скачать книгу бесплатно
Ашот опёрся ручищами о стойку и грозно уставился на Сергея, сложив галочкой пушистую растительность. Этот кавказский детина, был сейчас для него, как хорёк, для полевой мышки.
– Я от Лады, – пропищал Сергей, удивляясь высоте своего голоса.
Ашот расплылся в щербатой улыбке и гостеприимно пропел:
– Гость дорогой, что сразу не сказал, зачем смолчал, чуть досада не вышел!
Он схватил недавно налитую кружку, демонстративно выплеснул её в раковину, нырнул под стойку и, довольно причмокивая пухлыми губами, поставил перед Сергеем новое пиво.
– Вот, самое свежее, специально для тебя берёг. А это от заведения,– на стойку вылетело блюдце с горелыми корками чёрного хлеба, пахнущими чесноком и чёрным перцем, – Друзья Лады, мои друзья.
Сергей взял кружку и сделал приличный глоток. В горле зажгло, дыхание перехватило, на глазах выступили слёзы.
– Э, да он походу ерша замутил, – подначил Андрей.
– Крепко, – просипел Сергей, и вытер ладонью глаза, – ух.
Внутри стало тепло и приятно. На голодный желудок хмель подействовал молниеносно. Кровь прилила к лицу, уши загорели. Захмелевшим взглядом Сергей посмотрел на Ашота. Тот уже не казался противным монобровным великаном с булавочной головой, сейчас он походил на добродушного гиппопотама с волосатым раздвоенным носом.
– Друг, чего не пьёшь? Нагреется же, – заботливо протянул гиппопотам.
– Слышишь, что человек говорит, – поддержал бармена Андрей, – давай, цеди помалу и сухарик закинь, с утра же ничего не ел.
– Ты меня не торопи, дай отдышаться, – сказал Сергей своему брату.
Ашот воспринял эту реплику в свой адрес, немного расстроился и обиженно пробурчал:
– Я не тороплю, жалко просто такое пиво теплом портить, – он развернулся к стеллажам с крепкими напитками и стал неуклюже поправлять бутылки.
Стеллажи были преимущественно заставлены бутылками с водкой, причём не самого лучшего качества. Иногда, в стройных рядах прозрачных жидкостей, промелькивала тара тёмного стекла, то был дешёвый портвейн, или недорогое вино.
– Я бы сейчас вискарька вмазал, – мечтательно проговорил Андрей.
– Вискарька? – пьяно улыбаясь, вслух переспросил Сергей, Да тут кроме сивухи ничего нет.
– Извини, дорогой, – повернулся бармен, – не понял. Чего хочешь?
Сергей хмыкнул и сделал ещё глоток. На этот раз напиток пролетел свободнее, даже можно сказать без сучка и задоринки. Ашот выжидательно посмотрел на клиента и, не дождавшись ответа, пренебрежительно вскинул увесистую руку вверх и вернулся к своим делам. От выпитого ерша на душе стало легко и спокойно. Все тревоги этого тяжёлого дня улетали как стая перелётных птиц. Даже оживший, чёрный ворон стирался из памяти Сергея как стирается всё плохое под влиянием позитивных эмоций.
– Слушай, а давай замутим с той чернявенькой? – предложил Андрей, – уж больно у неё буфера хороши. Глянь, так прям из топика и вываливаются.
Сергей покосился на двух девушек за вторым столиком и его взгляд невольно упёрся в вырез одной из них, там вздымались два аппетитных холма.
– Размер пятый, или нет, шестой. Точно шестой. – Не унимался Андрей.
Девушка, словно услышав слова брата, хитро подмигнула Сергею и громко сказала:
– Нравится? – она приподняла груди на ладонях и поиграла ими, будто жонглёр собирающийся подбросить в воздух пару шаров для боулинга, – Шестой размер, – горделиво произнесла она, – Женись на мне пришелец и будешь владеть ими до скончания веков. – Обе девушки засмеялись этой шутке с сексуальным подтекстом.
– Уймись, Лизка, – сурово заворчал мужчина в тулупе, – на кой ему, через пару лет, твоё вымя понадобится. Отвиснет до пупа, и будет, хоть в дудку сворачивай.
– А ты бы молчал в тряпочку, – огрызнулась Лиза, – сначала потискай такие-то, а уж потом и рот свой гнилой разевай.
– Куда ему, – подключилась вторая девица с рыжими, как огонь волосами, – он окромя козьих сисек, в руках другого и не держал.
По бару прокатился раскатистый гогот.
– Ой, колхоз, – мысленно протянул Сергей.
– Н-да, не столица, – добавил Андрей.
Тем временем перепалка продолжалась.
– А ты мою Зорьку не трожь, – не на шутку раздухарился мужчина, – Она, по крайней мере, меня кормит, а ты? – он поднял вверх пустую рюмку, – С доходов своих, вон даже шкалик не поднесёшь. Ашот, – окликнул он бармена, – плесни ещё соточку.
– А ты моих доходов не считай, – завизжала Лиза, – я свои деньги честно зарабатываю.
– Знама каким местом ты их зарабатываешь, – осклабился мужчина.
Девица прямо таки задохнулась от гнева.
Безучастный ко всему происходящему бармен, повернул своё грузное тело и спокойным тоном произнёс:
– Шёл бы ты домой, Кузьмич, и так на тысячу насидел, и опять взаймы.
– А ты меня не стыди, – переключился на Ашота мужчина, – я долги завсегда плачу. Пенсию на следующей неделе принесут, всё отдам, вот тебе крест, – он размашисто перекрестился, но выглядело это как-то не убедительно, даже можно сказать нарочито.
– Вот всю её и отдашь, – усмехнулся Ашот, – Ты ещё за прошлый раз крестился.
– Что ты за человек, копейки считаешь, крохобор. Басурманин, одно слово. У меня можно сказать душа горит, а ты всё про деньги. Кровопийца.
– Я угощу, – Сказал Сергей и сам удивился такому своему порыву.
Обычно он никогда не угощал людей такого типажа, потому что знал, привяжутся, не отстанут. Будут стучать себя в грудь, клясться в вечной дружбе, благодарить и нести всякую чушь. Но почему-то именно сейчас, именно здесь он решил поступиться своими принципами. Да и мужчина, вставший на его защиту против хамства представительниц слабого пола, отчего-то показался ему симпатичен.
– Вот спасибо, – благодарно заулыбался мужчина, – дай Бог тебе здоровья.
Ашот, неодобрительно покачал головой на Сергея, но, всё же налил Кузмичу граненый стопарик.
– Храни тебя Господь, – чуть не прослезившись, сказал Кузьмич, и одним махом осушил тару.
Хмель усиливал свое влияние на мозг Сергея. Допив остатки, он протянул кружку бармену, мол, повтори. Ашот довольно улыбнулся и снова юркнул под стойку.
– Не поминай имя Господне всуе, ибо грех это, – не поворачивая головы проскрипела старушка за третьим столиком.
– Гляньте, святоша нарисовалась, – бросила ей в спину рыжеволосая.
Ашот вынырнул из-под стойки и уставился на старушку. Не отводя взгляда от пожилой женщины он, протянул кружку Сергею, и жёстко сказал:
– Бабка, покушала? И иди, давай, с миром, не тревожь людей. Не надо.
Старушка, кряхтя, поднялась, со скрежетом отодвинув стул. Оперлась на клюку, поправила узелок на плече и шаркающей походкой зашагала к выходу. Проходя мимо Сергея, она остановилась. Прищурившись, заглянула ему в лицо и тихо произнесла:
– Тебе не нужно идти к нему. А уж коли пойдёшь, крест святой не забудь и брату своему скажи, чтоб не слушал речей его, он лука…
– Иди уже, – перебил её Ашот, не дав закончить фразу, и грозно указал на дверь.
– Храни тебя Бог, парень, – прошептала старушка, перекрестила Сергея и растворилась во мраке улицы.
– Э, друг, это она про кого? – поинтересовался Ашот у опешившего, от такого напутствия, Сергея.
– Откуда она узнала про меня? – настороженно спросил Андрей, – И какого хрена всё это значит?
– Не знаю. – Вслух ответил Сергей.
– Как не знаешь? – удивился Ашот, – она же это тебе сказала, не мне.
– А? – Сергей повернулся к бармену, и неопределённо пожал плечами, – Да тут послали меня, взять интервью у одного двухсотлетнего дедка, по имени Лука. Может про него?
– Ты что, журналист?
– Вроде того.
Бровь Ашота наползла на глаза. Он кинул косой взгляд на Лизу, подмигнул ей одним уголком правого глаза и еле заметно повёл подбородком в сторону Сергея. Та чуть кивнула головой, встала, подтянула топ, чтобы грудь повыгоднее смотрелась и, призывно качая бёдрами, направилась к объекту, на которого указал кавказец.
Ещё не отойдя от шока, Сергей добро глотнул из кружки и почувствовал в ухе щекочущий шёпот:
– А ты ничего, – с придыханием мурлыкал низкий женский голос, – я поначалу подумала хлыщ заезжий, а оно вот как…
По шее Сергея забегали шаловливые пальчики. Спина покрылась мурашками. Броуновским движением они распространились на всю верхнюю часть тела и бурным потоком устремились в область паха. Естество шевельнулось и начало наливаться кровью, твердея с каждой секундой. Он повернулся и увидел обворожительное лицо. Черты его были тонкими, изящными. Манящий алый рот был слегка приоткрыт, словно хотел сказать:
– Что же ты ждёшь, давай, целуй. Уверен, ты ещё никогда не пробовал на вкус таких сладких губ.
Сергей взглянул в глаза обольстительнице и увидел в чёрных огромных зрачках языки пламени. Они подёргивались в безудержном танце и манили, манили пуститься с ней в греховные услады. Сергей повёл телом в такт движения огоньков, будто змея, закачавшаяся под чарующими звуками гипнотической дудки индийского факира. Он потянулся губами к вратам, обещающим райское наслаждение. Руки легли на хрупкие плечи, тонкое тело прижалось и обдало таким жаром, что мышцы затрещали, и лава потекла по венам. Всё вокруг померкло и только два огонька продолжали свой волшебный танец, зовя с собой в блаженное ничто.
Ничто, оказалось не таким уж и блаженным. Сергей это понял когда увидел себя голым в пятне света, посреди тёмной театральной сцены. Зрителей было не видно, но шум со стороны зрительного зала ясно давал понять, что там человек сто не меньше. А может не человек? Шум какой-то подозрительный, больше похожий на хлопанье крыльев. Крыльев? Сергей судорожно заметался по сцене, но больно натыкался на невидимые препятствия. Это не сцена. Он вытянул руки вперёд и ладони упёрлись во что-то шершавое. Стена. Справа тоже стена и слева и сзади. Куб! Черный куб! Стало мало воздуха.
– Дышать, нечем дышать, – запульсировало в голове Сергея, – дайте дышать!
Но что это? В углу появилась светящаяся точка. Сергей тут же забыл о недостатке воздуха и весь превратился в зрение. Точка была еле заметна, но Сергей отчего-то знал, что там спасение. Вот только спасение от кого? От ворона? Странный шелест отражался от стен:
– Оооще, ашшш. Сииии, сиии…
– Что?! – крикнул Сергей и теперь переключился на слух, – что Вы сказали?
– Оооще, ашшш. Сииии, сиии… – повторил шелест.
– Я не понимаю, – Сергей заорал во всё горло и его голос волчьим воем отразился от стен.
Точка немного подросла. Её неровное мерцание вызвало у Сергея приступ надежды волной прокатившейся по всему телу. Он жадно впивался глазами в неверный свет и вдруг понял, это огонь. Надежда переросла в дикий ужас:
– Опять, огонь!
Снова в нутри всё затрепетало:
– Нет!
Он отчётливо помнил, как два таких же огонька завели его в этот каменный мешок. Хлопок, ещё хлопок, тьма наполнилась движением. Хлопки были сравнимы со звуком паруса на порывистом ветру. Сергей осмотрелся. Вокруг всё превратилось в движение, темнота была живая. Она кружила вокруг и хлопала, обдувая обнажённое тело мириадами маленьких опахал.
– Что это? Птицы?
Гортанный рокот заставил Сергея поджаться.
– Птицы.
Рокот усилился подхваченный тысячекратным эхом. Мышцы сковал ледяной страх. Сергей инстинктивно прикрыл руками голову и присел. В это самое мгновение в плечи вонзились острые шипы и в ушах зазвучал раскатистый:
– Аррр.
– Нет! – Крик Сергея утонул в трескучем звуке птичьих голосов.
Они налетели разом. Их когти драли плоть, клювы вырывали куски окровавленного мяса и пытались пробраться внутрь к самому сердцу. Тело больше не существовало, тело стало болью, одной большой болью. Сергей не мог кричать, у него было вырвано горло, не мог бежать, ноги обглоданы до костей, не мог смотреть, глаза вытекли. Он молил Бога, чтобы тот прибрал его к себе и всё это закончилось. А птицы продолжали своё кровавое дело. Они прыгали по костям, исполняя свой страшный ритуальный танец, и стройно рокотали победу. Беспомощный Сергей лежал в луже собственной крови и парящих внутренностей, но смерть не приходила, она, словно стояла рядом, смотрела как он корчится от боли и смеялась своим безгубым ртом:
– Погоди, я ещё не вдоволь натешилась.
И снова:
– Оооще, ашшш. Сииии, сиии…
Вороны притихли. Смерть сменила кривозубую улыбку на злобный оскал, скрежетнула костями и обдала на прощание Сергея могильным холодом. Сквозь наступившую тишину, стальным клинком разрубающим мрак, летели слова:
– Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь.
Это повторялось и повторялось словно запись, поставленная на бесконечный повтор. Сергей вновь почувствовал кожей каменный пол, на котором лежал, глаза завидели свет в углу и, там было, что-то ещё. Это «ещё» было маленьким и прямоугольным, но от него исходили лучи как от крохотного солнца. Они ласково переливались, будто говоря Сергею:
– Встань и иди.
– Куда? – Спросил Сергей.
А в ответ:
– Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли…
Сергей поднялся, недоверчиво ощупал себя, всё ли на месте, и сделал первый шаг. Нога твердо встала на шероховатую поверхность пола. Осторожно ступая, он двинулся вперёд к свету. С каждой секундой он становился ближе и ближе. Пройдя ещё пару шагов, Сергей вдруг осознал всей своей сущностью, что он был прав, свет есть спасение. Окончательное, бесповоротное, всеобъемлющее спасение. Прямоугольник стал больше и на нём проступил лик. То был сын Божий. Сергей сразу его узнал и на душе потеплело. Лик смотрел на него добрыми, ласковыми глазами. Они были живыми и лучились такой благостью, что Сергею непреодолимо захотелось упасть на колени и вознести благодарность за спасение от страха и ужаса с минуту назад раздиравшего его тело на куски. Огонёк трепетал. Сергей присмотрелся и увидел под ликом спасителя маленькую лампадку.
– Это огонёк надежды, – подумалось ему, – не те два сатанинских огня, нет, он другой.
Внизу, что-то шевельнулось. Сергей остановился и стал всматриваться. Серый куль. Большой. Он поднимал и опускал свой остроконечный верх, и звуки молитвы явно исходили от него. Куль поднялся и обернулся к Сергею. То был не куль, то была старушка. Её лицо показалось Сергею странно знакомым. Он напряг память. Старушка из бара, которую выгнал Ашот.
