скачать книгу бесплатно
Власть любви
Александр Дмитриевич Прозоров
Ариец #5
По воле могучего бога Волоса зачарованный кречет выбрал из нашего мира пятерых прямых наследников всемогущего Сварога, самых сильных и умелых, и перенес их в девятый век до нашей эры, в котором бушует война славян со скифами и оборотнями. Боги прошлого надеются, что далекие потомки помогут им достичь победы над врагом. Но что сможет изменить в жестоком мире неолита юная ведьма Светлана, умеющая лишь варить приворотное зелье, освящать семейные узы да заглядывать в будущее через текучую воду?
Александр Прозоров
Власть любви
© Прозоров А. Д., 2017
© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2017
* * *
Пролог
Влажная весенняя степь алела тюльпанами от горизонта до горизонта, словно залитая до краев свежей, еще живой кровью. И так же, как кровь, она пахла паром, слабой кислинкой и сладостью.
Сию раскинувшуюся под голубым небом красоту обозревали с высоты городской стены пятеро мужчин: двое молодых воинов – коротко стриженные, с куцыми еще, рыжими бородками, одетые в замшевые куртки и штаны, опоясанные широкими поясами, с которых свисали в веревочных петлях боевые палицы с каменным навершием и неизменные для скифов бронзовые ножи; двое воинов пожилых, с обветренными морщинистыми лицами, седовласых и седобородых, в запахнутых кожаных плащах, изрядно уже истертых и потерявших цвет, а также широкоплечий плечистый паренек, ростом едва достающий до плеч своих товарищей, однако облаченный в меховую накидку с широкой куньей оторочкой и островерхую кожаную шапку, украшенную надо лбом крупным рубином в золотой оправе. Золотой была также и фибула, застегивающая ворот его плаща.
– У меня плохое предчувствие, братья, – пробормотал коротышка, оглядывая бескрайнее тюльпанное поле. – Я не чувствую дальних сторожевых оберегов. Словно бы кони стоптали нанесенные на землю защитные руны. Причем сразу все.
– Так ведь весна, великий, – пожал плечами один из молодых воинов. – Все сырое, все течет и расползается. Вестимо, они просто размокли.
– Сразу все? – недоверчиво отозвался левый седобородый воин.
– А что еще может случиться, воевода? – оглянулся на него молодой. – Про беглых рабов вестей не приходило, окрестные роды за зиму на диво ни разу не ссорились. Чужаки же возле наших мастерских и вовсе никогда не появляются. Сюда даже варяги со своей солью, и то отродясь не добирались.
– Все когда-нибудь случается в первый раз, – хмуро изрек воевода.
Недоверчиво усмехнулись сразу все. Ибо небольшой город медеплавильщиков стоял слишком далеко от лесов с чужими народами, от торных рек с тяжело груженными стругами, от иных привычных смертным людям путей. Так же, как все прочие города великого скифского Аркаима, этот был построен не там, где удобно жить или путешествовать, а там, где удобно работать – возле одного из глубоких медных рудников. И сама его конструкция предназначалась не столько для сносного обитания или обороны, сколько для выплавки меди или бронзы. Твердыня состояла из двух высоких земляных валов, насыпанных кольцами и отстоящих один от другого всего на двадцать шагов. От одной насыпи к другой были перекинуты бревна, что создавали огромную общую крышу, засыпанную для тепла толстым слоем дерна. Когда-то по краю стоял тын, но за пару поколений он полностью сгнил, так ни разу и не понадобившись, и потому более не восстанавливался.
Ныне поселение выглядело снаружи как самый обычный, густо поросший травой холм, но внутри его, во многих десятках загородок, круглый год жарко полыхали горны, сотнями пожирая возки дров и руды, черпая воду из глубоких колодцев, и круглый год лучшие мастера скифского народа отливали в закопченные формы котлы, подносы и украшения, ножи и топорики, застежки и жаровни…
– Смотрите!!! – внезапно вытянул руку правый пожилой воин.
Через тюльпаны, раздвигая ногами бордовые бутоны, не спеша шествовала юная русоволосая девушка в легком замшевом сарафане, опоясанная простой веревкой, которую оттягивала лишь сплетенная из листьев рогоза сумка. Голову незнакомки украшал венок из полевых цветов, а запястье – браслет из разноцветных нитей.
– Откуда она взялась? – в недоумении переглянулись молодые скифы. – Ведь только что никого не было!
– Так вот почему молчат все мои обереги… – прищурившись, пробормотал коротышка. – Похоже, нас навестила одна из богинь.
– Богиня?! – Воины с любопытством вытянули шеи. – Кто такая, из какого народа?
– Полагаю, сейчас она сама нам о сем поведает, – спокойно ответил их низкорослый повелитель и сделал шаг вперед.
– Прикажешь призвать на стены отдыхающую стражу, великий? – с тревогой спросил пожилой воевода.
– К чему? – пожал плечами коротышка. – Пусть спят. Им еще рабов ночью караулить. С одинокой гостьей я как-нибудь справлюсь.
– А если она не одна? – Воевода нащупал на груди защитный амулет, сжал его в кулаке. Повел взглядом по сторонам. – Вроде как шуршит кто-то в цветах?
– Зверей каких-то девка спугнула, – презрительно хмыкнул молодой скиф. – Только и всего.
Гостья наконец-то пересекла окружающее город поле, остановилась возле земляной стены и громко объявила:
– Спустите лестницы, скифы, и выходите в поле! Тогда вы все сохраните жизнь, а ваши семьи останутся неразлучными.
– Кто ты такая? – неуклюже приковылял к краю стены коротышка.
– Спустите лестницы, и я не стану никого убивать! – повторила свое требование девушка.
– Ты хоть знаешь, с кем говоришь, несчастная? – холодно поинтересовался низкорослый скиф.
– Полагаю, ты один из злосчастных детей богини Табити? – чуть склонила голову набок гостья. – Уж не желаешь ли ты обратить меня в камень? Полагаешь, получится?
– Против дара великой прародительницы скифов бессильны даже боги, дерзкая девка! – предупредил коротышка. – Коли ты желаешь пережить этот день, тебе лучше меня не сердить. Поэтому стой смирно и отвечай на мои вопросы. Кто ты такая и чего тебе надобно возле моего города?
– Все очень просто, о великий сын змееногой богини Табити! Я разгадала секрет всемогущества скифского народа! – развела руками юная гостья. – Ваш секрет вовсе не в тучных стадах и бескрайних степях, о великий, ибо здешние земли скудны. Здешние вольные просторы неспособны прокормить даже одну семью, и потому степняки вынуждены проводить жизнь в скитаниях, путешествуя вслед за своими поедающими траву табунами и отарами. Но как бы вы ни старались, все равно скот не может дать своим хозяевам ничего, кроме шкур и мяса. Ваш секрет вовсе не в могуществе великой Табити, умеющей ходить сквозь священный огонь на любые расстояния, обращать живые существа в камень и даровать отнятую жизнь обратно. Секрет величия вашего народа спрятан здесь, в аркаимских городах и шахтах. Именно здесь вы добываете драгоценную бронзу, каковая потом обращается в котлы, украшения и жаровни. Здесь вы добываете чудесный металл, на который вымениваете себе хлеб и ткани, самоцветы и соль, дерево и нефрит. Именно здесь, в медных рудниках, бьется истинное сердце степей!
– И зачем ты рассказываешь мне все это, несчастная? – скривился коротышка.
– Неужели непонятно? – звонко рассмеялась неведомая богиня. – Я отвлекаю ваше внимание.
– Что-о?! – Скифы оглянулись и увидели десятки волков, рысей и медведей, бегущих к ним уже по земляной крыше города. Лесным и степным зверям не составило труда бесшумно пробраться сквозь сочные высокие травы и стремительно подняться наверх по земляным стенам. Стоило только страже отвернуться, посмотреть пару минут в другом направлении… И все, сопротивляться стало поздно.
Девушка резко вскинула руку, и из-за ее спины выступили четверо лучников. Почти одновременно тренькнули четыре тетивы, и четыре стрелы с острыми кремниевыми наконечниками вонзились низкорослому потомку Табити в спину и правый бок. А еще через миг – еще четыре.
Правитель города молча рухнул, остальные скифы выдернули из поясных петель оружие. Однако кидаться вчетвером на многочисленную звериную стаю не торопились. Уж очень неожиданным и непривычным оказался их враг. Звери тоже не нападали – лишь скалили зубы и угрожающе рычали. Медведи окружили черные зевы люков, росомахи, водя носами, бегали по плоской вершине рукотворного холма, волки, угрожающе вздыбив шерсть, плотно окружали четверых воинов.
Заминка длилась совсем недолго – по земляному склону вскарабкались наверх несколько мужчин в меховых одеждах, взялись за лежащую у края стены жердяную лестницу в два шага шириной, толкнули через опорное бревно вниз. И после этого на крышу не имеющего ворот города забежали уже десятки крепких воинов с палицами и топориками в руках.
Одной из последних наверх поднялась девушка в венке, пробралась через стаю вперед, к скифам.
– Как я уже говорила, – ласково сообщила она, – мне не хочется никого убивать. Бросьте оружие, дети степей, и вы останетесь живы.
Четверо воинов переглянулись. Один из пожилых тихо выругался и уронил палицу себе под ноги. Остальные скифы последовали его примеру.
– Вот и славно, мудрые воины, – облегченно вздохнула гостья. – Мы опять обошлись без крови. Весар, неси сюда зеркало!
Часть первая. Родовая ведьма
Бабушкино платье
Как положено настоящей сказочной истории, эта началась в ночь перед Рождеством, в занесенной снегом деревеньке, притаившейся неподалеку от Валдая, на узеньком шоссе, ведущем от старой московской трассы к древнему, как валдайские ледниковые морены, городу Удомле. И пускай ныне в не менее старинной Озеровке большинство домов принадлежали не крестьянам, а московским дачникам, пускай в каждой избе горели не лучины, а яркие электрические огни, пускай на деревьях и заборах перемигивались светодиодные гирлянды, пусть во дворах отдыхали ныне не лошади и коровы, а джипы и кроссоверы, пусть в горницах пылали камины, а не печные топки, пусть в окнах сверкали стеклопакеты, а не белело промасленное полотно, однако избы оставались все теми же несокрушимыми бревенчатыми громадинами, каковые стояли здесь не первый век и надежно укрывали от невзгод и морозов многие поколения русских людей. Как было и многие века назад, на улице сверкал в лунном свете такой же снег, что видели деды, прадеды и прапрадеды здешних обитателей, мела такая же поземка, перемигивались те же звезды, и потому нынешняя праздничная ночь была для смертных столь же завораживающей и магической, как сто, и двести, и тысячу лет назад.
Именно с этим рождественским настроением Светлана, приехавшая вместе с родителями в старый деревенский дом, ныне именуемый «дачей», и подняла крышку старого бабушкиного сундука. Ибо приближалось время святок, и девушке хотелось найти какую-нибудь старинную одежду, дабы завтра поутру удивить соседей необычным нарядом.
Вполне современная восемнадцатилетняя красотка – возможно, чуть крупноватая, но зато с яркими голубыми глазами, длинными каштановыми волосами и мягкими чертами лица, Света не отличалась суеверностью. Трудно обрести религиозность, будучи студенткой фармакологического института и на протяжении двух лет рассматривая человека как большую банку с химреактивами. Однако бокал шампанского, смех катающихся с горки детей, звон колоколов, хрустящий под ногами наст, полная Луна и звездное небо и само осознание наступающего праздника сыграли свою роль – Света поддалась общему рождественскому наваждению. Ей захотелось избавиться от джинсов и пуховика, вязаной шапочки и наушников и стать той сударушкой, каких рисуют на лубочных картинках: розовощекой и веселой, в пуховом платке, полушубке и в сарафане с пышными юбками.
А еще родовая память подсказала ей про вывернутые мехом наружу тулупы, маски с рогами, гудки и бубны, про горки и санки, конфеты и пироги, про гулянья и гадания, пятнашки и снежки и прочие деревенские развлечения, испокон веков творящиеся в здешних лесах между Рождеством и Крещением.
Все это, вместе взятое, и привело студентку-фармацевта на чердак, к старым, серым и пыльным сундукам.
Здесь, наверху, до сих пор ощутимо веяло девятнадцатым веком. Чердак, засыпанный уже порядком перепревшей, но все еще вполне узнаваемой соломой, с кровлей не из балок или лаг, а из самых обыкновенных, грубо ошкуренных сосновых бревен, сверху застеленных жердями, среди которых топорщились края древней дранки…
Ремонтируя крышу десяток лет назад, родители Светы не стали ее разбирать, а просто кинули новую кровлю поверх старой, отчего над домом стало заметно теплее.
И само собой, здесь до сих пор не имелось никакой проводки и никаких лампочек, так что подсвечивать себе девушке пришлось смартфоном.
Поднявшись наверх по приставной лестнице, студентка, осторожно ступая на ломкие желтые стебли, медленно прошла между старой радиолой и телевизором, перешагнула катушечный магнитофон с большими колонками, затем пробралась между рамами железной кровати, остановилась возле трех огромных ящиков с обитыми толстыми медными полосами углами, отерла ладонью полукруглую крышку ближнего, повернула торчащий из замочной скважины ключ, потянула вверх металлическую рукоять.
Изнутри, на удивление, пахнуло лавандой, а вовсе не плесенью или затхлостью, как этого ожидала Светлана. Хранящиеся внутри сокровища тоже выглядели свежими и нарядными: сложенные ровными стопками белоснежные кружевные подзоры и рушники, вышитые наволочки, скатерти, занавески и пододеяльники, а рядом – платки, юбки, чулки, сорочки.
Заметив среди всего этого добра полоски серого вельвета, девушка потянула ткань к себе, и неожиданно в ее руках развернулось длинное платье с разноцветной бисерной вышивкой, золотистым шелковым поясом и сандаловыми палочками вместо пуговиц.
– Ого! – Света встряхнула находку, окинула придирчивым взглядом. – Очень даже нехило… Вечерним платьем не назовешь, но в театр или на концерт в нем хоть сегодня можно отправляться!
Перекинув добычу через плечо, девушка еще несколько минут перебирала вещи, после чего выбрала две сорочки и все юбки, свернула их под мышку, закрыла тяжелую крышку сундука и повернула ключ в замке.
Спустившись в свою комнату, Светлана разложила «обновки» на тахте, еще раз придирчиво все осмотрела и даже обнюхала, после чего решительно разделась донага и через голову натянула сорочку с кружевами у ворота. Затем надела одну за другой все юбки – откуда-то из подсознания она еще помнила, что зимой их чем больше, тем лучше. С одной стороны, теплее, с другой – «пачка» намного пышнее смотрится. И поэтому в платье девушка влезла только после того, как нацепила себе на пояс целых пять сатиновых «исподниц». Оправила тяжелую ткань, затянула пояс, застегнула палочки-пуговицы на левом плече. Повернулась к стоящему в углу возле окна порядком облупившемуся трельяжу и вскрикнула от неожиданности! Из-за стекла на нее смотрела тонкогубая, улыбчивая и совершенно седая старушенция, на лице которой даже морщинки складывались в веселое выражение.
– Что… Что со мной такое?! – испуганно вскинула ладони к лицу студентка. – Я состарилась?! Как это случилось?!
– Зачем же ты так пугаешься, милая? – удивилось ее отражение. – Не чужая ведь тетка явилась тебе, Светик мой ясный, а родная бабушка. Нешто я тебе зло какое хоть когда причиняла?
Девушка замерла, вглядываясь в стекло, подошла чуть ближе. В душе ее колыхнулось воспоминание о теплых ласковых руках, напевных сказках, пирогах с черникой и густой, словно плавленный сыр, чуть желтоватой сметане.
Чарующее дыхание далекого беззаботного детства…
– Вот мы наконец-то и встретились, внученька, – произнесла пожилая женщина.
– Бабушка? – неуверенно произнесла Светлана, подойдя к зеркалу еще на пару шагов. – Но как это может быть?
– Я не дождалась, когда ты вырастешь, мой ясный лучик, – светлые губы старушки тронула слабая улыбка. – Воспитать тебя как надобно мне не удалось. Посему я заговорила сие праздничное платье. Когда оно стало тебе впору, оно меня разбудило.
– Но как?! – все еще не понимала девушка. – Бабушка, ты же…
– Умерла, – закончила за внучку, запнувшуюся на полуфразе, старушка. – Ничего страшного, Светик. К счастью, моя милая, для нас с тобой смерть не так страшна, как для прочих, обычных людей.
– Это… Это какой-то розыгрыш, да? Это экран? – Девушка протянула руку, коснувшись пальцами холодного стекла.
– Все намного сложнее, милая, – наложила ладонь со своей стороны старушка. – Это зеркало, Светлана. У женщин нашего рода с зеркалами своя, особенная связь. Они даруют нам куда больше силы и возможностей, нежели ты способна даже вообразить. К сожалению, не всем. Твоя матушка сего дара оказалась лишена. Зато ты с самого рождения светилась могуществом.
Девушка хмыкнула, прикрыла одну из створок трельяжа, заглянула за него. Не заметив никаких проводов, опустилась на колени, заглянула снизу. Затем по очереди выдвинула все три ящика подставки.
– Давай, внученька, я тебе помогу, – предложила из зеркала одетая в вельветовое платье с пышной юбкой старушка. – Вместо того чтобы хитрости в сем зеркале искать, ты лучше сходи в кладовку, да выбери тазик какой-нибудь, и три свечи с собой прихвати. Да спички не забудь. И со всем этим добром в баню али иное место уютное ступай. Там, наедине оставшись, набери воды в тазик, опосля свечи округ него запали. Над тазиком наклонись, и как вода успокоится и отражение свое ты увидишь, то меня и позови. Сказывай: «Приди, бабуля милая! На меня посмотри, со мною поговори, советом мудрым порадуй!»
Старушка в зеркале подмигнула внучке, хлопнула в ладоши – и вместо нее в стекле отразилась сама Светлана.
– Ни хрена себе… – пробормотала девушка, глядя на длинноволосую красавицу в платье с бисерной вышивкой. Розовощекую, пышногрудую, молодую и статную…
Однако настроение любоваться нарядами у студентки уже испарилось. Девушку куда больше интересовало, кто и что затеял с ее зеркалом.
– Хотите поиграть? – хмыкнула Света. – Ладно, давайте посмотрим, что вы там придумали и как собрались выкручиваться…
Кто именно затеял столь хитрый розыгрыш, студентка старалась не думать. Ибо ни единого вундеркинда, способного на столь сложные фокусы, среди ее знакомых не имелось.
– Ладно-ладно, – пробормотала она, резко разворачиваясь к двери. – Только все это я сделаю по-своему.
Забрав в кладовке круглый пластиковый тазик и свечи, девушка затолкала их на чердак, после чего сходила за спичками, взяла пластиковую канистру с водой, забралась с нею наверх.
В стоящей у реки бане – в ночь перед Рождеством было холодно, как в морозилке; до нее идти далеко, темно, и переодеваться в уличную одежду Свете совсем не хотелось. К тому же если с нею играли, то ловушку неведомые шутники готовили именно там, в бане. Зачем же вот так запросто помогать своим противникам?
Подсвечивая себе смартфоном, девушка поставила тазик на радиолу. Подогрев свечные пятки спичкой, приклеила стеариновые палочки по сторонам и напротив себя, зажгла. Спрятала телефон в карман и не спеша перелила воду из канистры. По тазику побежали мелкие волны, и еще до того, как вода успокоилась, девушка щелкнула пальцами:
– Бабуля, покажись, советом поделись!
– У тебя так плохо с памятью, внученька, али ты меня подразнить задумала? – прозвучало откуда-то снизу.
– О-о черт! – взвизгнув, подпрыгнула Светлана, и по тазику опять побежали мелкие волны.
– Не поминай, нечистого, малышка, не то появится, – посоветовал голос. – Особливо при твоем-то даре!
– Черт! Где ты, кто ты?! – закрутилась девушка.
– Вода для нас не менее важна, нежели зеркала, внученька, – услышала в ответ Светлана. – В твердых зеркалах мы видим реальность, видим путь или самих себя, в зыбкой воде мы способны увидеть несуществующее, прошлое или будущее. Попробуй, моя малышка. Загляни в будущее. Недалеко, всего на день. Разве тебе не интересно? Всего лишь в завтра.
– Я… Я не умею, бабушка, – вскинула глаза к потолку девушка.
– Умеешь, милая, умеешь, – отозвался голос. – Ты же смогла вызвать сюда меня!
– Ты меня научила!
– Нет, внученька, я учила тебя совсем другим словам. Но ты сделала по-своему, и у тебя получилось. Это потому, что важны не слова. Слова лишь помогают настроиться на нужный лад. Важно желание, состояние души. Ты захотела меня призвать, и ты этого добилась. А что ты при этом говорила, не имеет значения, – пояснил бабушкин голос. – Теперь пожелай увидеть завтрашний день. Закрой глаза и представь себе яркий солнечный день, что случится ровно через сутки, представь своих родителей и все, что есть вокруг них. Пожелай! Ты сможешь, просто пожелай! А теперь опусти голову и посмотри в таз.
Светлана послушалась и, к собственному изумлению, увидела вместо тазика светлый круг, в котором на заснеженном фоне шли руку об руку мужчина и женщина…
– Где это они, бабушка? Почему у мамы синяк под глазом?
– Ты смогла заглянуть с первой попытки, моя малышка? – удивился голос. – Я мучилась больше месяца, и бабушка постоянно давала мне наставления. Воистину, мой Светик, ты прирожденная чародейка!
– Но почему у мамы синяк?
– Ты ведьма, ты и разбирайся.
– Я не ведьма, бабушка!
