скачать книгу бесплатно
? Девушка! Девушка! ? Платон Данилыч слегка похлопал незнакомку по щекам.
? Пашка, да иди ты уже сюда! Доктор, блин! Помогай! Я беру за плечи, ты ? за ноги.
Платон Данилыч приподнял девушку, капюшон свалился, ветер подхватил и заполоскал лёгкую прядь волос, красную в свете габаритов.
? Ёлкина? ? Пашка с сомнением вглядывался в застывшее лицо.
Девушка приоткрыла глаза, глянула на Пашку безразлично.
? Катька Ёлкина! Ну, ни фига себе!
? Знакомая что ли?
? Дак учились вместе. Помнишь, в шестом классе у неё родители пропали ? геологи. Бабка одна воспитывала. А пару лет назад и бабка померла.
Так, переговариваясь, они затолкали Катерину на заднее сидение и врубили отопление на полную мощь.
? Блин, скажи кому ? не поверят! ? крутил головой Пашка.
? Да чего уж тут необычного? Прикамск ? город маленький. Ты вот скажи, что нам сейчас с ней делать? Кого вызывать, скорую или полицию?
? Не надо полицию, ? прошелестела с заднего сидения Катька, ? и скорую не надо. Я домой хочу… ? и беззвучно заплакала.
? Ладно, едем домой, ? с облегчением решил Платон Данилыч, ? а то мать нас, поди, уж потеряла.
Катька удовлетворённо вздохнула и закрыла глаза…
* * *
На пороге дома их встретила Елена Павловна, миловидная улыбчивая женщина.
? Ой, а я вас знаю! ? удивилась Катерина.
Женщина сверкнула ямочкой на щеке:
? Да меня весь Химкомбинат знает: я ж, почитай, всю жизнь в столовой работаю, как с училища пришла. На заведовании – только два года. А до этого и на раздаче стояла, и в столе заказов. А ты наша, комбинатовская?
? Мам, да это ж Катька Ёлкина из нашего класса.
? Ну и ладненько! Давайте за стол.
* * *
Катерина словно вернулась в детство, в то беззаботное время, когда её родные и любимые были живы, и все они вместе – счастливы.
Никто ни о чём её не расспрашивал, Елена Павловна была предупредительна и ласкова: поила травками от простуды, потчевала мочёной брусникой и мёдом. Пашка, который работал фельдшером на скорой сутки через трое, сидел дома и развлекал её воспоминаниями о школьных дурачествах.
Через пару дней Катерина совсем оклемалась. Пора было собираться: не может же она бесконечно сидеть на шее этих милых, но, в сущности, совершенно посторонних людей. Да и Паше завтра на дежурство. Вот только возвращаться в свой пустой дом, к тюкам с барахлом и ко всему тому, что узнала она про Тимура, а, может, и к самому Тимуру, если он за эти дни вдруг заявился, не хотелось до тошноты, до дрожи в коленках. Катерина лихорадочно искала и не могла найти повод остаться…
* * *
В свою очередь, старшие Ракитины, ворочаясь бессонными ночами на широкой супружеской кровати, сначала каждый по отдельности, а потом совместно начали строить планы по устройству будущего единственного и любимого сыночки. Родители видели, как Пашка оживился и приободрился с появлением Катюши. Безвылазно сидел дома, с энтузиазмом рвался помогать отцу по хозяйству.
? Глядишь, и забудет эту воблу сушёную. Господи, сделай так, чтоб нашла эта зараза Женька в том Екатеринбурге свою судьбу, да отстала от нашего Павлика во веки веков! Аминь! ? молилась Елена Павловна так, как сердце подсказывало, и крестилась на старую, ещё бабушкину, икону.
Пресвятая Богородица смотрела на Елену Павловну с сочувствием и пониманием…
* * *
Вечером третьего дня старших Ракитиных ждал старательно убранный дом и запах выпечки. Не решившись без спроса брать из холодильника дорогие продукты, Катерина надумала приготовить, что подешевле: капустный пирог да картофельные шаньги. Благо, бабуля научила!
– У, вкуснотища какая! – Пашка, отломил угол пирога, целиком засунул его в рот и, забывшись, облизал пальцы. – Ум отъешь!
Елена Павловна, расценив это как добрый знак, достала из ямки хрустящей квашеной капустки, кисленьких бочковых огурчиков, солёных рыжиков, настрогала мороженой нельмы, ароматного деревенского сала с чесноком, а Платон Данилыч водрузил в центр стола заветный графинчик с настоянным на кедровых орешках самогоном собственного производства.
Сначала выпили за присутствующих, потом за хозяйку и её золотые ручки, потом за здоровье дорогой гостьи, а потом разговор как-то сам собой перешёл на Катьку и Катькины дела.
Растроганная и расслабленная домашней наливочкой и доброжелательным вниманием, она рассказала всё: как бедовали с бабулей после гибели родителей ? сотрудников геологической экспедиции; как после окончания школы устроилась фасовщицей на химкомбинат: бабуля сильно болела и хотела, чтобы внучка поскорей встала на ноги, не дай Бог что; как по субботам и воскресеньям помогала бабушке торговать на рынке домашними пирожками, таская их в двухведёрной пайве, закутанной в одеяло; как уже после смерти бабушки на том же рынке познакомилась с Тимуром…
Вот только про страшные Генкины слова, да про свои подозрения рассказывать не стала: постеснялась или побоялась.
При упоминании Тимура Елена Павловна посмотрела на мужа и выразительно двинула бровями. Некурящий Платон Данилович в ответ только сокрушённо вздохнул:
? Ну, что, Павка, пойдём покурим что ли…
Глава 8
Убирая со стола, Елена Павловна ругала себя распоследними словами: раскатала губу, дура старая! Из огня да в полымя! Нашла сыну невестушку ? каждый в глаза плюнет и прав будет: рыночная подстилка! Щёки её полыхали жаром: ладно, Пашка ? дурачок. С него какой спрос. Подобрал змейку себе на шейку. Но она-то ? баба тёртая ? пригрела в семье неведомо кого! Тоже мне, одноклассница! Завтра же чтобы духу этой одноклассницы в доме не было!
* * *
Ночью в супружеской кровати Платону Данилычу было сказано:
? Ты ЭТУ в дом привёз ? тебе и увозить! Нет что ли вокруг девок нормальных? Приволок шушеру. Мало я слёз пролила с этой шалавой – Женькой? А тут ещё круче: родит нам внучонка-татарчонка ? позор на весь город…
? Лена, ну ты ж, вроде, в Бога веришь! Сироту обижать ? грех…
? Нет, я её что, с голой жопой на мороз выгоняю? У неё, так-то, свой дом имеется! У нас в городе, знаешь, сколько сирых да убогих! Что, всех собирать будем?
Платон Данилыч отвернулся и засопел обиженно.
* * *
Утром, дождавшись, когда Павка убежит на суточное дежурство, Платон Данилыч, сосредоточенно глядя в тарелку, вздохнул, ни к кому, вроде, не обращаясь:
? Дом без хозяйки ? сирота!.. ? и, не получив ответа, добавил: ? Проведать бы надо, а то, не дай Бог, бомжи заберутся ? спалят ненароком.
Это был уже прямой намёк, не заметить который было невозможно. При всём желании.
? Да, загостилась я у вас, ? Катерина крутила в пальцах чайную ложечку и тоже не поднимала взгляда от скатерти. ? Пора мне, да и топить надо, а то цветы помёрзнут…
? Так Платон Данилыч тебя и подвезёт! Чего ж на автобусе трястись?! ? воодушевлённо поддержала разговор Елена Павловна и всплеснула руками: ? Ой, заболталась я с вами ? опаздываю совсем!
* * *
Подъезд к Катькиному дому был заметён снегом. Никаких следов. Она облегчённо вздохнула и, не глядя на Ракитина, промямлила:
? Платон Данилыч, спасибо Вам огромное! Если бы не Вы…? глаза её налились слезами.
? Да чего ты, Катюшка!… В жизни и не такое случается… Перемелется…? неловко покопавшись в бумажнике, Ракитин вынул три тысячных бумажки: ? Бери-бери! ? и запихнул деньги в карман её китайского пуховичка. ? Мало ли как сложится. Вот заеду к тебе в гости, а ты меня пирогами угостишь! – он тепло улыбнулся: – Не прогонишь?
Катерина лишь молча помотала головой. Пряча лицо и утирая пальцами нос, она вывалилась из машины. Платон Данилыч посмотрел, как бедолага бредёт к калитке, загребая снег короткими дутыми сапожками, глянул на часы и резко рванул с места.
* * *
В доме стоял лютый холод. Порадовавшись тому, что в трубы отопления залит тосол, а не вода, Катерина накидала в топку угля и раскочегарила котёл. Потом, не раздеваясь, вытащила на холодную веранду Тимуровы баулы: смотреть на них сил не было, но не выбрасывать же!
Тут же на веранде, за ступеньками, стояла старая двухведёрная пайва. Когда-то отец ходил с этой пайвой в тайгу за клюквой. Потом Катерина с бабулей приспособили её в качестве термоса, приклеив изнутри туристический коврик, а снаружи обмотав старым детским одеялком. При этих воспоминаниях слёзы снова подступили к горлу…
«Да не плачь! Будет тебе счастье!» ? Катерина с испугом оглянулась. Никого…
Она разозлилась.
Нет, не на цыганку.
И не на Ракитиных, которые, в принципе, не обязаны с ней нянчиться.
И даже не на Тимура.
Это была какая-то другая злость, кипящая и булькающая, как вода в чайнике. Катерину словно распирало изнутри, она чувствовала, что если сейчас, немедленно не начнёт что-то делать ? взорвётся и разлетится на тысячу частей…
Минут через пять она уже решительно шагала в сторону ближайшей оптушки, волоча за собой пустые детские санки.
* * *
На следующий день у входа на рынок снова ошивалась небольшая кучка цыганок, которые время от времени привязывались к прохожим.
Катерина моментально сжалась и покрепче уцепила ремни висевшей за плечами пайвы, но вдруг с удивлением поняла, что ничуть не боится, выпрямилась и независимо сунула руки в карманы.
? Красавица! Скажи, сколько времени?
? Не знаю! ? Катька широко улыбнулась и, вынув руки, покрутила ими перед собой: ? У меня и часов-то нет!
? Счастливая, значит… ? протянула цыганка и жалобно заканючила: ? Ну, дай хоть сто рублей…
? А у меня и денег нет, ? с улыбкой вывернула карманы Катерина, ? а то бы я дала… Пирожок хочешь?
? Ну, хоть десять рублей, а…? не унималась попрошайка.
?
(да ладно тебе), ? вмешалась её товарка, ? не видишь: счастливая она?! ? и усмехнулась: ? Узнаёшь меня, красавица?
? Узнаю. Пирожок хочешь?
Цыганка блеснула зубами:
? С мясом есть?
? На мясо ещё не заработала, ? с вызовом ответила Катька, ? с картошкой есть, с капустой.
? Я с мясом люблю! ? фыркнула цыганка. ? А тебе правду говорю: мальчика вижу!
? Какого мальчика? ? растерялась Катерина.
? Сын у тебя будет, ? и, вильнув подолом, смешалась с толпой.
* * *
Елена Павловна не находила себе места. После ухода Катерины сын пропадал где-то целыми днями, стараясь не пересекаться с родителями. Да и в отношениях с мужем что-то разладилось: не было того трогательного единодушия, которое присутствовало, когда они дружно не переваривали бывшую сношеньку Женьку. Теперь Платон всё больше отмалчивался, ограничиваясь короткими «да» и «нет», и почему-то несколько раз поминал тургеневскую Му-Му.
В глубине души Елена Павловна и сама не понимала, что ж её так обозлило. В конце концов, если посмотреть объективно, Павка тоже на принца не тянул. Зарплата бюджетника, да ещё алименты на Максика. А девицы нынче хваткие: потенциальных женихов оценивают по толщине кошелька. Всё им нужно сразу и сейчас: квартиру, машину, шубу…
Опять вспомнилась проклятущая Женька, как прикатила тогда с новым хахалем на серебристой иномарке. Через губу выплёвывала обидные слова о том, что не место её Максику среди маргиналов и нищебродов. А как алименты с нищеброда получать, так денежки не пахнут! Не побрезговала королевишна бюджетными рубликами.
От тягостных воспоминаний в груди у Елены Павловны что-то сжалось. По всему выходило: зря она взъелась на Катьку…
? Лена Пална, ? сунулась в двери кабинета бухгалтер Аллочка, ? документики подпишете?
? Заходи, ? тяжело вздохнула Ракитина, ? что там у тебя?
? Да акты сверок. Год-то к концу катится! ? Аллочка села и облокотилась о стол, словно на витрине разложив пышную грудь в ажурной трикотажной кофточке.
Аллочке было слегка за сорок, но она не собиралась сдаваться наступающим годам, не унывала, не комплексовала, была свежа, активна и любила каждый из ста своих килограммов. Кстати, мужики Аллочку тоже любили: встречали, провожали, дарили духи и конфеты. Замуж, правда, не звали ? некуда. Жила Аллочка в крохотной двушке с бывшей свекровью и сыном-подростком.
? Елена Пална, а Вы что не в настроении?
Они много лет проработали в одной столовой, не сказать, что приятельствовали, но симпатизировали друг другу, потому Аллочка могла себе позволить задать начальству такой вопрос.
Ракитину буквально разрывало от последних новостей, да и шила в мешке не утаишь, поэтому она поделилась с Аллочкой всеми своими бедами. Собственно, беды было две: Женька и Катька.
* * *
Тараща ярко накрашенные глаза и делая многозначительные паузы, Аллочка рассказала, что на Цыганском посёлке появилась гадалка:
? Молодая… Ну, цыганка… естественно… Зовут Зоя…Или Зара… Многие наши у неё уже были… Говорят, всю правду сказала… И советы даёт… И про то, что будет, тоже говорит… Может, Вам к ней сходить?
? Да уж, ? засомневалась Ракитина, ? наболтает чего, а потом… Кто его знает…
