скачать книгу бесплатно
Алексей Георгиевич вздохнул. Тяжело, с каким-то всхлипом. Словно вдруг случайно вырвалась застарелая боль. Тори не торопила, терпеливо ждала, пока пауза закончится.
– Перед самыми выпускными экзаменами Дина исчезла. Это было очень странно и непонятно: учиться несколько лет и вдруг в одночасье собраться и уехать, не получив диплома. Девушки, которые жили с ней в одной комнате, поведали, что Дина неожиданно покидала свои немногочисленные вещи в сумку, сказала им не волноваться, вышла из общаги и больше не вернулась. Никогда.
Тори прошиб неприятный холодный пот. Очень похоже на то, как исчезла Леська.
– Но вы же писали ей письма, а потом нашли ее…
– Да, так оно и было, – подтвердил Алексей Георгиевич. – Я уже закончил школу и поступил в мед (в память о Дине я решил, что буду учиться в медицинском), когда неожиданно пришло от нее письмо. Как-то нашла адрес моих родителей, я ними тогда жил. Сам с ума сходил, тосковал, был уверен: она и думать обо мне забыла. И вот, спустя два года, Дина вдруг напоминает о себе.
– И что? – не выдержала Тори. – Что она написала?
– Практически ничего, – пожал плечами Алексей Георгиевич. – Там был мой пропуск в школьную библиотеку, она брала накануне исчезновения. Свой потеряла, вот и попросила на время. Пропуск и коротенькая торопливая записка: «прости, только сейчас обнаружила». Без обратного адреса. Но там был штамп города на конверте. Я как одержимый принялся слать письма до востребования. Пару раз во время каникул приезжал сюда, бродил по улицам в надежде, что счастливая звезда случайно столкнет нас. Но нашел ее и Олесю уже значительно позже. Когда закончил вуз, приехал работать в ваш город. Надежды было мало, я не знал даже, живет ли Дина здесь или опять куда-то переехала. Но… Не спрашивайте, как я их нашел. В любом случае очень вовремя. Они отчаянно нуждались. Дина в инвалидной коляске и крохотная малышка, Олесе тогда было года два, наверное.
– А что именно случилось с…
– Кажется, авария, – сказал Алексей Георгиевич. – Какая-то жуткая катастрофа, в которой Дина потеряла способность ходить и утратила свой неповторимый голос.
Тори кивнула. С Диной Егоровной всегда было сложно разговаривать. Звуки вырывались из горла Олеськиной мамы с невероятным трудом, она хрипела и багровела от напряжения, когда хотела что-то сообщить. Преодолевшие преграду слова вырывались из нее неразборчивым лаем, понимала Дину Егоровну только Леська, и в некоторой степени разбирала фразы Вира. И то – через одну.
Девушка и представить не могла, что эта искалеченная женщина скрывала в себе какую-то жуткую тайну. И сейчас она была уверена: исчезновение Леськи напрямую связано с этой непонятной историей, берущей начало еще до ее рождения.
– Она разве не объяснила вам, что случилось? И кто… Кто отец Леськи? Ой, простите, Олеси…
– Нет, – покачал головой Алексей Георгиевич. – Дина никогда не говорила ничего о себе. Я не знаю, откуда она появилась в нашем городе, и почему уехала так поспешно, словно за ней кто-то гнался. Что случилось с отцом девочки, и в какую аварию она попала? Не знаю. Она вообще сначала не хотела видеть меня, и заставить Дину принять помощь стоило невероятных усилий. Они вдвоем ютились в каком-то старом доме-развалюхе на окраине города. Без воды и канализации. Там я их и нашел после долгих поисков. А потом понадобилось нечеловеческое терпение, чтобы уговорить Дину переехать в квартиру, которую к тому времени мне помогли приобрести родители. Сам отправился на съемную, пока не смог купить вторую.
– Но Иван сказал, что Олеся продала…
Алексей Георгиевич покачал головой.
– У них ничего не было. Деньги на лечение всегда обеспечивал я. Не давал, нет, Дина никогда бы не взяла. Представлял дело так, словно смог выбить квоту. Дина верила – я работал в медицине, конечно, успел обзавестись полезными связями. Понимал, что поставить ее на ноги – нереально, но поддерживающая терапия, реабилитация могли облегчить ее состояние. Моя жизнь сосредоточилась на Дине, я отдавал все, что у меня было. А после похорон матери Олеся неожиданно кинула мне в лицо обидные слова. Вроде, как я ее отец, который бросил их много лет назад, а потом откупался за причиненные несчастья. Очень несправедливо, но я не отрицал. В конце концов, оправдания ничего бы не изменили. Дины уже не было в живых, а Олеся выросла и вышла замуж. Моя миссия закончилась. Я даже…
Он, кажется, покраснел.
– Женился. Да, три года назад. Глупо, конечно, в моем возрасте надеяться на то, что новыми отношениями можно избыть тоску и боль после почти целой жизни служения одному человеку. Но я надеялся… И частично все-таки смог вернуться в «нормальность». Родился Славка, мой сын. Ему сейчас уже второй год пошел.
Алексей Георгиевич замолчал. Тори показалось, что в целом мире наступила непроглядная тишина. Белая и мертвая. Как саван. Ни один звук не долетал до нее. Многолюдный вестибюль онемел, все люди глубоководными рыбами открывали рты, шевелили губами, но не могли пробить стену безмолвия.
Эта история была ужасной. Безнадежной и трагичной именно в этой безнадежности. Никто ничего не мог исправить, и уже никогда не сможет. Тори сейчас отчаянно жалела не только Дину Егоровну, Леську и Алексея Георгиевича, но также неведомую ей жену и маленького мальчика Славку. Казалось, что трагедия коснулась и их, наложила свои загребущие руки на жизнь ни в чем не повинных людей.
– Как все… – вздохнула она.
– Вот так, – подтвердил Алексей Георгиевич.
Но тут же встрепенулся, расправил поникшие плечи, словно пытался сбросить груз, никогда не покидавший его спину.
– Впрочем, как я понимаю, сейчас главное – попытаться представить, куда могла исчезнуть Олеся? Мы с ней никогда не были близки, я и подруг-то ее не знаю.
– А может… – столько лет, конечно, прошло, но попытаться стоило. – Может, вы вспомните что-нибудь из тех времен, когда Дина Егоровна проходила практику у вас в школе? Хоть какую-то зацепку. Откуда она была родом? Вдруг Олеся захотела найти родственников? Они только что развелись с Иваном, вероятно, она нуждалась в ком-то близком, чтобы заполнить пустоту после развода. И не смотрите на меня так, я пыталась помочь ей, как могла…
– Я и не смотрю никак, – удивился Алексей Георгиевич. – Как могу вас в чем-то обвинять? Это вы сами себя обвиняете. А насчет прошлого Дины… Она явно была чем-то напугана перед тем, как уехать. Это я точно помню.
– Не сходится, – покачала головой Тори.
– Что?! Что не сходится?
– Олеся вовсе не была напугана последнее время. Скорее, наоборот. Пребывала в каком-то ненормальном блаженстве. И ее смс-ка. Только одно пугающее слово: «больно». Остальное все сладко и нежно. Она все время говорила про сладость и нежность. И смотрела какой-то канал на ютубе под таким же названием «Сладкий сон».
– «Сладкий сон»? – переспросил Алексей Георгиевич. – Случайно, не асмр-канал?
– Что это? – не поняла Тори.
– Асмр. Автономная сенсорная меридиональная реакция. Способность задействовать некоторые неведомые триггеры, порождающие странные ощущения. Человек словно входит в состояние своеобразного гипноза. Но не выключается совсем, просто реальность становится немного другой. Начинается обычно с покалывания в коже головы, возникает чувство, что серебристые искры проскакивают через мозг…
– Да, – сказала Тори. – Что-то подобное происходило, когда я смотрела этот канал. А вы откуда…
– Потому что я как раз и занимаюсь этим явлением, – ответил Алексей Григорьевич. – И вышел на него, изучая возможность вернуть хотя бы волшебный голос Дины. Он был, как бы сейчас сказали, именно глубоко асмрным, триггерным.
Разговор приобретал все более интересные повороты. Тори не ожидала и половины неожиданностей, когда шла на эту встречу.
– Как-то странно, – не удержалась она.
И непроизвольно поежилась. Алексей Георгиевич показался ей с самого начала глубоко научным человеком, а тут вдруг: какие-то триггеры, покалывания, искры. Дело запахло чем-то вроде экстрасенсорики, к которой Тори относилась очень даже пренебрежительно.
Но Алексей Георгиевич не обратил внимания на резкое изменение в ее настроении.
– Сначала бросался во всевозможные авантюры, дававшие хоть каплю надежды, – сказал он, – а потом всерьез увлекся. В общем, я давно уже разрабатываю методы майндфулнесс-терапии.
Наверное, во взгляде Тори отобразилось, о чем она думает. А, вернее, то, что она вообще ничего об этом не думает. Потому что он сразу принялся объяснять. Судя по всему, Алексею Георгиевичу приходилось это делать так часто, что объяснение походило на отрепетированную лекцию.
– Я занимаюсь принципом осознанного внимания, в основе которого лежит нейропластичность мозга. Наш мозг способен изменять свою деятельность, если регулярно выполнять определенные упражнения. То есть майндфулнесс – это его тренировка, нормализующая систему организма человека. А люди, восприимчивые к АСМР-тригерам, через «мурашки» могут впитывать и полезную информацию. Не секрет, что счастье следует искать не извне, а внутри самих себя. Наше тело и сознание являются носителем ресурсов к самоисцелению, но нужно уметь «распаковать» и активизировать эти ресурсы. Как-то так, если объяснять по-быстрому и просто.
Не очень-то и просто…
– Извините, – честно сказала Тори. – Но как-то слабо верится, что подобная…
Еле удержалась в последний момент, чтобы не сказать «чепуха».
– Что подобная экстрасенсорика интересна для науки.
Тори не могла скрыть разочарования: Алексей Георгиевич казался ей основательным человеком, которому можно доверять. А не это вот все. Он заметил смятение девушки и улыбнулся.
– Не вы первая так реагируете. АСМР попала в «мертвую зону» психологии, поскольку реакцию выдает не каждый. Изучить это явление сложно. Датчик на голову толком не нацепишь, потому что «мурашки» тут же пропадают; в томограф испытуемого тоже не положить – аппарат гудит, сложно расслабиться. Однако удалось установить, что АСМР повышает активность альфа-волн, ассоциированных с состоянием расслабленности и спокойствия. Вызываете вы это с помощью медитации, фармакологии, просто расслабились перед сном или смотрите АСМР-ролик – пути разные, но воздействие на мозг будет схожим. Мозг переходит в режим отдыха и не отслеживает изменения, которые происходят во внешнем мире. Человек как бы заглядывает внутрь себя. Выяснилось, что у подверженных эффекту людей во время просмотра АСМР-клипов успокаивался пульс (примерно на три удара в минуту). Также они отмечали прилив положительных эмоций и чувство расслабленности. Эти ощущения схожи с различными методиками по снятию стресса вроде прослушивания медитативной музыки.
– Интересно, – сказала Тори. – Значит, вы знаете этот канал: « Сладкий сон»? Тот, что постоянно смотрела Олеся перед своим исчезновением. Кажется, он очень популярен. По крайней мере, я испытала нечто совершенно необыкновенное, прослушав его только пару минут.
– Sweetdream АСМР? – переспросил Алексей Георгиевич.
– Нет, именно на русском – Сладкий сон. Так было указано.
Он почему-то заволновался.
– Ну как же, как же так… Вообще-то я очень хорошо знаком со всеми более-менее популярными асмрщиками. Но не знаю такого канала. Из известных есть, например, MongsilunnieАСМР, Ryoko АСМР, Sweet L ASMR. Ты точно запомнила название?
– Да, – Тори уверенно кивнула. – Я хорошо запомнила, потому что Леська прислала мне странную смс-ку, в которой и был тот же сладкий сон.
– Никогда не слышал о таком канале. Обязательно поищу. Наверняка, если асмрщица стоящая, о ней знают в «профессиональных» кругах. Но скорее всего, это Леночкин Sweetdream. Не скажу, что она волшебница, но очень старательная и трудолюбивая. Ролики выпускает по два раза в неделю.
– А кто такая – Леночка?
– Вообще-то я не имею права разглашать личную информацию, а асмрщики тщательно оберегают свои контакты от возможных хейтеров или просто сумасшедших. Но… Ты можешь найти ее Sweetdream АСМР на ютубе и списаться. Конечно, не думаю, что она имеет какое-то отношение к исчезновению Олеси, но вдруг… Кстати, я не в курсе такого интереса Леси к АСМР. Она всегда раздражалась, когда мы с Диной говорили о моих экспериментах. Просто слышать об этом не могла, из себя выходила. Поэтому мне тоже кажется странным такой резкий поворот…
Тори кивнула. Леська была Козерогом, и если упиралась в чем-то, то свернуть ее мнение – за гранью фантастики.
– Я попробую связаться с этой Сладкой Леночкой, – ответила она, – но лучше вам поговорить с ней. Наверняка к вам будет больше доверия, чем к какой-то неизвестной девице в интернете. Спросите, ну, может, случайно там она знает что-нибудь о Леське.
Алексей Георгиевич опять покачал головой.
– Шанс, что она знакома с Олесей – ничтожен. Не вижу ни единой точки соприкосновения. Но, конечно, спрошу. И постараюсь разузнать: существует ли канал с похожим названием. Возможно, кто-то захотел воспользоваться популярностью Леночки и сплагиатил в надежде на быструю раскрутку. Но такие вещи в среде асмрщиков тут же становятся известны. Не вижу никакого смысла…
Что ж, с Алексеем Георгиевичем Тори тоже решила встретиться «на всякий случай». А узнала столько всего…
Глава пятая. Просто старые сказки
Ошеломленная только что услышанной историей безнадежной любви, Тори задумчиво брела по парку, разбитому вокруг делового центра, в котором трудился несчастный Алексей Георгиевич. Непривычный для лета холод немного отступил, влажный пронизывающий ветер сегодня стих, сквозь темные, неподвижно нависшие облака, грозящие в любой момент трансформироваться в тучи, робко проглянуло солнце. Прогуляться между старых деревьев было сейчас даже приятно, если бы не обстоятельства, загнавшие Тори в эту часть города. Она отмечала краем глаза и ухоженные дорожки, и подстриженные кусты, и свежеполитые клумбы, но как-то невзначай, походя. Если бы Леська гуляла сейчас с Тори, насколько приятно было бы разделить открытие такого чудесного парка. Они бы присвоили его себе, как когда-то присвоили «Ласточку», и временами говорили: «Встретимся в нашем парке», приходили сюда, тихонько обсуждали встречных прохожих. Но Леськи не было, а Тори пребывала в смятении.
Она не знала, что больше поразило ее в этой встрече: странные изыскания ученого; его преданность женщине, которая так и не дала приблизиться к ней за долгие-долгие годы; тайна, что скрывала мама Леськи?
Нет, ну надо же… То ли подруга и сама не знала, от кого они прятались всю жизнь, то ли Тори так и не удостоилась доверия Леськи. Оказалось, она не имела о подруге никакого представления. Вот вообще никакого.
Тори остановилась, задохнувшись обидой. Они дружили лет пять, и ближе и роднее Леськи никого не было. Так Тори всегда думала. А в сущности… Что подразумевала эта дружба? Совместное хождение по магазинам и жизнерадостный треп ни о чем в кафешках? Даже когда мама Леськи была жива и, наверное, подруге нелегко приходилось с инвалидом, она не валила на Тори груз проблем, которые, в отличие от предательства Ивана, были далеко не столь роматично-переживательными. Настоящими проблемами Леська, как выяснилось, с Тори никогда не делилась.
Открытие было таким же неприятным, как и урок, который, сам того не зная, преподал Тори Алексей Георгиевич: старания могут пропасть даром. Тори с детства слышала: стремись, и у тебя все получится. Но эта история… Разве можно упрекнуть странного ученого, что он недостаточно старался? Ни в коем случае. Но так и не получил желаемого.
Это была плохая история. Очень плохая. Вмешательство в нее сулило Тори большие неприятности, это не вызывало теперь никаких сомнений. Но она уже не могла остановиться. Спасительно заверещал мобильный, выдергивая ее из липкого безнадежного ужаса.
Вира! Ну, конечно! Странно, подумала Тори, что Вира сразу сказала; нужно подавать в розыск. Она же дружила с мамой Леськи, и наверняка знала что-то о той старой истории. Почему промолчала?
– Деточка, у тебя все в порядке? – подтверждая сомнения, беспокойно спросила Вира. – Ты не появляешься у меня уже второй день…
– Не совсем, – бросила Тори.
Таким тоном она никогда не позволяла себе общаться с работодательницей, но сейчас Тори подозревала всех, окружавших Леську, в утаивании важной информации.
– Что случилось? – голос начальницы прерывался, и Тори отругала себя за эгоизм.
Не хватало еще навредить Вире. С ее болезнью и возрастом инфаркт получить проще простого.
– Нет-нет, ничего такого, – спешно уверила Тори. – В смысле, хорошего тоже не случилось, все на том же месте, когда мы расстались. Только я кое-что узнала… Старая история, которая неожиданно всплыла на поверхность…
Всплыла…
В голове Тори возник образ всплывающей над водой Дины Егоровны. Мама Леськи в ее воображении устроилась на верхушке огромного мокрого валуна над гладью моря, волосы у нее растрепались, а вместо неходячих ног на камне кокетливо свернулся хвост, серебрящийся чешуйками. Тем самым голосом, который Тори никогда не слышала, Дина Егоровна выводила мелодию. Томные мурашки бегали под кожей, тянули в сладкий сон под мокрый камень.
– Я сейчас буду у вас, – торопливо сказала Тори. – Через сорок минут. Только не волнуйтесь, ничего за эти два дня и в самом деле не случилось.
«Потому что оно случилось много лет назад, еще до рождения Леськи», – подумала Тори.
Вернее, это как бы даже и не ее мысли были, а что-то или кто-то четко и ясно произнес в голове. Чувство оказалось неприятным: вторжение чего-то чужого и холодного в интимный внутренний мир. Тори поежилась. Захотелось вдруг окунуться в спасительные волны того, что Алексей Георгиевич называл асмр.
«Там я могу пережить любую трагедию», – неожиданно подумала она. – «Если перейду в сладкую сонную реальность. Переждать в спокойствии и эйфории самые сложные моменты, а когда все закончится и разрешится – вернуться в настоящее».
Это пугало. Уводило от действительности. Хотя Алексей Георгиевич и настаивал на том, что волшебные ощущения организм сам ищет в своих глубинах, все же, как сейчас поняла Тори, вызывает привыкание. Значит, сродни наркотику. А то, что сродни наркотику, не может быть правильным.
Чувство маленькой зверушки, потянувшейся за лакомством и не подозревающей о нависшей пасти капкана.
Точность не являлась отличительным признаком Ториного характера, но ровно через сорок минут она и в самом деле открывала дверь Виры своим ключом. Она застала работодательницу на кухне, та капала в чайную кружку какое-то лекарство, явно от сердца. Тори услышала характерный запах то ли валидола, то ли валокордина. «Ну все-таки напугала…», – сердито подумала она, злясь на саму себя.
Вира оглянулась и с вороватым видом (хотя и запоздало) задвинула кружку и бутылочку с каплями за большой декоративный кувшин на кухонной полке.
– Вы в порядке? – спросила Тори, делая вид, что не заметила ни лекарства, ни того, как его быстро спрятали.
Она вообще не подозревала, что в квартире есть сердечные препараты. А в аптеку Тори ходила сама, уборщице Вира не доверяла покупку лекарств. Странно. Все, с тех пор, как пропала Леська, выглядит странным. Словно подруга держала, смыкая, тяжелые шторы, скрывающие истину, а теперь ткань разошлась, и за ней открылся настоящий мир, о котором Тори ничего не знала.
– В порядке, да, – Вира кивнула, сдвинув брови к переносице, что придало ей вид, не допускающий ни малейшей возможности ее пожалеть.
– Я хотела расспросить вас о Дине Егоровне…
– Завари, пожалуйста, чай, – попросила Вира. – Пусть сегодня будет белый улун.
Тори предпочитала настоящий кофе, сваренный в турке, и чай из пакетиков, который пила Вира, казался девушке весь на один вкус, но она послушно покупала для работодательницы целую кучу разноцветных коробочек с этими самыми пакетиками.
Сейчас она нашла среди них белый улун и добросовестно залила квадратик кипятком.
– Что ты хотела знать о Дине? – спросила Вира, давя на пакетик маленькой ложечкой.
Прозрачный кипяток спазмами окрашивался в бледно-желтый цвет. Дави-не-дави, гуще не будет.
– Вы знали о том, что у нее был особый поклонник? – сразу взяла быка за рога Тори. – Человек, который любил ее всю жизнь?
– Ты о… – Вира тоже не стала рассусоливать. – О том, кого Дина звала Лешиком?
– Алексей Георгиевич, – кивнула Тори. – Наверное, это он.
Ей сложно было представить, что кто-то зовет «Лешиком» импозантно-красивого мужчину в возрасте.
– Он работает в какой-то странной фирме. Они изучают явление под названием «АСМР». Но дело, впрочем, не в этом. Я узнала, что Алексей Георгиевич еще со школы пытался помогать Дине Егоровне. Леськи и в проекте не было, когда они познакомились.
– А почему тебя это так интересует? – покачала головой Вира. – Ты думаешь, он может знать, куда пропала Олеся?
