скачать книгу бесплатно
– Он тебе не друг.
Ктуул рассмеялся. Его рука устремилась вперед, и я отшатнулась, когда он коснулся прутьев. Он погладил холодный металл, будто это были мои волосы, и облизнул губы, предвкушая что-то интересное. Меня передернуло от отвращения.
– Но и ты его другом не считаешь. Какое тебе дело до того, кто причинил так много боли? Ведь это он виноват в том, что ты потеряла Артана и свою жизнь. Хочешь отомстить? Хочешь освободиться? Я знаю, как это сделать, – видя, что я не проявляю интереса к его словам, вечный прислонился лбом к прутьям и свистяще прошептал: – А может, хочешь стать сильнее? Освоить на полную ариус, чтобы никто не смел тебе указывать? Знаешь, твоя сила велика. Ты можешь исцелять людей. Даже находящихся на грани смерти. Интересно ли тебе узнать, как?
Наверное, что-то такое промелькнуло в моих глазах, раз он удовлетворенно улыбнулся, отстраняясь назад.
– Приходи ко мне завтра одна – и я расскажу, как. Я научу тебя. Всему, что знаю об ариусе. Ты станешь такой же сильной, как Никлос. А может, даже сумеешь превзойти его. Стать первой в вашей связке. И уже он будет следовать за тобой.
Подруга, стоящая позади, недовольно хмыкнула.
– Как легко ты перестраиваешься! – воскликнула она презрительно и обратилась ко мне: – Не слушай его, он манипулирует тобой. Ему нужно установить с тобой связь, чтобы привязать к себе. То, что он предлагает, называется связкой «Учитель – ученик». Основа магического обучения. Это примитивные и мощные узы, которые свяжут вас навек. И только мертвые знают, чем это может обернуться.
Видимо, Маля попала в точку – так недовольно скривился Ктуул.
– Воля ваша. Я лишь предлагаю помощь в обмен на дружбу. У меня нет причин воевать с тобой, Селеста. Как и с Никлосом. И даже с тобой, воинственная Амалия Бай. Мне жаль, что твой отец умер, но былого не возвратить. Его тело досталось мне, и когда я его покину, останется бездушная оболочка – зомби, если, конечно, вам известен этот термин.
– Иди к морвиусу! – безапелляционно ответила колдунья, вновь ударяя по прутьям, а после схватила меня за руку. – Пошли, нам пора.
Я было собралась идти, но в голову пришла одна неприятная мысль:
– А король? Он чему-то учится у тебя?
Вечный загадочно поднял кончики губ, и свет в камере померк, а когда загорелся вновь, не осталось ни единого следа нашей атаки.
– У всех свои секреты, драгоценная Селеста Каргат. Приходи в любое время, теперь нам есть о чем поговорить. И не беспокойся – о вашем визите Никлосу не станет известно.
Глава 5
Дорога сомнений
Никлос
В глазах короля застыло ее отвращение. Неотвратимость отрицания их будущего. Она стала бойцом. Мягким, но изворотливым, как ящерка, способная сбросить хвост, чтобы сбежать от опасности как можно дальше. Такие прячутся в джунглях в глубине континента, среди толстых лиан, сливаясь с грубой корой, застывая в ледяной неподвижности, останавливая собственное сердцебиение. Поймать их удается только на грани жизни и смерти, и тогда в руках оказывается почти мертвое создание, безучастно глядящее черными глазами, но при любой слабине готовое сорваться с места и удрать. И лишь кровь от отвалившегося хвоста вычерчивает бурые, быстро засыхающие полосы на ладони, будто предсказывая, какой неудачей обернется поимка такой ящерицы.
«Именно это я с ней и сделал, – думал Ник. – Поймал, когда она была готова умереть в попытке спасти себя и свою любовь. Это я вынудил ее дойти до состояния полной безысходности, чтобы обратиться к самой опасной магии нашего мира. И теперь мы оба расплачиваемся за это».
В зале так много влажных и темных глаз. Они неотрывно смотрят на нас, пытаясь угадать, что происходит и почему так печальна будущая королева. Почему она дергается, как от удара, от прикосновений жениха?.. Никлосу стало невыносимо находиться здесь. Душно. А быть рядом с Селестой – это как пытаться схватить молнию. Только тронь – и лишишься кожи, а обожженная культя станет вечным напоминанием об опрометчивости, неразумности.
Рядом с ней ему хотелось сделать это. Так иногда тянет опустить руку в костер и поглядеть, что будет. Черному дракону не терпелось вновь отведать ее на вкус. Попробовать, какой она станет, когда он сдерет с нее это дурацкое воздушное платье, разорвет в клочья корсет и на лоскуты порвет нижнее белье. А добравшись до дрожащей кожи, вопьется в нее, раздвигая женские ножки, запуская язык прямо туда. И разве после его ласк сможет она и дальше твердить, что ничего не чувствует к нему? Разве она сможет устоять и не истечь влагой, когда король войдет в нее так, как это было им предначертано всеми проклятиями и судьбами мира?!
От этих мыслей немел язык и путалось сознание. И, возвратившись фантомом, будучи уже вдалеке от зальной духоты, мужчина вновь наговорил ей гадостей, боясь исполнить свои фантазии, раз за разом вспоминая, чем все обернулось в прошлый раз. Ах, этот ненавистный Артан Гадельер, отнявший ее у него! Этот сукин сын был его единственным близким другом, и он должен был сразу понять, что белая драконица – не для него! А он посмел увезти ее, забрать, он вырвал ее из рук короля и до сих пор называет своей!
Мысли вскипали, как поднимавшийся над песком черный кофе, грозясь перелиться через край и обрушиться грязной волной с камнями и галькой на поверхность его разума. Ник не сопротивлялся им, памятуя слова Ктуула. Сильные эмоции – сильный нориус, в последнее время терявший свое былое всемогущество.
Король встал на крыло и поднялся над дворцом, забираясь вглубь океана. Его не пугала встреча с Агондарием и его армией, улепетывавшей при его приближении. Он десятки раз спускался в самые крутые морские глубины, забираясь в подводные гроты, путешествуя вдоль великих рифов и морских обрывов, купаясь в горячих, как лава, серных источниках в попытках отыскать хоть одну завалящую русалочку. Но тщетно. Города, улицы которых некогда зеркально повторяли наземные проспекты и лабиринты, заброшены, покинуты в спешке. И лишь толстые акулы да проворные дельфины шныряют там, ища, чем бы поживиться. Мертвые города. А Ктуул утверждает, что он здесь ни при чем. Что та сила, что крушила и до смерти пугала подводников, ушла в момент, когда вечный оказался на земле. Она потерялась с его воплощением в теле колдуна, и к происходящему на дне морском он не имеет никакого отношения.
Старый бог коварен. Он постоянно тянется к Никлосу, дурманя разум сказками о прекрасных мирах и восхитительных созданиях, что обитают за пределами этой планеты. Он детально описывает яркий, блестящий тысячами звезд свет далеких галактик, называя населенные миры жемчужинами ожерелья и говоря, что в силах Ника совершить путешествие по нитям между ними. Ктуул соблазняет короля таинством создания новых миров, обещая показать, как роскошно горит погибшая звезда и каким фейерверком сопровождается взрыв сверхновой. Какой невероятный поток силы открывается, когда земное ядро вспыхивает и разлетается на куски.
О, коварный бог! Обольститель с маниакально горящими глазами! Он исполнял мечты Никлоса, в точности повторяя мысли короля, показывая, насколько они близки по духу. Это пугало и интриговало Ника. С какой простотой он начал рассказывать вечному о деталях прошедших Советов, о сотрудничестве с иностранными послами и заокеанскими государствами! Как легко Ктуул подтверждал королевские военные планы и как мудро чуть корректировал их, чтобы достичь наилучшего результата. В иные, спокойные дни они болтали на такие темы, которые Никлос никогда не обсуждал с Артаном, Богартом или кем-то еще. Вечный незаметно воплотил в себе все, о чем король мог мечтать: он стал его наставником, другом и почти отцом, мудростью направлявшим сына по пути, ведущему… к вечности?
От открывавшихся перспектив замирало дыхание, и Ник частенько забывался на собраниях, отвлекаясь от обсуждаемых задач и докладов министров. Его взгляд устремлялся вперед, и ему становилось непросто возвращаться к дискуссии о новых поставках пресной воды в город и о внезапном перенаселении удаленных от морского побережья малых городов. То ли дело воочию увидеть, как стоглавый полупрозрачный голубой небесный змей опускается на воздушную перину и бросает на искрящуюся серебром землю блестящую икру, собираемую местными жителями, чтобы насытить посевы, раскрывающиеся красной питательной пыльцой.
Только одно удерживало короля от захватывающих фантазий. Одна-единственная его персональная звезда, чьи мысли и чувства горели ярче любых историй старого бога. Селеста Каргат. Его белая драконица, которая казалась ему компасом и сверкающим среди кромешной тьмы маяком.
Даже здесь, среди вздымающихся морских валов, подогретых силой нориуса, он чувствовал ее там, во дворце, сияющую среди придворной грязи. И даже разрыв их связи, даже отторжение ее от их совместной силы не лишили его этого чувства. Он никогда не терял Селесту и прикладывал все силы, чтобы так оставалось и впредь.
Однако кое-что омрачало его мысли. Заключенная Сделка поставила крест на простом решении – их разрыве. Пока жив Артан Гадельер, Селеста никогда полностью не станет принадлежать ему. А значит, они всегда будут драться друг с другом, не в силах ни разорвать порочный круг, ни выйти из него. Ник понимал, что нарушение условий приведет к еще большей трагедии – потеря нориуса превратит его в обычного дракона, и исчезнет основа связи с ариусом. И он не был уверен, что его чувств окажется достаточно, чтобы войти в сердце девушки и изгнать из него даже память об Артане.
И сейчас, мучимый тревогой и неизменной жаждой успокоения, он, вдоволь накувыркавшись среди гигантских черных волн, освещенных вспышками молний и подводным пением электрических скатов, поднявшихся, чтобы собрать искры с морской глади, устремился обратно во дворец, к тому единственному, кто всегда находил слова утешения и поддержки.
* * *
На ходу превращаясь в человека, Никлос торопливо взбежал по ступеням и вошел в открытые двери дворца. На пороге его встретила служанка со стопкой полотенец, а за ней, чуть поодаль, стоял один из немногих действительно верных ему людей. Взлохматив полотенцем волосы и наскоро обтерев лицо от влаги, король принял от другой девушки чашку с крепким кофе и в два захода выпил, а потом, проходя, кивнул ему следовать за собой.
Эта часть дворца сейчас была погружена в легкую полутьму, подсвеченную лишь небольшими настенными лампами, испускавшими приятный желтый свет. Ник сознательно сократил количество персонала, оставив только самые проверенные кадры. Он понимал, что чем больше вокруг ушей и глаз, тем скорее придворные догадаются, что между ним и Селестой не все гладко, а этого он не желал. И поэтому рядом с девушкой всегда находились только самые верные ему люди. Как этот скучающий кэрр, держащий в руках бокал с легким вишневым вином.
Он по пятам следовал за Никлосом, готовясь сообщить горячие новости и при этом думая, как бы не попасться под тяжелую королевскую руку. Ник завел его в одну из малых гостиных и жестом велел сесть. Сам же прошелся вдоль ряда книжных шкафов и среди коричневых томов землеописания ангусских владений выудил курильный набор. Усевшись напротив своего шпиона и раскурив трубку, он жестом велел тому говорить.
– Сегодня. Возможно, прямо сейчас они пытаются вытащить Ктуула из Томара Бай, – легким скрипящим голосом заговорил Август Бол. – Как Вы и велели, я передал Амалии карту тайных проходов и оставил на видном месте теплые вещи. Я не задавал вопросов, не участвовал в планировании, был лишь на периферии их затеи, поэтому Селеста доверила мне эту часть.
– Молодец, все правильно, – скрипнув зубами по лакированной поверхности трубки, кивнул Никлос. Закинув одну ногу на другую, он задумчиво выпустил кольцо дыма в потолок, прислушиваясь к доносящимся из-за окна звукам грома.
Август невозмутимо допил вино и с разрешения короля воспользовался табаком, скручивая себе самокрутку. У этого парня была непростая судьба. Оба его родителя были убиты во время войны с песчаными демонами, а родственники неохотно приняли его к себе и при первой возможности сплавили в столицу, чтобы больше не нести за него ответственность. Оставшиеся от богатств семьи деньги Бол потратил на поступление в Академию общих наук, но не смог проявить себя в учебе. Однако прошлым летом раскрылся его настоящий талант: он разоблачил нескольких преподавателей, участвовавших в заговоре и сумевших избежать наказания. Август сумел выйти на людей Богарта, добиться личной аудиенции. Рассказал много чего любопытного о творящемся в академии, чем вызвал искренний интерес со стороны канцлера. И когда Никлосу потребовался подходящий кандидат на роль секретаря Селесты, выбор пал на него. Самым сложным было подстроить, чтобы девушка выбрала именно его. А на собеседовании юноша смог убедить Селесту в том, что чист как стеклышко. И стал личным шпионом короля в стане белой драконицы.
– Что дальше, Ваше Величество? Вы накажете ее за своеволие? – с интересом спросил Бол, который еще при первой встрече показал, что для него нет запретных вопросов, а свой пытливый ум он ловко прячет за аристократической скукой.
– Зачем? – недоуменно ответил вопросом на вопрос Ник, удобнее устраиваясь на диване. Он отправил нориус за служанкой с кофе, решив дать Селесте время поговорить с Ктуулом. Ему было интересно, что из этого может получиться. В то, что колдунья сможет изгнать вечного, он не верил. – Селеста свободна в своих желаниях и тайнах. Твоя задача – лишь наблюдать и контролировать, чтобы она ни во что не вляпалась. А разговор с моим гостем может пойти ей на пользу.
– Признаться честно, я до конца не могу понять, о ком именно идет речь. Ваш гость – кто он?
Король недовольно поморщился, и у Августа внутри все застыло. На мгновение ему показалось, что все пространство маленькой гостиной занял огромный клуб черного дыма в форме дракона, целящегося клыкастой пастью прямо в него. Он вжался в кресло, и пепел от самокрутки упал на черные брюки, рассыпаясь серым пятном. Миг – и все пропало, а Ник обычным голосом ответил:
– Не думай об этом. Она никогда не доверится тебе настолько, чтобы это стало для тебя важным. Наблюдай и сообщай мне обо всех ее планах. Копируй, как прежде, распорядок ее дня. И разберись, наконец, зачем она торчит в этой проклятой больнице! Я не верю, что она там ради серых детей и хирурга Флара!
Красный дракон заверил, что будет и дальше копать. Но на данный момент не было ничего, что указывало бы на иное. Девушка и правда пытается лечить больных. Ее и правда заботит будущее сирот, и жаль, что Никлос специально накручивает Совет Женевры, чтобы они препятствовали планам Селесты по созданию королевского приюта. Ему было невдомек, что это искусственное препятствие было создано с одной-единственной целью – чтобы девушка раз за разом по любому поводу обращалась за помощью к королю.
* * *
По лестнице вниз, через потайные двери, в созданную родоначальником королевской семьи тюрьму, куда заключались самые опасные враги. Она всегда пустовала, так как не было у королей таких врагов, кто заслуживал бы вместо тюрьмы Лакраш попасть сюда. До сего дня, когда Ник лично обустроил это место, стремясь, с одной стороны, сделать непроницаемую клетку, а с другой – комфортное место для создания, бывшего столь древним и умным, чтобы попытаться найти с ним общий язык.
Король личным ключом открывает дверь и находит Ктуула лежащим на мягкой постели, окруженным десятком книг и несколькими блокнотами с набросками существ и пейзажей иных миров, о которых они так много говорили. При его появлении вечный закрыл один из них, и Ник догадался, кого именно рисовал бог до его прихода. Оглядевшись, король не заметил следов пребывания Селесты, и если бы не знал, что она была здесь, в жизни не догадался бы учуять легкий аромат лилий и запах свежей крови. Сейчас вся комната пребывала в полнейшем порядке, и только пытливый взгляд заметил, что у кофейного столика стерлась краска на углу, а на полу блестит маленькая стекляшка, отколовшаяся от него.
Ник ничем не выдал своих поисков. Наоборот, он полностью сосредоточился на Ктууле, поднявшемся с кровати и перешедшем к кофейной установке в углу. Там, следуя давно сложившемуся ритуалу, вечный заварил крепкий, ароматный кофе и разлил на две чашечки, пока король с комфортом устроился на одном из кресел и положил на колени миниатюрную подушечку с забавными хвостиками. Перебирая пальцами золотистые нити, он в задумчивости уставился на одно лже-окно, мысленно прокручивая события вечера и утра.
– Я добавил немного корицы и мяты для более пряного вкуса, – ставя на столик чашки на блюдцах, Ктуул раскурил одну из принесенных королем сигарет, а вторую передал Никлосу. – Ты выглядишь расстроенным, хотя я ожидал, что после успешного призвания буремесяца ты будешь счастлив. Что пошло не так?
Ник мрачно глянул на вечного и отбросил подушку в сторону. Затянулся сладковато-горькой сигаретой и подтянул поближе чашку с дымящимся кофе. Мысли путались, витая в голове, как скрученные дымчатые кольца, поднимавшиеся к потолку.
– Ты и сам знаешь ответ, – медленно выговорил король, пристально наблюдая за реакцией Ктуула. Скажет или промолчит? Ник и сам не знал, насколько доверяет старому богу. Какие-то вещи он совершенно не скрывал от пленника, другие придерживал, опасаясь, что тот возымеет над ним слишком большую власть. Сейчас король осознал, что его откровенность действительно может сыграть с ним злую шутку, учитывая, как не торопится с ответом бог.
Тот же, невозмутимо размешивая в чашке сахар, держа в зубах сигарету и от этого щурясь на один глаз, произнес:
– Если она доставляет тебе такие муки, зачем ты их терпишь? Отпусти девушку или доверши начатое.
– Ты смеешься надо мной? – с тупым раздражением от бесконечных повторений одного и того же поинтересовался Ник. – Я сам загнал нас в тупик, и из него нет выхода! Убей я Артана – и она навсегда ускользнет от меня, а вместе с ней и нориус. А оставить все как есть – значит, и дальше мучиться из-за проклятого слияния!
Отпив из чашечки и с каким-то садистским наслаждением наблюдая за страданиями собеседника, Ктуул поставил ее обратно на блюдце и затушил и так почти погасшую сигарету. Откинувшись на мягкую спинку кресла, он сложил руки на животе и задумчиво поднял голову, отвечая как бы вскользь:
– Ты сильнее заключенной Сделки. Есть как минимум несколько выходов из этой дурной ситуации. Напряги свой разум и найди их. Я не буду подсказывать, чтобы ты не решил, что я коварно использую тебя в своих целях, в чем ты постоянно меня подозреваешь.
– Убить, не нарушив Сделку?
– Мысли шире. Эта задачка тебе по плечу, учитывая, как долго мы с тобой занимаемся. Твоя сила воистину безгранична. И только ты сам держишь ее на привязи.
Ник еще раз тяжело вздохнул, поднимаясь с места и обходя комнату по кругу, зная, что вечный не сводит с него глаз. Ему хотелось говорить о другом. Почему Ктуул не упомянул, что Селеста была здесь? О чем они говорили? Чем все обернулось? Какая выгода в умалчивании?
Пленник, словно почуяв изменения в настроении Никлоса, решил зайти с другой стороны.
– Как продвигаются поиски несносного Агондария? Уже нашел его русалочек или они все до единой попрятались в пучине морской? Даже не верится, что такую глыбу окажется так сложно найти. Искать иголку в стоге сена – это ведь не про тебя, не так ли?
Никлос вновь разозлился. Не получив привычного успокоения от прихода сюда, он вскипел и разразился неподобающей королю портовой бранью. А когда немного выдохнул, уже спокойнее заявил:
– Мы оба знаем, что мои силы иссякают. После разрыва с ариусом нориус будто потерял половину себя. И все ухищрения, которым ты меня обучил, не помогают ни в поисках подводного короля, ни в делах королевства, ни в отношениях с Селестой. То немногое, что у нас осталось, дает совсем слабый заряд, и скоро это станет всем очевидно.
– И мы возвращаемся к тому, с чего начали. Все твои проблемы оттого, что ты слишком мягок с ней. Я не говорю о насилии, ни в коем случае! – заметив, как побагровел собеседник, воскликнул вечный, вставая рядом с Никлосом, замершим у того самого фальш-окна.
Будь король более внимателен, он бы заметил, как обеспокоился Ктуул из-за его интереса к этой картине. Но Никлос смотрел насквозь и не видел, насколько натурально выглядят вздымающиеся морские волны, насколько детально выписаны чайки и как широко и сочно раскидывается над горизонтом закат, будто выходя за белые, деревянные рамки картины. И если поднести нос, то можно почувствовать слабый-слабый запах морской воды.
– Я говорю о естественном ходе вещей. Тебе под силу разрушить слияние. Тебе под силу уничтожить Сделку. Тебе под силу выйти за любые пределы, если ты сам себе признаешься, что дело не в девушке, а в том, что заключено внутри нее, – вечный осторожно положил руку на плечо Ника, обращаясь с ним, как с диким котом, и уводя от опасной картины. – Выбери то, чего желаешь. И помни, что ваше воссоединение все равно окончится трагедией. Проклятие записано на страницах Книги, и оно заработает сразу, как исчезнет это маленькое препятствие, – почти шепотом добавил Ктуул.
– Маленькое препятствие? Ты так называешь нашу Сделку? – с горечью ответил король, искоса глядя на бога. При тусклом свете казалось, будто его кожа мягко светится и лоснится, как спелый фрукт. Все в теле колдуна подверглось изменениям: со спины сошли следы от кожаных плеток палачей, пропали страшные ожоги от инквизиторского костра, исчезла седина, волосы окрепли, напитавшись божественными соками, и теперь рассыпались мелкими завитками, спускаясь по лбу к густым бровям. Он до ужаса помолодел и теперь походил на взрослого мужчину, а не на старика, одной ногой шагнувшего в могилу. И если бы Ник не знал, что в этом теле не осталось следов Томара, он обязательно попытался бы найти способ извлечь бога, чтобы вернуть друга семьи и его бывшего наставника.
– А как иначе, если выход так прост? По условиям Сделки, ты не можешь без последствий убить Артана. Ждать, когда он сам помрет, – тоже не выход. Остается то, что у меня получается лучше всего. И ты знаешь, как я могу помочь тебе. Только попроси. И назови вещи своими именами, Никлос, – почти интимно ответил вечный, пододвигаясь ближе, отчего его глаза загадочно заблестели в полутьме.
Король долго смотрел в эту черноту, отзывавшуюся исполнением всех его сокровенных желаний. Он видел истории иных миров, видел сказки, рассказанные Ктуулом ему на ночь, будто он малое дитя и нуждается в сладких иллюзиях, чтобы крепче заснуть. Он знал, что если открыто попросит, то старый бог исполнит все, чего бы он ни пожелал. И от этого все застывало внутри, ведь Ник знал, какую цену тот назовет.
Но сегодняшнее предложение было не из этого списка. Нет, оно было сделано в тот день, когда Никлос в отчаянии от угасающих сил бросился к Ктуулу, моля о помощи. И она пришла. И придет сегодня. Стоит только сказать:
– Учитель, расскажи мне, как?
Глава 6
Осыплются солью наши мечты
Никлос
Он проснулся резко, как по щелчку, и не сразу понял, что не так. Что могло его разбудить? В полной темноте роскошной королевской спальни, на мягкой перине, окруженный воздушными подушками, под нежным сатиновым одеялом он лежал, раскинув руки в стороны, и смотрел на темный потолок. Отчего ему стало некомфортно? Прохладный воздух из открытых окон приятно овевал обнаженную грудь, принося в помещение сладковато-горький вкус опавшей и уже загрубевшей листвы, прибитой прошедшим дождем.
Никлос поднялся с постели и подошел к открытому балкону. Вцепившись руками в металл ограждения, он уставился на голые деревья королевского парка, за которыми в глубине скрывалась королевская усыпальница. Тишина нарушалась только шорохом путавшихся меж собой ветвей да тихим морским прибоем. Повернув голову, он вперился обозленным взглядом в неподвижную черную морскую гладь.
Дождь закончился. А вместе с ним смолкли дикие ветра, услаждавшие королевский слух все дневные и вечерние часы. Что послужило причиной? Буремесяц, начавшийся на рассвете с его помощью, никак не мог так резко оборваться! Это невозможно!
«Ты так уверовал в свои способности, что забыл о противостоящей силе», – пронесся противный шепот в голове. Догадка, как разряд молнии, ударила его, и Ник, поводив рукой по воздуху, сунул палец в рот. Соль! Проклятая морская соль вновь отравляет воздух, а значит, все их усилия опять пошли прахом!
Король бросился обратно в комнату, миновал сквозные двери и оказался в темноте дамской спальни. Селеста, измотанная бесконечной работой и своими тревогами, впервые спала спокойно, не пробуждаясь каждую минуту, не боясь проспать рассвет, когда придется спускаться к воде и вновь атаковать магию подводников ариусом.
Подойдя совсем близко и отодвинув тонкий полог, Ник уставился на смутный женский силуэт, видневшийся в окружении больших и маленьких подушек. Девушка лицом зарылась в одеяло. Только тихое, ровное дыхание подсказывало, как глубок ее сон, раз от его приближения она не встрепенулась, нервами ощущая мощь нориуса.
Ему совсем не хотелось будить Селесту. Более того, в такие моменты король особенно остро чувствовал, насколько же мерзко он потревожил ее жизнь. Сострадание раскрылось в его сердце, и Нику нестерпимо захотелось убраться отсюда куда подальше и забыть все, что он сделал ей. Оставить в покое, отпустить…
Но он не мог.
И в эти минуты казалось, что его нутро подвесили на ниточках и без конца тянут к ней, пытаясь заставить короля обвить и ее руки тысячами двойных нитей, чтобы они танцевали в них причудливый танец страстей. Ее нынешние гнев и злость – обратная сторона этого танца.
Теперь он знал, как поселить в ее сердце любовь и стереть все препятствия. Это будет непросто, но цель оправдывает средства. А если и это не сработает, то он…
Дыхание изменилось, девушка слегка шевельнулась, и Ник почувствовал на себе ее взгляд. Ощутил, как в испуге забилось ее сердце, и как прерывисто Селеста задышала, думая, почему он здесь, чего хочет и что сделает. На одно мгновение Никлос смутился своей наготы, осознав, как неправильно можно трактовать его торопливость, однако и не подумал прикрыться. Ему приятно было ее смущение.
– Прости, – голос с непривычки прозвучал сипло. Он кашлянул, прочищая связки, и добавил громче: – Не сработало. Буремесяц ушел, и вернулась соль. Скоро рассвет, нам надо идти на берег.
Девушка задрожала, как осиновый листик, но смогла подняться на постели, подтягивая к горлу одеяло. В темноте не видно было лица, но и так понятно, что Селеста чувствует смертельную усталость и неотвратимость грядущего. Ей хотелось забыться, но перед ним она не станет проявлять слабость. Не сейчас. И не когда он так недвусмысленно смотрит на нее.
– Дай мне минуту одеться. И… сам оденься, – все-таки выговорила девушка, отворачиваясь к другому краю кровати, чтобы не пришлось даже случайно коснуться его обнаженного тела.
Пока Селеста одевалась, король сам успел собраться и даже кликнул прислугу, чтобы им организовали кофе и что-нибудь перекусить. Застегнув пуговицы на рубашке, он взлохматил волосы, прохаживаясь из одного конца комнаты в другой, взглядом обращаясь к ее спальне, прислушиваясь к доносящимся оттуда звукам. Наконец дверь отворилась – и на пороге появилась девушка в строгом, почти военном костюме, сшитом по ее наброскам мастером Марклом.
Он прекрасно облегал точеную фигурку, подчеркивая изящную талию и высокую грудь. Селеста убрала волосы в тугую косу, не надела ни единого украшения и вид имела суровый. А под ним скрывалась все та же маленькая девочка, боявшаяся сойти с площадки вниз и впервые обернуться драконом.
В этом была вся она – тонкий стебелек с металлическим стержнем. Красивый, пышный бутон, внутри которого сладкий яд и острые лезвия. Она была и желанной, и невыносимой одновременно. И видом своим провоцировала проверить на прочность. Узнать границы силы духа. Как сильно можно ее сжать.
– Я думала, ты способен на бо?льшее, – почти язвительно заявила Селеста, оглядываясь и замечая поднос с кофе и булочками. Подхватив чашку со стола и вцепившись зубами в выпечку, она невозмутимо начала есть стоя, параллельно делая большие глотки, словно разом пытаясь проглотить как можно больше еды и воды.
– Я тоже так думал, – мягко ответил он, предлагая присесть, но девушка проигнорировала его предложение, и он сам остался на ногах. Она глядела в открытое окно, словно надеясь, что в любой момент послышится мягкий шелест дождя, а потом прозвучат раскаты далекого грома, и буремесяц вернется. Но тщетно. Никлос чувствовал это всем своим нутром.
– Как видишь, не только твои силы ослабли после разрыва. Нориус тоже не такой, как прежде.
Селеста замерла, широко распахнув глаза, будто ее ударили.
– То есть как это? – непонимающе спросила она, а потом перечислила все его новые способности. – После всего этого ты смеешь утверждать, что… ослаб?!
– Это лишь игры. Ничего более. Маленькие фокусы, не имеющие ничего общего с истинной властью нориуса в расцвете. Видела бы ты, что творил мой отец. И… вспомни, на что был способен Классарий, когда появилась белая драконица.
Селеста, дожевав последний кусочек булочки, оставила его слова без ответа. Она и правда выглядела изможденной. Под глазами залегли глубокие синяки, губы обветрились и пересохли, она постоянно щурилась, а на щеках остались следы от попыток растереть кожу, чтобы проснуться.
– Я хочу, чтобы ты сегодня осталась во дворце. Отмени все планы, выспись и отдохни. Нет ничего в этом мире важнее твоего здоровья. Иначе окончательно свалишься, и все наши усилия пойдут прахом.
– Можно подумать, они уже не пошли, – мрачно ответила она, упрямо поводив носом из стороны в сторону. Глянув на время, девушка предложила выдвигаться. Король помог ей надеть теплое шерстяное пальто, аккуратно пройдясь по шелковистому ряду звеньев тяжелой косы. Под пальцами такая тонкая шейка с выступающим хребтом, будто Селеста – это призрак, а не живой человек. Она прозрачна до тошноты.
