banner banner banner
Царь Давид
Царь Давид
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Царь Давид

скачать книгу бесплатно

Царь Давид
Петр Ефимович Люкимсон

«Как ни странно это прозвучит, но нет ничего проще, чем написать исторический или псевдоисторический роман о царе Давиде. Да, художественный уровень этого романа будет зависеть от степени таланта автора, но все сюжетные перипетии и характеры героев в нем вполне предсказуемы. Да и даже если автор захочет продемонстрировать силу своего воображения и решит написать такой роман в жанре фэнтези, он все равно вольно или невольно останется привязанным к Библии – этой «Книге Книг», влекущей к себе все новых своих читателей, независимо от того, верят они в Бога или нет. В сущности, рассказываемая Библией история жизни царя Давида и есть такой роман, причем написанный рукой гениального мастера или группы соавторов. Если бы это было иначе; если бы Библия несла в себе только некие религиозно-философские идеи и исторические сведения, не захватывая при этом сердца читателя, то она бы никогда не сыграла такой огромной роли в истории человечества. Так что с романом о царе Давиде все более-менее ясно…»

Петр Люкимсон

Царь Давид

Предисловие

Как ни странно это прозвучит, но нет ничего проще, чем написать исторический или псевдоисторический роман о царе Давиде. Да, художественный уровень этого романа будет зависеть от степени таланта автора, но все сюжетные перипетии и характеры героев в нем вполне предсказуемы. Да и даже если автор захочет продемонстрировать силу своего воображения и решит написать такой роман в жанре фэнтези, он все равно вольно или невольно останется привязанным к Библии – этой «Книге Книг», влекущей к себе все новых своих читателей, независимо от того, верят они в Бога или нет.

В сущности, рассказываемая Библией история жизни царя Давида и есть такой роман, причем написанный рукой гениального мастера или группы соавторов. Если бы это было иначе; если бы Библия несла в себе только некие религиозно-философские идеи и исторические сведения, не захватывая при этом сердца читателя, то она бы никогда не сыграла такой огромной роли в истории человечества.

Так что с романом о царе Давиде все более-менее ясно…

Совсем иное дело – попытка создать сколько-нибудь научную биографию царя Давида – фигуры, столь много значащей для каждого верующего иудея, христианина, да и мусульманина; великого воина и государственного деятеля, а также, вне сомнения, самого популярного поэта всех времен и народов, ибо трудно найти язык, на который не были бы переведны написанные им псалмы, а их суммарный тираж не поддается исчислению, но явно больше общего тиража всех полных изданий Библии.

Прежде всего, автор такой биографии царя Давида неминуемо сталкивается с научной школой, утверждающей, что, подобно Аврааму, Исааку, Иакову Моисею и Иисусу Навину, первые цари Израиля Саул, Давид и Соломон «родились на страницах Библии», то есть являются вымышленными, сказочными персонажами.

Надо сказать, что историков, придерживающихся версии о том, что этих царей никогда не существовало, сегодня немного. Куда меньше, чем, скажем, тех, кто высказывает подобную точку зрения по отношению к еврейским праотцам и пророку Моисею. Но они есть, в их суждениях имеется своя логика, и нельзя взять и просто проигнорировать их аргументы.

Главным доводом в пользу своей точки зрения сторонники этой школы долго приводили тот факт, что у нас, кроме самой Библии, нет никаких других письменных источников и археологических памятников, которые подтверждали бы реальность существования царей Саула, Давида и Соломона. В 1994 году первый такой памятник вроде бы появился – им стала стела из Тель-Дана, на которой арамейский правитель утверждает, что он «уничтожил семьдесят царей, которые снарядили против него тысячи колесниц и тысячи всадников. И я убил царя израиля Иорама, сына Ахавы, и царя из Дома Давидова Ахизияху, сына Иорамы».

Но на этом, как отмечает американский исследователь Эрик Кляйн, все и заканчивается. Больше никаких записей и свидетельств, в которых упоминались бы Давид или Соломон нет. Все же постройки, которые археологи связывают с царем Давидом, датируются не X, а IX или даже VIII вв. до н. э. Порочность метода многих археологов, работающих сегодня в Израиле, отмечает проф. Кляйн, заключается в том, что они нередко датируют свои находки, сверяясь с отрывками из Библии. Но цель библейской археологии, справедливо пишет он далее, не состоит в том, чтобы доказать или опровергнуть данные Библии. Археологи должны заниматься изучением культуры и истории Святой Земли, которая существовала на самом деле[1 - Cм. Eric Kline. Biblical Archaeology: A Very Short Introduction, Oxford, 2009.].

Но в том-то и дело, что никаких археологических находок, которые поставили бы под сомнение историческую достоверность основных из описываемых в Библии событий, тоже до сих пор не найдено. Зато все новые и новые находки, наоборот, подтверждают аутентичность Библии и правдивость изложенных в ней событий. Подтверждают эти находки, как увидит читатель далее, и историческую реальность фигуры царя Давида. Что же касается эпохи, в которой он жил, то это, как говорится, отдельный вопрос, и нам еще предстоит попытаться разобраться.

Ну и, безусловно, довод о том, что, если нет никаких других доказательств, то Библии нельзя доверять, доказывает лишь предвзятость тех, кто его выдвигает. В конце концов, так мы можем договориться и до того, что если у нас нет на руках никаких артефактов, подтверждающих те или иные события, изложенные в средневековых хрониках или русских летописях, то этих событий никогда не было и все они от начала и до конца придуманы. А когда завтра такие артефакты найдутся, заявлять, что они еще ничего не доказывают, так как ранее уже было доказано, что этих событий не было. И, двигаясь в этом направлении и дальше, мы очень быстро окажемся в числе приверженцев псевдоученых вроде Фоменко.

Но, повторим, историки, отрицающие историчность фигуры царя Давида, уже давно находятся в «подавляющем меньшинстве». С начала ХХ века трудно найти серьезный учебник или монографию по истории Древнего Ближнего Востока, в которой не содержалась хотя бы одна небольшая глава, рассказывающая о царях Давиде и Сауле и создании ими первого еврейского государства. Обычно в этих трудах признается роль Давида как царя, объединившего разрозненные еврейские племена, завоевавшего Иерусалим и превратившего его в политическую и религиозную столицу государства, а также расширившего размеры своей поначалу очень небольшой державы за счет завоевательных войн против соседних народов.

Но ведь лишь этим значение личности и наследия Давида, его влияния на судьбу своего народа и всего человечества не исчерпывается! Не только его военные победы и государственная мудрость, и даже не только написанные им гениальные поэтические гимны, но и сама частная жизнь царя Давида давно стала достоянием истории. И жизнь эта так богата событиями, так насыщенна, что, безусловно, заслуживает отдельного рассказа и самого пристального изучения.

Более того – история жизни царя Давида предстает еще куда более сложной и драматичной, когда начинаешь знакомиться с мидрашами – устными еврейскими преданиями, призванными уточнить и дополнить те или иные страницы Книги Книг, а также с комментариями Священного писания различных авторов и трудами историков и теологов, посвященных царю Давиду.

Эта книга представляет собой попытку воссоздать историю жизни великого царя и псалмопевца, впервые сведя вместе все эти источники и подвергнув их критическому анализу. Как следствие, даже хорошо знакомому с Библией читателю при прочтении этой книги предстоит несколько иначе взглянуть на известные ему события и на саму личность Давида, и, смею надеяться, открыть для себя много нового. В том числе, и не самого лицеприятного для главного героя книги. Однако автор убежден, что все это не только не умаляет, но и, наоборот, еще больше подчеркивает величие Давида, подлинно гигантский масштаб его гения и крайне противоречивой, а потому и необычайно интересной личности.

* * *

Уже в ходе работы над этой книгой перед автором встал целый ряд чисто «технических» вопросов. И первый из них заключался в том, как… титуловать Давида, да и всех остальных еврейских монархов.

Как известно, русская переводческая традиция издревле переводила ивритское слово «мелех» как «царь», и все израильские самодержцы не только в Библии, но и в научных текстах называются в силу этой традиции «царями». Однако на английский язык слово «мелех» всегда переводилось как «king» – «король», и в 90-х годах ХХ века, в основном, среди русскоязычных авторов, работающих за пределами России, стало принято использовать именно это слово, то есть называть Саула, Давида, Соломона и всех прочих «королями».

«Слово «царь» пришло в русский язык с латынью, с именем императора Юлия Цезаря. Царями именовались прежде всего монархи, правители держапвы – самодержцы… За что была оказана первыми переводчиками Библии такая честь Шаулу и Давиду – не знаю, но термин этот явно не подходит к небольшому государству Шаула, Давида, Шломо…

Поэтому я предпочел слова «король», «королевство», оставив «царство» для Святой земли, но не для смертных ее правителей: Царство Божье. Да ведь и на современном Ближнем Востоке нет царств, нет царей, а есть короли – саудовский, иорданский, король Марокко – так они и называются в газетах»[2 - Давид Малкин. Король Шаул. Книга Первая. Из-во Гешер-Алия. с.5. (год издания не указан).], – объяснял инициатор этого новшества Давид Малкин.

Ну что ж, формально он был, безусловно, прав. «Царь» – этот от латинского «цезарь», «кесарь», то есть император, а масштабы еврейского государства на империю никогда не тянули – разве что на королевство, да и то маленькое. И все же, подумав, автор решил придерживаться устоявшейся в русском языке традиции, ибо традиция в итоге всегда оказывается сильнее самой железной логики. Поэтому Саул, Давид и Соломон именуются в этой книге царями, а древнее еврейское государство именно царством, а не королевством.

Еще большие сложности возникли с именами действующих героев книги, географическими названиями и т. д. Дело в том, что в силу различия в фонетике русского и иврита, а также из-за того, что буквы «каф», «пэй» и «шин» обозначают в иврите сразу два звука, то и звучание имен собственных при переводе зачастую не совпадают: Шаул превращается в Саула, Шломо – в Соломона, Шмуэль – в Самуила, пилиштимляне – сначала в филистимлян, а затем и вообще палестинцев и т. д. Это несовпадение усилилось существованием в дореформенном русском алфавите буквы «фита», обозначавшей промежуточный звук между «т» и «ф». В результате, в принципе, хорошо знакомые и используемые русским читателем в обиходе ивритские имена Тамар (Тамара), Натан, Йонатан и др. стали читаться в Синодальном переводе, как Фамарь, Нафан, Ионафан…

Автор книги дает имена всех героев в той транскрипции, в которой они приведены в синодальном переводе, однако, когда они упоминаются впервые, приводит в скобках и их оригинальное звучание.

И все же наибольшую сложность представлял вопрос, какой именно перевод Библии на русский язык цитировать в тексте. Конечно, заманчиво было бы воспользоваться знакомым читателю Синодальным переводом, но, к сожалению, это оказалось невозможным.

Во-первых, потому что в этом переводе, увы, есть неточности, а во-вторых, так как в книге порой цитируются немецкие и английские источники, а перевод Библии на английский язык, сделанный с латинской Вульгаты, в отличие от Синодального, сделанного с греческой Септуагинты, в точности повторяет структуру еврейского ТАНАХа, который у христиан принято называть «Ветхим Заветом».

Поэтому в итоге автор решил пользоваться считающимся более точным переводом Давида Иосифона, стремящимся, помимо прочего, передать и фонетику оригинала. Однако и перевод Иосифона, как увидит читатель, далеко не всегда точен и порой автору приходится в книге приводить собственный подстрочный перевод библейского текста. Впрочем, язык ТАНАХа при всей его внешней простоте так лаконичен и многозначен одновременно, что дать его адекватный, передающий все оттенки смысла перевод на какой-либо другой язык практически невозможно.

Но в связи с использованием перевода Иосифона неминуемо возникла и проблема ссылок на цитаты. Как уже было сказано, авторы Синодального перевода Ветхого Завета несколько поменяли структуру и оригинальные названия его книг. Как известно, основные сведения о жизни и деятельности Давида содержатся в четырех книгах Библии – первой и второй «Книгах пророка Самуила», первой «Книге Царств» и в первой книге «Диврей айамим», что буквально означает «Слова дней» и обычно переводится либо как «Деяния дней», либо как «Летопись дней», либо как «Книга Хроник». В этой книге автор решил воспользовать именно последним названием. Соответственно, ссылки на 1-ую и 2-ую «Книги Самуила» обозначаются как «См. 1» и «См. 2» – и далее идет указание главы и строки; ссылки на 1-ую «Книгу Царств» обозначаются, как «Цар. 1», а на 1-ую «Книгу хроник» как «КХ., 1».

При этом следует помнить, что 1-й и 2-ой «Книгам Самуила» соответствуют 1-ая и 2-ая книги Царств в Синодальном переводе, а 1-ой книге Царств в ТАНАХе соотвествует 3-я книга Царств в его Синодальном переводе.

Наконец, последнюю проблему представляло собой цитирование псалмов Давида, большинство из которых написано в связи с тем или иным конкретным событием его жизни. Автор признается, что у него был соблазн использовать поэтические переводы этих псалмов, выполненные различными русскими или еврейскими поэтами. Однако в итоге он пришел к выводу, что ни один из этих переводов, увы, не отражает всей глубины и мощи оргинальных текстов. Отказался он – опять-таки из-за множества неточностей – и от цитирования Синодального перевода, а также перевода псалмов Д. Иосифона. В итоге все псалмы в книге цитируются в переводе Александра Каца[3 - По изданию: Теилим (Псалмы) с избранными комментариями Раши, Радака, Сфорно, Мальбима, Альшиха, Мецудот и многих других древних и современных еврейских мудрецов. Швут Ами, И-м, 2003.]. Они близки к подстрочнику, вследствие чего их текст нередко утрачивает свою поэтичность, но зато достаточно (хотя опять-таки не идеально!) точны. Так как разбивка «Псалмов» в оригинале и в Синодальном переводе несколько отличаются друг от друга, то в книге приводится порядковый номер псалма в оригинале, а рядом в скобках – его номер в Синодальном переводе.

Вот, пожалуй, и все о «технических» трудностях. Сейчас вам предстоит встреча с удивительной, прекрасной, горькой и все еще остающейся во многом загадочной судьбой царя Давида, прямым потомком которого, если верить еврейским и христианским источникам, будет Мессия – спаситель и избавитель человечества. Что касается Корана, то его автор цитирует по переводу акад. И.Ю.Крачковского[4 - Коран. Перевод И.Ю. Крачковского. М., ИКПА, 1990.].

Часть 1. Арфа и Меч

Глава 1. Изгой

История рождения великих царей древнего мира обычно представляет собой красивую, хотя и не вызывающую особого доверия легенду. Чтобы убедиться в этом, достаточно пролистать страницы древних эпосов и сказаний, а также сочинения Геродота или Плутарха. Но если это верно по отношению к царям древних Месопотамии, Греции и Рима, то вроде бы должно быть тем более верно по отношению к Давиду – основателю династии, с которой иудаизм и христианство связывают не только прошлое, но и будущее человечества.

Вместе с тем история рождения будущего великого монарха, полководца и поэта, в том виде, в каком она рассказывается в еврейских источниках, начисто лишена каких-либо фантастических подробностей. Что, впрочем, объяснимо – само монотеистическое мировоззрение, на котором базируется иудаизм, не оставляет места для возникновения столь распространенного у народов древности мифа о зачатии будущего царя от какого-либо бога или другого высшего существа. Однако отсутствие такого мифа отнюдь не означает, что в истории появления на свет Давида нет никаких загадок. Напротив – загадок и тайн здесь более, чем предостаточно.

Начнем с того, что многие библеисты и историки обращают внимание на то, что авторы «Книги Самуила», вопреки сложившейся в древнееврейской литературе традиции, словно намеренно уходят от изложения подробной родословной Давида.

В отношении царя Саула (Шауля) они эту традицию соблюдают: «И был некто из вениамитян, имя его Киш, сын Авиела, сына Церора, сына Бехорота, сына Афиаха, сына одного Вениаминянина, муж доблестный. А у него был сын, имя его Шаул, молодой и красивый…» (См. 1, 9:1-2). Здесь, как видим, вся родословная Саула перед нами как на ладони – от его отца Киша и до основоположника колена, сына праотца Иакова Вениамина.

Однако когда заходит речь о Давиде, правила игры почему-то меняются. С одной стороны, вот как Бог дает пророку Самуилу (Шмуэлю) указание помазать на царство Давида после того, как Он решил, что Саул и его потомки не подходят для этой роли:

«И сказал Господь Шмуэлю: доколе будешь ты скорбеть о Шауле? Я же признал его недостойным царствовать над Израилем. Наполни рог твой елеем и ступай – пошлю Я тебя к Ишаю Бейт-Лехемскому, ибо между сыновьями его усмотрел Я Себе царя…» (См. 1, 16:1).

Из самой краткости этого указания следует, что Иесей (Ишай) из Вифлеема (Бейт-Лехема) – человек достаточно знатный и известный в народе, так что Богу достаточно лишь назвать его имя, и Самуил уже знает, к кому именно ему следует идти.

Но вот дальше описывается, на первый взгляд, более чем странная сцена помазания Давида в будущие цари Израиля:

«И сделал Шмуэль то, что сказал Господь, и пришел в Бейт-Лехем; и поспешили к нему старейшины города, и сказали: мир приходу твоему! И сказал он: мир! Пришел я принести жертву Господу; приготовьтесь и приходите со мной на жертвоприношение. И подготовил он Ишая и сыновей его, и пригласил их на жертвоприношение. И было, когда они пришли, увидел он Элиава и сказал: верно, этот пред Господом помазанник Его. Но Господь сказал Шмуэлю: не смотри на вид его и на высокий рост его, ибо Я отверг его: ведь суть не в том, что видит человек, ибо человек видит глазами, а Господь видит то, что в сердце. И позвал Ишай Авинадава и провел его пред Шмуэлем, и сказал тот: и этого не избрал Господь. И провел пред ним Ишай Шамму, и сказал тот: и этого не избрал Господь. И провел Ишай семерых сыновей своих перед Шмуэлем, но Шмуэль сказал Ишаю: не избрал этих Господь. И сказал Шмуэль Ишаю: нет больше отроков? И сказал тот: еще остался меньший, вот он пасет овец. И сказал Шмуэль Ишаю: пошли за ним и приведи его сюда, ибо мы не сядем за трапезу, пока он не придет сюда. И послал тот, и привели его. А он был румяный, с красивыми глазами и миловидный. И сказал Господь: встань, помажь его, ибо это он. И взял Шмуэль рог с елеем, и помазал его среди братьев его, и снисходил дух Господень на Давида с того дня и позже. И встал Шмуэль, и пошел в Раму…» (См. 1, 16:1-14).

Мы еще вернемся к этой сцене, расцвеченной устными еврейскими преданиями и детально проанализированной комментаторами Писания и библеистами. Однако даже при первом, поверхностном ее прочтении читателю не может не броситься в глаза, что, во-первых, авторы по окончании сцены помазания не останавливаются, чтобы перечислить всех предков Давида от праотца Авраама до Ишая-Иесея, а во-вторых, сам Иесей явно не числит своего младшего сына любимым и как будто стесняется его. И для того, чтобы объяснить это поведение отца будущего величайшего царя еврейского народа, следует обратиться к истокам его родословной в том виде, в каком ее рассказывают и письменные источники, и народные предания…

* * *

Талмуд рассказывает поэтическую легенду, связывающую историю рождения Давида с первым человеком Адамом. Когда Адам и Ева поели плодов с Древа Познания Добра и Зла, они, согласно библейскому рассказу, стали смертны, но Всевышний определил продолжительность их жизни в одну тысячу лет. Однако прежде, чем изгнать их из рая, Бог провел перед мысленным взором Адама души всех его потомков, которым предстояло родиться на протяжении истории человечества. Неожиданно среди этих душ Адам заметил одну, сиявшую ослепительно ярким светом, но погасшую, едва успев загореться.

– Владыка мира! – воскликнул Адам. – Скажи, что это была за душа?

– О, это и впрямь великая душа, которая будет спущена на землю из самых высших миров, однако ей дано будет побыть в материальном мире только три часа – спустя это время после своего рождения ребенок, в теле которого будет она послана, умрет.

– Владыка мира! – сказал Адам. – Могу ли я делать подарки и распоряжаться своей жизнью так, как считаю нужным?

– Можешь! – ответил Бог.

– Тогда я хотел бы подарить 70 лет из отпущенной мне жизни этому ребенку, чтобы он смог осветить землю своим светом! – произнес Адам.

– Да будет так! – откликнулся Господь.

Именно поэтому, продолжает Талмуд, Адам прожил не 1000, а «всего» 930 лет, а Давид – ровно 70 лет. Мидраш добавляет к этому рассказу, что когда Адаму исполнилось 929 лет, он пожалел о сделанном им подарке (ибо человек жаден до жизни!) и заявил Господу, что хочет отказаться от своего дара и прожить еще 70 лет, однако Бог заявил, что это невозможно. На самом деле, поясняет мидраш, Всевышний, конечно, предвидел, что Адам отдаст 70 лет своей жизни Давиду, и сама эта затея с «подарком» была нужна Ему, чтобы до времени скрыть от Сатаны, когда именно Он приведет в мир человека, от которого произойдет Мессия.

Последователи тайного еврейского мистического учения – каббалы – утверждают, в свою очередь, что 70 лет жизни подарили царю Давиду праотцы еврейского народа – Авраам, Иаков и Иосиф. При этом они исходят из принятого в иудаизме утверждения, что обычно каждый мужчина проживает столько же, сколько его отец.

Авраам, говорится в каббалистической книге «Ор ха-хама» («Свет Солнца»), исходя из этого, должен был прожить 180 лет, но прожил «только» 175 – 5 лет своей жизни он «подарил» Давиду. Исаак решил Давиду ничего не дарить, а вот Иаков вместо «положенных» ему 175 лет прожил 147 – и «подарил» Давиду 28 лет. Наконец, Иосиф должен был прожить, как его отец Иаков, 147 лет, но прожил 110, «подарив» Давиду еще 37 лет. 5, 28 и 37 вместе образуют те 70 лет, которые были отпущены Свыше будущему второму царю Израиля.

Само родословное древо Давида берет свое начало от отца праотца Авраама Фарры (Тераха), дальше по отцовской линии идет к трем праотцам еврейского народа Аврааму, Исааку и Иакову, от Иакова – к его четвертому сыну Иуде (Иегуде). После того, как первые три сына Иуды умерли, его невестка Фамарь (Тамар), притворившись блудницей, соблазнила свекра и родила ему с помощью этого обмана двух сыновей – Фареса (Переца) и Зару (Зераха). Далее «Первая книга Хроник», написанная много позже «Книги Самуила» и являющаяся чем-то вроде попытки историографии еврейских царей, приводит тщательно выверенную, официальную родословную царя Давида от сына Иуды Переца: «Сыновья Переца: Хецрон и Хамул… И сыновья Хецрона, которые родились у него: Иерахмиэль, и Рам, и Келувай. А Рам родил Аминадава, а Аминадав родил Нахшона, князя сыновей Иуды. А Нахшон родил Салму, и Салма родил Боаза, и Салма родил Боаза. И Боаз родил Оведа, а Рвед родил Ишая. И Ишай родил первенца своего Элиава и второго Авинадава, и третьего – Шиму, четвертого – Нетанэля, пятого Радайа, шестого – Оцама, седьмого – Давида…» (КХ1, 2:5-13).

Здесь мы встречаем первое противоречие с «Книгой Самуила» – в ней Давид назван восьмым сыном, а в «Книге Хроник» – седьмым. Первое, но далеко не последнее.

Прямое происхождение от Иуды, который, будучи четвертым сыном Иакова, в итоге стал предводителем всех своих братьев и родоначальником самого большого колена, а также от судьи Боаза делало род Давида аристократическим и давало ему определенное право на власть. Но тут выясняется, что в жилах Давида текла, если рассуждать с чисто генетической точки зрения, отнюдь не только еврейская кровь. В случае с его прадедом Боазом его родословная делает как бы скачок в сторону и в ней появляется «моавитянка Руфь» (в оригинальном произношении – Рут).

Как рассказывается, в «Книге Руфь», когда в Иудее начался голод зажиточный житель Вифлеема Елимелех (Элимелех) вместе со своей женой Ноеминь (Наоми) и сыновьями Махлоном и Хилеоном (Килоном) перебрался в соседний Моав – страну, населенную родственными евреям моавитянами, потомками племянника Авраама Лота. В Моаве сыновья Елимелеха женились на дочерях местного царя Руфь (Рут) и Орфе (Орпе). Затем Елимелех умер, а спустя еще десять лет скончались и оба его сына. Тогда вдова Елимелеха Ноеминь (Наоми) решила вернуться на родину, в Иудею. Орфа и Руфь решили последовать за нею, но Ноеминь стала уговаривать их остаться. В итоге Орфа послушалась совета бывшей свекрови, осталась на родине и вышла замуж за филистимлянина. Руфь же заявила, что последует повсюду за невесткой:

«Но сказала Рут: не проси меня покинуть тебя и уйти от тебя обратно, потому что куда ты пойдешь – поду и я, где ты заночуешь, там заночую и я. Твой народ – это мой народ, и твой Бог – мой Бог» (Руфь, 1:16).

Таким образом, Руфь объявила о своем желании присоединиться к еврейскому народу, и произнеся слова «твой Бог – мой Бог», по сути, совершила церемонию гиюра – перехода в еврейство. Больше она со своей сестрой Орфой не встречалась. Но спустя много десятилетий ее правнуку Давиду предстояло встретиться со своим дальним родственником – правнуком Орпы филистимским богатырем Голиафом – на поле боя.

В Иудее после многих лишений Руфь, будучи образцом скромности и подлинной еврейской женщины, выходит по совету Ноемин замуж за судью Вооза (Боаза), и от этого брака рождается Овид (Овед) – отец Иессея и дед царя Давида.

Так причудливо переплетаются два родословных древа, берущих свое начало от Фарры – древо Нахора, отца Лота, и древо брата Нахора Авраама – праотца еврейского и арабского народов.

Но вот дальше и начинается самое интересное. Мидраш повествует, что отец Давида Иессей женился на Ницевет дочери Адриэля и прижил с ней шестерых сыновей, когда его вдруг одолели сомнения в том, является ли он, будучи внуком моавитянки Руфь, «настоящим евреем»? Да, Руфь перешла в иудаизм, но был ли этот переход законным? Ведь «Пятикнижие Моисеево» гласит: «Не может войти моавитянин и аммонитянин в общество Господне; и десятому их поколению нельзя войти в общество Господне вовеки» (Второз., 23:4-5).

Иесей понял эти слова, как запрет на обращение в иудаизм всех моавитян и аммонитян и на вступление с ними в брак. Но если он был неевреем, то не имел права и вступать в брак с еврейкой. Поэтому Иессей, продолжает мидраш, «отдалился» от жены и не жил с ней в течение трех лет.

Вместе с тем он все еще оставался мужчиной в самом расцвете сил, и ему нужна была женщина. Да, он, по его собственному толкованию Закона, не имел права жениться на еврейке, но у него было право завести наложницу или рабыню-нееврейку, что он и сделал. Однако Ницевет продолжала тосковать по мужу и договорилась с наложницей, что та разрешит ей на одну ночь подменить ее. И вот однажды ночью в полной темноте наложница вышла из комнаты Иессея, вместо нее вошла Ницевет и затем, опять-таки в кромешной темноте, вышла от мужа.

В эту ночь и был зачат Давид, день рождения которого пришелся, согласно традиции, на Шавуот[5 - В русской православной традиции – Пятидесятница.] – праздник дарования Торы на горе Синай, обычно падающий на конец мая-начало июня. Разумеется, раввинистические авторитеты видят этом совпадении высокую символику, демонстрирующую нарзрывность связи между Богом, Торой и Давидом с его потомками.

Но так как Иессей в ту «украденную» Ницевет ночь не почувствовал подмены, то, узнав о беременности жены, он и его сыновья пришли в ярость – они решили, что Ницевет забеременела от блуда, а потому по еврейским законам заслуживает смертной казни. Однако, во-первых, устроить над Ницевет публичный суд значило бы предать семейный скандал огласке, а этого ни Иессей, ни его дети не хотели. Во-вторых, Ницевет клялась, что она невиновна и забеременела от мужа. И хотя наложница подтвердила этот ее рассказ, Иессей не знал, верить ему или нет; носит его жена во чреве его ребенка или «мамзера» – незаконнорожденного выродка?

Это, дескать, и определило его отношение к Давиду: Иессей не только не любил младшего сына, но и вообще не считал его своим, и с малых лет определил быть пастухом при стаде, так что Давид крайне редко появлялся в доме отца. Отношения Иессея к младшему сыну отчетливо видно и в сцене помазания. Самуил сообщает Иессею, что Бог избрал одного из его сыновей в качестве будущего царя, велит ему собрать всю семью, и Иессей исполняет это указание пророка, однако при этом… не включает в члены своей семьи Давида. Лишь когда Самуил говорит, что среди приведенных к нему сыновей Иессея нет избранника Божьего, и спрашивает, есть ли у того еще сыновья, тот нехотя «вспоминает» о Давиде и велит позвать его с пастбища…

Уже после помазания Давида Самуил объясняет Иессею, что Давид является его законным сыном, а все его сомнения относительно того, является ли он евреем, безосновательны: запрет на приобщение к еврейству моавитян и аммонитян распространяется только на мужчин из этого народа, но не касается женщин, ибо сказано «Не может войти моавитянин и аммонитянин в общество Господне», а не «моавитянка и аммонитянка».

На этих же мидрашах явно основано и еще более «благочинное» христианское апокрифическое «Сказание о царе Давиде»[6 - «Сказания о царе Давиде» – Библиотека Гумер – Апокрифы. http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/apokrif/Skaz_David.php (http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/apokrif/Skaz_David.php)]:

«Слово о Давиде, царе и пророке Господнем, как родился и как воцарился. Был Иессей человеком на редкость сильным и мужественным, в сердце своем предан Богу и служил Богу усердно. И с женою своей Иезавелью родил он 8 сыновей. И положили они совет между собою, чтобы отступиться им друг от друга и больше не сочетаться в плотском союзе. И Иезавель призвала слугу, которого держал Иессей в милости, по имени Андрей, и сказала ему: «Если будешь хранить господина своего усердно, дам тебе богатые подарки, а если он потребует женщину, извести меня, не скрой этого от меня ни в коем случае». Андрей обещал: «Да будет по слову твоему». И так держали свой обет Иессей и Иезавель 12 лет. Но в один из дней сказал Иессей рабу своему Андрею: «Найди мне женщину, ибо хочет сердце мое женщину». Ответил Андрей: «Господин, знаю я красивую женщину, но она далеко отсюда»; не был Иессей в это время в доме своем, а на селе, далеко от дома. И сказал ему: «Иди, приведи мне ее». И дал ему золото. Он же пошел к Иезавели, госпоже своей, и поведал ей все. Она же пришла ночью, и совокупился с ней Иессей, не узнав жены своей. И тогда зачала она младенца, и родила, и дала имя ему Давид, по-еврейски – «украден». И не узнал Иессей об этом, и в тайне воспитала его. Когда минуло Давиду шесть лет, отвела его к овцам и передала овечьим пастухам. А кто он родом, не ведал никто. И вырос он кротким и смиренным, и разумом своим постиг игру на всяких инструментах – на тимпанах, на органах, и научился всем песням. И когда принимался он играть, овцы и волы и все животные скакали. И послал Господь пророка своего, чтобы возлил елей на главу Давида в знак того, что воцарится род Авраама. Пророк Дафан пришел в дом Иессея и сказал ему: «Приведи сыновей своих, и я отмечу их печатью». Иессей привел 8 сыновей своих. Пророк Дафан сказал: «Нет здесь сына твоего, которого требует Господь». Иессей взмолился: «Господин, нет у меня других детей, только эти». Пророк стоял на своем, Иессей был в отчаянии. Жена же его, Иезавель, придя, открыла мужу своему Иессею правду и сказала: «Он сын наш, но не смела поведать тебе, боясь, что ты примешь слова мои за обман». И приказал Иессей привести Давида. Когда увидел пророк Давида, возликовал. И вылил елей на главу его, и дал ему печать. И сказал ему: «Благословит тебя Господь и благословенно будет имя твое, и не погибнешь во веки. Племя твое воздвигнет престол херувимам, а дочь твоя будет выше херувимов». Иессей же удивился, услышав, и сказал: «Откуда он возьмет это величие? Он научен только пасти овец». С тем и удалился пророк…»

* * *

Здесь неминуемо возникает вопрос о том, насколько правдивы эти легенды о происхождении царя Давида и кому и для чего их вообще потребовалось сочинять – ведь куда выгоднее было бы придумать более благообразную историю о рождении родоначальника царской династии…

У исследователей Библии почти нет сомнения, что «Книга Руфь», представляющая собой гениальную художественную новеллу, была написана в V в. до н. э., в период возвращения евреев на родину из Вавилонского пленения. В это время тогдашние лидеры еврейского народа Ездра (Эзра) и Неемия (Нехемия), опасаясь ассимиляции своих соплеменников среди окружающих народов, начали бескомпромиссную борьбу со смешанными браками и велели еврейским мужчинам развестись и изгнать жен-неевреек. И «Книга Руфь» стала своеобразным художественным ответом неизвестного гениального еврейского прозаика-оппозиционера Ездры на этот указ.

«Эта, на первый взгляд, непритязательная история в действительности содержала большой полемический заряд, – писал М. И. Рижский. – Какова главная идея, вдохновившая автора Книги Руфь?

Автор, подчеркивая иноземное происхождение своей героини, явно стремился показать, что иноземные женщины не обязательно представляли собой опасность и проклятие для израильской семьи; что среди иноплеменниц есть такие, которые не только признают Яхве своим богом и Израиль своим народом, но и поступают столь благочестиво и благородно, что заслуживают признания родственников-израильтян, одобрения всего народа и благословения самого Яхве. Ведь Яхве предопределил, чтобы именно иноземка Руфь стала праматерью царя Давида, от которого произойдет и сам будущий мессия».[7 - М.И. Рижский. Библейские пророки и библейские пророчества. М., Изд-во политической литературы, 1987, с. 280.]

Однако наряду с этой версией имеет право на существование и другая, согласно которой и «Книга Руфь», и легенда о зачатии Давида родились как ответ на попытки поставить под сомнение само право Давида и его потомков на царский трон.

На страницах этой книги еще будет рассказано о той борьбе за власть, которая развернулась после гибели царя Саула между сыном последнего Иевосфеем и Давидом. Не исключено, что в ходе этой борьбы противники Давида могли бы развернуть то, что сегодня бы наверняка назвали бы мощной и продуманной «пиар-компанией». К примеру, они могли напомнить народу, что в «Пятикнижии» сказано «поставь над собой царя, которого изберет Господь, Бог твой, из среды братьев твоих поставь над собою царя, не можешь поставить над собой чужеземца» (Второз., 17:15), а вслед за этим шло и напоминание о том, что что Давид является правнуком моавитянки, а не еврейки, а значит, «чужеземцем».

– Да, – отвечали на это сторонники Давида, – его прабабка была моавитянкой, но она перешла в иудаизм и соблюдала наши законы с куда большим благочестием, чем иные еврейки. А потому Давид – еврей, он наш, плоть от плоти!

– Но разве не сказано «Не может войти моавитянин и аммонитянин в общество Господне; и десятому их поколению нельзя войти в общество Господне вовеки»? – вопрошали их оппоненты.

– Сказано «моавитянин и аммонитянин», но не «моавитянка и аммонитянка»! – следовал ответ. – Мы не имеем права принимать в свою среду мужчин из этих народов, так как именно мужчины не хотели пропустить через свою территорию ведомых Моисеем евреев. Но гиюр женщин-моавитянок и амонитянок разрешен, а браки с ними законны!

Тогда в ход пускался другой, куда более страшный слух – о том, что Давид вообще «мамзер», незаконнорожденный, прижитый его матерью от любовника, а такой человек, согласно еврейской традиции, не только не может быть царем, но и поражен во многих правах – в частности, не может сочетаться браком с еврейкой, наследовать отцу и т. д.

Ответом на эти слухи и был рассказ, как Иессей отдалился от жены, и как та договорилась с его наложницей, что та даст ей возможность провести ночь с мужем…

И все же самую любопытную, спорную и вместе с тем вполне логичную версию по поводу всех этих легенд о рождении царя Давида выдвигает израильский историк Яир Закович.

Анаизируя текст Библии, Закович приходит к выводу, что эти легенды представляют собой, по сути дела, реминесценции известных сюжетов «Пятикнижия». К примеру, история о том, как Ницевет обманом проникла на ложе мужа, очень напоминает и историю Рахили и Лии, обманувших Иакова, и историю Тамар, обманувшей Иуду. Одновременно Закович обращает внимание и на то, насколько пренебрежительно братья обращаются с Давидом, причем сохраняют этот стиль обращения, даже после того, как он помазан на царство – они никак не могут смириться с этой мыслью, принять ее.

Наконец, Закович акцентирует внимание читателя на том факте, что и отец, и братья упорно называют Давида либо «катан» (маленький, младший), либо «ноар» (отрок) – при том, что все вызывающие доверие хронологии утверждают, что Давиду во время помазания на царство было 25 или 28 лет – вполне солидный для того времени возраст.

«Но возраст тут и ни при чем, – поясняет Закович. – «Отроками» в Пятикнижии и других книгах Библии принято называть слуг, независимо от того, сколько им было лет: они обязаны прислуживать своему господину, как подросток обязан прислуживать отцу».

На основании этого Закович высказывает предположение, что у Иессея и в самом деле были две жены, или, скорее, одна жена и одна наложница, возможно, даже находившаяся в доме на положении рабыни. Первая родила ему семерых сыновей, оказавшихся обычными заурядными людьми. Наложница родила Иессею только одного сына, но этим сыном был Давид.

Эта гипотеза, считает Закович, помогает понять и то, почему братья с таким презрением относились к Давиду (а как еще они должны были относиться к сыну рабыни?!), и то, почему Давид долгое время был, по сути дела, слугой в доме своего отца (а кем еще должен быть сын служанки?!).

Задача придворных историографов Давида, по Заковичу, как раз и заключалась в том, чтобы скрыть это низкое происхождение царя и представить его таким же законным сыном Иессея, как и все остальные. Именно для этого и была на основе уже существующих «шаблонов» была придумана легенда о том, что матерью Давида была Ницевет, обманом заполучившая семя мужа.

Отсюда же, считает Закович, проистекает путаница с числом сыновей Иессея: Давид был восьмым сыном, как это и написано в «Книге Самуила», однако авторам куда более поздней «Книги Хроник» было важно включить его в число семи законных сыновей, да и само число «7», будучи базовым в иудаизме, им, дескать, нравилось больше «восьмерки»[8 - Яир Закович. Давид. От пастуха до мессии. Изд-во «Яд Ицхак Бен-Цви», И-м, 1995.].

Этот мотив отверженности, того, что Давид чувствовал себя чужим в своей семье, не раз встречается и в его псалмах. Так, в 27-м псалме, заявляя о том, что он полностью полагается на Бога и потому не боится никаких своих врагов, Давид неожиданно роняет: «Ведь отец и мать оставили меня, а Господь приблизил к Себе» (Пс., 27:10), то есть Давид явно сравнивает себя с сиротой, которого оставили отец и мать и которого призрел и вырастил Бог. Именно так понимал эти слова р. Аха в своих комментариях на «Псалмы»:

«Так сказал Давид пред Господом: Владыка Вселенной! Ишай не намеревался создавать меня, он только удовлетворял свою страсть. И как только страсть была удовлетворена, отец отвернул лицо в одну сторону, а мать – в другую. Ты же собираешь каждую каплю семени…»[9 - См. Теилим (Псалмы) с избранными комментариями. Из-во «Швут Ами», И-м, 2003, с. 101.]

В 69-м псалме Давид прямо говорит: «Ненавистным я стал для своих братьев и чужим для сыновей своей матери» (Пс., 69:9). «Ибо они думали, что он – мамзер, незаконнорожденный, зачатый замужней женщиной от блуда», – поясняет эти строки в своей книге «Сефер а-Тодаа» («Книга благодарений», в русском переводе – «Книга нашего наследия») р. Элиягу Ки-Тов.

Так же трактует комментарий «Мецудат Давид» и широко известную фразу из 118-го псалма – «Камень, который отвергли строители, стал во главу угла» (Пс., 118:22): Давид был отвергнутым Иессеем сыном. Более того, добавляет этот комментарией, Иессей не любил сына еще и потому, что тот казался ему хвастуном и фантазером – при встречах с отцом он начинал говорить, что когда вырастет, станет великим героем Израиля, разрушит города филистимлян, завоюет новые земли, построит Храм.

Иессей, поясняет «Мецудат Давид» далее, не мог понять, что младший и нелюбимый сын рассказывает ему свои пророческие сны[10 - Стоит отметить, что Давид – не единственный герой Библии, прошедший путь от изгоя до вождя нации. Похожая биография была и у Иеффая (Ифтаха), которого Библия называет «сыном блудницы» (Судьи, 11:1)), хотя на самом деле его мать была наложницей, то есть гражданской женой отца. Будучи изгнанным из дома законными сыновьями отца, Иеффай стал главарем ватаги разбойников. Когда же на израильтян снова напали аммонитяне, старейшины Галаада упросили Иеффая встать во главе народной армии, а затем провозгласили его князем.].

* * *