Смертинет. Энарфия

скачать книгу бесплатно


? В моих сценариях у них есть возможность постепенно пройти этот путь, проявляя терпение, смирение.

? Да, это, конечно, хорошо, это правильно, но…кто же будет разворачивать Землю?

Лиза часто говорила, что нужно «разворачивать Землю». Что она имела в виду?

Как-то в одной из таких бесед со мной она с тревогой сказала, что многие во Вселенной считают, что проект «Земля» надо закрывать, что в массе своей земные пневмы не меняются к лучшему, не выполняют миссий, возложенных на них их лими?сами и возвращаются в Эна?рфию с плачевным результатом. Поэтому проект «Земля» многими жителями Эна?рфии да и Материи считается неудачным. Когда-то Землю уже спасал Он, потому что она – Его детище. Он до сих пор удерживает её от физического и духовного коллапса. Но недоброжелатели продолжают настаивать и приводить разумные и убедительные, на первый взгляд, доводы о бесполезности и даже вредоносности этого проекта.

Лиза строила мрачные прогнозы о том, что Земля несётся в бездну, и что только земные пневмы-герои могут развернуть её вспять.

? Да где же взять столько героев! ? недоумевала я.

? Мы все ? дыхание Отца, ? с вечным спокойствием и торжественностью произносила Лиза, ? мы все можем быть героями.

Какой же героический сценарий я могу написать для скопидома Елены Анатольевны или для Алексея с его вечными самооправданиями? Вот Лиза – та была героем! Нет, не сейчас, а тогда во время её последнего воплощения на Земле.

Глава 4

Она работала врачом-реаниматологом.

? Я всегда хотела спасать людей, ? говорила она. ? Помнишь, как главному герою в книге «Над пропастью во ржи» хотелось только одного – стоять на краю скалы и ловить заигравшихся детей, чтобы они не упали в пропасть? И вот твой «заигравшийся малыш», твой пациент, уже сорвался, уже летит в эту бескрайнюю, таинственную, неминуемую бездну, о которой никто и никогда не говорит им правду. Ты хватаешь его и тащишь изо всех сил на Землю, где у него снова появляется шанс доиграть, достичь когда-то поставленных целей, о которых, как ни смешно и нелепо, он сразу забывает в момент воплощения.

? Меня поражает этот парадокс, ? удивлялась Лиза, ? что лими?сы с таким горячим желанием готовы воплощаться на Земле. Но ведь там одним из главных правил Восхождения является блокировка знаний о том, кто они на самом деле, откуда и зачем. Это как в русских сказках, когда герой стоит на распутье: «…а прямо пойдешь – и коня потеряешь, и сам сгинешь». Но богатырь, а порой и не богатырь вовсе, выбирает всегда именно этот самый трудный, самый, казалось, безнадежный путь.

? Ну, так многие теряют и себя, и коня, ? горько заметила я.

? Себя потерять невозможно, ? уверенно отвечала Лиза. – Возвращаясь в Эна?рфию, всё равно обретаешь себя вновь и видишь всю картину целиком.

? И сколько же нужно героев, чтобы развернуть Землю? – поинтересовалась я и отпила чай из дымящейся кружки.

? Не знаю. Честно. Но точно знаю, что каждый из них важен. Жаль, что я не успела завершить начатое, ? её голос погрустнел, и в больших глазах снова отразилось воспоминание о первых часах последнего развоплощения.

Их самолёт взорвался в воздухе. Террористический акт. Обломки упали в пустыне. Пассажиры, около двухсот человек, и пилоты после развоплощения первое время оставались в пустыне. Самолёт и свои тела они не видели, да и вообще не поняли, что произошло. Все вместе шли по ночной пустыне в неизвестном никому направлении. Никто не задавал друг другу вопросов. Небо над ними было усыпано миллиардами звезд. Оно манило к себе и как бы говорило: «Летите ко мне! Здесь ваш дом!»

? Потом перед нами возник шатёр. Рядом с ним у костра сидели пятеро мужчин похожих на бедуинов, – рассказывала мне Лиза. – Мне тогда показалось, что они нас ждали. Бедуины нас поприветствовали и проводили в шатёр.

? И вы там все поместились? – удивилась я.

? Да. Почему-то внутри он оказался роскошным восточным дворцом с огромными залами. Все разошлись по этим залам в сопровождении новых знакомых. Но меня один из бедуинов отвёл в небольшую комнату, где я увидела красивую женщину в богатой восточной одежде, мальчика-подростка лет пятнадцати на вид и какое-то человекоподобное и прозрачное существо. Женщина, подросток и существо сидели за столом у окна. Сквозь существо было видно ночное небо пустыни.

Я слушала Лизу и вспоминала свой последний опыт развоплощения. Он был несколько иным, но в одном – в восприятии происходящего ? почти все мы схожи: ты ничему не удивляешься. Ведь во сне, даже самом невероятном, мы ничему не удивлялись: таково свойство астрального мира. Теперь после развоплощения Лиза, лётчики и другие пассажиры самолёта снова попали в астральный мир, в котором бывали каждый день своей жизни.

? Женщина выглядела спокойной, ? дальше рассказывала Лиза, ? она молчала, а подросток и прозрачное существо о чём-то горячо спорили. Бедуин подвел меня к ним и куда-то быстро исчез, как будто испарился. «Здравствуй, Лиза», ? поприветствовала меня красавица. Она смотрела на меня строго, но по-доброму. «Мы не ждали тебя так рано. Что ж, в любом случае, нам нельзя здесь задерживаться. Ты нас пока не можешь вспомнить, но разреши нам представиться. Я – твой Наставник Римма. Это, ? показывая на мальчика, ? твой Охранитель Макс, а это… ? здесь Римма сделала паузу, несколько колеблясь, ? ну, я вас потом представлю друг другу. Нам всем сейчас надо уходить» ? и мы вышли из шатра, ? завершила эту часть рассказа Лиза.

Я обожаю, когда лими?сы рассказывают о первых минутах развоплощения своих пневмов ? последнем приключении перед возвращением в Эна?рфию. И здесь мне хотелось бы пояснить от себя, что Астрал – это переходная зона как для воплощённых в Материи, так и для невоплощённых. Зона временного пребывания. Пневмы ? воплощённые лими?сы ? набираются здесь космических сил, выходя в Астрал во сне, а невоплощённые, ? по-земному ? «умершие» или «неродившиеся» ? встречаются здесь со спящими пневмами своих родственников, друзей, знакомых. Сразу после развоплощения первыми появляются лими?сы – Проводники, кем и были те самые бедуины. Потом приходит Наставник, Охранитель и может прийти это странное прозрачное существо, о котором вы узнаете из дальнейшего рассказа Лизы.

? Мы вышли из шатра вчетвером, ? продолжала Лиза. ? Я спросила про остальных, разбившихся на самолёте. Римма ответила, что каждого из них уже встретили, как положено в этом случае. Мы пошли с Риммой рядом, чуть позади – Макс с прозрачным существом. Я слышала, как они довольно громким шёпотом переговаривались у меня за спиной: «Ты должен был ее остановить!» ? упрекало Макса прозрачное существо. «Ты же знаешь, что это было уже невозможно: переход уже состоялся!» ? оправдывался Макс. «Ну, всё, перестаньте, ? Римма остановилась и обернулась, ? пора возвращать вас друг другу». Я не поняла, кого и кому возвращать, но тут Римма, как мне показалось, своим взглядом велела прозрачному существу подойти ко мне. Оно приблизилось почти вплотную ко мне, коснулось своей прозрачной рукой моей шеи. Я машинально схватила его руку за запястье, но неожиданно необыкновенное чувство радости охватило меня. Я вдруг осознала, что бесконечно люблю это существо и что хочу стать с ним единым целым. И как только я осознала это желание, существо исчезло, но во мне произошли невероятные перемены. Во-первых, я тут же узнала Римму и вспомнила, кто она. Я узнала Макса – моего Охранителя. В последнем своём земном воплощении Макс был моим дедушкой Максимом Петровичем. На Земле я его не знала, только видела фотографию юноши, почти мальчика, у моей мамы в альбоме. Мой дедушка ушел на фронт в 1941 году и погиб в первые месяцы войны. Ему шёл тогда девятнадцатый год. В Саратове его ждала моя бабушка, беременная моей мамой. Максу – Максиму Петровичу ? как одному из достойных представителей своего Родового Круга, дали право стать Охранителем своей внучки – меня. Мы дружили здесь в Эна?рфии, и ещё до моего последнего воплощения договорились об этом. Так как я никогда не видела дедушку ни стариком, ни даже взрослым мужчиной, а только юношей, то я всегда звала его Максом. Оказалось, что прозрачное существо – лими?с ? это есть я сама. А та Лиза, что вернулась с Земли – пневм ? лишь часть меня. Та часть, которая в качестве ученика проходит Восхождение в разных проектах.

Это всё, что Лиза рассказала мне подробно. Потом было и Осмысление, где ты анализируешь прошедший этап Восхождения и ставишь новые задачи, и обучение, которое, на самом деле, никогда не заканчивается, где бы ты ни был. Лиза после последнего воплощения прошла обучение на Охранителя.

? Но почему Римма сказала, что они не ожидали тебя так рано? – поинтересовалась я.

? Я была успешным врачом, даже знаменитым, ? объясняла Лиза, ? стала появляться в СМИ. Моё мнение становилось значимым в обществе. Этим воспользовались некоторые политические силы. Им было важно, чтобы я представляла их интересы. Мне показалось это заманчивым. К тому же, работа врачом была тяжелой, а здесь – слава, внимание, бесчисленные интервью. Моё тщеславие стало перевешивать. Я решила совсем уйти из медицины, заняться политикой, и тут эта катастрофа. Потом на Осмыслении Римма показала мне вариант развития событий, если бы я осталась врачом. Тогда я бы спасла еще много жизней и среди них одну девушку, которая потом должна была родить Героя, того, кто будет разворачивать Землю. Конечно, не он один, но он был бы среди тех, кто возглавлял бы этот Разворот. Но из-за моего тщеславия, отказа от своего призвания этому теперь еще долго не суждено сбыться. Девушка та не была спасена, развоплотилась и ждет нового этапа своего Восхождения снова на Земле для того, чтобы стать матерью именно этому великому пневму.

Вот такая история моей любимой Лизы, или одна из её многих историй. Наше время общения, такого уютного, такого родного, истекло. Часов нет, но у лими?са, который выше тебя по уровню появляется ощущение нехватки энергии, и он вынужден тебя покинуть, чтобы вернуться в свою реальность, в свою среду. Лиза живет сейчас среди таких же, как и она Охранителей. Я крепко её обняла. Она улыбнулась. Иногда, правда, мне кажется, а так, наверное, оно и есть, что Лиза нужна мне больше, чем я ей. Но, возможно, это мой эгоизм нашёптывает мне такие мысли. У Охранителей, да и у Наставников, как я уже давно заметила, нет никаких личных привязанностей. Но когда кто-то из них рядом, ты точно знаешь и чувствуешь, что здесь и сейчас он всецело поглощён тобой, именно тобой и никем другим. Он сосредоточен на тебе, он терпелив и добр, радостен и спокоен.

На прощание Лиза слепила мне снеговика: создание этой мыслеформы заняло несколько мгновений. Потом она исчезла в моём лесу.

Глава 5

А к Наставнику мне нужно идти самой. Афанасий Андреевич в последнем своём воплощении в Материи жил на Земле в Советском Союзе. Последние годы был директором авиационного завода. Во время Великой Отечественной войны их завод в срочном порядке эвакуировали за Волгу в голые поля. Пока строили цеха, работали под открытым небом и в дождь, и в мороз. Обычная рабочая смена – четырнадцать часов. Выпускали по три самолёта в сутки. Афанасий Андреевич развоплотился, не дожив до Победы полтора года: сердце не выдержало. В его кабинете, куда я обычно к нему прихожу, стоит большой письменный стол покрытый зелёным сукном, на столе – чернильница, модель военного самолёта, какая-то толстая тетрадь, два больших чёрных телефона. «Интересно, куда он по ним звонит?» – всегда задавалась я вопросом. Конечно, Афанасий Андреевич знал, что меня «беспокоят» эти телефоны, но сам он об этом ничего не говорил, а я не решалась спросить.

Наставник мой сидел за столом, записывая что-то в журнал, похожий на книгу учёта. На стене – плакат: «Помни, фронту нужны самолёты!» В углу стоит небольшой книжный шкаф со стеклянными дверцами. Все полки заставлены книгами, но на их корешках нет названий. Эти книги читают только Наставники. Я их брать не могу. Вообще, с информацией здесь строго: каждый лими?с может получать лишь те знания, которые соответствуют его уровню сознания, дабы не нарушать Вселенский Закон Целесообразности. Но меня, всё-таки, страшно распирает любопытство. Мне кажется, что если бы я прочитала даже одну строку из книг Наставника, то нашла бы ответ сразу на тысячу вопросов. Но пока эти знания мне недоступны.

Афанасий Андреевич встречается сегодня со мной для «личной консультации», как здесь говорят. Но мне не нравится слово «консультация», от него веет чем-то казённым, сухим. Я всегда называю эти встречи беседами.

Мне пришлось рассказать Наставнику о своих сложностях, упомянула я о словах Лизы о необходимости в героях и о том, что боюсь писать героические варианты сценариев.

? Понимаете, Афанасий Андреевич, ? волновалась я, ? ведь если подвести их каждого к героическому поступку, то выбор может сузиться до своих противоположностей: либо стать героем, либо – предателем. Это такая ответственность! Там на Земле, когда сочиняешь сюжеты, создаёшь свои миры, ты воспринимаешь всё как игру. Но здесь… В праве ли я…, ? я не договорила.

Наставник помолчал несколько секунд, взял в руки модель самолёта со стола, повертел её и снова поставил на место. Когда Афанасий Андреевич беседовал со мной, он предпочитал ходить по своему кабинету. Вот и сейчас он встал и начал медленно прохаживаться с заведёнными за спину руками. На нём – белая рубашка, строгий тёмный костюм. Роста он невысокого, фигура немного грузноватая. Афанасий Андреевич всегда задумчив. Ко мне он часто обращается «голубушка»: «Ну что, голубушка, какие сегодня вопросы?», «Ты, голубушка, не торопись», «Ну нет, голубушка, так не пойдёт».

? Голубушка, ты не вправе лишать этих лими?сов шанса на быстрое Восхождение. Ведь все мы хотим именно этого, и идём на Землю с этой целью, и ради этого готовы терпеть там телесные и душевные страдания, ? убеждал меня Наставник.

? И ещё этот вечный страх смерти, ? вторила я ему, ? который ломает землянам жизнь, мешает Восхождению. Нам говорят здесь: «Вы всё забудете на Земле. Ваш пневм будет отвергать смерть, потому что её на самом деле нет, но он будет видеть смерть вокруг себя и приходить в ужас, и в состоянии этого ужаса ему надо будет жить, творить, служить, рожать и воспитывать детей, радоваться и надеяться. И лими?сы всё равно соглашаются на эти условия. А ещё пневмы на Земле теряют своих близких и любимых, которые или умирают, или исчезают, или предают. Душевная боль, порой, не утихает до конца воплощения. Ну почему, почему земные пневмы лишены таких важных для них знаний? – сетовала я снова и снова.

? Нет, голубушка, ? возразил Наставник, ? не лишены они этих знаний. Просто надо их добыть и поверить в них.

? А Вы тогда знали? Вы верили? Там, в Советском Союзе? – спросила я не без лукавства.

? Душа горела служением. Я знал Истину, но не умом, а сердцем. И страха не было. Была цель – спасение своей страны и народа. Я и не заметил, как развоплотился: долго ещё жил здесь в Эна?рфии заводом и ждал Победы.

Эти слова Наставник говорил неторопливо и спокойно. Потом вдруг взгляд его сделался решительным.

? Нам надо сохранить проект «Земля», и не только Его усилиями, но и нашими общими – всех лими?сов, воплощавшихся там. На самом деле эта планета – одна из самых прекрасных во Вселенной. Он наполнена Творчеством Отца как никакая другая. Мы там все вдыхаем этот эфир творчества и даже не понимаем, насколько одарены, насколько богаты. Вот и знания на самом деле не «тайные».

? Но что мешает этим знаниям пробиться?

? Ложь. Ложь льётся ежесекундно на земных пневмов от мала до велика, сводит их творческий потенциал на нет. На Земле так привыкают жить во лжи и создавать эту ложь сами, что когда сталкиваются с Правдой, то она для них тяжела, порой просто невыносима, чтобы её принять.

Когда Афанасий Андреевич говорил про ложь, я вся внутренне сжалась: в моей последней земной жизни тоже была ложь. Я лгала Михаилу – моему мужу, и когда он развоплотился раньше меня, то главный вопрос, который меня мучил, был: узнал ли он там, наконец, правду? Михаил часто приходил ко мне на Земле в Астрале: сначала молчаливый и испуганный, потом всё более умиротворённый. Во время этих свиданий он сказал мне, что находится на третьем уровне. Я, помню, изумилась, что находясь на таком низком уровне, Михаил выглядит таким безмятежным и радостным. «Разве можно чувствовать любовь Отца не третьем уровне?», – спросила я. «Да, можно», – ответил он. Я не решилась спросить, узнал ли он здесь, что я лгала ему. Я спросила по-другому: «А ты чувствуешь любовь ко мне?». «Да, чувствую», – он крепко обнял меня. И я его обняла. Он был счастлив и умиротворён. Даже там, на третьем уровне. Затем к нему подошла компания разношёрстных лими?сов, похожих на бывших пьяниц. Но они были чисто одеты и вели себя прилично. Я поняла, что это – его товарищи там, с третьего уровня. Даже были один мальчик и женщина. Потом все они ушли, не проронив не слова, лишь вежливо и виновато улыбаясь.

Уже оказавшись здесь в Эна?рфии, я, придя в гости к Михаилу, всё-таки заговорила с ним о моём обмане.

? Я чувствовал, что ты лгала мне, ? горько усмехнулся он, ? но если бы я узнал правду, это морально раздавило бы меня.

Значит прав Наставник: тяжела правда для землян, потому что бросает им вызов, вонзает кинжал в солнечное сплетение, вынуждает разрушать привычную жизнь, заставляет превращаться в прах и снова мучительно возрождаться. Далеко не каждому это под силу.

Часто у пневмов перед развоплощением открывается духовное зрение, и они вдруг видят другие варианты своего жизненного пути, которые они могли бы пройти. Так и Михаил, незадолго до ухода с Земли увидел этот другой сценарий, тот, который он собирался воплотить, когда был ещё в Эна?рфии и готовился к Восхождению. Увидел он и точку перехода – тот роковой для него момент, когда он свернул с намеченного пути и ступил на другой. Я знаю, что сейчас, встречаясь со своим Наставником, Михаил просит разрешить ему воплотиться в своём последнем Родовом Круге у наших с ним детей. Но решение о его воплощении пока не принято.

Мысли о муже отвлекли меня от речи Афанасия Андреевича. «Что он сказал?» ? спохватилась я и поспешила придать своему лицу сосредоточенное выражение. Обмануть Наставника – смешно. Афанасий Андреевич, как и все Наставники, крайне проницателен.

? Ступай, голубушка, работай. И помни, ты можешь больше, чем думаешь. Я знаю: ты напишешь счастливые сценарии.

? Счастливые? – я озадаченно посмотрела на него, – что значит счастье для лими?са? И что такое счастливая жизнь для его пневма, особенно на Земле?

? Счастье ? в служении и выполнении задач воплощения. Счастье – идти вперёд, не смотря на ветер, дождь, бури, ямы и трясины. Счастье – в победе над страхом. Счастье – в творении Гармонии. Отец творит и нас призывает к этому.

Самый важный момент во встрече с Наставником – это прощание: он обнимает меня и жертвует мне часть своего Света. Этот Свет Наставника вызывает во мне необыкновенную радость, даже восторг и вдохновение.

Глава 6

Я снова на работе в Сценарном Институте. Жду Алексея. Хочу показать ему вариант, где он становится героем. Я писала его легко и весело, и мне показалось, что вышло блестяще.

? Здравствуйте, Алексей! – энергично поприветствовала я его. – У меня для Вас новый сценарий. Думаю, то, что надо для земного воплощения! – Я с самодовольным видом кладу перед Алексеем стопку листов.

Но Алексей не смотрит на листы.

? Вы знаете, я передумал насчёт Земли. Вы тут мне предлагали планету Ших. Интересное оказалось местечко: эти насекомоподобные не такие уж противные. Да и вообще, помнить то я не буду, что раньше был землянином. Так что, какая мне разница! – Алексей смотрел не меня, ожидая одобрения.

Я почувствовала разочарование и даже обиду.

? Я пишу только для проекта «Земля». Обратитесь в отдел сценариев для проекта «Ших». Ещё нужен от Вас письменный отказ, чтобы мне дали разрешение на уничтожение уже написанных вариантов под Ваше земное воплощение.

? Да может, они кому-нибудь другому подойдут? Что добру то пропадать? – растерялся Алексей.

? Нет, ? отрезала я холодно. – Каждый сценарий уникален и пишется для конкретного лими?са. Благодарю за сотрудничество, Алексей. Желаю Вам успешного воплощения.

Продолжать разговор мне с ним больше не хотелось. Я злилась на себя: сама же предложила эту планету Ших! Жалко было свой труд. Но ничего не поделаешь. Правило жёсткое – все сценарии – «отказники» уничтожаются.

Смущённый Алексей что-то пробормотал похожее то ли на благодарность, то ли на извинение и поспешил испариться. В буквальном смысле.

А незадолго до этой встречи с Алексеем мне ещё пришло уведомление от Наставника Елены Анатольевны, что она проходит сейчас дополнительные сеансы Осмысления, и в ближайшее время не будет воплощаться. Её сценарии я имела право не уничтожать, а положить в сейф. В любом случае, после Осмысления она придёт ко мне либо с согласием, либо с отказом.

Новых заявок на сценарии земных воплощений для меня пока нет. Наставники, которые подают заявки на своих подопечных лими?сов, не очень доверяют сценаристам- стажёрам.

Ну, всё, мне нужно срочно увидеть Лизу и на всех ей пожаловаться! Я могу быть перед ней слабой, расстроенной, рассерженной, и знаю, что она меня утешит. Перед Афанасием Андреевичем я стесняюсь так себя вести. Я передала записку Лизе в Реабилитационный Центр. Ждать пришлось недолго. Она появилась в моей рабочей комнатке в Институте.