скачать книгу бесплатно
Герой наших дней. Роман
Петр Алешкин
В центре остросюжетного романа – необычная трагическая любовь молодой девушки, вынужденной, чтобы выжить в наше непростое время, стать стриптизершей, а затем принять участие в криминальной афере, и современного Робин Гуда, мстящего за оскорбленных и униженных. В произведениях Петра Алешкина всегда острые ситуации, конфликты с неожиданными поворотами, поэтому критики считают, что он привнес в русскую литературу новый прием – поток действия.
Герой наших дней
Роман
Петр Алешкин
© Петр Алешкин, 2016
ISBN 978-5-4483-3405-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Когда русский писатель герой сам
Представлять читателю автора – удовольствие сравнимое с чувством папаши, выведшего на первый бал свою юную красавицу-дочь. До сих пор мне представлялась возможность знакомить читателя с писателями молодыми либо выпускающими первую-вторую свою книгу.
На этот раз речь пойдет об авторе более 50 книг, секретаре Союза писателей России, авторе трех бестселлеров и выдающемся общественном деятеле Петре Федоровиче Алешкине, которого, как мне думается, читатель серии его произведений «Русская трагедия» знает если не лучше меня, то достаточно хорошо, чтобы перелистнуть это вступление и погрузиться в волшебный мир прозы Петра Федоровича, потрястись очередной историей из жизней бесконечно огромной семьи Анохиных-Протасовых-Чиркуновых, с которыми он познакомился в предыдущих книгах, успел полюбить их самих и возненавидеть их врагов.
Вступать в полемику с читательским восприятием художественного произведения – задача опасная. Но все-таки позвольте представить очередной роман Петра Алешкина и познакомить с человеком, которого встретил я на международной книжной ярмарке и искренне зауважал.
Предлагаемый роман «Герой наших дней» является, на мой взгляд, наиболее характерным для творчества именитого писателя и раскрывает собственный внутренний мир автора с большей отчетливостью, чем все прочие его книги, включая мировой бестселлер «Я – убийца», переведенный на множество иностранных языков. Потому следует говорить не только об этом романе, о его коллизиях и подтекстах, но и хотя бы вскользь упомянуть о предыдущих книгах этой серии. Хотелось бы рассказать о жизни и творческом пути писателя, осмелившемся в наше не столь уж демократическое время говорить не о виртуальном среднестатическом равноправии людей, как это делается в Европе и Америке, а о конкретном праве каждого человека на уважение окружающих и на счастье.
Следует отметить, что главный герой романа «Герой наших дней» – киллер Игорь Протасов – хоть в ряде своих монологов и высказывает те же самые мысли и аргументы в пользу униженных и оскорбленных, что терзают и душу Петра Алешкина, читатель должен в своем сознании четко разграничить: автор книги – это одно, персонаж – это другое.
Петр Алешкин никого не убивал. Тем более никогда не искал способа заработать на свою жизнь душегубством. Вся жизнь его – свидетельство тому, что благодаря упорному труду, точной постановке цели и честности во взаимоотношениях с людьми можно достичь успеха даже среди столь изощренной в подлостях части русского общества, как писатели и издатели. Примером признания честности этого человека может служить весьма интересный факт, поведанный мне одним из «слинявших за бугор авторитетов»: с руководимого Петром Федоровичем Алешкиным издательства «Голос» в конце 80-х годов бандиты «брали за крышу» в пятьдесят раз меньше, чем с других московских издателей.
– Почему? – удивился я, ибо знал уже по кинофильмам нового русского кино о том, что в России все издатели находятся «под крышей», что многие из них «отмывают грязные деньги» и прочие неологизмы постсоветского периода.
– Ну, ты, натуре… – заявил мне тот авторитет. – Что мы – совсем долбанутые, что ли? Он же премию Льва Толстого учредил. Блин, голодных писателей спасал. Что мы – кремлевские волки, что ли?
Аргумент прозвучал, как апперкот на ринге. Если уж бандит уважает Алешкина за то, что тот не печатал в то дебильное горбачевско-ельцынское время мемуаров проституток и советов, как стать богатым в один день, предпочитая им произведения В. Распутина и В. Белова, то речь идет о действительно русском писателе и настоящем русском интеллигенте. Сразу припомнилась издательская деятельность Н. Некрасова, С. Маршака, их проблемы взаимоотношения с властями. И тогда я понял: мне надо познакомиться с Петром Алешкиным, одну из первых книг которого в виде рукописи я рецензировал много лет тому назад.
И судьбе было угодно столкнуть нас во Франкфурте на международной книжной ярмарке, посвященной России, где Петр Федорович вместе со своей очаровательной женой Татьяной (тоже писательницей, печатающейся под девичьей фамилией Жарикова) представлял издательство «Голос-Пресс». Он оказался единственным русским издателем, кто привез на суд мировой общественности книги современных русских поэтов и отечественные прозаические произведения не криминального чтива. Я сразу узнал Алешкина по фотографии, виденной на обложке одной из его книг. Но прежде, чем представиться самому, спросил у Петра Федоровича:
– Почему книги серии «Русская трагедия» нет на ярмарочных стендах?
– Слишком много книг пришлось везти, – ответил писатель. – Наше издательство представляет сейчас свыше пятидесяти авторов. Каждому надо купить место на стенде, книги надо доставить сюда из Москвы не только на самолете, но и на собственном горбу. А «Русскую трагедию» надо представлять аж пятью книгами. Это значит, что я должен был выкинуть со стендов пятерых писателей и занять их места своими книгами. Согласитесь, это не по-русски.
После бесконечного яканья буккеровских лауреатов в тот день слова П. Алешкина прозвучали громом в моих ушах. Как раз незадолго до этого я вступил в полемику со Львом Аненнским в «Литературной России» о роли русской интеллигенции в истории страны – и вдруг такая фраза: «Согласитесь: это не по-русски». Именно тогда я твердо решил: прочту все книги этого человека, все, что он написал.
Сейчас, когда «Герой наших дней» Петром Федоровичем написан и лежит в виде компьютерной распечатки на моем столе, когда эта новая книга вот-вот отправится в типографию, я в очередной раз вспоминаю те бесхитростные слова, сказанные писателем незнакомому человеку на чужбине, и попытаюсь рассказать читателю о книге, которую ему предстоит прочитать…
Русский человек – это, в понятии Алешкина, русский крестьянин. Пусть даже герой его давно москвич и давно инженер, учитель, торговый работник, рабочий-лимитчик. Всякий герой «Русской трагедии» остается тем самым крестьянином, что был рожден на воле, рос под покрытой ржаной соломой крышей, первые шаги сделал по пыли окруженного ивовым плетнем двора навстречу гогочущему гусиному стаду. И обязательно все герои эти (или, в крайнем случае, их отцы и матери) родом из Тамбовской области, из Уваровского района, из села Масловка – того места, что досужие журналисты-москвичи периода правления Брежнева назвали Малой Родиной, а, по сути, это – место, что является источником силы и мужества автора книг, рассказавших о судьбе страны своей со столь беспощадной правдой, что прозвучала она словосочетанием «Русская трагедия».
Русский человек Петр Алешкин отказался представлять себя на самой престижной в мире ярмарке, чтобы дать возможность выйти на мировой книжный рынок вологодскому поэту И. Тюленину, сибиряку В. Ломову и другим авторам издательства «Голос-Пресс». Русский человек киллер Протасов, убив торговца женским телом из ближайшего окружения мэра Москвы едет в Масловку, чтобы по дороге спасти от убийства снайперами спецназа замордованного районной мафией молодого отца двух так и не увиденных Протасовым дочек. Странный сей Робин Гуд мчит дальше, чтобы прекратить готовую разразиться в Уварове войну между бандитами и предпринимателями, чтобы накормить впавших в нищету стариков целого района. И, не задумываясь о последствиях, несется спасать мирного чеченца, арестованного милицией просто так, на всякий случай, потому что хочется доблестным защитникам, сидя в глубинке России, получить к государственной зарплате не облагаемый налогами приварочек в размере 500 долларов.
Бывший советский человек с победой господ над товарищами обрушился в мир страшный, кровавый и грязный. Преступление перестало быть социальной болезнью общества, стало его нормой – вот о чем кричит душа писателя Алешкина.
И как это отлично от произведений ныне наводнивших книжный рынок страны поделок жанра так называемого иронического детектива, где на первом плане представлены богатые суперкрасавицы и суперкрасавцы, которым мешают жить уроды из народа. Да и преступления в тех книгах совершаются от рук лишь патологических типов и психически больных людей. Алешкин же заявляет со страниц данного романа: «Общество смертельно больно! Страной руководят преступники, которые ежесекундно предают интересы нации и всего народа! Спасение страны возможно лишь хирургическим путем! Процесс уничтожения населения на всей территории России приобрел необратимый характер!»
То есть перед нами налицо – роман высокого гражданского звучания, удивительного мужества и глубокого понимания сущности происходящих в России процессов. Такие книги в 19 веке звучали набатом и отзывались болью в сердцах русских людей, звали и вели их на баррикады. В 20 веке такие книги новые владельцы страны их запрещали, чтобы книги тут же появлялись «за бугром» с криком в газетах: «Вот какие сволочи большевики!» Сейчас не только написание подобного романа, но и его публикация есть акт мужества отдельно взятого человека, бросившего перчатку вызова международной мафии во главе с правительством США и их марионетками в Кремле.
Признаюсь, линия Наташи Чиркуновой в романе «Герой наших дней» меня не тронула. Хотя именно детские характеры и женские судьбы в романах Алешкина волновали меня и заставляли надеяться, что вновь встречусь с образом настоящей русской женщины. Чиркунова же предстала в романе фигурой обычной в современной русской литературе: стриптизершей, сделавшей карьеру соответствующую свой профессии, то есть с помощью мафиози ставшей женой хоккеиста-миллионера.
Вызов, брошенный ею бывшему милицейскому генералу – руководителю бандгруппировки, кажется мне плохо мотивированным, а слова ее о любви то к одному своему кавалеру, то к другому, то третьему не вызывают доверия.
Впрочем, такого рода образ имеет право на жизнь хотя бы потому, что в мире немало баб, которые лгут, когда говорят о любви. И жанр криминального романа, его необходимая действенность не позволяют автору более глубоко копаться в душе той, кого так крепко любят и Игорь Протасов, и Алексей Бушуев, и Сергей Малахов – личности сильные, но разные.
Стремительно развивающийся сюжет совсем не тормозится авторскими отступлениями и монологами героев о наболевшем – в этом и сила романа, и его слабость. Ибо ряд отступлений подразумевает знание читателем перепетий судеб второстепенных героев романа в предыдущих томах «Русской трагедии». И выкидывать их нельзя, ибо они органически вклиниваются в сюжет именно этого романа.
Поэтому читателю следует просто искать вышедшие раньше книги П. Алешкина и узнать, например, о судьбе фактического родоначальника всех Анохиных – Егора Игнатьевича, убившего, как мимоходом сказано в «Герое наших дней», Михаила Трофимовича Чиркунова. События эти описаны в романе «Откровения Егора Анохина» и рассказывают в большей своей части о крестьянской войне тамбовских мужиков против той самой советской власти, за которую они же сами воевали во время Гражданской войны.
Пишу об этом, чтобы читателю стало ясно, сколь серьезные задачи ставит перед собой П. Алешкин, работая над «Русской трагедией». История жизни русской деревни, протянутая через десятилетия, походит на полилогию У. Фолкнера. Только вот американский писатель предпочел выдумать округ в Южных Штатах и его жителей, а Петр Федорович взял за основу серии романов судьбы своих односельчан и, лишь изменив имена и фамилии, рассказал о тех, кого знает, о трагедии русского мужика и русской женщины, поведал миру о том, о чем большинство нынешних так называемых постмодернистов просто-напросто не подозревают: русский народ достоин лучшего настоящего и будущего, нежели то, что могут и хотят дать им нынешняя власть: законодательная, судебная и так далее. Масловка с разваленным коровником и людьми, боящимися работать – это истинный символ нынешней России. Вся московская и американская бутафория, описанная в романе со знанием дела, меркнет рядом с образом некогда богатого села, ставшего вдруг никому не нужным и заброшенным.
В лирических и пейзажных отступлениях Алешкин оказывается сугубо русским писателем, мастером художественного слова. Столь тонкого описания русской природы я не встречал у русских авторов вот уже лет двадцать. Стало модным у современных писателей вскользь сказать о месте действия, мельком отметить одну деталь – и кадр готов. У Алешкина и земля дышит, и улица пахнет, и поле полно разнотравья, и все остальное живет вне сознания героев и одновременно параллельно с ним. При этом текст точный, ясный, каждое слово несет прямую смысловую нагрузку, метафоры естественные, не заставляют спотыкаться, ими не перегружен текст, а расцвечен.
Но вот Алешкин переходит к описанию Москвы и Америки – и стиль слегка меняется, оценки окружающего героев мира приобретают оценочные характеристики: столица России с приходом к власти бандитов потеряла свое лицо, все более и более походит на Денвер – город унылый, однообразный с единственным интересным зданием – Капитолием, да и тот – всего лишь добротная копия с вашингтонского.
Название «Герой наших дней» П. Алешкина перекликается с «Героем нашего времени» М. Лермонтова не только текстово, но и по своему гуманитарному смыслу. Печорин был «лишним человеком» (по учебнику «Русской литературы» под редакцией Бархударова) из-за комплекса Гамлета, то есть из-за отсутствия достойной цели в жизни, из-за нежелания совершить общественно-значимый поступок. Потомок антоновского командира Егора Анохина Егор Протасов – лишний человек потому, что он – напротив – человек действия и точного знания целей сегодняшнего дня и, возможно, будущего. Оказывается, человек становится лишним в измененном времени. На смену детям героев восемьсот двенадцатого года пришли внуки и правнуки девятьсот сорок пятого года.
Печорины жили в стране, которая гордилась, что раздавила гадину Наполеона и спасла Европу от диктатора, который уничтожил более половины населения собственной страны, не говоря о миллионах людей других национальностей. Егоры Протасовы однажды проснулись в стране, которую предали Горбачев, Ельцин, Гайдар, Чубайс и прочие аристократы Советского Союза. Не желая выдавать авторский замысел, скажу лишь, что концовка романа подразумевает продолжение, в котором «лишний человек» Егор Протасов просто обязан скинуть с себя плащ не совсем уж отчетливо видимого Робина Гуда и совершить подвиг, пусть даже жертвенный, но во имя любви.
И лишь тогда образ этого человека будет выписан до конца, сможет стать примером если не для подражания, то для вслушивания даваемых им оценок современной действительности. Ибо герой наших дней – увы! – мыслит правильно, оценивает окружающих тоже умно, – но поступает, однако, вопреки собственным оценкам и собственным принципам. В романе главный герой именно тем и интересен, что слова его в нравственной своей основе разнятся с делом: Егор Протасов убивает за деньги одних людей, чтобы на эти деньги накормить своих односельчан, ограбленных его собственными жертвами и… заказчиками.
Круговорот американских дензнаков в России выглядит некой дьявольской пентаграммой в небе над страной и объясняет истинную причину продолжающейся вот уже столетие войны Запада с православной державой. Суметь в художественной форме донести до читателя эту мысль – задача архитрудная, практически невыполнимая, но писатель Алешкин Петр Федорович с ней справился.
Валерий Куклин, Берлин
1
Игорь Протасов выскочил из джипа и кинулся сквозь дождь к ресторану. У распахнутой настежь двери под козырьком стоял, улыбался ему навстречу знакомый швейцар. Крупные теплые струи скорого летнего ливня хлестнули по спине Игоря. Белая сорочка мгновенно промокла.
– Привет, Сергеич, – приостановился Протасов под козырьком рядом с тучным бородатым швейцаром и резко мотнул головой, стряхивая с густых волос капли дождя. – Радуешься страданиям народа? – Игорь имел в виду прохожих, которые, спасаясь от внезапного ливня, суетливо разбегались по арбатским подворотням, прятались в арки, в магазины.
– Страдалец! – усмехнулся швейцар и погладил русую бороду. – Дождичку радуюсь, освежил маленько, развеял духоту, остудил асфальт, а то от него как от печки, дышать невмоготу.
Игорь Протасов недослушал его, вошел в ресторан, чувствуя приятный холодок на спине от мокрой сорочки, на ходу окинул глазами зал, заполненный посетителями, отыскивая свободное место, и невольно приостановился, словно наткнулся на что-то неприятное, увидев Алексея Бушуева. Тот сидел с девушкой у окна, лицом ко входу.
Протасов почувствовал нестерпимое желание повернуться и уйти из ресторана, пока Бушуев его не заметил. Но Алексей быстро взглянул на него, встретился с ним мимолетным взглядом и отвернулся к девушке.
Она была спиной к Игорю, но он сразу узнал Наташу Чиркунову, свою землячку, свою первую не свершившуюся любовь. Теперь она училась в университете культуры и искусств, по ночам работала стриптизершей в ночном клубе «Озорные девчонки», где выступала под именем Натали, и в последнее время была любовницей Алексея Бушуева.
За соседним столом располагались два крепких коротко остриженных быка, охранники Бушуева, которого все считали банкиром. И на визитке у него значилось, что он заместитель председателя правления негромкого, но крепкого банка «Сибгазкредит».
Ни к газу, ни к Сибири банк отношения не имел. Так его назвали учредители, чтобы привлечь клиентов, убедить их в солидности своих связей. Был у Бушуева в банке свои кабинет, своя секретарша, в обязанности которой входило отвечать на звонки, говорить, что Алексей Николаевич уехал в Центробанк, что у Алексея Николаевича совещание, что Алексей Николаевич ведет важные переговоры. В кабинете своем Бушуев бывал только тогда, когда ему действительно нужно было встретиться с каким-нибудь серьезным человеком. И внешне Алексей Бушуев выглядел энергичным хватким банковским дельцом, уверенном в себе, в своем будущем, у которого все ладится, который умеет не только успешно работать, но и отдыхать, находит время качаться в спортзале, плавать в бассейне, оттягиваться в ночном клубе.
Настоящие заботы Алексея Бушуева были далеки от спокойных негромких банковских дел. Он был бандитом, членом знаменитой не только в Москве преступной группировки, которая контролировала этот банк, где Бушуев представлял ее интересы.
У Протасова, когда он встретился взглядом с Бушуевым, возникло такое чувство, словно его застали за чем-то нехорошим, резко испортилось настроение, появилось предчувствие, что просто так отсюда он не уйдет, будут неприятности. Игорь догадался, что это предчувствие не из-за Бушуева, хотя он знал, что это за человек и чем он занимается, и не из-за Сидора, одного из быков-охранников банкира, с которым Протасов стрелялся на дуэли. После нее они встречались не один раз. А из-за Наташи, из-за того, что он увидел ее с любовником, по всей видимости, в не веселый для нее момент. По опущенным уныло плечам и напряженной спине девушки видно было, что она расстроена, может быть, чувствует себя униженной.
Игорь Протасов подавил в себе желание вернуться и спокойно направился к стойке бара, хотя собирался плотно пожинать. В ресторане было много народу, свободные столы были только рядом с тем, за которым сидели Наташа с Алексеем, не хотелось долго торчать неподалеку от них. Он решил, что быстренько выпьет чашечку кофе у стойки, переждет дождь и уедет. Но он не успел заказать кофе, услышал сзади негромкий голос Алексея Бушуева:
– Игорек!
Протасов неспешно обернулся.
– Иди сюда. Дело есть, – позвал Бушуев.
Уклониться от разговора не было причин, и Протасов нехотя направился к ним. Оба быка из-за соседнего стола равнодушно смотрели на него, а когда он глянул в их сторону, молча кивнули, приветствуя.
Наташа Чиркунова сидела, сгорбившись, над тарелкой с недоеденным салатом, руки с крепко сцепленными пальцами держала на сжатых коленях, вид у нее был убитый, жалкий. У Игоря неожиданно дрогнуло сердце от жалости и нежности к ней. Он вдруг почувствовал такое волнение, какое испытывал при появлении клиента, которого через мгновение он должен был вычеркнуть из жизни, и, почувствовав волнение, стал еще более собран, внимателен, приготовился к любому развитию событий.
– Присаживайся, – кивнул Алексей на свободный стул. – Ливень тебя сюда загнал?.. – спросил он весело и добродушно. Игорю показалось, что тот наслаждается видом страданий девушки. – Хорошо освежил, как на даче стало, – продолжал прежним тоном Алексей. – Люблю такой мимолетный ливень: налетел, освежил, порадовал и утих. Хорошо! Чуешь, как терпко травой пахнет? – говоря это, он рукой подозвал официанта. – Что пить-есть будешь?
Дождь на улице перестал. В открытое окно тянуло свежестью, влагой, сыростью, резким запахом недавно скошенной травы газона. Игорь Протасов, отодвигая стул, чтобы сесть, глянул в окно на старый тополь с потрескавшейся корой, темной от дождя, на мокрые листья, блестевшие на солнце, которое, опускаясь за город, пробилось между домами. Короткий слепой ливень был странный, неожиданный. Кусочек неба, который увидел Игорь из окна, ясный, белесый от жары, ни облачка. Солнце освещало мокрую масляную от этого верхушку тополя, влажные крыши домов. Раскаленный за день асфальт дымился. Шлепали по лужам люди, выходя из подъездов, подворотен и магазинов, где они прятались. Ливень неожиданно налетел, неожиданно и прекратился. Шел он не больше пяти минут.
Тихий гул разговора за соседними столами, легкая музыка только слегка приглушали немного возбужденный и хмельной голос Алексея Бушуева. Его добродушные слова вызвали у Игоря двойственное чувство: с одной стороны, ему страстно захотелось схватить за грудки, выдернуть из-за стола, швырнуть в открытое окно, а с другой стороны – в глубине души шевельнулось мелкое злорадство, забродило, таясь, не оформляясь в слова, злорадное чувство к Наташе, что, мол, допрыгалась, получила, что искала. И вдобавок к этому было муторно на душе из-за того, что он оказался свидетелем тягостной для своей землячки минуты, землячки, которую он любил в ранней юности, и которая его отвергла.
– Я забежал кофейку выпить? – стараясь быть спокойным, ответил Игорь.
– Кофе с коньячком хорошо идет, а к коньячку закуска нужна, – добродушно проговорил Алексей и сделал заказ официанту.
Игорь не стал возражать, молчал, когда Бушуев диктовал названия блюд.
Протасов ошибался, считая, что Алексей наслаждается страданиями девушки. На душе у Бушуева тоже было тягостно, чувство вины жгло сердце, несмотря на то, что он пытался уговорить свою совесть, убедить себя, что он делает Натали благо. Ведь любовь их не может продолжаться вечно, чем больше он будет тянуть время, тем больше принесет ей страданий.
В первые дни отношений с Наташей, Алексей думал, что девушке нужен не он, а его кошелек, принимал ее за недалекую красивую хищницу, но потом почувствовал, что это не так: он ей нравится, как человек, что она все сильнее и сильнее привязывается к нему, что начинает связывать свое будущее с ним, и забеспокоился. Ему нужны были легкие отношения. Обманывать девушку, заставлять ее страдать, не хотелось. Пора пришла как-то мягко, без надрыва и скандала, прервать их связь. И тут кстати пришлась идея Лосева, ведь Бушуев все-таки считал, что его тугой кошелек сыграл немалую роль в том, что Натали потянулась именно к нему, ведь за ней в клубе «Озорные девчонки» постоянно ухаживали крутые парни помоложе и попривлекательней его, но она оставалась недоступной. Об этом Бушуев знал хорошо, и первоначально ошибочно думал, что она хочет повыгоднее продать себя. Потому-то ему понравилась идея Лосева, показалось, что она без особых страданий ухватится за нее, когда поймет, что будущего у нее и Бушуева нет.
Но Натали неожиданно для него была ошеломлена его предложением, вначале даже отказалась слушать, едва сдерживая слезы, рванулась из-за стола, чтоб убежать. Еле удержал ее, еле заставил выслушать. И почему-то появление Протасова обрадовало его. Вспомнилось, что девушка говорила ему, что Игорь в юности пытался ухаживать за ней. Знакомы они с детства. Да и теперь, видно, Наташа нравилась парню. Бушуев не раз ревниво примечал в ночном клубе нежный взгляд Протасова, когда девушка бывала с ним за столом.
И сейчас, десять минут назад, убеждая девушку принять его предложение, чтобы привести Натали в чувство, чтоб убедить ее, что совести нет в мире, что по совести никто не живет, когда она возразила ему, назвав, как пример, Протасова, Алексей сказал ей, что Игорь Протасов в Чечне стал снайпером, а теперь он профессиональный киллер. Этим он зарабатывает деньги, а не своим колбасным заводиком. «Врешь!» – выдохнула, не поверила Наташа. «Верь – не верь, но это так!» – вздохнул Алексей.
После этого откровения девушка, как и предполагал Алексей, стала мягче, выслушала его, но пока не согласилась принять участие в авантюре Лосева. Бушуев, увидев Игоря Протасова, почему-то решил, что с его невольной помощью можно будет уговорить Натали.
– Ты легок на помине. Мы только что говорили о тебе, – отпустив официанта, с улыбкой взглянул Алексей на Игоря.
Протасов ничего не ответил, хотя понимал, что Бушуев ждет вопроса, желает завязать разговор. Он молча потянулся к бутылке с минералкой и плеснул в бокал зашипевшую воду.
– Что ж ты не спрашиваешь, что мы о тебе говорили? Не любопытно?
– И что же вы говорили обо мне? – бесстрастно спросил Протасов.
– Я признался, что мне всегда приятно тебя видеть, – улыбнулся доброжелательно Бушуев, – признался, что узнаю в тебе себя в молодые годы. Вот бы мне такого сына! А то мой единственный вырос за папенькиной спиной… так, размазня… А ты далеко пойдешь, если во время не убьют…
– Кому нужен провинциальный колбасник? – небрежно хмыкнул Игорь.
– Ну да, ты такой же колбасник, как я банкир, – добродушно хохотнул Бушуев. – За это я тебя и люблю. Стал бы я любить тамбовского колбасника.
Игорь быстро взглянул на Наташу, увидел, что она, не поднимая головы, исподлобья посмотрела на него своими необычно широко расставленными глазами, словно хотела узнать, как он откликнется на слова Алексея, удостовериться по его реакции, правду говорит Бушуев или лжет. «Зачем он несет такое при Наташе? – нервно мелькнуло в голове Протасова. – Куда он клонит со своей любовью?» Но следующие слова банкира начали успокаивать его.
– Видела, как он себя держит? – обратился Бушуев к Наташе. Должно быть, он тоже заметил, что она взглянула на Игоря. – Какое высокое чувство собственного достоинства! Маркиз, Маркиз, да и только. И храбр, храбр как. Не побоялся дуэли с моим отморозком. А ведь он не знает, что его хотели за это пристрелить, но я не дал, запретил. Не дал не только потому, что люблю, знаю, вижу, впереди у нас много совместной работы. Мы еще дружить будем домами… – Игорь неприметно усмехнулся при этих словах, но Бушуев заметил эту усмешку. – Не веришь? Вижу, не веришь. Я понимаю, что я тебе не совсем нравлюсь, – как бы с сожалением вздохнул он, – понимаю почему, но это временно, поверь, временно…
«А ведь он почти прав? – неожиданно промелькнуло в голове Игоря. – Я его терпеть не могу только из-за того, что он отнял у меня Наташу. А разве он отнял ее у меня? Она никогда не была моей, да и стала она с ним гулять задолго да нашей новой встречи. Ведь это я пытался отнять ее у него!»
Протасов после этой мысли несколько по иному посмотрел на Алексея, по иному увидел его сухощавое лицо, его блестящие серые глаза с тонкими лучами морщинок по углам у висков, густую седую прядь волос откинутую назад, на темя, темные с прожилками седины усы: приятное, привлекательное лицо мужественного человека. «Да, – подумал Игорь почему-то недовольно. – Он прав. Даже внешнее сходство есть».
Официант принес прибор и наполнил рюмки коньяком. Бушуев взял свою, поднял и предложил с деланным оживлением:
– Давайте выпьем за взаимопонимание. Может, слышали, такой тост: однажды спрашивает внучка у своей бабушки, как это она смогла прожить с дедушкой шестьдесят лет в мире и согласии. Мол, поделись своим секретом. Бабушка стала рассказывать: когда у нас была свадьба в деревне, жених за мной приехал в расписных санях, запряженных лошадью, которую нам отец его подарил. Выезжаем мы с женихом, дедом твоим, с нашего двора во главе свадебного поезда, а лошадь возьми да споткнись.» – Раз!» – зачем-то грозно сказал мой жених. Посреди пути лошадь снова споткнулась.» – Два!» – гневно воскликнул жених. А когда стали подъезжать к его избе, лошадь опять споткнулась.» – Три!» – рявкнул жених, схватил топор и обухом лошади в лоб. Лошадь брык и сдохла.» – Чего ты, дурак, наделал! – закричала я. – Как же мы без лошади жить будем!»» – Раз!» – спокойно, но грозно сказал жених. С тех пор мы и живем с ним в мире и согласии… Так давайте выпьем за взаимопонимание! – воскликнул Алексей Бушуев.
Заметив, что расстроенная, сумрачная Наташа не берет свою рюмку, взял ее сам протянул девушке, говоря примирительно и ласково:
– Бери, бери, выпей! Не кукся, ты еще не понимаешь, какое важное для тебя дело я предложил. Позже поймешь, оценишь, всю жизнь благодарить будешь. Неужто ты не понимала, что прежним мечтам твоим не дано сбыться. Выпей за все хорошее, что было, и что тебя ждет впереди.
Наташа взяла рюмку вялой рукой и выпила. Игорь тоже выпил. Он знал, что у Бушуева появилась новая любовница, поэтому решил, что скоро тот расстанется с Наташей, и догадался сейчас, что до его появления в ресторане Алексей объявил о разрыве между ними. Видимо, из-за этого девушка была так убита, но Протасов пока не понимал, зачем в этот тяжкий для обоих момент он понадобился Бушуеву, и не знал о каком деле, предложенном Наташе, ведет речь банкир.
2
– Говорят, ты страстный болельщик хоккея? – обратился вдруг Алексей с неожиданным вопросом к Игорю.
– Есть такое, – кивнул Протасов.
Разговаривая, они закусывали салатом. И Наташа тоже тихонько ковырялась в своей тарелке.
– Из какого города команда «Колорадо»?
– Из Денвера.
– И какова она, хорошо играет иль так себе?
Игорю показалось, что Бушуев все знает об этой команде, но зачем-то экзаменует его.
– Прекрасная команда. Недавно Кубок Дэвиса выиграла. И в этом году неплохо отыграла.
– Ты видел ее в деле?
– Конечно, я многие матчи НХЛ смотрю.
– А вот Натали, – с ласковой улыбкой взглянул Бушуев на девушку, которая по-прежнему была сумрачна, по-прежнему не поднимала глаз от тарелки, – даже не знает чем, что и зачем гоняют хоккеисты по льду.
– Видать, это не входит в ее интересы, – заступился за Наташу Игорь. – Я тоже не знаю, как играют американцы в свой футбол. И это меня не тяготит.
– Это да, да. Но если потребуется, то ты, конечно, немедленно узнаешь, поймешь, как они играют… Натали нужно срочно узнать о хоккее как можно больше, побыстрей овладеть хоккейной терминологией…
– Я еще не дала согласия, – перебила, выдавила из себя девушка, не глядя на Алексея.
