скачать книгу бесплатно
Прервавшиеся начинания
Панутос Клаудиа
Ромео Кэтрин
Книга призвана поддержать родителей, переживших выкидыш, внематочную беременность, мертворождение, смерть новорожденного, гибель ребенка в результате синдрома внезапной детской смерти. Кроме того, горечь утраты – утраты надежд – испытывают бесплодные пары и родители, пережившие необоснованное медикаментозное и хирургическое вмешательство в роды, а также родители детей с тяжелыми врожденными пороками.
Панутос Клаудиа, Ромео Кэтрин
Прервавшиеся начинания
Исцеление утрат, связанных с деторождением
Claudia Panuthos
Kathrine Romeo
Ended Beginnings
Healing Childbearing Losses
© ИП Лошкарева С. С. (Издательство «СветЛо»), 2016, перевод, оформление
© 1984 Bergin & Garvey. Переведено на русский язык и опубликовано в соответствии с соглашением с ABC–CLIO, LLC. Все права сохранены.
Все права защищены. Никакая часть этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в интернете и в любых информационных системах, для частного и публичного использования без письменного разрешения издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой гражданскую, административную и уголовную ответственность.
* * *
Выражаем благодарность
Самых преданных и любящих друзей,
Что способны без конца любить
В продолженье этой жизни всей,
Я хочу в своих стихах почтить.[1 - Из песни Робби Гласса «Мой вам почет» (Robbie Glass, I Honor You).]
Во время написания книги «Прервавшиеся начинания» нам посчастливилось – и вместе, и по отдельности – испытать любовь и поддержку семьи и друзей. Без этой поддержки – заботы о наших детях, приготовления еды, обзора исследований, набора текста, новых идей и моральной поддержки – книга «Прервавшиеся начинания» никогда не стала бы тем, чем она является. Таким образом, все наши дорогие друзья и любимые, вы поучаствовали в создании этой книги вместе с нами. Мы благодарим вас от всего сердца, от всей души.
Наш вам почет, Элейн Бонтемпо, Ли Лонгчемпс, Нэнси Браун, Клаудиа Гринфилд, Ким Кавано, Питер Панутос, Пэт Флэгг, Нэнси и Пол Коэн, Рита и Дик Бемис, Джоанна и Питер Коллинз, Пэт и Джон Стегелманн, Джина Кавано, Банни Антоннелис, Элеонора и Винсент Каррейро, Рик Бемис, Энн Лэндри, Элли Мэннерс, Мэри-Энн Миллер, Том Бемис, Розали Меропол, Салли Демпси, Лори Ловеззола, Диана Парфенук, Ральф Джонсон, Барбара Дилл, Диана Бойс, Джон Миллер… И мы особенно благодарим весь коллектив нашего центра «Отпрыск».
Наша вечная любовь и бесконечная благодарность Джону Ромео и Питеру Дженни, потому что без вашей безусловной любви и бесконечной поддержки эта книга не вышла бы в свет.
Наша наполненная гордостью любовь и наша благодарность Джонатану, Шэрон, Полу и Элисон – за ваше не по годам мудрое понимание потребности в этой книге и вашу любовь к нам настолько сильную, чтобы ненадолго отпускать нас для работы над ней.
Наша любовь и сердечная благодарность Пегги О’Мара Мак-Махон, Нэнси Вайнер Коэн и Питеру Джэнни – за вашу веру в нас и в «Прервавшиеся начинания» и вашу готовность удостоить эти страницы своими словами.
А также наша глубочайшая признательность всем мужчинам и женщинам, поделившимся с нами своими рассказами о прервавшихся начинаниях. Наш почет всем вам.
Всем семьям, связанным друг с другом
любовью в жизни и смерти,
и особенно нашим дорогим
Джонатану Панутосу
Питеру Дженни
Джону Ромео
Шэрон, Полу и Элисон Ромео
Ваша любовь была даром всей моей жизни.
Предисловие
Читая эту книгу, вы можете почувствовать себе неловко. Если вы сами испытали в какой-либо форме связанную с деторождением утрату, вы переживете ее заново или дадите волю чувствам, связанным с ней; если же вы этого не испытали, вы можете почувствовать себя неловко из-за оголенной откровенности страданий других людей. Ваша неловкость скажет вам кое-что о вас самих как о человеке нашей культуры. Мы живем в культуре, отрицающей смерть и отрицающей эмоции. Это отрицание обездвиживает нас в попытке протянуть руку другим, открыто принимая настоящее горе, не важно, насколько неуместным, неприличным или «безумным» это может показаться.
Мы говорим друг другу: «О, на то были причины», или «Могло быть и хуже», или «Все будет хорошо». Такие утверждения закрывают дверь для общения, преуменьшают силу горя и дают посыл, что наши чувства ненормальны, их нельзя понять или разделить, и поэтому мы блокируем их и становимся неспособны дать им волю. Должны ли мы чувствовать себя подавленными? Должны ли мы все еще горевать по прошествии стольких лет? Книга «Прервавшиеся начинания» возвращает нам наши чувства и дает на них разрешение – на все чувства.
Мы стыдимся и страшимся смерти, потому что она делает нас беспомощными. Она угрожает нашим духовным устоям и нашей воле к жизни. Мы ничего не можем сделать перед лицом утраты, чтобы заставить это переживание уйти и вернуть нашу жизнь к «нормальному» состоянию. Нас приводит в ужас принятие пугающего осознания, что мы не можем избежать смерти, что завтра она тоже будет здесь. Наше сопротивление заставляет нас отрицать утрату и сильные эмоции, ее сопровождающие. В обществе, которое ценит достижения и несгибаемое стремление к совершенству, смерть принуждает нас столкнуться с аспектами жизни, находящимися за пределами нашего контроля.
Но когда мы перестаем стыдиться проявлений горя и начинаем говорить смерти «да», принимая наши чувства утраты без оговорок и суждений, мы восстаем из пепла для новой жизни. Конечно, не бывает жизни без смерти. Хотя в нашей культуре считается нормальным страшиться смерти и чувствовать ужас, когда эти эмоции затрагивают нас и тех, кого мы любим, принятие всех неудобных чувств, которые вызывает смерть, облегчает трансформацию и воскрешение, являющиеся неотъемлемой частью сути смерти.
Неловкость, которую мы испытываем перед лицом необузданных спровоцированных утратой эмоций, также показывает нам, как мы судим других и сравниваем наши чувства в попытке оценить их. «Ну и что она так убивается?» или «То, что с ним случилось, не так страшно». Поскольку мы не позволяем себе выразить собственное горе, мы резко осуждаем за него других.
Что касается этой книги, она заставляет меня соприкасаться с моими собственными чувствами относительно утраты и смерти. Я заново переживаю свое онемение и неспособность реагировать восьмилетней давности, когда сын моей подруги Стефани умер в возрасте шести недель, и болезненное беспокойство, которое мы пережили не так давно, когда ее третий сын прошел через операцию опухоли мозга. Я заново переживаю рождение своего сына с заячьей губой шесть лет назад. Я заново переживаю трудности его кормления на первых этапах, потерю веса и отлучение от груди, его операции в три месяца и в год и четыре месяца. Я заново переживаю одиннадцать дней дежурства в больнице у моей пятимесячной дочери, когда она заразилась менингитом. Я сравниваю свои страдания со страданиями других. Я веду счет потерянным друзьям, которых забрала смерть, и детям, утрату которых я пережила. Я задумываюсь, страдала ли я достаточно, чтобы горевать, когда читаю о горе этих родителей. И по мере того как я читаю эту книгу, я меняюсь. Потому что слезы, которые приходят во время чтения «Прервавшихся начинаний», утихомиривают мои сравнения и суждения, утихомиривают мои попытки рационализировать и осмыслять, дают волю моим эмоциям. Мне позволено плакать о них и о себе. Мне позволено переживать свои чувства и проливать свои слезы.
Более того – эта книга возвращает нам чувство надежды. Она возвращает нам нашу волю к жизни. Поскольку, по мере того как мы даем волю горю и печали, мы принимаем апатию, гнев и суицидальные мысли и плач наших умерших детей, звучащий в ночи. Мы принимаем себя как хороших людей, не потому что мы избежали страдания, но потому что мы его пережили. Мы можем посмотреть в лицо истинной трансформации смерти – поскольку смерть дает новую жизнь живущим. Когда мертвые оставляют свои жизни позади, они трансформируют через нас чудо каждого нового дня, красоту каждого нового момента, значимость каждой мысли, действия и эмоции.
Когда мы не можем изменить реальность, мы можем лишь измениться сами. «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла». В этом и состоит суть преодоления смерти. Смерть перемещает нас прямо в настоящее. Мы переживаем каждый миг более полно, потому что она становится нашим постоянным спутником.
Пегги О’Мара Мак-Махон
Альбукерке, Нью-Мексико
Сон женщины
Мои сны всегда очень яркие. Например, прошлой ночью мне приснилось, что вместе собрались следующие люди:
– моя подруга со Среднего Запада, которая позвонила мне на прошлой неделе и рассказала, что ее первая беременность только что закончилась выкидышем. «Увы, я потеряла даже не ребенка, – сказала она, – это было… это… “оплодотворенное яйцо”. Заблудший сперматозоид и неполноценная яйцеклетка. Наверное, это и к лучшему»;
– моя сестра (ее мать принимала диэтилстилбестрол во время беременности, и поэтому у сестры теперь целая история трубных беременностей и выкидышей и мертворожденная дочь, родившаяся раньше срока на 28-й неделе);
– Миссис Дж., одна из секретарш в офисе моего мужа, чья семилетняя дочь умерла в 1972 году. Она была ее единственным биологическим ребенком, и у нее с рождения был порок сердца;
– женщина, только что перенесшая третий аборт;
– двоюродная сестра, одна из близняшек которой родилась мертвой. А вторая девочка была «как овощ» и могла существовать лишь в стенах госучреждения. Три года спустя ребенок умер. В то время моя двоюродная сестра забеременела и родила красивую здоровую девочку;
– Мэри Х. (четвертый ребенок которой стал жертвой синдрома внезапной детской смерти);
– подруга моей матери, ребенок которой родился в результате назначенного врачом кесарева сечения в 1955 году. Этот доктор неправильно определил ПДР (предполагаему дату родов), и ребенок умер от гиалиново-мембранной болезни – болезни преждевременно рожденных младенцев. У этой соседки были проблемы по женской части, и, по-видимому, зачать она больше не смогла);
– ее доктор;
– моя мать, чьи сыновья-близнецы – мои братья – умерли через два дня после рождения. «Возможно, у нас не было бы наших красавиц-дочерей», – часто слышали мы. И все же, взрослея, я часто задумывалась, почему мама не может терпеть никакого беспорядка;
– мой отец, плачущий над фильмами, которые не так уж печальны;
– подруга, у которой двое детей и перевязаны фаллопиевы трубы;
– женщина из копировального центра (ей около шестидесяти лет, и она, взглянув на статью о выкидышах и младенческой смертности, которую я попросила ее откопировать, посмотрела на меня и сказала: «Моему третьему ребенку исполнилось бы 16 в октябре этого года. Меня положили в “патологию”, теперь делают так же?» Конечно, продолжила она, было бы абсурдным теперь, в ее возрасте, растить подростка. Но можно ли ей сделать копию статьи для своей подруги? «Вот она – она так и не оправилась после смерти ребенка. И я вам скажу, – она доверительно наклонилась ко мне, – ее десятилетка тоже из-за этого страдает»);
– девочка-подросток Кэрол, которая позвонила мне с вопросом, не знаю ли я хорошего дома для ребенка, которого она собиралась родить и отдать на усыновление;
– мать Кэрол;
– ее парень;
– Диана, женщина с курсов подготовки к родам, родившая мальчика со множеством хромосомных аномалий;
– мужчина, выступавший на телевидении и сказавший, что у него четыре дочери и он «не оставит жену в покое», пока она не родит ему сына);
– и его жена;
– все женщины (все 40 000, написавшие мне), у которых было экстренное кесарево сечение или разочаровывающий опыт родов);
– и я с тремя красивыми – нет, прелестными! – детьми и одним выкидышем (между вторым и третьим ребенком). Я помню, как пять лет назад написала в письме одной подруге: «Я часто чувствую, будто чего-то, нет, кого-то не хватает». Интересно, что когда кто-то спрашивает, сколько у меня детей, я хочу выкрикнуть – «четверо!»;
– и Джоанна, у которой «идеальная полная семья: мальчик, девочка, автомобиль-универсал, собака и кошка – не считая мужа!» – но которая обожала быть беременной и скучает по этому состоянию.
В моем сне я нашла безопасное и полное любви место, где все эти люди – все, кто когда-либо потерял ребенка на любой стадии беременности, младенца, роды, трубы, матку или мечту о собственном ребенке – собрались бы вместе. Это место, где они отпускают горе, сердечную боль, страдание, печаль или онемение, возникшие или взятые на себя со дня их утраты, которые они носили с собой (поскольку мы знаем в моем сне, что все эти ситуации, запланированные или незапланированные, желанные или нет, представляют собой какую-то форму утраты и что все люди, связанные с этой потерей – включая бабушек и дедушек, братьев и сестер, друзей и персонал больницы, – оплакивают утрату каким-либо образом, признают ли они это и демонстрируют, равнодушны они или нет). В моем сне всем этим людям оказывают помощь в том, чтобы залатать сердце, оживить душу, поднять дух. Им предоставляют возможность дать волю страданию, гневу, боли, замешательству и заменить их достоинством, любовью к себе и самоуважением. Они используют эту возможность, чтобы самоутвердиться и использовать проведенное вместе время на то, чтобы измениться, расти, любить.
Проведя всего несколько часов в этом месте из моего сна, каждый человек уходит с более высокой самооценкой, чувством, что он более цельный, находясь в большем мире с самим собой, чем за последние несколько недель, месяцев или лет со дня утраты.
* * *
В процессе написания «Прервавшихся начинаний» мы узнали, что каждый год более одной трети всех женщин, которые зачинают, теряют детей (находят ли они их когда-нибудь, все время спрашиваю я?) вследствие выкидыша, мертворождения младенцев и младенческой смерти. Еще полмиллиона беременностей заканчиваются абортом. Из женщин, выносивших детей до срока, тысячи рожают «неидеальных» детей. Некоторое количество детей отдают на усыновление, одних открыто, других анонимно. Кроме этого, по некоторым оценкам, 25-30 % всех женщин рожают детей посредством кесарева сечения, а многих разделяют с детьми после рождения, даже если роды прошли благополучно и с ребенком все в порядке. Стоит ли удивляться, что мы живем в стране горюющих женщин? А если горюют женщины, можем ли мы ожидать, что их младенцы, их дети – само общество – не будут испытывать боли?
В книге «Прервавшиеся начинания» мы находим совершенно новое понимание связанной с деторождением утраты – описание не только эмоциональных признаков и симптомов, но и ее воздействия и влияния – и даже ее объяснение. Книга «Прервавшиеся начинания» дает возможность тем, кто пережил утрату (а также тем, кто был рядом, или тем, кого тоже задела утрата), исцелиться. «Прервавшиеся начинания» помогают нам признать нашу боль как показатель здоровья: здоровое тело готово исцелиться, здоровый ум готов прекратить «загонять в подсознание» эмоциональную боль, здоровый дух готов воспарить. Она с любовью дает горюющим сердцам конкретные, практические идеи, как запустить этот здоровый процесс, а также – как его завершить.
Мое уважение к этому труду и к женщинам, которые его написали, безгранично. Их посвящение себя, их своеобразный и эффективный подход к горю и исцелению, их любовь к женщинам уникальны. Достаточно провести с ними лишь несколько минут, чтобы понять это. Мне выпала честь наблюдать за работой этих прекрасных женщин, учиться у них. Многие жизни обогатились их работой и их любовью, и, в свою очередь, каждая их этих жизней смогла помочь другим.
Книга «Прервавшиеся начинания» дает вам возможность побыть несколько минут с Клаудией и Кэти. Это своеобразный тренинг. Я аплодирую тем, кто решил прочитать ее, потому что сделать это означает открыться собственным утратам. Невозможно закрыть эту книгу, не почувствовав бесконечную благодарность за ее существование, не быть чрезвычайно тронутым ее содержанием, не быть приведенным в благоговение ее силой и правдивостью и не почувствовать приподнятость от ее простоты и эффективности. Невозможно прочесть ее и не почувствовать готовность горевать; быть готовым признать без суждений; простить, не забыв; утверждаться, расти, искать умиротворения, двигаться дальше.
И когда я вижу сотни людей, пишущих Клаудии и Кэти, звонящих им, посещающих их «исцеляющие» тренинги, испытывающих боль, а уходящих в мире, я понимаю, что все это был не сон.
Нэнси Вайнер Коэн
Нидхэм, Массачусетс
Вступление
Ведь всегда было так – любовь не знает своей глубины до часа разлуки.
Халиль Джебран
Каждый год в США не выживают более одной трети зачатых детей. Одну из трех зачавших женщин затронет связанная с деторождением утрата. Бесчисленные другие мужчины и женщины горюют над разбитыми мечтами о беременности, рождении ребенка и родительстве.
Каково влияние этих прервавшихся начинаний? Что происходит с родителями, чьи жизни так глубоко затронуты подобной утратой? Что происходит с другими жизнями, затронутыми по принципу домино расходящимися волнами горя? Является ли понимание глубины любви, как метко выразился Джебран, источником успокоения или боли? Могут ли родители, чувствующие муки утраты, когда-нибудь оправиться и достичь исцеления? Будет ли то, как они горюют, влиять на то, насколько качественно и скоро они исцелятся? Можно ли простить непростительное?
Наш личный поиск ответов на эти и другие пронзительные вопросы вылился в написание книги «Прервавшиеся начинания». Большинство трудов на тему горя было написано теми, кого лично затронула утрата и кому требовалось эмоциональное исцеление. Письменное слово, по-видимому, предлагает способ выражения того, что иначе осталось бы невыраженным. В этом смысле книга «Прервавшиеся начинания» не является исключением.
Эта книга написана еще и для того, чтобы зафиксировать на бумаге эффективную программу исцеления после утраты, связанной с деторождением, которую мы разработали в нашем психологическом центре «Отпрыск» для родителей, ожидающих ребенка. Мы благодарны всем, кто вдохновил это начинание: тысячам тех, кто писал или звонил, моля о помощи – поддержке и исцелении от связанной с беременностью утраты. В письме или звонке каждого содержалась уникальная история, но все они искали физического, эмоционального, психического или духовного руководства в процессе исцеления с такой жаждой облегчения, которая явилась настоящим вдохновением этой работы.
Мы считаем связанной с деторождением утратой не только выкидыш, мертворождение или смерть младенца (включая синдром внезапной детской смерти), но также и бесплодие, отказ в усыновлении, рождение нездоровых детей и медицинский аборт. Мы включаем сюда и утраты в результате хирургических вмешательств, травмирующие роды и послеродовой период. Хотя последние три категории могут быть сочтены незначительными утратами по сравнению с мучительной ношей первых, никакая утрата не должна оставаться без исцеления и никто не должен испытывать непризнанную боль. Настоящего исцеления нельзя достичь, сравнивая боль одного человека с болью другого, потому что все мы заслуживаем – и отчаянно ищем – разрешения проблемы. Боль горя уже является причиной одиночества. Мы видели слишком много скорбящих родителей, страдающих в одиночку, полагающих, что их утрата находится за пределами понимания и поддержки других. Хотя всякая утрата уникальна, горе каждого человека на самом деле можно понять, если мы отнесемся друг к другу с состраданием и принятием.
Все мы вплетаем нити своего горя в ткань утраты, и из соединения этих нитей получается орнамент. Мы можем попытаться увидеть этот орнамент, увидеть схожесть в горе каждого из нас – оплакиваем ли мы мертворожденного младенца, болезнь ребенка или роды, никак не соответствовавшие нашим мечтам и ожиданиям. Мы можем действовать так, чтобы помочь друг другу, принимать истинные чувства друг друга и горе вне зависимости от событий и обстоятельств. Книга «Прервавшиеся начинания» также является руководством к исцелению всего существа: физического, психического, эмоционального и, возможно, наиболее важного – духовного.
Обычно мы уделяем внимание прежде всего физическим потребностям. Физическое тело ослаблено и надорвано стрессом, являющимся неотъемлемой частью связанной с деторождением утраты. Таким образом, тело требует непосредственной заботы – ответственного подхода к питанию, физической поддержки. Без этой поддержки психологические муки и эмоциональный сердечный надрыв часто без необходимости затягиваются, потому что физическое существо слишком слабо и истощено. Более того, вероятность будущей потери беременности возрастает, когда организм, находящийся под воздействием физического стресса, снова пытается поддержать еще одну зарождающуюся жизнь. Тогда для многих родителей утрата следует за утратой. Отвечать на физические потребности абсолютно необходимо.
После того как восстановлено физическое тело, становится возможным разрешение эмоциональных и психических проблем. В этих фазах исцеления нет коротких путей или способов починить что-то на скорую руку, поскольку горе безжалостно и нельзя не воздать ему сполна. Мы не можем полностью избежать его присутствия в нашей жизни, не важно, как отчаянно мы пытаемся это сделать. Однако умиротворение сердца и разума возможно, когда горе и боль принимают, изливают и открыто выражают. Переживать в полной мере боль, сомнения, минуты отчаяния – совсем непростая задача. Но противоположностью такого искреннего мужества являются непомерные эмоциональные страдания, продолжительные психологические муки и, вероятно, физическая болезнь. Мы верим, что решение эмоциональных и психологических проблем возможно.
Не надо пытаться добиться возвращения к нормальному состоянию, поскольку такого возвращения не достичь. Никто из переживших утрату никогда не будет прежним; мы либо учимся жить дальше и делаем это в гармонии с нашими духовными убеждениями, либо попадаем в плен темноты нашей собственной горечи, сожаления и жалости к самим себе. Таким образом, разрешение от утраты на духовном уровне является заключительным шагом исцеления.
Книга «Прервавшиеся начинания» предназначена для желающих максимально посвятить себя своему личному исцелению. Мы, в особенности женщины, слишком долго искали помощи в наших жизненных конфликтах вовне – в таблетках, «спасителях» и других неэффективных решениях, вместо того чтобы обратиться к нашим внутренним глубинным ресурсам и силам. Поступая таким образом, мы ослабили себя, страдали без необходимости и часто заблуждались.
Мы верим, что мы, переживающие утрату, можем найти выход. Мы верим, что родители в горе могут жить, не причиняя страданий самим себе. Связанные с деторождением утраты несут достаточно несчастья и без дополнительного физического урона от истощения или болезни, эмоциональной боли заблокированных чувств, психологических мук из-за отринутых мыслей и горечи духовного плена.
Итак, тысячам родителей, пережившим связанную с деторождением утрату, мы предлагаем книгу «Прервавшиеся начинания». Мы благодарны вам за то, что вы вдохновили нас представить труд, посвященный полному исцелению – тела, ума, сердца и души. Мы надеемся, что он может провести вас сквозь туман горя и подвести к всепоглощающему миру с собой и успокаивающему принятию. В самой сердцевине этого мира с собой будет жить наша бесконечная любовь к нашим детям, которые вошли в нашу жизнь. Даже если время, которое они провели с нами, было кратким, их влияние на нас было бесконечным, они дали нам возможности для нашего собственного духовного роста, которые нельзя отрицать. Они являются наивысшим вдохновением.
Клаудиа Панутос и Кэтрин Ромео
Глава 1
Вдохновение личным примером
Преодоление утраты
Наше личное преодоление связанных с деторождением утрат привело нас к написанию этой книги. По мере того как мы прорабатывали свое горе и пробивались к исцелению, мы чувствовали глубокое родство – то, что одна из наших бабушек назвала ощущением «родственной души», – с другими перенесшими утрату родителями. Без нашего личного опыта утраты и без чувства единения с теми, кто находится в трауре, книга «Прервавшиеся начинания» никогда не была бы написана, а наш центр психологической помощи «Отпрыск» никогда бы не родился. Прежде чем мы поделимся с вами нашими знаниями и мыслями об исцелении связанной с деторождением утраты, мы хотели бы поделиться своими личными историями. Хотя их окончания, конечно, были болезненными, они всегда открывали новые двери на постоянно разворачивающейся дороге жизни. Мы чувствуем искренность скорбящего родителя в словах Полы Дарси в ее «Песне для Сары» (D’Arcy, 1979): «Если что-то закончилось, ты не жалей, не грусти. Знай: ты в начале другого большого пути». Так вот, окончания историй, изменивших нашу жизнь.
История Клаудии
В начале августа 1972 года я ехала из университетского медпункта немного шокированной, но больше все-таки взволнованной новостью о том, что я беременна. И я, и мой партнер оба были аспирантами программы по социальной работе. Мы не планировали эту беременность, по крайней мере сознательно. Но было ясно, что никто из нас не сопротивлялся мысли о том, что наш ребенок родится будущей весной, будем надеяться, после выпуска.
Хотя мы оба считали себя мудрыми в практическом отношении – Ли было 26, а мне 23, – мы были болезненно наивными относительно полной ответственности и даже бремени родительства. Мы были не так давно влюблены, и жизнь была полна новых начинаний – романтических, находивших отражение в свежесрезанных цветах, только что выпавшем снеге или расцвете дня. Наша беременность справедливо казалась частью этих начинаний – отражением юной любви, выраженным в мечте детства о том, чтобы стать родителем.
Ли, даже в те первые недели, трогал мой живот, разговаривая с нашим ребенком. Он просил его расти и быть здоровым, а также рассказывал вслух о своих мечтах стать отцом. Это был второй ребенок Ли, его дочь Джоди жила в штате Джорджия в нескольких сотнях километров от нашего дома в Коннектикуте. Он видел ее несколько раз в год, но горевал о ее отъезде, когда она переехала на юг вместе со своей матерью несколько лет назад.
В некотором смысле Ли стремился к Джоди и к единению с «отцом» внутри себя, поэтому его легко захватила мечта о новом ребенке. Мы оба были так взволнованы, что пренебрегли традицией подождать окончания первого триместра, прежде чем объявлять о беременности, и мы открыто делились нашей новостью. Никто из нас не мог предположить, что эта беременность не окончится живым, здоровым ребенком, который останется с нами навсегда.
