скачать книгу бесплатно
Молодежь Русского Зарубежья. Воспоминания 1941–1951
Р. В. Полчанинов
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг.
Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
Р. В. Полчанинов
Молодежь Русского Зарубежья. Воспоминания 1941–1951
Ростислав Владимирович Полчанинов портрет работы О. Изместьевой 1938 г.
Предисловие
Эта книга – не история, а только воспоминания о том, чему я был свидетелем или в чем участвовал в 1941–1951 гг. Книга рассчитана как на историков, так и на широкий круг читателей, интересующихся данным периодом. В книге я стремлюсь, не касаясь всем известных событий, сосредоточить внимание на малоизвестных или вовсе неизвестных фактах. Некоторые главы уже печатались в периодических изданиях с целью более широкой читательской критики и исправления возможных ошибок, а некоторые публикуются впервые. В сборе материалов мне помогали друзья, которых я с благодарностью упоминаю в примечаниях к каждой главе.
Благодарю мою дочь Людмилу Ростиславовну Селинскую и внука Георгия Федоровича Селинского за работу по обеспечению моей книги необходимыми фотографиями
В книге идет речь о русской молодежи, связанной и не связанной с НТСНП – Национально-Трудовым Союзом Нового Поколения, ныне НТС, или просто Союзом.
Книга основана не только на том, что сохранила память, но и на дневнике моей жены Валентины Петровны (ур. Наумовой), который она вела с середины 1944 г., на моих записях того времени и на сохранившихся документах. В конце каждой главы даны соответствующие примечания.
Введением к воспоминаниям служат главы «После исхода белых армий» и «НТС в преддверии войны». Дальнейшие главы отражают путь моего следования – из Хорватии в Берлин, потом в Варшаву, в Псков, Ригу и обратно в Германию, в беженские лагеря. Как бы послесловием к повествованию о 1941–1951 годах служит последняя глава, которая доводит рассказ до наших дней.
Хоть я и не был свидетелем разведческой (скаутской) работы в Варшаве в 1940–1941 гг., считаю нужным сказать о ней, так как C. Л. Войцеховский в своих воспоминаниях упоминает о ней только вскользь, и без этого будет трудно понять дальнейшие события в Варшаве.
О РОА (Русской освободительной армии) и воинских формированиях из добровольцев или бывших советских пленных, воевавших на стороне немцев, о рабочих «остовцах» и о насильственных выдачах советских подданных приведены только отдельные, малоизвестные факты.
Автор надеется, что и историки и любители мемуарной литературы найдут в этой книге что-то стоящее и интересное.
1. После исхода белых армий
С белыми армиями в 1920-х годах за границей оказались и три дореволюционные молодежные организации: сокола, скауты и «Маяк».
Первое сокольское гимнастическое общество в России было основано чехами в 1870 г. в Мирогощи (Волынь)[1 - Манохин Н. В. Краткая история русского сокольства. Прага, 1924. C. 12.], а первое подобное русское гимнастическое общество – в Петербурге в 1879 г.[2 - Летопись Союза Русских Соколов. М., 2001. C. 1.], но оно тогда не получило разрешения называться сокольским. Только в 1907 г. правительство разрешило гимнастическому обществу в Тифлисе (ныне Тбилиси) носить такое название[3 - Манохин Н. В. Указ. соч., с. 26.].
В 1903 г. был утвержден устав общества «Маяк», или «С.-Петербургского комитета для оказания содействия молодым людям в достижении нравственного и физического развития», хотя уже в 1900 г. американец Дж. Стокс пожертвовал 50 000 рублей на деятельность этого комитета[4 - Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Д/II. 1906, с. 153.]. Дж. Стокс был членом YMCA – Young Men’s Christian Association, по-русски ХСМЛ – Христианского Союза Молодых Людей. «Маяк» могли посещать «лица мужского пола не моложе 17 лет», а целью деятельности «Маяка» было «давать молодым людям полезные знания, доставлять им добрых друзей и создавать для них приятную обстановку, охранять их от влияния городских соблазнов»[5 - Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Д/II. 1906, с. 153.].
В 1909 г. штабс-капитан О. И. Пантюхов положил начало разведческому скаутскому движению в России. Он следовал основателю мирового скаутского движения британскому генералу Роберту Баден-Пауэллу, автору книги Scouting for Boys, в русском переводе «Юный Разведчик».
У скаутов большинство членов были детьми и подростками, и только на руководительских должностях были лица 17 лет и старше. У соколов же все члены должны были быть не моложе 18 лет, но при сокольских обществах велась работа с «детьми» до 12 лет и «подростками» (12–18 лет)[6 - Организация общества «Русский Сокол», изд. «Златоуст», [Шлейсгейм, 1948]. C. 7.].
В годы Гражданской войны русские сокола с оружием в руках боролись с большевизмом, скауты помогали в тылах, а YMCA на деньги заграничных центров продолжала работу, начатую «Маяком» в Петербурге.
Русские скауты в 1918 г., после провозглашения независимости Латвии и Эстонии (о Финляндии у меня нет сведений), оставаясь на своих местах, оказались за границей. Они не были эмигрантами, но были антикоммунистами и болели душой за Россию. Первый эмигрантский скаутский отряд был основан в 1919 г. в Турции на о. Проти (ныне Кинали-Ада)[7 - Халафова И. Русские скауты на острове Проти – 1919–1920 годы //Новый журнал. Нью-Йорк, 1984. № 156. C. 200–207.]. В 1920 г., во время эвакуации Крыма, скауты создавали на кораблях «плавучие отряды» для помощи команде и пассажирам.
В конце 1919 г. или начале 1920 г. в Константинополе (ныне Стамбуле) на деньги YMCA был создан «Маяк», который, кроме всего прочего, выдавал скромные жалования скаутским руководителям за их работу с детьми и подростками. Более широкую деятельность проводилa YMCA в Эстонии и Маньчжурии. В 1923 г. при помощи YMCA на съезде в Пшерове (Чехословакия) было создано РСХД – Русское Студенческое Христианское Движение для «объединения верующей молодежи, служения Православной Церкви и привлечения к вере во Христа равнодушных и неверующих»[8 - 988–1988 г. Празднование Тысячелетия Крещения Руси русской эмиграцией в Западной Европе. Париж, 1989. C. 117.].
В 1920 г. в Праге образовалась инициативная группа для основания «Русского Сокола»[9 - Основы Русского Сокольства. Белград, 1935. C. 24.]. Сокольская работа состояла из обязательных занятий гимнастикой для всех членов до 26 лет под руководством начальника или начальницы[10 - Там же, с. 73.] и культурно-просветительной деятельности под руководством воспитателя.
Кроме этих трех дореволюционных организаций, по всему русскому рассеянию возникали студенческие союзы и союзы или кружки молодежи.
В 1924 г. на шахтах Перника, в Софии и Шумене в Болгарии возникли кружки молодежи[11 - Прянишников Б. Новопоколенцы. Силвер-Спринг, США, 1986. C. 6.]. Примерно тогда же подобные кружки появились и в Югославии. В журнале «Наше будущее. Вестник Союза Русской Национальной Молодежи в Королевстве СХС» (Белград, 1926, № 1) цели Союза были определены так:
«1. Объединение молодежи для создания сильного телом и духом кадра, готового к жертвенному служению Родине и восстановлению ее былого могущества и величия.
2. Укрепление и распространение русского национально-государственного мышления, стремящегося к восстановлению России на ее вековых устоях – главенства Православия, Монархии и Народности, и посильное активное участие в русском национальном движении, не предрешающем на чужбине форм государственного устройства России, но стремящегося к освобождению ее от коммунистического ига»[12 - Арсеньев А. У излучины Дуная. М., 1999. C. 142, 152.].
Подобные же цели преследовали и сокола, и скауты, и большинство кружков молодежи, что и привело их к решению объединиться в НСРМ – Национальный Союз Русской Молодежи, впоследствии Национально-Трудовой Союз (НТС), НСНП и НТСНП.
В 1920–1930-х годах многие организации, желавшие подчеркнуть свою готовность к служению России и русскому народу, включали в свое название слово «национальный», придавая этому слову положительный смысл, в противоположность коммунистическому интернационализму. Будучи зачастую в душе монархистами, т. е. желая восстановить в России монархию, молодежь в то же время заявляла о своем «непредрешенчестве», т. е. о нежелании «предрешать на чужбине форму государственного строя России».
«Непредрешенчество» было характерной чертой как Белого движения в России, так и основанного генералом Врангелем в 1924 г. в Зарубежье РОВС – Русского общевоинского союза. Многие деятели НСРМ сражались в Гражданскую войну в рядах белых армий и потом стали членами РОВC. В силу этого РОВС видел в НСРМ свою смену, и в первые годы в журнале «Часовой» была постоянная страница НСРМ. Благодаря близости к РОВС первый съезд представителей национально мыслящей молодежи (с 1 по 5 июля 1930 г.) был устроен именно в помещении Русского офицерского собрания в Белграде[13 - Прянишников. Б. Указ. соч., с. 8.].
На первом съезде, на котором состоялось объединение союзов русской национальной молодежи в Югославии, Болгарии, Франции и Чехословакии, в составе делегаций участвовали, среди прочих, Ф. И. Бострем и М. А. Павлов[14 - Там же, с. 9.]. Первый известен как скаутский деятель из Франции, а второй – как сокольский деятель из Болгарии.
И скауты и сокола были заинтересованы в борьбе с денационализацией молодежи и надо полагать, что именно они предложили включить борьбу с денационализацией в третий пункт «Ближайших заданий», принятых съездом.
В начале 1920-х годов сокольство успело выработать некоторые программы просветительной работы с молодежью старше 18 лет, тогда как в НОРС – Национальной Организацией Русских Скаутов вопрос создания программ работы с молодежью старше 17 лет был впервые поднят только в 1924 г., после того как Баден-Пауэлл выпустил книгу Rovering to Success (Странствование к успеху), в которой говорилось о работе с молодежью старше 17 лет[15 - Пантюхов О. И. Русским скаутам. Белград, 1929. C. 90–92, 135.]. Сотрудничество скаутов с НТСНП в поисках программ для старших скаутов было одобрено с самого начала Старшим русским скаутом (Ст.р.ск.) О. И. Пантюховым. В своем приказе № 272 от 05.05.1934 он писал: «Газета Нац. Союза Нов. Поколения “За Россию” любезно предоставляет в каждом номере место для статей и заметок русских скаутов-разведчиков. Советую выписывать эту газету во все отряды старых разведчиков». В другом приказе он рекомендовал теснейшую связь между разведчиками и группами Союза – так как всякое сотрудничество всегда приносило большую пользу обеим сторонам[16 - Полчанинов Р. Скаутизм-разведчество и НТС // Страницы истории разведчества-скаутизма. Нью Хайд-Парк, США, №. 18 (75). C. 2.]. Сохранилось также и письмо О. И. Пантюхова в Исполнительное бюро Союза:
«Давно хотел написать Вам, чтобы выразить Вам свое уважение и еще раз сказать Вам, что цели наши одни и те же. Уверен вполне, что Вы одинакового со мной мнения о необходимости взаимной поддержки. Это уже и было отчасти проведено в жизнь: лет пять-шесть тому назад я горячо рекомендовал Союз в своих обращениях и письмах к руководителям русских скаутов-разведчиков. Результатом было развитие работы Союза на Дальнем Востоке, где очень многие из руководителей и старых разведчиков взялись за работу в Союзе и заняли руководящие роли. В других странах то же… Нам надо еще много работать, чтобы создать чисто русское движение молодежи, влив свое (но талантливое и веселое) в увлекательную систему скаутизма… И надо иметь в виду, что у младшего возраста скаутов другие потребности, чем у юноши 16 лет и выше. За всякие добрые, конкретные советы или проекты, если бы таковые были, мы были бы в высшей степени признательны, и я просил бы их прислать мне…»[17 - Там же, с. 3.].
О. И. Пантюхов упоминает в своем письме, что на Дальнем Востоке (Китай и Маньчжурия) руководители скаутов-разведчиков создавали звенья и отделения Союза, а В. Монтвилов пишет, что в Бресте (Польша) в 1932 г. «возникла небольшая (человек 20) группа НСНП. Организаторами и руководителями НСНП в Бресте стали скауты»[18 - Монтвилов В. Русская гимназия в Бресте на Буге 1919–1939. М., 1998. C. 113.].
Надо сказать, что НПП – национально-политическая подготовка, за разработку которой сразу же взялись члены Союза, была именно тем, что помогло сокольским воспитателям сделать сокольские доклады более привлекательными, а скаутским руководителям предложить увлекательную программу для скаутов старше 17 лет. Из курса НПП молодежь узнавала, откуда появился коммунизм (начиная с «Утопии» Томаса Мора, 1516 г., до «Коммунистического манифеста» Карла Маркса, 1848 г.), знакомилась с критикой его теории и практики в СССР и с противостоящими ему идеями солидаризма. Все это, а равно и история антикоммунистической борьбы и «основы национального мировоззрения», были изложены в так называемых «Зеленых романах», ставших настольными книгами для многих. Ни в гимназиях, ни в университетах содержание НПП не изучалось, за исключением основ социализма, которые все же проходили на юридических факультетах.
После окончания войны (1945 г.) много говорилось о влиянии НТС на ОРЮР (Организацию Российских Юных Разведчиков), но почему-то забывалось, что в 1930-х гг. скаутские руководители, и не только в Польше и на Дальнем Востоке, были и создателями и руководителями НТС, принимали участие в выработке программ НПП, и трудно сказать, кто на кого оказывал больше влияния.
Союзная газета «За Россию», печатая в 1930-х гг. статьи о скаутах-разведчиках, не отказывала в печатании статей и о соколах, и о НОВ – Национальной Организации Витязей. Среди сокольских руководителей, кроме упомянутого М. А. Павлова, членами Союза был проф. Дмитрий Николаевич Вергун (1871–1951), первый староста (глава) Союза Русского Сокольства за границей, староста русских соколов в Латвии – Николай Николаевич Лишин (1893–1941), начальник соколов в Режице Евгений Кашкин и почти все сокольские руководители в Латвии. В Шанхае в 1932 г. выходил журнал «Смена», с подзаголовком «Орган Дальневосточного отдела Национального Союза Нового Поколения и гимнастического общества «Русский Сокол»[19 - Базанов П.Н. Издательская деятельность политических организаций русской эмиграции 1917–1988. СПб., 2008. C. 205.]. В НТС состояли бывший начальник НОВ Андрей Дмитриевич Шмеман (1921–2008) и парижские витязи о. Кирилл Фотиев (1928–1990) и Михаил Викторович Славинский (р. 1925). Из пражских витязей при РСХД членами НТС были возглавлявший организацию в 1933–1936 гг. д-р Николай Митрофанович Сергеев (1909–1944), начальник Пражской дружины в 1936–1941 гг. Владимир Яромирович Горачек (1916–1981) и сменивший его в 1941 г. на этой должности Сергей Алексеевич Тарасов (1917–1982). Все трое были арестованы гестапо в 1941, но через пять месяцев освобождены. C. Тарасов вскоре нелегально пробрался в Смоленск, а Михаил Яромирович Горачек в Минск. Из пражских витязей членами НТС были и Сергей Иванович Бевад (1918–1944), и Владимир Густавович Конява-Фишер (погиб в 1939 г. при попытке перехода советской границы). Из руководителей НОРР – Национальной Организации Русских Разведчиков, во главе которой стоял полковник Павел Николаевич Богданович (1883–1973), мы знаем Михаила Леонидовича Ольгского (1912–1998), Константина Петровича Григорович-Барского, Игоря Брусникина и Олега Николаевича Минаева (р. 1919). Сам Богданович в начале 1930-х гг. вступил в Союз, но, как это вскоре выяснилось, только для того, чтобы членами Союза пополнить свои руководительские кадры. Вскоре он стал требовать, чтобы Союз прекратил печатать статьи о скаутах-разведчиках в газете «За Россию». Ему в этом было отказано, и Богданович тогда покинул ряды Союза.
Из скаутов-разведчиков, вступивших в Союз, следует упомянуть представителя Союза в Маньчжурии Константина Алексеевича Алексеева (1912–1995), Алексея Николаевича Князева (1905–1993), начальника Инструкторской части НОРС-Р (Национальной Организации Русских Скаутов-Разведчиков) Александра Михайловича Шатерника (1902–1945), старшего скаутмастера ОРЮР Бориса Борисовича Мартино (1917–1962), председателя Союза в 1996–2008 гг. Бориса Сергеевича Пушкарева (р. 1929), известного поэта Владимира Львовича Гальского (1908–1961), Малика Ибрагимовича Мулича (1917–1980), Игоря Николаевича Шмитова (1922–1982), Всеволода Владимировича Селивановского (1925–1988) и многих других, чьи имена ежегодно поминаются в День памяти Верных. По подсчетам на начало 1950-х годов примерно 2/3 руководителей ОРЮР состояли в НТС.
2. «Новое поколение» в преддверии войны
В Мюнхене, 30 сентября 1938 г., премьер-министры Невилл Чемберлен (Великобритания) и Эдуар Даладье (Франция) отдали Гитлеру пограничные районы Чехословакии (Судеты), а 15 марта 1939 г. нацисты вторглись в Чехию и взяли ее под свой «протекторат». Венгрия c боями захватила Карпатскую Украину (Подкарпатскую Русь), объявившую в тот самый день свою независимость, и прозванную поэтому «республикой одного дня». Венгрия отхватила что-то и от Словакии, которая также объявила свою независимость. Это было фактически началом Второй мировой войны, а не 1 сентября 1939 г., когда Германия, заключив союз с СССР, напала на Польшу, и нацисты показали всему миру, чего стоит их антикоммунизм.
В тревожном 1938 г. Германский отдел НТСНП «ввиду невозможности самостоятельной и независимой работы» решил самораспуститься, чтобы избежать запрета властями. Германию покинули его руководители C. А. Субботин и В. А. Нерсесиан. Последний позже участвовал во французском движении Сопротивления[20 - НТС. Мысль и дело 1930–2000. C. 20–21.]. После присоединения Австрии к Германии самораспустился и Австрийский отдел.
В Албании, неожиданно захваченной 7 апреля 1939 г. фашистской Италией, НТСНП не успел самоликвидироваться и был запрещен[21 - Столыпин А. П. На службе России. Франкфурт-на-Майне: Посев, 1986. C. 51.].
В том же 1939 г. Союз подвергся разгрому в захваченной Красной армией Восточной Польше. Членам Союза была дана инструкция не оставаться на местах, а уходить либо вглубь СССР, либо на Запад. Те, кто замешкался, были репрессированы. Так, был расстрелян брат ушедшего на Запад Сергея Николаевича Падюкова Аркадий.
В Прибалтике формально не было отделов НТСНП, но власти знали об их существовании. По требованию СССР еще в марте 1938 г. в Эстонии было арестовано пять членов Союза: Б. Агеев, В. Булдаков, А. Тенсон, C. Ходоровский и Р. Чернявский, отправлявших из Эстонии союзную литературу в СССР. Все они, кроме А. Тенсона, в 1940 г., после присоединения Эстонии к СССР, не смогли покинуть страну и погибли. В Нарве был арестован и в 1941 г. в Ленинграде расстрелян Л. Д. Матвеев, а К. Луга был арестован и погиб в концлагере. Это только несколько известных имен из большого числа погибших.
В Латвии среди членов НТСНП были не меньшие потери. Известно о расстреле в Риге Николая Николаевича Лишина, возглавлявшего Русское Сокольство, и членов правления общества «Русский Сокол» в Режице (по-латышски – Резекне) Бориса Харитонова и Николая Васильевича Яковлева. В тюрьме скончался член Русского Студенческого Православного Единения Владимир Владимирович Ассур (1883–1941) и ходивший «на ту сторону» Владимир Юркевич[22 - Полчанинов Р. Русские Сокола, БРП и НТСНП в Режице // Новый журнал. 2002. № 227. C. 268–275.]. Расстреляны были руководитель Двинской (Даугавпилс) группы Всеволод Васильевич Елистратов (1913–1941) и активисты той же группы Борис Юрьевич Голубев (1916–1941), Александр Антонович Линдыш (1910–1941) и Иван Иванович Назаров (1910–1941)[23 - Равдин Б. Борис Голубев. Дневник. 1940 //Даугава. 1996. № 1. C. 122–152.]. О потерях в Литве сведений нет. Нехватка данных о потерях в Прибалтике объясняется подпольным характером всей работы НТСНП там. Формально в Прибалтике не было ни Союза, ни его членов, и о принадлежности отдельных лиц к НТСНП зачастую другие его члены не знали.
В Чехословакии НТСНП был по требованию Советского Союза формально закрыт еще в 1936 г., но после немецкой оккупации гестапо арестовало пять наиболее активных членов Союза 14 апреля 1941 г. на общем собрании Клуба молодежи в Праге. В сентябре 1941 г. они были освобождены[24 - Рар Л., Оболенский В. Ранние годы (1924–1948). М.: Посев, 2003. C. 123.].
Франция и Великобритания, хоть и объявили 3 сентября 1939 г. войну Германии, но ничем не помогли своему польскому союзнику. Победив Польшу, Германия все свои силы бросила на Францию, которой пришлось заключить с ней перемирие. O вспыхнувшей войне между Германией и западными союзниками в газете «За Родину» (№ 90 от 1 октября 1939 г.) было сказано: «Создавшаяся к настоящему моменту международная обстановка диктует нам: члены Союза выполняют на местах свои обязательства по отношению к странам, их приютившим. Весь же Союз, в целом, в современном вооруженном конфликте занимает позицию бескомпромиссного нейтралитета».
В СССР очень скоро обратили внимание на деятельность созданного в 1930 г. Союза. Под давлением большевиков болгарские власти летом 1934 г. запретили дальнейшее издание в Болгарии газеты НСНП «За Россию». Начиная с № 31 она хоть и печаталась в Софии, но без указания места издания, а вскоре начала выходить в Белграде (Югославия). СССР и тут не оставил ее без внимания. Осенью 1937 г. югославские власти отправили В. М. Байдалакова из Белграда в своего рода ссылку в Сараево и закрыли газету «За Россию». Она стала выходить под названием «За Новую Россию», в 1939 г. снова должна была сменить название на «За Родину», чтобы в 1940 г. вернуться к старому названию «За Россию». Наконец, газета в 1941 г. была окончательно закрыта, но Союз стал выпускать журнал «Огни. Орган русской воли»[25 - Полчанинов Р. «Јован Качаки. Руске избеглице у Кралевини СХС – Југославиjи. Библиографиjа радова 1920–1944», рецензия // Новый журнал. 2004. № 235. C. 332.].
Все это стало возможным после убийства в Марселе 9 октября 1934 г. короля Александра, когда началось медленное сближение Югославии с СССР. Посольство Чехословакии в Югославии представляло интересы СССР, а в СССР – Югославии.
В 1936 г. в Софии стала выходить газета братьев Солоневичей «Голос России». Про советскую власть Борис Солоневич писал: «Все ждут гибели этой власти и жаждут войны»[26 - Выдержка из письма Б. Солоневича, опубликованная О. И. Пантюховым 15 окт. 1934 г.].
Русская эмиграция, в общем, разделяла такую точку зрения. Симпатии делились между Германией, Францией и Японией. От них ожидали начала военных действий. Один только Союз утверждал, что надо полагаться не на иностранную интервенцию, а на русские силы внутри СССР. На открытом собрании в Белграде 22 февраля 1939 г. В. М. Байдалаков сказал: «А что, если в какой-то сумасшедший день вы прочтете в газете о восстании Н-ского военного округа, и что некий комкор Сидорчук сверг кровавую власть и повел страну к возрождению и славе? Что, разве мы не пойдем вместе с ним служить России?» и закончил словами: «У русской совести может быть только один ответ – ни со Сталиным, ни с иноземными завоевателями, а со всем русским народом»[27 - «Меч» от 5 марта 1939 г., Варшава.].
Когда началась война Германии против Польши и ее союзников, Югославия, которая была настроена против Германии и Италии, соблюдала строгий нейтралитет. Газеты печатали без комментариев военные сводки и западных союзников и Германии.
Весной 1940 г. цены на продовольствие в Югославии начали расти. Это было неприятно, но все понимали, что лучше платить дороже, чем воевать. Даже когда Италия напала на Грецию, мало кто в Югославии отдавал себе отчет, что они теперь на очереди. Люди думали, что война пройдет мимо, не затронув Югославию.
И греки, и итальянцы, показавшие себя плохо в Первую мировую войну, были предметом насмешек и анекдотов. Запомнился мне один. По горной дороге в мотоциклете с прицепом едут итальянские разведчики. У Италии была военная техника на должной высоте. Вдруг, за поворотом, появляется пешая греческая разведка. И одни и другие поднимают руки вверх. Секунды кажутся минутами. Наконец итальянцы заявляют грекам, что они все же были первыми, поднявшими руки вверх.
Но на самом деле греки сражались доблестно, когда итальянцы из Албании на них напали 12 октября 1940 г. Они не только прогнали нападавших, но и захватили 14 ноября спорную приграничную полосу с городом Корча. Германия решила помочь своему неудачливому союзнику и привлекла Румынию к Тройственному пакту Берлин–Рим–Токио. Румыния присоединилась 23 ноября 1940 г., а 1 марта 1941 г. присоединилась и Болгария. Обе страны согласились разместить на своей территории немецкие войска. В граничащую с Грецией Болгарию Германия послала 17 дивизий, но для обеспечения фланга предложила и Югославии примкнуть к Тройственному пакту. У Югославии не было выхода, и регенты при малолетнем короле Петре II подписали 25 марта 1941 г. пакт о присоединении. Англичане, обещавшие послать войска на помощь Греции, склонили генерала Душана Симовича устроить переворот, обещав и ему военную помощь. Генерал Симович 27 марта арестовал регентов, провозгласил малолетнего короля Петра II полновластным главой страны, но не отказался от присоединения к Тройственному пакту.
Новая власть устроила повсеместные демонстрации с одинаковыми лозунгами: «Боле рат него пакт!» (лучше война, чем пакт!) и «Боле гроб него роб!» (лучше гроб, чем быть рабом!).
«В Белграде возле памятника князю Михаилу было разгромлено германское туристическое бюро и сожжен германский флаг. А в соборной церкви был отслужен молебен о благополучии короля, вступившего в управление государством. В числе дипломатического корпуса присутствовал германский посланник фон Херен, автомобиль которого во время возвращения из собора был оплеван толпой и забросан грязью… Посланник не принял извинений правительства, и было дано распоряжение германским и итальянским подданным возвращаться на родину»[28 - Маевский В. Русские в Югославии. Нью-Йорк, 1966. C. 254.].
Правительство генерала Симовича, отдавая себе отчет о неминуемости войны с Германией, начало к войне готовиться, но старалось это делать незаметно. Мобилизация не была объявлена, но кое-кого из офицеров запаса призывали в армию.
Одним из таких был мой сараевский знакомый Алексей Павлович Мальчевский (1910–1991). Он выпустил в 1979 г. книгу своих воспоминаний. Там он написал, как в конце марта его призвали явиться в полк, стоявший в Сараеве, как он собрал свой «саркофаг», как в шутку офицеры называли свои походные сундуки, и явился в казармы, но своего полка уже не застал, и пришлось потерять немало времени, пока, наконец, удалось выяснить его местонахождение[29 - Мальчевский А. Ступенями в прошлое. Сан-Франциско, 1979. C. 69.]. Это было 1 апреля 1941 г. Война еще не началась. А когда началась война, то «полное отсутствие распоряжений и никакой связи со штабами дивизий или армий. Какие-то обрывочные телефонные разговоры неизвестно с кем»[30 - Там же, с. 70.].
13 апреля был получен приказ отбить у хорватских усташей (участников восстания) узловую железнодорожную станцию Славонски Брод на линии Белград – Загреб. Для А. Мальчевского это было первое и последнее сражение. Станция была взята, взятые хорватами в плен сербы-офицеры освобождены, а что дальше? А дальше было решено бросить оружие, идти в Сараево и разойтись по домам. Большинство солдат и офицеров были из Сараева и его окрестностей.
Германия в союзе с Италией, Венгрией и Болгарией напала рано утром в воскресенье 6 апреля 1941 г. на Югославию. Югославия объявила Белград открытым городом, но это не помешало немцам подвергнуть город разрушительной бомбардировке.
Volkischer Beobachter. Kampfblatt der nationalsozialistischen Bewegung Grossdeutschlands (боевая газета национал-социалистического движения Великогермании) вышла 7 апреля под заголовком: «Немецкие солдаты ответили предателям». Под «предателями» подразумевались народы Югославии и их правительство.
По-видимому, король Петр, югославское правительство, британское посольство и, возможно, еще кто-нибудь, сразу покинули Белград и остановились в Пале – курортном городке около Сараева. 14 апреля король Петр II из Никшича (Черногория) вылетел через Афины в Лондон, а на следующий день за ним последовали генерал Симович и югославское правительство. Война была молниеносной, и 17 апреля Югославская армия капитулировала, не оказав немцам и их союзникам серьезного сопротивления. Одни сдались в плен, другие разбежались по домам, а кое-кто ушел в горы продолжать борьбу. Это были монархисты – четники (от слова «че’та» – отряд), с генералом Дража Михайловичем во главе, которые 8 мая неожиданно столкнулись с немецким патрулем, а уже 10 мая осуществили заранее подготовленное нападение на немецкий пост[31 - Andrija Mirkovic. Unerforschte Gebiete der jugoslawischen Philatelie und Postgeschichte. Selbstverlag, Koln, 1988.]. Коммунисты в то время были еще союзниками Гитлера и начали свои партизанские действия лишь после его нападения на СССР.
3. Русские студенты, сокола и НТСНП в Хорватии
Русские студенты появились в Загребском университете в конце 1920 г. вскоре после эвакуации Крыма. Это были солдаты и офицеры белой армии ген. П. Н. Врангеля. Были в их числе и военные инвалиды, говорят, даже один инвалид-генерал. B 1921 г. в Загребе училось 80 русских студентов[32 - Новое время. Белград. 1922. № 392.], а в 1922 г. – уже более 500 человек.
В. Лавров в своих воспоминаниях[33 - Солдатский университет // Новое русское слово. Нью-Йорк. 6, 7 и 8 сент. 1967.] писал, что Загребский университет был знаменит тем, что на 50–70 процентов был заполнен этими русскими бывшими военными, у которых «обмундировка была совсем не первой свежести, видела она и окопную грязь, лежанье в цепях на грязно размокших полях, а у некоторых даже – в пятнах плохо отмытой крови». Студенты, ходившие в своих военных формах, поскольку другой одежды у них не было, получили прозвище «кузнечики».
В. Лавров писал, что «кузнечики» получали от югославского правительства около 500 динаров стипендии и жили в русском студенческом доме – бывшей казарме. Этот дом на окраине Загреба – Кунишчак – был в австро-венгерское время венгерской военной тюрьмой, о чем свидетельствовали решетки на окнах. Военное ведомство отдало его русским студентам бесплатно, а за кровать, свет и отопление, как пишет В. Лавров, у студентов вычитали из стипендии по 30 динаров.
В этом двухэтажном доме было 8 больших комнат, где жили по 20–22 студента, и еще на каждом этаже по 6–7 маленьких комнат, в которых жили по 4 студентки. «В подвалах казармы появился, – пишет В. Лавров, – деревянный прекрасно сделанный пол, стены красились и расписывались фресками, возникла маленькая сцена с прекрасным занавесом, откуда-то появилось пианино; создался уютный студенческий клуб с двумя залами; в одной была постоянная столовая, в другой устраивались вечера». Далее автор пишет: «По субботам подвал изображал “роскошный бальный зал”. В зале со сценой расставлялись стулья и скамьи, занавес взвивался, и на сцене выступали певицы и певцы, куплетисты и рассказчики, декламаторы и пианисты, игравшие и классические и собственные произведения». После спектакля начинались танцы. Далее В. Лавров писал, что у студентов «были выборные старосты: и на каждом отделении, и на каждом факультете, и даже в группе постоянных студенческих статистов городского театра». Был у студентов и свой «Союз русских студентов в Загребе».
Первоначально профессора не могли поверить, что люди, воевавшие три–пять лет и отвыкшие от учения, смогут слушать лекции на малопонятном языке и сдать потом зачеты. Оказалось, что белые воины были не только их самыми старательными учениками, но и успешно справившимися с зачетами.
«Кузнечики» пришли и ушли. На их места в университете и в русском студенческом доме пришли другие, окончившие кадетские корпуса или загребскую Русскую реальную гимназию. Главным образом из студентов 26 декабря 1924 г. в Загребе было основано общество «Русский Сокол». Основанию общества «Русский Сокол» в Загребе способствовало другое событие.
В августе 1924 г. в Загребе состоялся югославянский сокольский слет. В город съехались несколько тысяч участников, в том числе и группа русских соколов и соколок. Были шествия по городу, массовые гимнастические выступления на стадионе. К тому же в Загребе одновременно состоялся и III Краевой съезд Русского Сокольства в Королевстве СХС (сербов, хорватов и словенцев, с 1929 г. – Югославия). Югославянские сокола предоставили русским гимнастический зал и помещение для собраний, так как общество «Русский Сокол» с первого дня своего существования было секцией Союза Соколов Королевства СХC. Оно имело полную автономию, но пользовалось всеми его льготами, включая бесплатные железнодорожные билеты и бесплатную деловую почту.
Главой общества «Русский Сокол» в Загребе (по сокольской терминологии «старостой») был избран Сигизмунд Сигизмундович Жеромский (25.12.1881, С.-Петербург – ?). В 1934 г. старостой стал Иван Алексеевич Поляков, затем Борис Яковлевич Мальцев, а после него Федор Федорович Вяткин (24.02.1902, Пирей, Греция – 21.5.1967, Киль, Германия), служивший в годы Гражданской войны в I Лейб-гвардии артиллерийской бригаде. В 1945 г. был арестован советскими органами и приговорен к смертной казни, которая была ему заменена 15 годами принудительных работ. После отбытия срока смог выехать к брату в Германию.
Интересна сокольская свадьба в Загребе, описанная в «Сокольской газете» (№ 32, 1938): «Старший руководитель детского отдела бр. (брат – сокола и соколки считаются братьями и сестрами. – Р. П.) Роман Владимирович Ренненкампф 28.II с.г. сочетался браком с дочерью б. российского консула в Загребе Георгия Юльевича Ферхмина, Татьяной Георгиевной. Обряд венчания совершил Владыка Досифей. Жених венчался в сокольской форме, старший шафер – староста бр. Вяткин и шафера бр. бр. Греков и Егоров были тоже в сокольской форме. Жениха благословила с. (сестра) М. Вяткина вместе с его отцом Владимиром Романовичем. Много членов о-ва, сок. подростков и детей пришло в церковь поздравить новобрачных. Сестре Ренненкампф сок. подростком Ольгой Шишовой был передан букет цветов, перевитый русской нац. лентой от имени о-ва».
В Сплите в 1927 г. было основано общество «Русский Сокол», просуществовавшее до 1928 г. В Осеке сокольское общество было основано в 1934 г. Старостой был избран Д. А. Марченко, заместителями старосты Остерман и Савельев, начальницей Маноцкова (в 1938 г. де-Боде), начальником (в 1938 г.) Кудинов, воспитателем Зельтман. Общество просуществовало до 1941 г.
Сокольство было задумано как массовая спортивная организация. Действительными членами могли быть только лица старше 18 лет, которые до 27 лет должны были посещать гимнастические занятия. Занятия с детьми и подростками были задуманы как подготовка сокольской смены. Должное внимание уделялось также патриотической и культурной деятельности.
Спорт и гимнастика привлекали молодежь в сокольские ряды, но не всех и не везде. Поэтому летом 1924 г. на руднике Перник (Болгария) нашлась группа молодежи, которая, кроме «поддержания и охранения культурных и национальных ценностей и сохранения русского национального лица», поставила себе целью и «действенное объединение для борьбы за освобождение родины». Сперва группа назвалось Кружком, но в 1927 г., после появления подобных кружков в других городах Болгарии и их объединения, был создан НСРМ.
Осенью 1924 г., независимо от начала деятельности «Кружка» в Болгарии, в Белграде (Королевство СХС) был создан СРНМ – Союз Русской Национальной Молодежи, который ставил перед собой подобные же цели. Отделения Союза вскоре появились и в других городах королевства, в том числе и в Загребе. Председателем Загребского отделения Союза стал Михаил Николаевич Хлопин (14.04.1907, С.-Петербург – ?), сыгравший впоследствии значительную роль в создании НСНП.
Идеи НСРМ (Болгария) и СРНМ (Югославия) были подхвачены русской молодежью в других странах. Центральные правления этих союзов выпустили 1 сентября 1928 г. совместное воззвание, предлагающее созвать в Белграде съезд молодежи с целью объединения молодежных организаций в единый союз.
Для подготовки съезда в Сен-Жюльене (Франция) 27 июня 1930 г. состоялась конференция, созванная «Антикоммунистической лигой» (Лигой Обера), на которой встретились представители русской молодежи из Болгарии, Латвии, Франции, Чехословакии и Югославии. Приехавшие договорились о проведении учредительного съезда Национального Союза Русской Молодежи, который и состоялся в Белграде с 1 по 5 июля того же года.
На втором съезде в Белграде 25 декабря 1931 г., кроме упомянутых, были представители Бельгии, Польши и Литвы, но не было представителя Латвии. На этом съезде было принято новое название – Национальный Союз Нового Поколения, и был принят общий устав, вводивший единую структуру для всех отделов. Доклад по уставу был сделан председателем Загребского отделения М. Н. Хлопиным.
Если загребские русские сокола собирались в югославянском Сокольском доме, то помещение для собраний НСРМ было получено в Русском студенческом доме на Кунищаке. Там в большой комнате на 20 человек проживали два бывших студента – члена НТСНП: поэт Павел Николаевич Зеленский (1904–1978), подписывавшийся псевдонимом МЭП (Молодой эмигрантский поэт) и поэт Михаил Николаевич Залесский (1905–1979). В издательстве НТС «Посев» в 1981 г. вышел сборник стихов Залесского «Златоцвет».
У Зеленского сборника стихов нет, но его песни «В былом источник вдохновенья» на мотив песни 5-го гусарского Александрийского полка и «Мы поколенье…» на его собственный мотив печатались с нотами во всех НТСовских «Календарях памятках».
Кроме двух кроватей для постоянных жильцов, в комнате было еще две кровати для гостей. В 1936 г. мне пришлось там ночевать и затем не раз там бывать, вплоть до моего отъезда из Загреба в январе 1942 г., когда НТС формально уже перестал существовать.
Последним председателем Загребского отделения НТС был Георгий Яковлевич Киверов (1896, Россия – 15.08.1976, Мюнхен), поручик артиллерии, инженер-архитектор и художник, окончивший Загребский университет. В 1946 г. он основал в Гамбурге художественную школу, занимался иконописью и преподавал иконопись в школе. Одно время работал в Аддис-Абебе (Эфиопия), но из-за климата вернулся в Германию.
В апреле 1941 г., после создания НДХ – Независимой Державы Хорватии, все организации, существовавшие до войны, были распущены. Особо строгие меры были приняты по отношению к соколам.
Татьяна Витальевна Рыбкина прислала мне текст приказа полиции города Загреба от 22 декабря 1941 г. бывшим членам Югославянского Сокола, в том числе и русским соколам, следующего содержания:
«Члены бывшего Югославянского Сокола на территории города Загреба призываются сдать свои сокольские формы или части форм в течение не более восьми дней полицейскому управлению города Загреба (ул. Джорджичева, 2, 1-й этаж) в служебное время от 8 до 13 часов. О сдаче формы будут выдаваться официальные подтверждения. Предупреждается, что за сдачей форм будет вестись строжайшее наблюдение, и против тех, кто не сдаст форму или ее части, будут приняты строжайшие меры, вплоть до отправки в концентрационный лагерь, а в случае задержки или возражений передачи – военно-полевому суду» (перевод наш. – Р. П.)[34 - Redarstvena oblast za grad Zagreb. Prs.broj 32.423-41. Zagreb, 22.prosinca 1941. Poziv. Pozivaju se clanovi biv?eg Jugoslavenskog sokola sa podrucja grada Zagreba, da u neprekoracivom roku od 8 (osam) dana predaju svoje sokolske odore ili njihove dijelove Redarstvenoj oblasti za grad Zagreb (Dordiceva ulica broj 2 I kat) za vrijeme uredovnih sati od 8 do 13 h. O predaji odore izdavat ce se uredovne potvrde. Napominje se, da ce se o predaji odora voditi najstroziji nadzor, te ce se protiv onih, koji predaju odora ili njihovih dijelova ne izvr?e u odredenom roku najstrozije postupati, t.j. biti ce upuceni u koncentracioni logor, a u slucaju veceg propusta, odnosno protuslovlja ovoj naredbi – stavljeni pod prieki sud. Redarstvena oblast za grad Zagreb. (Hrvatski drzavni arhiv, Zagreb. Zbirka ?tampata, 104/55) размер 95 ? 63 см.]. Подобные приказы, вероятно, отдавались и в других городах.
Т. В. Рыбкина прислала мне и копию письма Исполнительного бюро НТС от 15.07.1941 министру иностранных дел НДХ за подписью главного секретаря исполнительного бюро Михаила Александровича Георгиевского (1888–1950) и председателя отделения в Загребе Георгия Яковлевича Киверова. В письме выражалась просьба молчаливого разрешения и одобрения всей деятельности Союза, включая согласие на поддержку стараний Союза основать Хорватско-русское общество, и на разрешение М. А. Георгиевскому переехать из Земуна в Загреб, с правом на выезд за границу и возвращение в НДХ. В письме подчеркивалось, что это письмо и все предыдущие шаги делаются с ведома и согласия представителя русской эмиграции в НДХ господина Г. Ферхмина. Не добившись положительных результатов, НТС оказался на нелегальном положении. М. А. Георгиевский остался в Земуне, а Г. Я. Киверов в 1942 г. уехал из Хорватии на работы в Германию для дальнейшего продвижения на оккупированную немцами территорию СССР.
В декабре 1941 г. в Загребе была открыта выставка «Борьба объединенной Европы на Востоке» (Borba Udruzene Europe na Istoku). Когда я приехал в Загреб для дальнейшего следования в Германию, члены НТС посоветовали мне посетить эту выставку, чтобы не иметь никаких иллюзий насчет целей, которые преследуют нацисты. Война велась не ради уничтожения коммунизма, а для захвата территорий. Выставка была одновременно и антикоммунистической, и антисемитской, и антирусской.
Считая, что русским эмигрантам в тяжелые годы войны надо быть вместе с русским народом, группа загребских членов НТС заключила осенью 1941 г. договор с одной немецкой фирмой, работавшей около Киева. С этой группой произошел вскоре у немцев скандал. Нескольким молодым членам НТС вместо канцелярской работы хотели выдать винтовки и послать их охранять лагерь военнопленных, работавших на пригласившую их фирму. Все отказались и потребовали соблюдения договора. Как хорватским подданным это им удалось, но этот случай и то, что члены НТС быстро нашли общий язык с местным населением, способствовали тому, что немцы распорядились русских эмигрантов с любым подданством не нанимать на работу на оккупированную территорию СССР.
После этого у членов НТС не было другого выхода, как ехать в Германию якобы на работу, а затем бежать с работы и нелегально пробираться на оккупированную немцами или румынами территорию СССР.
В границах Хорватии 1941–1944 гг., кроме отделения НТС в Загребе, оказались отделения в Сараеве (председатель Доне), Баня-Луке, Тузле (председатель поэт Александр Николаевич Неймирок) и Земуне.
За годы войны Хорватию покинули почти все члены НТC. Оставшийся в Загребе Ф. Ф. Косарш был арестован в июле 1945 г., обвинен в том, что с 1937 г. являлся одним из руководителей НТСНП и приговорен к смертной казни. Известно, что несколько пожилых членов НТС, оставшихся по разным причинам в Сараеве, были арестованы и отправлены в СССР, в том числе и председатель отделения, гвардейский офицер Доне, который, отбыв 15 лет в концлагере, скончался в СССР в доме для заключенных-инвалидов в Потьме.
Главный секретарь Исполнительного бюро и фактический руководитель НТСНП в 1930-е гг. М. А. Георгиевский (МАГ), пытавшийся накануне войны наладить связь с членами НТСНП в США, был в Земуне в октябре 1944 г. арестован партизанами Тито и передан органам советской госбезопасности. На Лубянке он подвергался допросам и шесть лет спустя, 12 сентября 1950 г., был расстрелян.
Для описания деятельности НСРМ, СРНМ и НТС была частично использована книга «Ранние годы» Л. Рара и В. Оболенского («Посев», 2003), а также материалы, присланные Т. В. Рыбкиной, за что автор выражает ей особую благодарность.
4. Скауты-разведчики в Югославии уходят в подполье
Апрель–июнь 1941 г
