скачать книгу бесплатно
Хавин попросил о том же. Но она возразила, сослалась на то, что с ним незнакома, даже не знает имени.
– Давай познакомимся, – сказал он негромко.
Но Юлия задумчиво и досадливо обронила:
– А зачем? Быть может, это наша первая и последняя встреча. Я не хочу ни о чем сожалеть.
– Ты не хочешь знать, как меня зовут?
– Нет. Это ни к чему. – Она сделала глубокий вздох, высоко поднимая грудь.
Павел напружинился. Так приятно ласкать красавицу и видеть, что она охотно принимает твои ласки.
Юлия повернулась к окну. С улицы начинал пробиваться утренний свет. Показала рукой, проговорила:
– Рассветает, – и вновь вздохнула.
Павел в ее голосе уловил тоску, будто Юлия не радовалась рассвету. И Хавину хотелось, чтобы она сожалела, что у них все прерывается. Но он понимал, что это неизбежно, как бы ни хотелось иного. Проговорил:
– К сожалению, все хорошее когда-нибудь заканчивается. Иногда это случается очень быстро.
Оба умолкли. Долго лежали без движения. Было слышно тиканье часов на стене. Это тиканье уже начинало изводить Хавина, когда раздался голос Юлии:
– Поцелуйте меня еще, – сказала она и порывисто прижалась к Павлу.
Хавин обнял ее. И весь мир сразу куда-то исчез. Время перестало существовать.
2
Казалось, ночь пролетела мгновенно, как пролетает птица над головой. Мгновением не надышишься и не утолишь жажду, но именно оно кажется прекрасным и неповторимым.
Все так непредсказуемо и неожиданно случается порой. Вчера в ресторане и Павел и Юлия очень удивились бы, если бы им сказали, что ночь они проведут в одной постели. А сейчас и он и она не хотели расставаться. Но Павел и Юлия знали, что он должен уйти, а она должна закрыть за ним дверь. Он собрался. Она стояла, ждала, отвернувшись к окну.
– Я пошел, – сказал он.
– Да, да, – кивнула она в ответ, не оборачиваясь.
– Я пошел, – повторил он.
– Да идите же наконец, не мучайте меня! – выплеснула она.
Он шагнул к двери, взялся за ручку, дверь легко подалась. Мелькнула мысль, что они забыли запереть ее. Оглянулся на Юлию. Та по-прежнему смотрела в окно. Ее красивое голое тело купалось в утренних лучах. Павел распахнул дверь и вышел. Все закончилось, осталось в прошлом. Не вернуть. Да и стоит ли? Назад хода нет. Он твердо направился к своему номеру.
Водитель не спал, уже сидел на кровати полностью собранный. Встретил Хавина вопросительным взглядом, но ни о чем не спросил.
Павел раздвинул шторы, впуская в комнату слепящее солнце. Подумал: все хорошо, все хорошо. Он не осуждал ни себя, ни Юлию. Произошло так, как произошло. Жизнь продолжается. Посмотрел на часы. Он ехал в небольшой периферийный городок к приятелю на день рождения его жены. Ехал, чтобы отвлечься от всех накативших на него неурядиц. Вообще-то он не любил ездить по гостям, но давний приятель для него был как отдушина.
– Ну, что, трогаем? – спросил водитель, привставая с постели.
Хавин промолчал, и водитель снова сел, скрипнув матрацем.
Юлия пошла под душ, когда за Павлом захлопнулась дверь. Если она и сожалела о чем-то, так лишь о том, что все так быстро закончилось. Струи прохладной воды текли по волосам и телу. Успокаивали. Скоро все забудется, думала она, жизнь потечет по прежнему руслу, вяло и безразлично. Впрочем, кто знает, как будет дальше.
Она отключила воду, обтерлась полотенцем, вышла из душевой, оделась. Пора отсюда уезжать. Денег в сумочке достаточно, чтобы добраться до города на любой попутке. Сунула ноги в босоножки и шагнула к выходу.
На улице, на парковке неожиданно для себя увидела мужа. Он хмуро стоял около машины. Глаза их встретились. Валентин содрогнулся, а Юлия поморщилась, будто появление мужа испортил ей праздник. Маленькими шагами направилась в его сторону.
На лице Валентина дернулось какое-то жалкое презрение. И она, похоже, поняла, почему оно было таким. Юлия вскинула голову и тоже посмотрела пренебрежительно. Подойдя, недовольно спросила:
– Зачем ты вернулся?
Валентин расширил ноздри и задышал враждебно, но больше это походило на детскую обиду:
– Я все видел.
Юлия безразлично пожала плечами:
– Ну и что?
Обида захлестнула Валентина:
– Дверь в номер была открыта, – крикнул громко. Он хотел сказать, что он не подглядывал, он не мог опуститься до этого, что все произошло случайно.
Но Юлия равнодушно фыркнула в ответ, словно все, о чем он говорил и хотел еще сказать, ее совершенно не касалось:
– Ну и что?
Валентин задрожал. Казалось, он готов был вцепиться ей в горло, сдавить так, чтобы из него больше не вырвалось ни одного слова:
– Я убью тебя!
Юлия хмыкнула:
– Ну и что?
Валентин схватил ее за плечи. А она подумала, что, наверно, это хорошо, что он все видел, потому что он должен наконец понять, что между ними нет никакой любви, по крайней мере с ее стороны. Хорошо, если бы он сейчас ее ударил, тогда бы у нее была причина возненавидеть его и не чувствовать себя грешницей. Но Валентин не ударил, он лишь оттолкнул, захлебываясь негодованием:
– Я убью его!
Юлия усмехнулась с недоумением:
– За что? Он-то при чем? Я сама затащила его в постель, потому что он мне понравился.
У Валентина вытянулось и покраснело от натуги лицо, в глазах мелькнуло изумление:
– Что? – захлебнулся он собственным вопросом и потерянно переспросил: – Ты сама затащила? Он тебе понравился? Да когда он успел тебе понравиться, во сне, что ли? Ты же укладывалась спать, когда я ушел! Кто он?
В этот миг Юлия не сожалела, что не знала ответ, но вздохнула невесело и с досадой:
– Не знаю.
Валентин снова встряхнул жену за плечи, голос его прозвучал в ее ушах, как кваканье:
– Как это? Как это? Как это? Ты не знаешь, с кем переспала? Да ты потаскуха!
Юлия резко оторвала его руки от себя, зло глядя ему в глаза:
– Нет, и тебе это известно!
Валентин не мог поднять на нее руку, хотя ему представлялось, что достаточно еще маленького толчка и он не сумеет сдержаться:
– Я верю собственным глазам! Ты все мне врешь! Он намеренно приехал в этот ресторан, а ты умышленно устроила вечером скандал, чтобы остаться одной! Вы заранее договорились! Да, вы договорились!
Юлия поморщилась. Какая белиберда. Хотя, наверно, лучше было бы, если бы все случилось так, как говорил Валентин, тогда бы не пришлось оправдываться. А теперь вот выслушивай незаслуженные упреки. Она вздохнула:
– Нет. Я не знаю его.
Валентин растерянно уставился на нее, а потом обреченным, но ровным голосом выдавил из глубины обеспокоенной души:
– Тогда ты и есть настоящая потаскуха, если тащишь в постель первого встречного.
Когда Валентин первый раз назвал ее потаскухой, она восприняла это как крик его души, ибо знала, что Валентин не верил в то, что говорил. Однако теперь его голос был иным. Похоже, что Валентин начинал верить собственным словам. Впрочем, сейчас Юлии было безразлично, что думает муж, она просто не желала несправедливых обвинений. Она никогда не была потаскухой и никогда ею не будет, как бы не сложилась дальнейшая жизнь. И Юлия решительно и даже грубо оборвала мужа:
– Нет! И не смей произносить это слово в мой адрес!
Мученическое выражение пробежало по лицу Валентина. Он как бы потерял опору под собой, схватился за ручку дверцы авто и посмотрел с надеждой:
– Ты моя жена, я люблю тебя. А ты с ним легла в постель. – Сжал кулаки, сделал паузу, раздумывая, стоит ли говорить следующие слова, и все-таки они вырвались наружу: – Я не верю ни одному твоему слову.
Юлия грустно развела руками:
– Вот в этом все дело, – вздохнула. – А он поверил мне сразу.
Валентина передернуло, но он смолчал. Юлия подошла к машине, села на заднее сиденье. Он, придя в себя, аккуратно закрыл за нею дверцу и занял водительское место. Никогда прежде Юлия не садилась на заднее сиденье, но сейчас между ними образовалась трещина. Валентин всей кожей ощутил ее.
Он давно был влюблен в Юлию. А она их дружбу воспринимала как совместное времяпрепровождение и не более того. Он часто делал намеки, что хочет жениться на ней, но это всегда смешило Юлию.
И так бы, вероятно, все закончилось ничем, если бы мать вдруг не стала упорно втолковывать ей, что Валентин это достойнейшая пара и что лучшей партии просто не найти. А отец Юлии обыкновенно жестко сломил сопротивление дочери.
Свадьбу сыграли пышную. Но только через неделю Юлия смогла уговорить себя лечь в постель с Валентином. С первого дня начались размолвки. Холодность Юлии огорчала его. Но он по-прежнему смотрел на нее зачарованными глазами. Надеялся, что все между ними наладится.
Однако эта ночь и этот неизвестный человек поколебали его надежду.
В зеркало заднего вида Валентин наблюдал усталое лицо Юлии с выражением загадочной радости. Такого лица он никогда прежде не видел. С болью подумал, что она, став его женой, так и не стала его женщиной. А он, ее муж, не сумел стать ее мужчиной.
Но он по-прежнему сильно любил ее.
Ночью, когда уехал от Юлии, уверен был, что не вернется, однако быстро оттаял и снова потянулся к ней. И возвратился к ресторану. Поднялся наверх. Дверь номера оказалась незапертой. Он приоткрыл ее и оторопел. Не поверил собственным глазам. Жена лежала в постели в объятиях другого мужчины. Жар прошел по всему телу. Валентин застыл на месте. В глазах зарябило. Внутри все оборвалось, превратилось в черное облако.
Он чувствовал себя униженным. Противно, словно подглядывал в щелку. Надо было что-то делать. Взять и убить двоих. Убить, убить. Он закрыл глаза, до боли прикусил губы, сжал кулаки и… тихо притворил дверь.
Ему было стыдно за свое малодушие. Но он уходил. Душила ревность, перед глазами стояло трепещущее тело Юлии в объятиях другого мужчины. Но он уходил.
На улице возбужденно топтался вокруг автомобиля, истекая ненавистью ко всему, что окружало его.
А сейчас спокойствие Юлии бесило Валентина. Кажется, она совсем не чувствовала угрызений совести. Она тихо дремала. А он гнал машину по дороге, следя за женой через зеркало заднего вида и цедя сквозь зубы:
– Довольна?!
Юлия очнулась от дремоты. По губам у нее блуждала слабая улыбка. Как будто ее ночное приключение еще не закончилось. Валентин снова раздраженно спросил:
– Тебе не стыдно?
Нет, ей не было стыдно. Ведь она ничего не украла. Просто случилось то, что все равно когда-нибудь должно было произойти. Валентин не должен был идти на поводу у отца, не должен был жениться на ней. Он, конечно, неплохой человек и другая, может быть, с ним была бы счастлива, но ей нужен не такой.
– Не такой, – прошептала она. И чтобы позлить его, спросила: – Ты что-то сказал?
Валентин чувствовал, что все начинает рушиться, лопаться, как мыльный пузырь. И их семья, и надежды отцов на процветание бизнеса. Вот только сможет ли Юлия на этот раз устоять против воли отца? Вряд ли. Скорее, все останется как есть. Семья должна сохраниться. А он будет любить Юлию, какая бы она ни была. И надеяться, что сегодняшнее происшествие постепенно выветрится из их памяти. Жизнь длинная, она перемалывает и не такие события.
Валентин посмотрел на Юлию уже другими глазами, он простил ее и отозвался на ее вопрос:
– Да нет, ничего.
Юлия поморщилась, она не нуждалась в его прощении. Ей ничего не хотелось забывать. Ей претила безвольность мужа сейчас.
Между тем Валентин не был слабохарактерным человеком, из какого можно лепить все что угодно. Он был молод и здоров, хорошо сложен. Черные глаза, длинные ресницы, прямой нос. На него западали многие девушки. Но его словно замкнуло на одной Юлии. Что в ней было особенного, он не мог объяснить. Она для него вся была особенная.
Валентин, не оборачиваясь, заговорил тоном, будто ничего не случилось:
– Куда поедем? – спросил он, как сутки назад, когда ничто не предвещало ночных событий.
Юлия пожала плечами, она не знала, куда ей нужно сейчас ехать, вовсе не думала об этом. Тогда муж добавил:
– Целый день впереди, не дома же сидеть. – Он давал ей понять, что отрезал, как ножом, ночное происшествие и не хочет никогда впредь вспоминать о нем.
Чего в этом было больше, благородства или толстовства? Юлия не поняла. Хотя наверняка знала, что родители попросту назвали бы сына тряпкой и слюнтяем. Теперь она должна была или принять, или отторгнуть его жертву. Впервые Юлия осознала, каким тяжким грузом у нее на душе лежала его жертвенная любовь к ней. Увы, но чужая любовь может не только окрылять, она может угнетать и разрушать.
– У меня есть предложение, – продолжил Валентин, – если ты не возражаешь, поедем куда глядят глаза.
Юлия продолжительно посмотрев на затылок мужа:
– От себя не убежишь, Валентин.
– Не надо больше об этом, – попросил он. – Прости, что я был груб с тобой. На меня что-то нашло.
Юлия усмехнулась:
– Странно было бы, если б не нашло.
