скачать книгу бесплатно
Я тихо ахнула, и терпению Расти настал конец: он вырвался из моих рук и побежал, надрываясь от лая, к двери, или, точнее, к тому человеку – кем бы он ни был, – который ожидал снаружи.
– Расти! – Я пошла за ним, но он не переставал лаять. – Расти, не надо… Расти!
Я поймала пса за ошейник и оттащила от двери, но он продолжал лаять, и тут я осознала, что со стороны можно было принять его гавканье за лай огромной злобной собаки, и, вероятно, в данных обстоятельствах это было лучше всего.
Я собралась с духом, сильно встряхнула пса, что в конечном счете заставило его замолчать, а затем выпрямилась в полный рост. Пламя трещало в камине, и моя тень танцевала на запертой двери.
Проглотив комок в горле и сделав глубокий вдох, я спросила настолько твердо и спокойно, насколько было возможно в данных обстоятельствах:
– Кто там?
Послышался мужской голос:
– Извините за беспокойство, я ищу дом мистера Марша.
Друг моего отца? Или же это просто уловка, чтобы проникнуть в дом? Я заколебалась. Голос раздался опять:
– Здесь живет Руфус Марш?
– Да, здесь.
– Он дома?
Еще одна уловка?
– А что? – спросила я.
– Ну, мне сказали, что я могу найти его здесь.
Я все еще раздумывала, как мне поступить, когда мужчина добавил совсем другим тоном:
– Это Джейн?
Нет ничего более обезоруживающего, чем услышать, как незнакомец называет твое имя. Кроме того, в приглушенных звуках его голоса, доносившихся из-за плотно закрытой двери, было нечто такое… что-то…
– Да, – ответила я.
– Ваш отец здесь?
– Нет, он в Лос-Анджелесе. Но кто вы такой?
– Меня зовут Дэвид Стюарт… Я… Послушайте, довольно трудно разговаривать через дверь…
Но еще прежде, чем последнее слово сорвалось с его губ, я открыла задвижку, подняла засов и распахнула дверь. И совершила я этот очевидно безумный поступок из-за того, как он произнес свое имя. Стю-ю-юарт. Американцы всегда испытывают трудности, пытаясь выговорить это имя… «Стуарт» – вот как они говорят. Но этот человек произнес слово «Стюарт» так, как его произнесла бы моя бабушка, так что он был не американец, он прибыл с моей родины, из Великобритании. А взяв в расчет его имя, я решила, что не просто из Великобритании, но и, скорее всего, из Шотландии.
Полагаю, что я воображала, будто тут же узнаю этого человека, но оказалось, что я не видела его никогда в жизни. Он стоял передо мной, а за его спиной все так же ярко горели фары автомобиля, и только свет от огня в камине освещал его лицо. На нем были очки в роговой оправе, и он казался очень высоким, намного выше меня. Мы посмотрели друг на друга; он – пораженный внезапной переменой моей политики, а я – внезапно охваченная страшной злобой. Ничто так не злит меня, как страх, а я была напугана до полубезумия.
– Что вам нужно? Зачем вы подкрались к моему дому посреди ночи? – Даже мне самой мой голос казался резким и надорванным. Я была близка к истерике.
– Но ведь сейчас только девять часов, и я вовсе не подкрадывался, – ответил мой гость, и это прозвучало довольно разумно.
– Вы могли бы позвонить и предупредить меня, что приедете.
– Я не мог найти ваш номер в телефонной книге. – До сих пор он вовсе не порывался войти. Ворчание Расти по-прежнему доносилось из глубины гостиной. – И я понятия не имел о том, что вы одна, иначе отложил бы свой визит.
Моя ярость поутихла, и мне даже стало немного стыдно за эту вспышку.
– Ну… Раз уж вы здесь, проходите.
Я попятилась и потянулась к выключателю. Комнату наполнил холодный, яркий электрический свет.
Но Дэвид Стюарт все еще колебался.
– Быть может, вы хотели бы взглянуть на какое-нибудь удостоверение личности?.. Ну, знаете, на кредитную карточку? Паспорт?
Я бросила на него довольно резкий взгляд, и мне показалось, что я уловила искру иронии за стеклами его очков. «Интересно, – подумала я, – что такого смешного, черт побери, он тут нашел».
– Если бы вы прожили здесь столько же, сколько я, вы бы тоже не стали открывать эту чертову дверь кому попало.
– Ну что ж, прежде чем кто попало войдет в дом, вероятно, ему лучше пойти и выключить фары. Я оставил их включенными, чтобы не оступиться в темноте.
Не дожидаясь едкой реплики, которую меня так и подмывало уронить в ответ, странный гость направился к автомобилю. Я оставила дверь открытой, вернулась к камину и подложила в огонь еще одну деревяшку. Тут я поняла, что мои руки дрожат, а сердце колотится, отбивая барабанную дробь. Я расправила коврик перед камином, швырнула косточку Расти под кресло и прикурила сигарету. В этот момент пришелец снова поднялся на заднее крыльцо, вошел в дом и закрыл за собой дверь.
Я повернулась к нему. У него была бледная кожа и черные волосы, что свойственно очень многим горцам. Худощавый, несколько угловатый и нескладный, он походил на какого-нибудь чудаковатого ученого или преподавателя непонятной науки. На нем был мягкий костюм из твида, немного потертый на локтях, коленках и петельках для пуговиц, клетчатая, коричневая с белым рубашка и темно-зеленый галстук. Его возраст угадать было невозможно. Ему могло оказаться как тридцать, так и пятьдесят лет.
– Как вы теперь себя чувствуете? – осторожно спросил Дэвид Стюарт.
– Я в порядке, – ответила я, но мои руки все еще дрожали, и он это видел.
– Вам бы выпить немного. Это не повредит.
– Я не знаю, есть ли в доме выпивка.
– Где можно поискать?
– Внизу, под окном.
Дэвид Стюарт нагнулся, открыл шкафчик, пошарил там немного, а затем извлек руку с пылью на рукаве пальто и на четверть полной бутылкой виски «Хейг».
– То, что нужно. Теперь осталось найти стакан.
Я пошла в кухню и вернулась с двумя стаканами, кувшином воды и лотком льда из морозильника. Мой гость разлил напиток в стаканы. Жидкость казалась подозрительно темной.
– Я не очень люблю виски, – сказала я.
– Отнеситесь к нему как к лекарству. – С этими словами он протянул мне стакан.
– Но я не хочу, чтобы меня развезло.
– О, не волнуйтесь, не развезет.
В этом был здравый смысл. Виски имел привкус дыма и был невероятно согревающим. Успокоившись немного и уже стыдясь того, что я вела себя как полная дура, я нерешительно улыбнулась гостю.
Он улыбнулся в ответ и сказал:
– Почему бы нам не присесть?
Итак, мы присели, я на ковер, а он на краешек большого отцовского кресла, опершись локтями на колени и поставив стакан с виски на пол между ног.
– Разрешите узнать, из чистого любопытства, почему вы в конце концов открыли дверь?
– Все дело в том, как вы произнесли свое имя. Стюарт. Вы из Шотландии, не так ли?
– Да.
– Откуда именно?
– Кейпл-Бридж.
– Но это же совсем рядом с Элви!
– Я знаю. Видите ли, я из фирмы «Рэмси, Маккензи энд Кинг»…
– Бабушкины юристы!
– Верно.
– Но я вас не помню.
– Я начал работать в этой конторе всего пять лет назад.
У меня внутри все похолодело. Но я заставила себя спросить:
– Что-то… случилось?
– Ничего не случилось. – Его голос звучал очень твердо и ободряюще.
– Тогда зачем вы приехали?
– Из-за целого ряда писем, – сказал Дэвид Стюарт, – оставшихся без ответа.
3
Помолчав немного, я произнесла:
– Я вас не понимаю.
– Из-за четырех писем, если быть точным. Трех от самой миссис Бейли и одного моего, написанного от ее имени.
– Написаны кому письма? – Сейчас было не время задумываться о порядке слов в предложении.
– Вашему отцу.
– Когда?
– В течение последних двух месяцев.
– Вы посылали их сюда? Я хочу сказать… Мы так часто переезжаем.
– Вы сами сообщили бабушке этот адрес.
Чистая правда. Я всегда высылала бабушке новый адрес, когда мы переезжали. Я выбросила свою наполовину сгоревшую сигарету в камин и попыталась как-то уложить в своей голове эту экстраординарную ситуацию. Мой отец, при всех его недостатках, был абсолютно не способен что-либо скрыть… скорее наоборот, он имел склонность выражать свое недовольство вслух и жаловаться сутки напролет, если что-то раздражало или беспокоило его. Но о письмах я не слышала ничего.
Мой гость осторожно спросил, отрывая меня от размышлений:
– Так вы не видели этих писем?
– Нет, – сказала я. – Но это неудивительно, потому что отец всегда забирает почту сам, из магазина.
– Возможно, он просто их не распечатывал?
Но это тоже было на него не похоже. Отец всегда вскрывал письма. Не обязательно для того, чтобы прочесть их, а просто потому, что всегда существовала вероятность обнаружить в конверте чек.
– Нет, он бы так не сделал, – сказала я. Проглотила нервный комок, застрявший в горле, и убрала волосы с лица. – О чем были эти письма? Или вы, может, не знаете?
– Разумеется, знаю. – Теперь голос Дэвида Стюарта прозвучал очень сухо, и было несложно представить, как он, устроившись за старомодным письменным столом, откашлявшись и отодвинув эмоции на задний план, приступает к разбору всяческих завещаний, доверенностей, актов купли-продажи, договоров об аренде и прочих документов с их подводными камнями и невразумительными формулировками. – Дело в том, что ваша бабушка хочет, чтобы вы вернулись в Шотландию… Навестили ее…
– Я знаю, что она этого хочет, – перебила я, – она всегда писала мне об этом.
Он поднял бровь:
– Так вы не хотите возвращаться туда?
– Хочу… Конечно хочу… – Я подумала о своем отце, вспомнила подслушанный давным-давно разговор. – Я не знаю… То есть я просто не могу вот так запросто принять решение…
– Есть какая-то причина, препятствующая этой поездке?
– Ну разумеется, есть… Мой отец…
– Вы имеете в виду, что некому будет вести хозяйство в ваше отсутствие?
– Нет, я говорю совсем не об этом.
Я осеклась. Молчал и Дэвид Стюарт, вероятно ожидая от меня каких-то объяснений. Мне не хотелось встречаться с ним взглядом. Отвернувшись, я стала смотреть на огонь. По правде сказать, я чувствовала себя неловко и подозревала, что вид у меня довольно сконфуженный.
– Видите ли, – заговорил мой непрошеный гость, – никто и никогда не упрекал вашего отца за то, что он увез вас с собой в Америку…
– Бабушка хотела, чтобы я осталась в Элви.
