скачать книгу бесплатно
– Нет, я не могу, Ник! Прыгай без меня… – слёзы подступили к горлу, и Бонни отступила назад.
– Всё будет хорошо, Бонн, я тебе обещаю! – пытался поддержать её Ник, но его убеждения никак не действовали на неё.
Не прошло и минуты, как их обступили дикари. Десятки глаз и множество острых копий устремились на Морган и Паркера. Бонни и Ник подняли руки вверх. Один из аборигенов вышел вперёд и прокричал что-то на своём языке, гневно сверкая глазами.
– Хала канеска, витан! Канеска итуум!
Люди эхом повторили его слова, с криком подняв копья.
– Хм… Что бы это значило? – повернулся к Бонни Николас.
– Нужно что-то придумать… Как-то ответить им. Может, просто улыбнемся? Покажем им, что мы дружелюбные? – решила Бонни и немедленно приступила к действиям. Широко улыбнувшись, она, жестикулируя руками, стала говорить громко и растянуто:
– Мы ваши друзья! Мы не причиним вам вреда. Просто отпустите нас.
Аборигены стояли как вкопанные, глядя на Бонни широко распахнутыми глазами и искоса поглядывая на застывшего на месте Ника.
– По-моему, они не понимают ни твоих слов, ни твоей улыбки, – проговорил Николас, обращаясь к Бонни. – У меня идея.
Ник подобрал с земли сухую ветку и присел на корточки. Аборигены, начавшие уже было галдеть, снова притихли.
– Что ты задумал, Ник? – осторожно спросила Бонни.
– Сейчас всё увидишь, – Паркер начертил что-то на песке. Морган с любопытством посмотрела на рисунок Ника и прошептала:
– Может, объяснишь, что это?
– Это символ с того камня на поляне. Я подумал, вдруг он означает что-то важное для них и поможет нам, – объяснил свой замысел Николас.
– Ну ты даёшь! Отличная идея! Надеюсь, они поймут, что мы не намерены причинить им ничего плохого, – Бонни перевела взгляд на начерченный символ. – Но что означает этот знак?
Ник задумчиво пожал плечами. Аборигены зашумели, что-то обсуждая между собой, и вдруг опустили копья.
– Ого, сработало! – обрадовался Николас.
– Пуэро канеска! – закричали аборигены.
– Ничего не понятно, но очень интересно, – улыбнулся Ник, следуя примеру Бонни.
– Хассет пуэро канеска! – произнёс один из аборигенов, вышедший вперёд.
«Это, должно быть, самый главный из них. Наверное, их вождь», – решила Бонни и оказалась права. Весь внешний вид вождя выдавал в нём величие и важность. Статная осанка, костюм, отличающийся от остальных наличием обшитых мехом деталей, колье из зубов животных, висящее на шее, было тоже только у него одного. Главарь встал прямо напротив ребят и медленно проговорил:
– Хассет.
Бонни и Ник непонимающе переглянулись. Когда главарь ткнул пальцем на себя и снова повторил «Хассет», ребята наконец поняли, что он имел в виду.
– А, очень приятно. Я Ник, – представился Паркер.
– А я Бонни, – поспешно добавила Морган.
Хассет указал на Ника и Бонни, а после в сторону поляны. Потом развернулся и стал уходить, бросив напоследок ещё какую-то фразу своим людям.
– И что бы это значило? – терялась в догадках Морган.
– Ну, мы, типа, познакомились, теперь им всем пора в свою деревню, – провожая взглядом вождя, предположил Паркер.
Но Ник оказался не совсем прав. Аборигены как по команде подхватили ребят под руки и потащили их вслед за вождём.
– Эй, что вы делаете? Отпустите! – Бонни попыталась вырваться, но сопротивление было бесполезно.
Ника и Бонни вывели на уже знакомую им поляну, с которой они совсем недавно сбежали без оглядки. Их подвели к светящемуся камню, и все аборигены упали перед ними на колени. Пользуясь моментом, Бонни шепнула Николасу:
– Зачем они привели нас сюда? Что им нужно?
– Может, так у них принято встречать гостей? – предположил Ник. Он всё больше стал напоминать эксперта в неизвестной расе.
Зазвучали инструменты, чем-то напоминающие барабаны. В воздухе почувствовался запах какой-то жжёной травы. Аборигены собрались в круг и стали исполнять что-то вроде ритуального танца.
– У! А! У! Канеска!
– У! А! У! У! А! У!
Дикарей на поляне становилось всё больше, и каждый из них присоединялся к танцу.
– Ха, так вот как выглядит местная туса, – усмехнулся Николас. – Камень я бы всё-таки заменил дискошаром и добавил бы каких-нибудь напитков. Похоже, они решили устроить настоящий праздник в нашу честь!
– Того парня подвесили умирать над камнем, а ради нас устроили праздник? – усомнилась Бонни.
– Мало ли, что он натворил, – развёл руками Николас. – Мы ведь здесь абсолютно ни при чём.
Женщины племени принесли ещё фруктов и разложили их на поляне. Ник тут же заметил это.
– Бонн, смотри. Всё, что я съел, успешно восполнили. Как думаешь, они нас этим угостят?
– Не уверена, – Бонни поймала на себе пристальный, сосредоточенный взгляд Хассета, и ей стало не по себе. – Почему вождь на меня так странно смотрит? Меня это пугает.
– Может, всё дело в той кислой мине, что ты строишь? Расслабься и повторяй за мной, – Ник стал двигаться в такт звучащей «музыке». – Мы должны поддержать настроение праздника.
Бонни по примеру Николаса стала покачиваться из стороны в сторону, как все вокруг. С опаской она поглядывала на камень в центре поляны, на котором всё ещё были видны следы крови.
– Хочется верить, что эти люди не попытаются нас убить и подвесить над ним.
– Думаю, если бы они хотели, давно бы сделали это, – рассуждал Ник. – Погляди, как все мило улыбаются нам. Выглядит так, будто они хотят с нами подружиться.
Морган очень хотелось бы в это верить, но что-то в глубине души не давало ей покоя. Вдруг один из аборигенов подбежал к Бонни и вручил ей венок из цветов, показывая жестами, что его нужно надеть на голову.
– Это мне? Как красиво! – поблагодарила девушка.
Абориген указал пальцем на их главаря, и Бонни увидела, что и у него на голове появился такой же венок.
– Как приятно! Спасибо! – Морган слегка поклонилась в сторону Хассета и улыбнулась ему.
После танца вождь подошёл к Бонни и Нику, приглашая их к листу с фруктами.
– Отэлаледс сан! – проговорил он.
– О, нам можно угоститься? – Николас подмигнул Бонни. – Я же говорил, это праздник в нашу честь!
На этот раз и Морган не стала отказывать себе в удовольствии поесть. «М-м-м, какие свежие, сочные фрукты!» – думала девушка, сдерживаясь из последних сил, чтобы не броситься на еду, как дикарка. После трапезы главарь протянул ребятам свёрнутые трубочкой листья со словами:
– Отэлаледс!
– И это тоже нам?! – воскликнул Ник. – А что с ними делать?
Хассет взял один лист и сделал несколько жевательных движений челюстью.
– Видимо, он предлагает нам это съесть, – догадалась Бонни, принюхиваясь к листьям в своей руке. – Эм, пахнет не очень.
Вождь угрожающе посмотрел на ребят и настойчиво повторил:
– Отэлаледс!
Николас, заметив появившуюся агрессию во взгляде Хассета, шепнул Бонни:
– Похоже, мы обязательно должны это попробовать, чтобы не разозлить вождя.
– Пожалуй, ты прав, – согласилась Морган. – Судя по его виду, если мы не попробуем, он съест нас самих.
На пару с Ником она стала медленно жевать листья. Они оказались мягкими и сначала были сладкими на вкус, но затем сладость переходила в терпкую горечь. Хассет стоял рядом и не сводил с ребят глаз, пока не убедился, что они проглотили всё, что им было предложено. Покончив с последним листом, Бонни взглянула на вождя и, пользуясь тем, что он не понимает её языка, с улыбкой произнесла:
– Фу, ну и гадость! Ничего более горького и противного не ела!
– А как по мне, вполне съедобно, – так же улыбаясь, проговорил Ник. – Только послевкусие какое-то странное, у меня даже щёки онемели немного…
– А у меня весь рот будто прожгло огнём, – Морган стала трогать свои щёки словно одеревеневшим языком, и от этого заметно поднималось настроение.
В этот момент музыкальные инструменты аборигенов заиграли громче. Люди вокруг задвигались в новом, стремительно ускоряющемся ритме. Хассет подхватил Бонни на руки и опустил в гущу танцующих. Девушка вдруг почувствовала себя как никогда хорошо и свободно. Внезапно возникшее ощущение лёгкости и беззаботности окрыляло её и становилось всё более сильным. Сердце Бонни ликовало от какого-то сумасшедшего веселья, переходящего в эйфорию.
В её крови бушевал адреналин, и её ноги будто сами пустились в пляс.
Уже через считанные минуты Морган кружилась в танце среди аборигенов и кричала от переполняющего её восторга:
– Как же тут здорово!
Окружающий мир замигал и завертелся вокруг неё, отражаясь в сознании множеством разноцветных огней и звуков, которые то тускнели и затихали, то с новой силой вспыхивали вновь. Рядом с Бонни, бесстыдно прижимаясь к ней, двигался в ритме танца Хассет. «А танцует он очень даже неплохо», – решила Бонни, в то время как руки Хассета сначала просто скользили по её талии, а затем стали бесцеремонно блуждать по её разгоряченному телу.
– Эй, не много ли Вы себе позволяете? – пытаясь сосредоточить свой взгляд на лице Хассета, спросила Морган, забыв о том, что вождь не знает её языка.
Внезапно сквозь дикие песни аборигенов она услышала отчаянный крик Ника:
– Бонни-и-и! Бонни! Прошу, останови их, Бонни-и-и! Не-е-ет, пожалуйста, не надо! Не-е-е-ет!
– Господи, Ник! Где он? Что с ним? – Морган вырвалась из объятий Хассета и, оглядываясь по сторонам, стала пробиваться сквозь толпу в поисках Паркера.
– Ни-и-ик?! – Бонни подбежала к светящемуся камню. Подняв голову, она наконец увидела Николаса, и кровь её словно застыла в жилах.
Паркер был подвешен над камнем так же, как человек, которого они недавно спасли… Его тело вниз головой болталось на ветке, его глаза были закрыты. Двое аборигенов-палачей, стоящие внизу, тянули на себя верёвку, которая с силой сдавливала его горло.
– Немедленно отпустите его! Ник – мой друг! Он может стать и вашим другом! – Морган бросилась к аборигенам, держащим верёвку, и попыталась объяснить свои слова жестами, но они никак не отреагировали на них.
Остальные дикари стали возводить руки к небу и хором кричать, не обращая на призывающую к их милости Бонни никакого внимания.
– Канеска! Хала канеска! Хала! – кричали они, и вождь поддерживал своих соплеменников:
– Канеска! Хала канеска!
– Что? Что это значит? – Морган взобралась на камень и снова попыталась остановить это безумие. – Отпустите Ника! Вы не имеете права его убивать!
Вопреки её отчаянным возгласам, дикари тут же оттолкнули Бонни в сторону, и она обессиленно упала на землю подле камня. От резкого удара у Морган потемнело в глазах, и она до крови расшибла локоть и колени, но не сдалась. Поднявшись на ноги, Бонни повернулась к вождю и прокричала ему сквозь толпу:
– Хассет! Вождь! Помогите мне спасти Ника, прошу!
Никакой реакции от вождя не последовало, и Бонни набрала полную грудь воздуха, чтобы повторить свою просьбу ещё раз, как вдруг она почувствовала, как кто-то похлопал её по плечу сзади. Морган резко обернулась. Лицо человека расплывалось у неё перед глазами, и она не сразу узнала в нём того самого парня, которого они с Ником спасли сегодня как раз с этого же места.
– Ты?
– Закрой уши. Сейчас будет громко! – незнакомец поднял руку вверх, и раздался оглушительный выстрел.
Один из аборигенов-палачей, поражённый пулей, упал замертво. Второй со страшными воплями бросился бежать. Ещё несколько патронов полетели в воздух. До смерти напуганные аборигены стали разбегаться в разные стороны. Незнакомец ловко залез на камень и стянул Ника вниз. Бонни помогла освободить Паркера от верёвок и прильнула к его груди. «Слава богу, жив!» – с облегчением выдохнула она.
Бонни перевела взгляд на незнакомца.
– Как ты здесь оказался? Кто или что заставило тебя вернуться?
– Оставленный здесь револьвер, а ещё желание проучить этих дикарей, – незнакомец взвалил Ника на плечи и скомандовал Бонни. – Погнали, пока они не опомнились!
Пробравшись сквозь заросли, ребята вышли на каменистый берег. Незнакомец осторожно уложил Николаса на траву и наконец представился:
– Вовремя я подоспел. Кстати, я Дилан. Дилан Гамильтон.
– Я Бонни Морган, – проговорила Бонни и изучающе посмотрела на Дилана.
Его статная мускулистая фигура, бесстрашный взгляд – весь его вид говорил о силе и будто неиссякаемой жизненной энергии. Шрамы и кровоподтёки на коже не портили его, а лишь добавляли привлекательности. Руки парня украшали замысловатые браслеты. В его глазах горел озорной огонёк. «Он такой решительный и смелый. Может стать нам хорошим товарищем», – решила про себя Бонни и взяла Ника за руку, прислушиваясь к его дыханию.
– Как думаешь, он скоро придёт в себя? – обратилась она к Дилану, и тот неопределённо пожал плечами в ответ.
– А кто сказал… Кто сказал, что я не в себе? – вдруг подал голос Паркер.
