скачать книгу бесплатно
Всего один шаг
Павел Комарницкий
День ангела #3
Порой достаточно сделать один шаг, чтобы понять, что значит быть Хозяином Вселенной.
Это же самое трудное – понять. А уж когда поймёшь, остальное просто дело техники.
Остался всего один шаг.
Павел Комарницкий
Всего один шаг
Глава 1
Здесь мой дом
Волна жара, пронизывающая с головы до пят. Или холода? Нет, не то… Плюс мгновенная невесомость. Плюс вращение-головокружение-растяжение… Нет, опять не то. В общем, весьма необычные ощущения.
– Поехали… – бормочу я.
– Чего? – это Аина.
А воздух уже с шипением выходит наружу, и я невольно пытаюсь задержать дыхание, чувствуя, как меня распирает изнутри.
– Выдохни! – резко говорит Аина, и воздух разом выходит из меня, как из проколотого мяча. – Тут же у них давление ниже, чем у нас, забыл?
Я невольно отмечаю – «тут у них». Не «тут у вас», а «у них»… Тем самым ставя меня ПО ЭТУ сторону.
Крышка телепорта между тем плавно всплывает над головой, и Аина тут же освобождается от моей тесной близости, легко и непринуждённо выскакивая наружу. Я тоже выбираюсь, правда, несколько менее изящно.
В зале телепорта, светящегося розовато-жемчужным светом, на ярко-голубом полу стоит встречающая делегация. Небольшая, правда – Кио, Юайя и Уэф. Впрочем, одно наличие папы Уэфа перевешивает почётный караул и оркестр вместе взятые…
Аина смеётся, уловив мою мысль.
– Мы рады приветствовать тебя, координатор Уэф, – она говорит по-русски, с еле уловимым, непередаваемым ангельским акцентом. – Познакомьтесь – это мой напарник.
– Ну так тебе и надо! – заявляет папа Уэф своим серебряным голоском, и все дружно смеются. Мне немного обидно даже. Всё-таки зять, какой-никакой родственник… Даже не поздоровался, как будто я из соседней комнаты вышел…
Широко разворачивается радужно-белое крыло, и от сильного шлепка я чуть не падаю.
– Здорово, Рома! – в фиолетовых глазах зажглись знакомые огоньки, и говорит Уэф на сей раз голосищем деда Иваныча. – А так нормально?
Теперь и я смеюсь вместе со всеми.
– Здравствуй, Рома, – это Юайя. Всё-таки мы довольно хорошо были знакомы.
– Привет! – жмёт мне руку, хлопая другой по плечу, Кио, с которым мы знакомы ещё дольше. Подобный жест ангелам никак не свойствен, и я улавливаю – это специально для меня.
– Поцелуи и объятия оставим на потом, – папа Уэф уже направляется к лифту – Кушать хотите?
– Естественно, – это Аина, – мы же не ели перед дорогой. А молоко есть?
– Во-от такая посудина! – встревает Юайя. – Дед Иваныч утром привёз!
Уэф уже в створе лифта. Миг, и он свечкой уносится вверх, точно ведьма из русской сказки в печную трубу. Аина шагает за ним, и я следом. Секунды «падения вверх» – точнее процесс срабатывания гравилифта на подъём описать трудно – и я уже стою в том самом холле, знакомом до боли… Дома…
Они смотрят на меня. Они все смотрят на меня. Впрочем, Кио и Юайя уже отвели глаза и расходятся.
– Извини, что спрашиваю, Рома, – папа Уэф смотрит очень внимательно и серьёзно. – Разве ты сейчас дома?
Ну чего он так-то, в самом деле? За слово цепляется… Даже не за слово – за мысль…
«Он не зря цепляется» – это уже Аина, и перешла на мысль. – «Ты не понимаешь, но это важно. Мне тоже интересно, что ты ответишь».
Я задумываюсь. Действительно, интересно. Ведь у человека может быть только один дом. И у ангела тоже, между прочим. А у биоморфа?
– Всё ясно с тобой, напарник, – смеётся Аина, вновь переходя на звук. – Ты зря задал ему этот вопрос, Уэф. Теперь он загрузится и будет думать до нервного истощения.
– Хорошо, отложим, – Уэф ведёт нас в трапезную, легко перешагивая через высокий порог люка и не сбивая при этом шага. Я же невольно втягиваю голову в плечи, чуть приседаю, и мне самому смешно. Надо же, до чего живуча память тела. Сколько раз я стукался макушкой об эти люки, будучи человеком…
«Память тела весьма полезна, и для некоторых биоморфов особенно. Порой пара хороших плюх доходчивее долгих подробных разъяснений» – улавливаю я чью-то мысль. Чью – папы Уэфа, Аины или и вовсе свою собственную?
– Кстати, где моя тёзка? – спрашивает Аина.
– Кстати, твоя тёзка нас покинула. Пришёл вызов из службы Соединённых Судеб. Так она сразу ко мне – отпусти замуж, начальник! – смеётся Уэф. – Так что опять у меня некомплект, и хоть как тут крутись.
– Замуж – дело святое, – понимающе кивает Аина. – Долго же она ждала. Сильно хороший парень?
– Насчёт парня не видел, а диаграмма практически без зазоров. Это при том, что характер у тёзки твоей сложноватый. Но всё же не как у тебя!
– От такого слышу! – и они разом смеются. Я уже в курсе, что Аина и папа Уэф старые коллеги, знакомы ещё с довоенных времён.
На столе в трапезной красуется самовар, которого раньше не было. Я всматриваюсь – ого! Такому самовару место в Эрмитаже, не меньше. Рядом с часами «Павлин», точно.
– Иванычу на день рождения подарок, – говорит Уэф, уловив мысль. – Нравится? Моя работа!
– Да ты прямо Фаберже, папа Уэф, – я разглядываю самовар. Золотая гравюра на серебре, платиновая зернь, разноцветная перегородчатая эмаль, или что-то покруче… Впрочем, с этими синтезаторами… Тот же Фаберже с радостью отдал бы все свои яйца, включая природные, за одну такую машинку…
Папа Уэф смеётся, уловив мою мысль, и Аина тоже.
– Да, Рома… Но всё-таки главное дело не в синтезаторе. Главное тут! – он указывает пальцем себе на лоб. – А синтезатор просто экономит силы и время.
– Ну так и я про то – мастерская работа! – это я. – Супер!
– Вот интересно, подхалимаж – врождённое чувство у людей? – спрашивает Аина, расставляя тарелки – помогает Уэфу накрыть на стол.
– Да ладно! – я наконец обижен в лучших чувствах художника. – Сама небось кроме стандартного набора кухонной посуды и не сделаешь ничего, а судишь! Это шедевр, если хочешь знать, а зависть ещё хуже, чем подхалимаж!
Они весело и звонко хохочут, так открыто и беззлобно, что и я улыбаюсь.
– Иваныч же свой подарок сразу сюда на стол, – Уэф уже извлёк откуда-то корзинку с ватрушками и здоровенную полуведёрную крынку с молоком. – Чего, говорит, я такую красотищу на кордоне у себя держать стану, с котом вместе чай пить? Я там и бываю-то реже, чем тут. Тут, говорит, мой дом, а там офис-контора, значит… Садись, Рома, поближе, вот сюда…
Стол уже накрыт. Всё, как в тот первый раз, только ухи не хватает. Да, и даже картошка варёная в наличии, и тыквенная каша.
–… И украсть там могут, говорит, это ж не база наша неприступная. Я ему: я же тебе трёх дендроидов старых отдал, – продолжает Уэф, щёлкая пальцами в воздухе, и я улавливаю: это он отдаёт мыслеприказ. Самовар начинает тихо шипеть. – А он мне: против русского вора устоять трудно…
Самовар уже вскипел, за каких-то полминуты. Я вглядываюсь в изделие папы Уэфа ещё раз – ни малейших признаков электрического шнура. Да, пожалуй, из-за такой штуки стоит беспокоиться… Хотя дед неправ, после контакта с охранными дендроидами у любого вора должно выработаться стойкое отвращение к своему ремеслу, вплоть до отказа поднимать с земли чужие рассыпанные купюры. При условии, конечно, что этому вору удастся каким-то образом уцелеть, да ещё и сохранить более-менее рассудок.
– …Вообще Иванычу чего дарить, одни мучения. Мауна тут баловалась, связала из шерсти барана – ну ты знаешь, зверь такой некрупный и травоядный (это Аине, и Аина в ответ кивнула) – ага, связала ему носки (Аина снова кивнула, подтверждая, что такие предметы туалета ей известны). Руками, заметьте! Так он их на почётное место где-то у себя там положил, чтобы молиться, не иначе. Мауна ему – чего, мол, не носишь, обидеть норовишь? А Иваныч в ответ – да чтобы я такой подарок в сапоги или валенки стоптанные?! Никогда! Для того портянки имеются и носки покупные…
Уэф сегодня непривычно разговорчив и словоохотлив, и я всматриваюсь в него внимательней. Папа Уэф обычно не меняет своих привычек без веских на то причин, и ещё реже делает что-то, не подумав.
– Ум-м, вкусно! – перебивает мои мысли Аина, с наслаждением отпивая из стакана молоко. – Каждый раз, как на Землю попадаю, так напиться не могу, правда, правда. Дома в синтезаторе делать пыталась – вот не то, хоть перья выдери! Корову, что ли, телепортировать с Земли? Ну телёночка, ладно. Я женщина состоятельная, могу себе позволить…
А я наконец улавливаю. Не так это просто, между прочим – уловить скрытые мысли папы Уэфа.
– А где мама Маша? – спрашиваю я.
Веселье за столом увядает, как роза в кипятке.
– На Кавказе в данный момент.
– С ней ничего?..
– Типун тебе на весь язык! – рявкает Уэф голосом, ещё не слышанным мною. – Всё в порядке пока. Если ЭТО можно назвать порядком… – он успокаивается, возвращая себе излюбленный серебряный голосок.
– Рассказывай, – Аина ставит стакан на стол.
– А вы уверены, коллеги, что это дело не подождёт до конца трапезы? – прищуривается Уэф. – Четверть часа ничего не решают.
– Не тебе бы говорить, координатор, и не мне бы слушать, – усмехается Аина. – Рассказывай. Сводка была очень невнятной, и вводная перед телепортацией тоже не ахти. Что тут у вас имеет место быть?
– Не тебе бы спрашивать, не мне бы отвечать, – возвращает Аине папа Уэф. – Имеет место быть встречный контроль, что же ещё…
– Спасибо, что просветил, – Аина вновь отхлёбывает молоко. – Я до последнего надеялась, что ты вызвал нас, чтобы угостить молоком. Подробности, Уэф, причём все и в хронологическом порядке.
– Ну что ж… – вздыхает Уэф. – Я не хотел портить вам аппетит, коллеги, но ты сама напросилась. Смотрите!
Вспыхивает в воздухе большой виртуальный дисплей-экран…
* * *
Цветные размытые пятна танцуют свой танец, исполненный скрытого смысла – красные, зелёные…разные… Я уже привык к вам, ребята… Я знаю, знаю, что вы пытаетесь сказать мне что-то очень важное, но я всё ещё изрядный балбес, и до меня доходит туго…
Я просыпаюсь разом, как будто выныриваю из сна. Светится пепельным светом потолок, не гуляют в толще пушистого ковра, на котором я сплю без всяких подушек-одеял, цветные огоньки – включен ночной режим. Всё тихо в старом ските.
Я сажусь по-турецки, упираю локти в колени и подпираю руками голову, сцепив пальцы в замок. Для человека такая поза не слишком удобна, кстати, а вот ангелам ничего. Думать удобно, ага…
Перед моим мысленным взором снова и снова прокучиваются кадры, показанные Уэфом. Вот, значит, как тут развивались события, пока я там смотрел кино и «рос над собой». Похоже, зелёным понадобился ещё один «пояс зла», причём на сей раз от Атлантики до Японии. И они уже нашли, куда удобнее бросать зажжённые спички. Кавказ… Ладно… Это мы ещё поглядим!
Я встаю на ноги, иду к люку. Люк послушно исчезает. Давно, ох, как же давно это было!
…Люк дрогнул и бесшумно исчез, как и не было. Неяркий голубовато-белый свет изливался из отверстия, размытые блики загуляли по двору.
«Туда…» – уже еле слышный шёпот Ирочки. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять – она умирает…
Я очнулся, глядя на три громадины витализаторов, неподвижно и без всякой опоры висящие в воздухе. Вот в этот… да, точно, в этот мы с Ильёй положили Ирочку. Точнее, тогда ещё не Ирочку, тогда мне неизвестно было даже её истинное имя – Иолла…
А память уже прокручивает следующий сюжет.
… Я стою столбом возле сооружения, похожего на громадный саркофаг. Я не уйду отсюда без неё, даже не думайте. И никакие приказы – ни папы Уэфа, ни самого Создателя Вселенной – для меня недействительны.
«Она жива?»
«Она БУДЕТ ЖИВА. Ты успел»…
Я глажу крышку аппарата, способного оживлять даже мёртвых. Не всех и не всегда, правда. Но ты дважды справился, и мне по идее надо бы встать перед тобой на колени…
И снова выныривает из памяти…
…Сосредоточенное лицо мамы Маши смотрит на меня через край ванны.
«Всё, Победивший бурю. Теперь уже всё»
Победивший бурю – кто бы это мог быть… Ха, это что же, я?
Змеевидные отростки, удерживающие меня, исчезают, и я сажусь, придерживаясь за край ванны витализатора.
«Где моя Летящая под дождём?»…
Выходит, я должен тебе трижды, умный аппарат, с лёгкой руки моего соотечественника названный когда-то столь звучным именем? Да, выходит, трижды…
Я оглядываюсь. Вон тут я спал, с молчаливого разрешения папы Уэфа, пока моя Ирочка… да, тоже спала. Как бабочка в куколке, точнее не скажешь.
Сколько всего связано с этим…
Вся моя теперешняя жизнь связана с этим. А то, что было в прошлой – нет, уже позапрошлой жизни, вспоминается теперь как сон.
В памяти всплывает вчерашнее: «Разве ты сейчас ДОМА?».
Да. Да, папа Уэф. Вчера ещё я не мог ответить. А вот сейчас, пожалуй, могу. Да. Да, я ЗДЕСЬ ДОМА. И там дома, и тут. Вот так вот.
Что-то меняется в мире. Я вслушиваюсь и быстрым шагом покидаю зал витализаторов, пересекаю холл и выскакиваю на крыльцо, едва не натыкаясь на Уэфа.
– Ты чего не спишь, Рома? – луны на небе нет, в темноте у папы Уэфа можно различить лишь тепловые пятна глаз и прочие размытые детали. В отличие от меня он одет в термокостюм.
– Не спится. А ты?
