Времена

скачать книгу бесплатно


Веда действовала по древнему принципу секретных служб: огорошить допрашиваемого осведомленностью и потом, не давая ему опомниться, вытянуть нужную информацию. Но ей-то из меня ничего не надо было вытягивать, следовательно это была простая бравада, хвастовство.

– Ну и зачем ты дала ей Зеркало?

– Тебя привела сюда светлая сила, открыв ворота между мирами – это прозвучало как утверждение.

Я догадался, что «светлой силой» она называет непонятную Л-энергию, упомянутую Эйтаном.

– Но это не единственная сила, открывающая путь – она пристально посмотрела на меня – Я знаю и иную, не менее могучую силу, которая может открыть проход. Смотри мне в глаза!

Последние слова она выкрикнула тоном приказа и я не посмел ослушаться. Наши взгляды соединились и я исчез. Да, я утонул в ее светлых глазах, но было это совсем не похоже на блаженное погружение в анютин изумруд. Я никогда в жизни не вязнул в болоте и даже само болото видел в нашей сухой стране только пару раз в заповеднике Хула в Верхней Галилее. Но там над болотом проложена удобная тропа для туристов, а трясина спокойно лежит внизу и кажется экзотичной и совсем не страшной. А вот теперь я почувствовал то, что чувствуют тонущие в болоте: меня засасывала странная, нематериальная топь и я завяз в ней, не в силах выбраться и не в силах даже двинуть пальцем. Ощущение было, скажу я вам, не из приятных и длилось оно неизвестно сколько времени, потому что само время исчезло, перестало существовать, как перестал существовать и я сам и мои чувства. Я просто-напросто не ощущал ничего: ни времени, ни боли, ни тепла, ни холода, ни радости, ни страха. Но внезапно светлые глаза отпустили меня и, постепенно, не сразу, ощущения начали возвращаться. Первым появился страх, потом злость. Я постепенно обретал себя, а невидимая трясина отпускала и где-то на уровне подсознания мне даже послышалось разочарованное чмоканье болотной зыби.

– Какого хрена!? – заорал я по-русски.

– Не вопи – сказала она по-полянски – Все равно не поможет. Не хватит в тебе иной силы.

– Какой еще «иной»?

– Иной, не-светлой – мрачно повторила она – Такая встречается чаще и у всех, у тебя тоже. Только у тебя ее не хватит и на то, чтобы иголку сдвинуть. А вот у других…

Она замолкла и тень набежала на ее лицо. О чем она сейчас думала? О том, что может натворить «иная» сила? Или о том, что ее порождает? О нетерпимости и фанатизме, рождающем ответную нетерпимость и ответный фанатизм? Веда мотнула головой, отбрасывая мрачные мысли и снова заговорила.

– И еще – она задумчиво посмотрела на меня – Что ты знаешь про свою женщину?

Моя Аня была единственной, что еще мне надо было про нее знать? Ведунья прочла это в моих глазах.

– Сама не совсем понимаю – призналась она – Но мне кажется, что она не принадлежит этому миру, также как и ты. Как будто она родилась не там где надо и не тогда, когда ей полагалось родиться.

Что она говорит? Какая ерунда, но… А ведь и верно! Я представил Аню в легкой кофточке и обтягивающих джинсах в толпе на улице Шенкин и она вписалась туда так легко и органично, как последний кусочек пазла превращает какофонию красок в законченную картинку. Так что же это? Сбой неведомой программы? Компьютерный баг мироздания? Теперь у меня получалось, что «Случайное Соединение», которое, разумеется, никогда и не было сайтом знакомств, представляет собой нечто призванное чинить ошибки мироздания. У нас, программистов, это называется «патч», заплатка, исправление.

– Поэтому я дала ей Зеркало.

Этой фразой она как будто вбила последний гвоздь, закрывая скользкую тему. Но у меня оставался еще один вопрос.

– Что такое Зеркало?

Она задумчиво взглянула на меня и отвела взгляд.

– Этого я и сама не знаю – нехотя, как мне показалось, произнесла она – И больше ничего не спрашивай. У меня кончились ответы.

Обратный путь показался мне короче, почва перестала хлюпать под ногами и вскоре мы вышли на берег Смородины – арену несостоявшейся схватки. Из кустов показался Илья.

– Возвращайтесь – требовательно сказала ему Веда – Вы уже все видели. Пути дальше вам все равно нет.

Илья согласно наклонил голову и проследил за тем, как наш маленький отряд, подобрав котомки и вооружение, берет курс на запад. Я двинулся в путь следом за Алешей, а Муромец немного подотстал и мне послышались его слова, принесенные ветром:

– Прости меня, Веда!

Ведунья ничего не ответила.

Наш поход назад начинался невесело. Свою задачу мы выполнили, но радости не было и в помине. Угрины казались сильным противником, а их Змеи – мощным оружием. Отряд Соловья тоже нас не порадовал: его бойцы, несмотря на разбойничьи замашки, а может и благодаря им, рвались то ли в бой, то ли за добычей и женщинами. Что происходит в этом мире, спрашивал я себя? Венгры уходят на запад, теснимые печенегами и науськиваемые булгарами, ища страну для выпаса своих стад. Печенеги рвутся к Днепру, постепенно растворяясь среди других народов. Поляне плотоядно поглядывают на соседей и Владимир лелеет грандиозные замыслы объединения славян под знаком креста. Хазары пытаются отсидеться в Крыму ругаясь с караимами по вопросам религии. Византийцы тщатся сохранить свою империю, а молодые духом арабы наступают им на пятки. Происходят неоднократно описанные в умных книгах исторические процессы, объективные и закономерные. А я, родившийся в 20-м и живший в 21-м веке, инженер-программист и пехотный сержант в отставке, ищу свое место в этом средневековье и уже нашел его в жалких деревянных Заворичах, маленьком клочке жизни среди огромных лесных просторов приднепровья, который стремительно становился моей малой родиной. И что бы там не говорила Веда о не том месте и не том времени, мое место было там и мое время было сейчас, и я топтал лаптями мягкую землю и шел туда, чтобы никакие угрины, никакие «соловьи» и никакие Змеи не сожгли бы ту избу в которой я испытал счастье.

Когда мы проходили Карачев, город уже сгорел дотла. На окраине пепелища нас встретил давешний старик.

– Верно ли, люди, что вы самого Соловья положили на Смородине-реке? Или рано я обрадовался?

Илья только злобно сплюнул, Добрыня и Алеша молча прошли мимо, а я сказал:

– Не бойся, отец, добьем мы твоего Соловья.

Я сказал это настолько уверенно, насколько смог, вот только сам я этой уверенности не ощущал, лишь было тревожно за Заворичи и Аню. На первом же привале мы обсудили ситуацию.

– Опять угрины идут через киевские земли – проворчал Алеша.

– Опять? – удивился я.

– Давным-давно, еще в олеговы времена они уже шли через Славутич. Не знаю уж, кто их тогда гнал, но было их немеряно, еле наши деды отбились. Шли они, шли и прошли, осели потом где-то на закате, вдалеке от наших мест. А теперь вот опять идут. И все конные, как и при Олеге.

– Может их теперь меньше, чем тогда? – неуверенно предположил Добрыня.

– Меньше, не меньше, а оборонять Заворичи придется от них – подвел итог Муромец – От них и от их Змеев.

– Что за Змеи-то?

– Пусть вам Арье расскажет – усмехнулся Илья – Это он у нас змееборец, как тот Святой Георгий.

– Змей, как змей – пожал я плечами – Поймай ящерку в степи, да увеличь ее раз в сто, вот и будет тебе змей. Не те крокодилы беда, а конница. А вот умеют ли неждановы ратники в строю биться?

– Крокодилы? – удивился Добрыня – Это ты про что?

– Нет – перебил его Алеша – Не умеют. Они думают за стенами отсидеться. Да разве ж то стены, то смех один.

– Сколько их будет, тех угринов? – спросил Добрыня.

Пришлось пожать плечами: той ночью я слишком увлекся драконоборством, чтобы успеть сосчитать врагов. Но Илью не зря называли «съзоротаем». Он взял палочку и начал писать какие-то значки на песке, бормоча про себя: «три, нет, пожалуй, четыре десятка костров, да по десятку конных на каждое, да еще коневоды…". Это были не буквы, как можно было предположить, а римские цифры и я восхитился разносторонностью образования, которое получали ассасины Горного Старца.

– Помнится мне, что угрины те всегда были конными – задумчиво произнес он – Тогда у меня получилось пять сотен всадников, да еще «соловьи», да еще Змеи. Сколько у них Змеев, мы не знаем.

– У Неждана неполная сотня, да мы четверо – задумчиво протянул Алеша – И вооружены враги получше нашего.

– Верно – подтвердил Добрыня – Большей частью в броне или кольчугах, а у нас всего две куцых кольчужки: у меня и у Неждана.

– Нам не выстоять. Надо будет уводить людей – решил Муромец – Придется поспешить. Пойдем ночью, а дозор выдвигать не будем, некогда.

Путь, который на восток мы проделали за почти две недели, обратно, на запад, занял у нас пять дней. Мы очень спешили, спешили добраться до заставы раньше, чем на нее нападут венгерские всадники, «соловьи» и Змеи. Лес нам помогает, объяснил мне Добрыня на одном из коротких привалов. Это мы идем почти напрямки, насколько позволяет тропа, а конным придется объезжать по мелколесью и давать отдых коням на немногочисленных полянах, где есть трава. Это вам не степь, злорадно шипел Алеша, забывая что он и сам потомок степняков. Муромец вел нас обратно той-же тропой, но старался спрямить путь. Поэтому время от времени под нашими ногами начинало чавкать и в опасной близости показывалась неестественно яркая, зеленая ряска трясины.

На четвертый день, ближе к вечеру, когда мы совершенно валились с ног и я уже с неожиданно теплыми чувствами начал вспоминать изнурительный «курс молодого бойца» в армии, Илья, шедший впереди, остановил нас резким взмахом руки. Пот заливал глаза и я не видел, что там происходит, но заметил как Алеша наложил стрелу на лук, а Добрыня знакомым жестом положил правую руку на затылок. Я тоже сжал ребристую рукоять меча, выдвинул лезвие на два пальца, вытер подолом туники пот со лба и попытался рассмотреть то, что насторожило нашего командира. На небольшую прогалину перед нами выходили пешие ратники. Впереди отряда шел, ведя в поводу солового коня, их предводитель. На животное, заметно меньшее, чем крупные кони мадьяр, было навьючено разнообразное оружие: пара алебард разной длины, боевые топоры, круглый щит, притороченный рогатый шлем и даже арбалет. Ратники были вооружены неплохо, много лучше неждановских: в длинных кольчугах, круглых шлемах, с длинными копьями, короткими мечами или боевыми топорами и щитами за спиной.

Идущий первым внезапно остановился, насторожившись и потянул меч из ножен. Наш командир, прикрытый подлеском и густыми ветвями орешника, насмешливо выкрикнул:

– Эй ты, храбрец, ты бы определился, что-ли. Либо ярилов щит отбрось, либо крест сними!

Предводитель, действительно, уже выхватил из упряжи круглый щит и обнажил меч. На буро-красной коже щита был нанесен белый символ, напоминающий обратную свастику с закругленными концами, как бы вписанную в невидимый круг. Если верить Муромцу, то это и был знак Ярилы, вроде бы, как мне смутно припомнилось, одного из славянских богов. На шее у предводителя, на металлической цепочке, действительно висел внушительных размеров крест с равными перекладинами, так называемый «греческий».

– Элияху, ты, что ли? – крикнул воин, опуская меч.

– Кто же еще, воевода? – Муромец раздвинул кусты и вышел на тропу – И вознеси молитву одному из твоих двух богов, что встретил нас, а не угринов.

– У меня один бог, съзоротай – весело сказал явно обрадованный воевода – А щит уж ты мне оставь, сделай милость, он мне от деда достался.

Тут же его лицо потемнело и он нервно спросил:

– Каких угринов?

– Не сейчас – прошептал Муромец – Дал бы ты прежде людям отдых.

Мы тоже вышли из кустов. Повинуясь жесту воеводы, ратники подняли опущенные было копья, поприветствовали нас веселыми криками и начали устраиваться на привал, складывая копья и щиты и разувая постолы, сапоги и лапти, чтобы дать отдых усталым ногам. Похоже, что они просто радовались возможности отдохнуть от утомительного марш-броска. Я заметил еще несколько вьючных лошадей, нагруженных оружием и припасами: отряд был неплохо снаряжен. Наша четверка уединилась с воеводой в стороне от бойцов его отряда.

Человек. названный воеводой выглядел солидно и уверенно. Темно-русые волосы забраны под головную повязку и даже немного подстрижены, не «под горшок», как можно было ожидать, а в виде «каре». Светло-голубые глаза глядели спокойно. Кольчугу он уже снял, также как и пояс с мечом и кинжалом, и остался в выцветшей рубахе с косым воротником, которая когда-то была богатого лазоревого цвета. Мы сели на ствол поваленного дерева и вопросительно посмотрели на новоприбывшего воина.

– Осторожно идете, Зосима, не снимая брони и при оружии – похвалил его Алеша – Только это тебе бы не помогло, когда бы ты нарвался на Змеев.

Я вздрогнул, вспомнив анину «сватьбу». А ведь тот ее жених тоже был «малым воеводой». Так вот кого нам посчастливилось встретить. Я невольно посмотрел на него неприязненно и оценивающе: действительно молод и красив, да еще и карьеру сделал при местном главе правительства, кагане, черт бы его побрал.

– Что за Змеи? – насторожился Зосима.

– А это ты нашего удальца спроси – Добрыня кивнул на меня – Вот кто у нас змеиный знаток. Одного Змея он уже нашинковал.

– Арье-Хазарин – представил меня Илья – Теперь он в нашей ватаге.

Зосима приветливо поклонился и получил в ответ сухой полупоклон от меня, который он, надо полагать, добродушно отнес на счет хазарской надменности. Алеша вкратце рассказал ему о ваших противниках и весть о пяти сотнях всадников и боевых варанах заставила воеводу серьезно задуматься.

– Ты откуда взялся, сколько вас, куда ведешь войско и был ли в Заворичах? – нетерпеливо спросил его Илья.

– Не все сразу – рассмеялся мой соперник – Расскажу тебе все, как попу на исповеди. Князь повел войска на юг, к броду у слияния Трубежа и Славутича, а меня с малым войском послал под Заворичи. Я привел сотню своих ратников к неждановой сотне, а это уже сила. Но в Заворичи мы не пошли, а, по совету Неждана-сотника вышли вам на подмогу. Что-то сотник сильно о вас печется, как мне показалось. Я даже невесту повидать не успел, да то не беда, еще вся жизнь впереди.

– Ты хоть видел ли ее когда? – спросил Алеша, покосившись на меня – Или вас по-старинке, в темную повенчают?

– Видеть-то видел – усмехнулся Зосима – Да что толку: ни рожи, ни кожи, да к тому же и конопатая.

При этих словах Добрыня не выдержал и расхохотался, а Илья быстро отвернулся, наверное чтобы скрыть и от меня и от воеводы свою ухмыляющуюся рожу. Но каков наглец этот Зосима; это же он об моей Ане! Я едва сдержался, чтобы не заехать ему по недоуменной физиономии. Воевода действительно недоумевал:

– Чего смешного нашли? Ну да, не глянулась она мне. Так мне же не лик с нее писать, а жениться. Да не абы на ком жениться, а породниться с самим Нежданом из Бравлиновского рода.

Илья поднялся.

– Пойдем, я тебе объясню.

Они отошли в сторону и Муромец начал ему что-то рассказывать на ухо. Мне это не очень понравилось, и я попробовал было встать с бревна, чтобы самому разобраться с воеводой. Подумаешь, Бертран дю Геклен выискался, Арагорн хренов! Я вот дракона не испугался, что мне какой-то воевода. Но ввязаться в драку мне не позволил Добрыня, крепко прижав меня обратно к бревну. Тем временем Зосима дернулся, бросил в мою сторону злобный взгляд, положил руку на рукоять меча и рванулся было сюда, но его уже крепко обнимал обеими руками наш старшой, продолжая что-то тихо, но настойчиво ворковать в левое ухо.

Усилиями спецназовцев дуэли удалось избежать, но всю дорогу до Заворичей малый воевода смотрел на меня волком, а его взгляды напоминали мне выстрелы из бластера в «Звездных Войнах»: блеска и треска много, а толку никакого.

Заворичи: мы принимаем бой

– Нет! – твердо заявил Зосима, неприязненно поглядывая на меня – Заворичи мы не оставим. Таков наказ кагана! Будем биться.

– Вот и славно – в один голос сказали Муромец и Неждан, явно обрадованные тем, что с них снимают ответственность.

– Пойдем, Неждан, в церковь и помолимся – сказал Зосима, поднимаясь – Мы с тобой не нехристи какие. Попа твоего послушаем.

Сказано это было в мой огород и сопровождалось еще одним неприязненным взглядом.

– Пойти можно – мрачно, как всегда, проворчал сотник – А вот попа послушать не выйдет. Сбежал поп-то и небось уже на полпути к Киеву, если его волки не съели. Как узнал про тех угринов со Змеями, так только пятки засверкали.

«Совет в Филях» происходил не в Заворичах, а в лесной чаще, на левом берегу Трубежа. По рекомендации Муромца, отряд Зосимы не вошел в детинец, а затаился в глухом урочище, в паре километров от заставы. Бойцы у воеводы были опытные, да и сам он, несмотря на молодость, успел набраться опыта. Поэтому на подходе к урочищу он выставил секреты и два десятка бойцов все время были в броне и при оружии. Мы догадывались, что «соловьи» донесли венгерской армии о численности и вооружении заставы, а вот новый отряд мог оказаться сюрпризом, если удастся сохранить его в тайне. Для этого следовало опасаться соловьевских шпионов, которые могли рыскать в округе. Поэтому Добрыни и Алеши с нами не было: Илья отправил их в поиск. Но больше всего нас беспокоили не «соловьи», а Змеи. Мы так и не узнали их численность и, несмотря на мои подвиги, не были уверены, что знаем чего от них ожидать. Я и сам, хоть и произносил время от времени шапкозакидательские фразы (особенно в присутствии Зосимы), с содроганием вспоминал острую морду, раздвоенный язык, острые зубы и кривые когти.

Наконец мы все обговорили и, оставив отряд на заместителя воеводы, вернулись в Заворичи. Зосима увязался с нами, мотивирую это тем, что ему совершенно необходимо проинспектировать оборону детинца. На самом деле, как я подозревал, он собирался подкатиться к Анюте. До этого мы в Заворичи еще не входили, лишь Алеша сбегал в детинец под вечер и привел сотника. Я вызвался было вместо него, надеясь увидеть свою ненаглядную, но «съзоротай» так на меня посмотрел, что охота настаивать пропала. Муромец явно боялся конфликта между мной и воеводой и не знал, как его избежать. Обеспокоен был не он один. Неждан отловил меня, толкнул за сосну и зашипел:

– С Зосимой сам разбирайся как знаешь, но только чтоб без крови. Понял ли, нехристь хазарская?

Я молча кивнул, хотя никаких светлых идей у меня не было. В детинец мы с воеводой вошли шаг в шаг, ревниво поглядывая друг на друга, также дружно подошли к дому сотника и ввалились во двор через низкие ворота с навесом, оттирая друг-друга плечом. Аня, босоногая, растрепанная, простоволосая и безумно красивая, выбежала на крыльцо и остановилась, прикрыв ладонью глаза от солнца. Мы с Зосимой тоже остановились как вкопанные, как будто выжидая, к кому из нас она подойдет. Но для нее такой дилеммы не существовало: помедлив лишь мгновение, она бросилась вперед, на ходу закрывая глаза, и повисла у меня на губах. Воеводу она просто не заметила. Честно говоря, и я про него забыл, как забыл и про все остальное держа ее в объятиях.

Прошло еще несколько минут, часов или дней и мы заметили, что не одни во дворе. Зосима смотрел на нас с очень странным выражением лица. С него исчезла и злоба и суровость, а осталось недоумение и еще что-то, что я не мог понять.

– Я так понимаю – хмуро и спокойно сказал он – Что мне пора другую невесту искать.

– Не сердись, воевода – тихо произнесла Аня, глядя в землю – Сердцу ведь не прикажешь. А я свое отмолю перед матерью-богородицей.

Я тоже хотел сказать что-то примирительное, но она ткнула меня острым локотком в бок, молчи мол.

– Да вот только… – Зосима замялся – Придется сказать, что это я тебя бросил. Попортил и бросил. Ты уж прости меня, но так надо, чтобы ратники надо мной не смеялись.

– Говори на здоровье – засмеялась Аня – Мне все равно.

– Если тебе это поможет? – я пожал плечами – Говори.

Мое мужское самолюбие вело себя смирно, а скорее всего, мне просто было наплевать, что думают люди.

– Нет – по-прежнему хмуро сказал он – Пожалуй, не стоит. Никто все равно не поверит. Глянет на вас и не поверит. Пойду-ка я к своим в урочище. Нечего мне делать боле в детинце.

Внезапно Аня подбежала к нему, поднялась на цыпочки и чмокнула в щеку так, что меня остро пронзило чувство, подозрительно похожее на ревность. И не мудрено: ведь он был молод. красив и необычайно загадочен в своей тихой грусти, этакий юный Сергей Есенин. Зосима гордо поднял опущенную голову, но смотрел он не на нее, а на меня и в его светлых глазах появилось странное выражение. Злость ушла, ее там больше не было и теперь молодой воевода смотрел грустно, наверное завидовал. Потом он махнул рукой и пошел прочь не прощаясь.

Но далеко уйти ему не дали. Раздался громкий, переливчатый свист и крик «Соловьи! Соловьи!» Свист не прекращался и, казалось, доносился со всех сторон детинца. Мы с Зосимой, не сговариваясь понеслись к восточной, выходящей на Трубеж, стене. В свой первый визит в Заворичи я так был занят спасением Анюты, что не обратил внимания на некоторые особенности конструкции укреплений. Оказывается, с внутренней стороны частокола к нему был прибит примитивный помост из неровных досок. Где ниже, а где и выше, он всюду проходил так, что стоя на нем, можно было выглянуть из-за частокола и послать стрелу или дротик. На этом помосте мы с воеводой и встретили всех остальных: сотника и спецназ. Неждан командовал, рассылая своих людей вдоль периметра, наверное опасался нападения с нескольких сторон.

– Посмотри, Арье, на наших старых друзей – Илья мотнул головой наружу.

Я выглянул из-за стены. Уже на нашей стороне реки столпилась разномастная ватага соловьевцев. Было их немало, не меньше сотни, с самым разнообразным вооружением. Преобладали топоры, но виднелись и длинные копья. У некоторых я заметил луки.

– Луки охотничьи, не боевые – послышался за спиной голос вернувшегося из поиска Алеши.