспоминаю то время, – говорил впоследствии маршал. – Там, в полку, я приобрел все, что так пригодилось мне потом и в дни мира, и в дни войны». В служебной характеристике, данной И. С. Коневу как командиру полка, написано: «Инициативный, энергичный и решительный командир. Требователен и настойчив. Пользуется деловым авторитетом у подчиненных». Взаимная симпатия, душевное притяжение Конева и Рязанова почти неизменными остались и лет через 20, во время Великой Отечественной войны, или в дни боев возросли, и это было важным для оперативного решения многих неотложных вопросов.
Маршала Ивана Степановича Конева нижегородцы тоже считают своим земляком. С ноября 1922 года он проходил службу в 17-й стрелковой дивизии в Нижнем Новгороде. Штаб дивизии сначала находился на территории Нижегородского кремля, а затем размещался на улице Большой Покровской, 30, в бывшем женском Епархиальном училище. Конев с семьей жил на ул. Алексеевской, 37. В 1924 году он принимал парад войск 17-й дивизии на площади Советской (ныне площадь Минина и Пожарского), и с этого же года учился на курсах усовершенствования высшего начальствующего состава. До 1932 года был командиром и комиссаром стрелковой дивизии. Во время Великой Отечественной войны военные дороги Рязанова и Конева пересеклись, с 43-го и до конца войны они сражались вместе. Маршал Конев тепло отозвался о Василии Георгиевиче Рязанове, назвав его «командиром высокой культуры». Конев писал, что тяжело перенес преждевременную смерть Рязанова. В память о Коневе установлена мемориальная доска на Доме офицеров, где он служил. В кремле, где служили Конев и Рязанов, на выставке оружия установлен небольшой гранитный обелиск в память о двух дважды Героях Советского Союза – Василии Рязанове и летчике-истребителе Арсении Ворожейкине, сбившем в годы войны (и перед войной) 52 самолета противника. А пост у вечного огня в кремле носит имя Рязанова.
С 1925 г. Рязанов начальник партучебы и помвоенком 2-й военной школы летчиков в Борисоглебске. Город чем-то похож на Балахну. Здесь с первых же шагов окунаешься в атмосферу самобытного российского городка. Прямо на улицах Борисоглебска растут яблони, усыпанные созревающими плодами, и свисающие через высокие заборы ветки со спелыми, никем не собираемыми вишнями. Город утопает в зелени [1].
Лётное училище являлось предметом особой гордости Борисоглебска. В декабре 1922 года начальником Главного управления Красного Воздушного Флота был издан приказ о формировании в Борисоглебске авиашколы. Школе присваивалось наименование «2-я военная школа летчиков Красного Воздушного Флота». Сокращенно ее стали называть «2-я ВШЛ КВФ». В ней учились В. П. Чкалов, В. К. Коккинаки, Н. П. Каманин, А. Б. Юмашев, В. В. Талалихин. Первым начальником школы был назначен опытный летчик В. М. Ремезюк, окончивший летную школу еще в 1916 году в Севастополе. Начальником 2-ой военной школы летчиков с 1924 г. по 1929 г. был Владимир Владиславович Ягушевский
26 октября 1923 года состоялся первый выпуск курсантов. Среди них был и Валерий Чкалов. Многие выпускники 2-й военной школы летчиков 1923—1925 годов стали впоследствии выдающимися авиаторами, генералами, Героями Советского Союза. В их числе С. К. Горюнов, П. И. Пумпур, Е. С. Птухин, А. Б. Юмашев, Э. Г. Шахт. Крупными авиационными специалистами стали Ф. Арженухин, А. Борман, М. Вахрушев, П. Гроховский, Н. Момот, П. Федрови, а также летчики-испытатели Н. Кастанаев, В. Степанченок, А. Торговкин, Ф. Уваров и другие. Шандор Шимич стал государственным деятелем Венгрии после ее освобождения от фашистской оккупации.
В 1926 году в городе была закрыта церковь. Вскоре началась перестройка ее под клуб для летной школы. Вокруг клуба началось строительство комплекса культурно-спортивных сооружений – стадиона с трибунами для зрителей и бытовыми комнатами для спортсменов, концертной эстрады, танцевальной площадки и т. д. Позднее клуб школы стал Домом офицеров Борисоглебского гарнизона. Весьма популярна была футбольная команда летной школы (организована в 1923 г.), неоднократно завоёвывшая первенство в соревнованиях команд города, военного округа, школ ВВС. Ведущими игроками ее были в разное время И. Журавлев, Ю. Немцевич, А. Петров, В. Хользунов, В. Чкалов, Ш. Шимич и многие другие.
Размещалась школа в кавалерийских казармах, аэродром устроили на учебном поле конницы, а конюшни и манежи переделывались в ангары для хранения самолетов. Впоследствии школа была преобразована в Борисоглебское высшее военное авиационное ордена Ленина Краснознаменное училище лётчиков им. В. П. Чкалова. Среди его выпускников150 генералов, 272 Героя Советского Союза, 14 дважды Героев.
Это сейчас авиация знакома и привычна (хотя и сейчас все намного сложнее). Тогда же область деятельности была совсем новой. Если подумать, действительно, эпохальное достижение, новое пространственное измерение становится доступным. Все неведомое, загадочное, таинственное. Никогда таких летательных аппаратов не было. Соответственно, опыта обращения с ними не было. Как с ними управляться, какие движения должен делать человек, какие действия предпринимать. Все постигалось путем проб и ошибок, нащупывания вслепую чего-то верного. А почему это верно, почему нельзя лучше, – неизвестно. Говорили о гении Жуковского. Но теория всего не опишет. Да и уровень науки в то время был послабее.
Василий подружился с комсомольским секретарем Александром Николаевичем Пономаревым, ставшим затем генерал-полковником авиации. Они встречались потом в академии имени Жуковского, а затем и на фронте, вспоминая Борисоглебск. В своей книге «Конструктор С. В. Ильюшин», уже в 1988 году, Пономарев писал: «Я хорошо знал Василия Георгиевича Рязанова еще по совместной службе в Борисоглебске во 2-й военной школе летчиков. Политработник Рязанов поступил в школу летчиков в 1924 году после окончания Коммунистического университета им. Я. М. Свердлова (небольшая неточность (В.Р.)). Сын крестьянина, он привык к труду, много читал, всегда учился. Но учился он не для удовлетворения собственного любопытства, он старался применить свои знания на пользу окружающим, на пользу нашей стране и авиации. Внешне суровый, Рязанов был человеком добрым и общительным. В школе он активно работал в партийной организации. Коммунисты избрали его секретарем партийной организации. Мне, как секретарю комсомольской организации, приходилось часто советоваться с Василием Георгиевичем и потом проводить в организации партийные решения.
Вскоре после окончания школы летчиков В. Г. Рязанов поступил на курсы усовершенствования начальствующего состава при Военной Воздушной Академии РККА им. профессора Н. Е. Жуковского и закончил их в 1931 году. В академии мы часто встречались с Василием Георгиевичем, вспоминали Борисоглебск, строили планы на будущее. Несколько лет Рязанов служил в строевых частях, командовал звеном, эскадрильей, бригадой, а затем опять пошел учиться, на этот раз на оперативный факультет академии. С 1939 года полковник Рязанов работал преподавателем академии. Одним из первых Василий Георгиевич освоил штурмовик Ильюшина, не только летал сам, но и обучал других. За самоотверженную боевую работу, высокое мастерство в управлении боевыми частями на поле боя, отличную выучку личного состава, за правильную организацию взаимодействия с наземными войсками и проявленный личный героизм командиру 1-го гвардейского штурмового авиационного корпуса генерал-лейтенанту авиации В. Г. Рязанову было присвоено высокое звание Героя Советского Союза. За отличия в боях на завершающем этапе войны ему была вручена вторая «Золотая Звезда» Героя Советского Союза…».
Вид у Василия в те годы, судя по немногим сохранившимся фотографиям, действительно был суровым. Есть его фото именно в Борисоглебске, он стоит у самолета среди других авиаторов, рядом с ним мужчина очень похожий на С. К. Горюнова, работавшего тогда там летчиком-инструктором. Рязанов в коротком кожаном пальто, очки на козырьке фуражки. Но здесь его вид мягче, чем на групповом снимке курса Свердловского университета, где он насупился, вихры падают на лоб из-под кепки. Он сидит рядом с несколькими преподавателями, и его сосед даже чуть опасливо отстраняется от него. Крайним в верхнем ряду стоит Вознесенский, небольшого роста, вид мальчишеский. Где-то здесь и Щербаков, и первая жена Василия. Брат Георгий говорил мне, что почти все мужчины с этой фотографии были расстреляны. С Вознесенским это так, а Рязанов тогда избежал смерти, – в следующей главе расскажу, как и почему. Среди фотографий того времени, принадлежавших Василию, есть и фотография экономгеографа Баранского, возможно, подарившего этот снимок Василию. На групповом снимке видно, что-то Василия гнетет. Если это марксистские догмы, по которым придется строить свою деятельность и жизнь – одно неразрывно с другим, то понятным становится его чуть смягченный вид на снимке у самолета, когда он, видимо, уже решил сменить род занятий, счастливо обнаружив любимое дело. Хотя, как говорил мне Гора, у отца в должности политработника было какое-то высокое звание, чуть ли не комбриг, что соответствует нынешнему генерал-майору. Когда он ушел с политработы, пришлось снова расти в званиях, уже не так быстро. Еще больше смягчился он после тюрьмы, осмыслив, возможно, тщету многих усилий и желаний. Но и на фронте внешняя суровость сохранялась. Командир полка А. И. Митрофанов писал о нем в воспоминаниях: «Каманин приехал на аэродром с высоким и на вид суровым генералом».
Есть люди, вызывающие невольное уважение. Не словами и поступками, а некой аурой, окружающей их. Каждому человеку хочется нравиться, – и себе, и другим. Они делают комплименты знакомым и незнакомым, надеясь на ответные, ловят во взглядах одобрение и похвалу. Женщинам, возможно, это больше присуще. Рязанов же, как и люди такого сорта, не искали внешних импульсов, они черпали внутри себя силу и знания, почти всегда твердо знали, что надо делать, как поступать. Словно какие-то загадочные ангелы высших сфер диктовали им. И это чувствовалось, за это уважали без слов. Даже в такой новой области, – не только для Рязанова, а для всех, – как авиация, Рязанов знал, как поступать, что делать и с самолетом, и с коллегами и подчиненными. Безаварийность его немалой летной практики, отсутствие поломок машин, могут служить подтверждением правильности его мышления, решений, действий.
В авиационной среде живут и поддерживаются авиационные традиции, приметы, суеверия, хотя степень их соблюдения авиаторами может быть различна в зависимости от вида авиации, авиационной профессии. Тяжело сказать, откуда берут они начало, – может быть, из понимания непредсказуемости воздушной стихии, но эти традиции уважают и соблюдают. Так, курсант после первого самостоятельного вылета выставляет «вылетные». Тогда обычно это были папиросы «Казбек». По одной пачке дарили своему инструктору, командиру звена, командиру аэродрома, руководителю полётов, проверяющему. И, конечно, угощали всех на «старте». А на одной из пачек друзья оставляют на память об этой знаменательной дате свои подписи, иногда краткие пожелания. И на фронте Рязанов курил «Казбек», который доставал ему начальник тыла.
Кроме этого была традиция за первый самостоятельный дарить инструктору и командиру звена коньяк. Если на следующий день не было полётов, но чаще это было под конец недели в субботу, некоторые инструкторы приглашали виновника торжества «обмывать» событие к себе домой (и это был первый, и единственно допустимый за время учёбы случай совместного употребления курсанта и инструктора). Предупреждённые инструктором дежурный по части и ответственный по аэродрому делали вид, что ничего не знают и ничего не замечают, но строго следили, чтобы вернувшихся курсантов не понесло на дальнейшие подвиги, а в отдельных случаях наиболее «весёлых» мягко, но настойчиво укладывали спать.
При составлении плановой таблицы у каждого замкомэски или комэски (основные планирующие органы) были свои карандаш и резинка, и любой причастный к плановым таблицам человек всегда знал, как выглядят карандаш и резинка того или иного планировщика. На любых авиационных застольях произносится третий тост – за тех, кого с нами нет. Интерпретации тоста разные, но пьют обязательно стоя, и не чокаясь.
Еще приметы: если перед вылетом что-то забыл – не возвращаться. Обычно просили друзей или техсостав принести забытое. Перед полетом не фотографироваться: это фото на памятник. Бриться не утром, а только вечером. Плохая примета – подпускать женщину к кабине самолёта. Многие лётчики всегда брали с собой в полёт личные талисманы. В общении практически не применяется слово «последний», оно заменяется словом «крайний». Многие пилоты верят в чёрную кошку. Во время войны многие при вылете не прощались с товарищами, не вылетали на самолете с тем номером, который был, когда тебя сбили, и прочее, и прочее [1]. Талгат Бегельдинов в своей книге «Пике в бессмертие» писал: «Что же касается амулетов, то, дело прошлое, были они и у нас. В эскадрилье Луганского летчики поочередно брали с собой в воздух небольшую собачонку – общую любимицу, а у нас в полку один летчик-штурмовик все время летал с котенком. Некоторые летчики ни за что не брились перед боевым вылетом, некоторые обязательно садились на землю, прежде чем сесть в кабину самолета. …А вот случай, когда „амулет“ спас жизнь летчика и стрелка. В нашем соединении был летчик-штурмовик Николай Опрышко. На земле он не расставался с гитарой и обязательно брал ее с собой в полеты. Однажды самолет Опрышко получил повреждение и совершил вынужденную посадку на территории врага. Летчик и стрелок стали пробираться к своим. К ночи они подошли к берегу реки, за которой находились наши войска. Гитару Николай нес с собой. Едва экипаж начал спускаться к берегу, как стрелок в темноте разглядел немецкий патруль. Два солдата с автоматами двигались прямо на них. Что делать? Стрелять? Нельзя. Кругом враги, и выстрелы взбудоражат их. И лежать нельзя – сейчас наскочат и убьют. Когда немцы подошли совсем близко, были уже в нескольких шагах, Опрышко вдруг всеми пятью пальцами ударил по струнам. В абсолютной тишине этот аккорд был подобен артиллерийскому залпу. Немцы кинулись в разные стороны. А летчик и стрелок кубарем скатились к реке и поплыли. Когда враги опомнились, пришли в себя, было уже поздно – попробуй попади из автоматов по двум плывущим в темноте. Гитару все же пришлось бросить. Об этом страшно горевал Опрышко. Но вскоре обзавелся новой и не расставался с ней». «У нас в полку был летчик Опрышко. Перед вылетом всегда штаны снимет, присядет и только потом летит. Без этого никак».
И снова Рязанов торопится сделать больше за меньшее время, совмещает работу с учебой. Пошел он учиться на летчика, чтобы лучше вникнуть в специфику их работы, чтобы пилоты не говорили, что он только языком работает. И увлекся, увлекся так сильно, что в мыслях постоянно звучало: летать, летать, летать. Вечерами он не мог заснуть, обдумывая полеты. Проводя политинформации, он думал о самолете. Ему раньше иногда снилось, что он летает. С какой-то горы, как на лыжах, несется, а затем взлетает и парит легко и свободно. А тут, словно сны наяву. Брат Георгий говорил мне, что друг отца, летчик, прокатил его на самолете, – и все, – он уже больше не мог без неба. «Летишь. Летать я люблю и всегда любил. Это особое состояние души – полет», – говорил Г. Г. Черкашин, штурмовик с 240 боевыми вылетами, в книге А. Драбкина «Я дрался на ИЛ-2».
Может быть, авиация и оставила его в армии. Так, отслужив некоторое время, он мог уйти на гражданскую политическую работу, работать, например, в ЦК, как его сокурсники. А став летчиком, он становился военным летчиком. После выхода из тюрьмы в 1939 году он тоже мог бы в армию не возвращаться. Но он подал рапорт, где писал, что он уже не мыслит себя не в армии и не в авиации. Его отец был солдат-бомбардир. Хотя в Коммунистическом университете у него были мысли заняться наукой. В анкете он писал об увлечении техникой. Его привлекали новые тогда электротехника, радио. Недаром радио он занимался потом немало, конечно, с точки зрения потребителя. Да и два его сына стали заниматься физикой.
Что такое полет? Перемещение в трехмерном пространстве с выделенной вертикальной координатой. Но это еще не беда. Главный подвох в том, что среда, в которой происходит это перемещение, – атмосфера, – система очень неустойчивая. Мы придавлены к поверхности Земли силой ее притяжения. И перемещаемся по двухмерной поверхности, по дну атмосферы, дыша ее воздухом, и изредка с трудом подпрыгивая над ней. В поисках высоты люди забираются в горы. На одном из фестивалей современного искусства, проходившем летом на открытом воздухе, мой знакомый выставил обыкновенную стремянку, сопроводив ее цитатой из Канта и названием «Лестница в небо».
Дополнительное измерение дает дополнительную свободу. И ощущение этой свободы сильнее тягот полета, его неудобств и опасностей, ревущего мотора, брызжущего маслом и бензином, строгого выполнения предписаний и правил. Летчик ведь всего лишь дополнительный винтик в самолете, использующийся четко и функционально. Но тяга к полету оказывается сильнее всего этого. Полеты – это ведь еще и творчество. Ни один полет, выполняемый по самым жестким регламентам, не похож на предыдущий. Воздух – ненадежная опора, и летчик должен постоянно изобретать какие-то новые приемы, чтобы удержаться в нем. Самолет, машина, созданная по законам механики, принципиально не учитывает флуктуации, переходы в хаос, состояния, характерные для воздушной среды. В этой ситуации важна интуиция, что-то лишенное логики, прямое видение. Пилот становится посредником между механическим аппаратом самолета и хаотической стихией. Тут он уже не просто винтик, дополнительный механизм, а творец, созидатель, победитель хаоса, покоритель стихии. Тогда и наступают эйфория, чувства всевластия, всесилия иногда, к сожалению, и вседозволенности. Плохо пилот выполнит свои обязанности проводника – медиатора, – сам погибнет, машину и еще кого-то загубит. В упорной учебе движения и навыки доводятся до автоматизма. Хотя движения при пилотировании не являются готовыми штампами. Когда-нибудь люди поймут механизмы гравитации и смогут летать безопасно, но раньше они должны победить свою агрессивность, чтобы не использовать эти новые гигантские возможности для совершения зла. Сам полет иногда экзистенциален, пролегая недалеко от границ нашего бренного бытия, и за обычными действиями пилота, как за обыкновенными звуками хорошей симфонии, чувствуется дыхание вечности. Что-то иррациональное, запредельное, удовлетворяющее извечные желания людей творческих подняться над обыденностью мира, есть в стихии полета и, тем более, воздушного боя.
А красота земли сверху! Меняются краски, освещенность, солнце оказывается то слева, то справа, ветер крутит свои завихрения, восходящие потоки сменяются нисходящими, самолет проваливается в разреженную область – воздушную яму, но летчик уверенно ведет машину, послушную его воле, – ему помогают закон Архимеда и силы Жуковского. Хороший летчик должен обладать противоречащими друг другу качествами: осторожностью и отвагой, удалью и трезвым аналитическим умом, бесшабашностью и железной дисциплиной. И, конечно, верой в себя, в возможности своей воли и своего разума! Чувства и ощущения пилотов того времени описаны у Экзюпери. Восторгу от первого полета у Василия не было границ. Сначала кружилась земля. Инструктор сказал: смотреть на горизонт. Стало видно, что вращается машина. И хотя в небе все показалось Рязанову так просто и ясно, но потом он видел, как самолеты капотируют, переворачиваются, бьются о землю, горят. Простота не легкая, а легкость не простая. Он всегда был внимательным и уважительным с самолетом, напрасно не рисковал. Около четырех тысяч часов налета было у него. Аварий и поломок не было. Я недавно летел на аэробусе А320. Место попалось у иллюминатора возле крыла. И на взлете наблюдал, как крыло дрожит, вибрации усиливаются. Аппарат, как птица, пытается взмахнуть крылом, с обтекателем на конце. Кажется, вот-вот и отломится. Тогда все…
В «Поэме воздуха» Марины Цветаевой, написанной в это же время, в 1927-м году под впечатлением перелета Линдберга над Атлантикой, – сама Цветаева датирует это: дни Линдберга, – есть такие строчки:
Мать! Недаром чаяла:
Цел воздухобор!
Но сплошное аэро —
Сам – зачем прибор?
Твердь, стелись под лодкою
