скачать книгу бесплатно
– В четвертой части, части тишины, важно сохранять осознанность и наблюдать за всем, что с вами происходит. Повседневний ум время от времени может «выкинуть» разные трюки, велеть вам думать о том, о сём. Позвольте, пусть это происходит, но одновременно следите за тем, что происходит, и осознавайте это…
Ну да, о лужицах пота я думал, не осознавая, что думаю о лужицах пота.
– Кто-нибудь пережил что-то неожиданное, чем хотел бы поделиться, или с чем следовало бы поработать? – спросил Вадегит, закончив дополнять объяснения.
Руку подняла полноватая жещина лет тридцати, по тембру голоса которой я узнал ту, кто во время медитации начала плакать.
– Пожалуйста, Кэрол, – предложил Вадегит.
– Не знаю, как случилось… – женщина была явно смущена. – На протяжении первых трёх частей всё было в порядке, а в тишине четвёртой части меня обуяла неизъяснимая тоска. Я начала плакать….
– Ты можешь ощутить, что это была за тоска? – спросил Вадегит. – Иными словами, когда-нибудь ты уже переживала подобную тоску?
На мгновенгие женщина задумалась.
– Переживала. Два года назад в результате несчастного случая погиб мой сынок. С того времени порой я переживаю такую тоску, – и женщина всхлипнула. – Я его не уберегла… – добавила она и расплакалась.
– Ты готова к тому, чтобы я сейчас поговорил с твоим сыночком? – неожиданно спросил Вадегит. – А вдруг, он сможет тебе что-то сказать?
Женщина была удивлена.
– Это возможно? Здесь? Сейчас? Его же здесь нет…
– Есть вероятность, что это возможно. Но ты была бы готова его выслушать?
– Да! – женщина неуверенно выдохнула.
– Как звали твоего сыночка?
– Мэттью.
– Хорошо. Сядь удобнее и закрой глаза. Ощути, как твоё тело сидит в кресле… какие именно части тела удерживает его тяжесть… какие на что-то опираются… Позволь себе почувствовать, что твоё тело в данный момент отдыхает… тебе никуда не надо идти… ничего не надо делать… нет никаких обязанностей… можно предаться наслаждению отдыхом. Потом как бы со стороны понаблюдай за своим дыханием… насколько свободны вдох и выдох… как вдох сменяется выдохом… как образуются паузы между вдохом и выдохом… между выдохом и вдохом. Понаблюдай, одной ли они продолжительности… если нет, какая их них длительнее… понаблюдай, как тело чувствует, в какой момент воздух следует вдохнуть… в какой момент выдохнуть… и как сами по себе формируются соответствующие паузы. Потом надо понаблюдать… – и Вадегит еще довольно долго продолжал вводить женщину в медитативное состояние, как бы в транс.
– Итак, можно ли мне поговорить с Мэттью? – Вадегит ещё раз обратился к женщине, когда она, очевидно, достигла необходимого состояния сознания.
Мы, остальные, с интересом и любопытством ждали, что сейчас произойдёт.
– Да, – ответила женщина, и в этот раз голос её звучал достаточно уверенно.
– Мэттью может воспользоваться твоим голосом и говорить посредством твоего голоса?
– Да, – голос женщины звучал ещё увереннее.
– Привет, Мэттью, ты меня слышишь?
– Да…
В этом «да» меня поразили две вещи. Первая – интонация голоса женщины вдруг изменилась. Это был не тот же самый тембр, который был слышен в двух предыдущих «да». На сей раз «да» было короче, несколько пронзительнее – тут я вспомнил свои детские выкрики во время Динамической медитации.
Вторая поразительная вещь – в открытое окно вверху зала залетела птица. Это была синичка. Пролетев дугой по залу, синичка села на штангу для штор.
– Мэттью, здесь ли ты и готов ли ты говорить? – Вадегит продолжил странный диалог.
– Да, я здесь и готов говорить, – женщина подтвердила голосом, интонация которого была изменена.
– Мэттью, ты знаешь женщину, голосом которой ты сейчас говоришь?
– Да. В этой жизни она была моей мамой.
– Что означает «в этой жизни»?
– Это означает, что мы были вместе ещё и в других жизнях до этой.
Синичка взлетела со штанги и, залетев глубже в зал, уселась на край плаката, висевшего на стене в передней части зала.
– В других жизнях она тоже была твоей мамой?
– Нет. Там у нас были разные другие роли. Моей мамой она была впервые в этой жизни.
– Как ты себя чувствовал, будучи её сыном?
– Я чувствовал себя хорошо – любимым и окружённым заботой.
– Но она считает себя виноватой в том, что тебя не уберегла…
– Неправда, что она меня не уберегла! На самом деле своим уходом я уберёг её.
– Я этого не понимаю. Можешь подробнее объяснить?
Синичка перелетела ещё глубже в зал. Она нашла крепление почти под потолком на боковой стене.
– В предыдущей жизни она уберегла меня, пожертвовав своей жизнью. В этой жизни была моя очередь помочь ей.
– Это было как долг?
– Нет! Это было моё призвание!
– Мэттью, ты сказал, что своим уходом ты сберёг её. От чего? Ей что-то угрожало?
– Её уже посетила страшная болезнь.
– Почему?
– Мама выполняла работу, которая ей не подходила и не нравилась. Несмотря на то, что хотела учиться в Академии культуры, она освоила профессию юриста, потому что так желали её родители. Нелюбимая работа выжгла маму. И в выжженных местах поселилась болезнь…
– Откуда ты, будучи маленьким, знаешь о таком?
– Это я знаю сейчас, здесь. Но то, что она больна, чувствовал тогда.
– А мама знала о болезни?
– Она тоже её чувствовала. Но к врачам не ходила, чтобы не знать эту правду.
– Как ты своим уходом смог её уберечь?
– После моего ухода мама больше не могла работать по профессии. Она ушла с работы. В связи с этим выгоревшие места восстановились, и страшной болезни больше не было места…
Синичка перелетела к задней стене зала и села на книжную полку.
– Но мама по тебе всё ещё скорбит…
– Мне жаль, что она это делает. Я пытался через её сны передать весточку о том, чтобы она меня отпустила…
– Что это значит? Разве она каким-то образом тебя удерживает?
– Да. Её эмоции держат меня и не позволяют мне лететь туда, куда мне сейчас следовало бы лететь. К тому же, из-за того, что она удерживает меня, снова портится мамино здоровье.
– Как это проявляется?
– Она больше ест, потому что должна питать и себя, и эти энергетические узы, которые меня удерживают. Ей приходится употреблять больше еды. Материальная часть еды оседает в теле мамы. Она стала полнее. И это ещё не всё.
– Что ещё?
– Такие активные узы с ушедшими тянут живых в царство ушедших. Это означает слабость и снова плохие болезни…
– Мама опять больна?
– Ещё нет. Но слабость уже есть.
– Ты был бы готов удалиться, если бы мама тебя отпустила?
– Конечно!
– Мама готова тебя сейчас отпустить?
– Сейчас, когда она всё это услышала, возможно, да.
Синичка с книжной полки снова перелетела на штангу, к открытому окну, в которое влетела некоторое время назад.
– Спасибо, Мэттью. Ты ещё что-нибудь хочешь сказать маме?
– Да! Когда она меня совсем отпустит и приведёт в порядок своё здоровье, к ней будет готова прийти моя сестра. Сейчас, хотя папа очень хочет, сестра не приходит, так как видит, что мама смотрит в неправильном направлении – пока мама меня не отпускает, её влечет ко мне, к смерти.
– Ага!
– И однажды наступит время, когда мы с мамой снова встретимся!
– Спасибо тебе, Мэттью! Я сейчас немного поговорю с твоей мамой, ладно?
– Да. До свидания.
– Керол, ты сейчас меня слышишь? – Вадегит обратился к женщине.
Женщина не ответила. Её лицо излучало блаженство, по щекам катились слёзы. В зале царила глубокая тишина.
– Керол, важно, чтобы ты меня сейчас услышала. – Вадегит упорствовал.
– Да. Я слышу.
– Ты всё поняла из сказанного Мэттью?
– Да, поняла… только как это возможно?
– Неважно, как это возможно. Важно лишь, готова ли ты отпустить Мэттью?
– Готова. Теперь готова, – женщина прошептала.
– Тогда силой своего воображения представь Мэттью, стоящего перед тобой.
– Я его вижу…
– Молча, про себя, скажи ему всё, что хочешь сказать. И поблагодари его за то время, пока вы в этой жизни были вместе, скажи спасибо за то, что он своим уходом сделал для тебя.
В зале вновь на мгноветие наступила тишина.
– Я всё сказала, – прошептала женщина через мгновение.
– Тогда скажи ему, что когда-нибудь вы снова встретитесь, и простись. Посмотри, как он уходит!
Тишина.
Синичка, некоторое время сидевшая на штанге, вдруг взмахнула крылышками и вылетела в окно.
– Он ушёл, – женщина шептала, – действительно ушёл…
Объявили небольшой перерыв.
Только что пережитое произвело на меня потрясающее впечатление. Это было нечто невозможное! И одновременно всё происходило настолько реально, что реальнее уже и быть не могло – если только сам реально присутствующий Мэттью визуально не присутствовал. То, чо произошло, не было ни сказкой, ни фантастическим фильмом, ни даже сном! Я был в своём уме, но мой рациональный рассудок категорически отказывался принять всё только что увиденное и услышанное. Но в то же время тот самый рациональный рассудок понимал и принимал, что такую историю никто «на раз–два» выдумать не мог – ни Керол, ни Вадегит; история эта была одновременно очень логичной, не подлежащей сомнению и вместе с тем – совершенно невозможной!
За паузой последовала длившаяся час медитация со встряхиванием раскрепощённого тела, с танцами, с сидением и, наконец, лежанием в полной тишине. Потом был обед и следующие медитации, в которых я не пережил ничего. Излишне говорить, что мой рассудок всё ещё безрезультатно пытался переварить и как-то систематизировать недавно случившееся. Однако две стороны – то, что я реально увидел и услышал, и невозможность постижения произошедшего – не были соединимы. Это породило полную растерянность.
После ужина состоялся дискурс или объяснение Вадегита, данное случившемуся за день.
– У нас сегодня была замечательная сессия с Керол и её сыном Мэттью, – начал Вадегит. – У кого-нибудь из вас есть вопросы относительно происходившего во время этой сессии?
Моя рука автоматически поднялась. Я чувствовал, что, не смогу ночью спать, если не получу объяснения. Объяснение было мне необходимо, чтобы получить хоть какое-то представление о случившемся.
– Пожалуйста, – предложил Вадегит.
