скачать книгу бесплатно
– Если она ждала своего соотечественника, то могла спросить: «Это ты, Хосе?»
– Тогда она задала бы этот вопрос по-испански.
– Хм, да… А если преступники – англичане, то в этом случае они…
– … не растерялись, поскольку случайно в совершенстве владели этим языком, – с сарказмом подхватил инспектор, – и легко смогли ответить.
– А что? На такой вопрос даже я смог бы легко ответить! – засмеялся Лейтон. – «Да» по-испански – «Si».
– Письма! Их необходимо прочесть, а ваших познаний в испанском, боюсь, нам будет недостаточно. Равно как и моих… Возможно, завтра в издательстве нам порекомендуют переводчика.
– Сэр, а вдруг окажется, что в этих письмах – угрозы? – заволновался стажер. – Тогда это что-то вроде вендетты! Какой-нибудь кровожадный испанский мститель…
– Я вижу в имени отправителя слово Мария, – с сомнением заметил Найт.
– Ну и что? – не сдавался Лейтон. – У них же бывают такие диковинные имена – Хосе-Мария-Антонио-и-как-там-дальше!
– Фантазия у вас работает блестяще, – с усмешкой похвалил инспектор. – И вы верно отметили кровожадность преступников. Почему они расправились с миссис Дэвис так жестоко? Почему не убили сразу?
– Потому что она яростно сопротивлялась!
– Хотя миссис Дэвис – дама отнюдь не хрупкого телосложения, вряд ли она могла так долго противостоять сильному вооруженному мужчине, – возразил Найт, – а тем более – двум.
– А если это были все же испанские мстители? Они могли нарочно мучить несчастную!
– Они рисковали – кто-нибудь мог услышать ее крики.
– Да, с вендеттой я перегнул палку, – подумав, уныло признал стажер. – Это было простое ограбление. Наверно, преступники – обыкновенные домушники. Они думали, что в квартире никого нет, но на всякий случай постучали в дверь. А когда миссис Дэвис неожиданно им открыла, то они растерялись. А потом решили ее припугнуть, понадеялись: слабая женщина – если ей пригрозить, сама отдаст все свои ценности. Но она не испугалась, стала кричать, даже, возможно, прогонять их. Они опять растерялись. Им пришлось пустить в ход нож. А поскольку убийство, так сказать, не их ремесло, то они и не смогли убить ее сразу…
Найт кивнул, и Лейтон, приободренный, продолжил:
– Затем преступники в спешке обчистили квартиру, причем искали мелкие ценные вещи, которые можно незаметно вынести, рассовав по карманам. Опасались, что более крупные, например, одежда, могут привлечь внимание. Они беспорядочно повыбрасывали отовсюду вещи, а значит, определенной цели у них не было – они просто смотрели там, где люди обычно прячут деньги или драгоценности, то есть в шкафах, в письменном столе, в бюро, в шкатулках, среди белья и тому подобное. Вы согласны, сэр?
Найт вдохнул, чтобы сказать «Si», но в этот момент неизвестно откуда взявшаяся пушинка втянулась ему в нос. Найт чихнул.
– Подушки вспороты! – вспомнил он. – Нет, Лейтон, это не простое ограбление и не обыкновенные домушники! У преступников была цель: они искали нечто определенное. Они не собирались обчищать пустую квартиру – нет, им было нужно, чтобы миссис Дэвис была дома. Они потребовали отдать им то, за чем они пришли. Миссис Дэвис, по всей видимости, отказалась. Тогда они стали громить квартиру и наносить несчастной женщине удары ножом один за другим. Скорее всего, они получили то, что хотели, и тогда убили ее.
Юный констебль восторженно открыл рот.
– Что не исключает вашей «испанской версии», – отдал ему справедливость Найт. – Что ж, на сегодня достаточно. Встречаемся завтра утром в издательстве.
9 мая 1887 года, понедельник. Посол в Скотланд-Ярде
Инспектор Найт уже давно подозревал: существует некий способ передачи информации, гораздо более эффективный, нежели те, что известны современной науке. И этот способ не требует ни технических приспособлений, ни финансовых затрат.
При посещении издательства «Джордж Раутледж и сыновья» Найт окончательно утвердился в этом своем мнении – весть об убийстве переводчицы распространилась по всему зданию практически мгновенно, едва они с констеблем Лейтоном успели переступить порог. Сотрудники чуть ли не в очередь выстраивались, чтобы поговорить с полицейскими. Сначала такое рвение порадовало Найта, однако очень скоро он убедился в том, что как раз те, кто непосредственно общался с миссис Дэвис, разговаривали весьма неохотно. Мальчишка-посыльный вообще чуть было не сбежал – Лейтон в последний момент ухватил его за куртку. Большинство же сотрудников видели миссис Дэвис лишь мельком и почти ничего не могли о ней рассказать, зато сами жаждали разузнать подробности убийства. А некоторые решили, что визит полиции – удачный повод, чтобы пожаловаться на завистливых коллег.
Выходя из здания, Лейтон пожаловался Найту:
– Моя голова гудит, как будто я побывал внутри пчелиного улья! Джжжжорджжжжжж… Раутледжжжжж… подходящее название…
В Скотланд-Ярде их ждала записка от дивизионного полицейского врача. Инспектор начал читать ее вслух, с трудом одолевая неразборчивый, как у всех докторов, почерк:
– Двадцать четыре колото-резаных ранения… Наиболее глубокие, в том числе и смертельное, нанесены одним орудием – вероятно, ножом с длинным клинком и очень острым лезвием.
– Значит, убийца – только один из преступников?
– Похоже, так. Хотя по поводу мелких порезов врач затрудняется дать однозначное заключение. Из одной раны он извлек маленький металлический кусочек – самый кончик острия. Очевидно, он отломился, когда нож ударился о ребро жертвы.
– Это улика! – обрадовался стажер.
– Точно. Остается всего лишь найти нож, – бодро заметил Найт, – от которого он откололся. В квартире мы его не обнаружили. Не исключено, что преступник его выбросил где-то снаружи. Впрочем, врач пишет, что сталь отменного качества, а кусочек очень маленький. Хороший нож не так легко достать, так что, может быть, и не выбросил…
Они принялись обсуждать записи своих бесед с сотрудниками издательства.
– Чепуха, сплетни и злопыхательство, – разочарованно подытожил инспектор Найт через некоторое время. – Единственная польза – адреса двух переводчиков с испанского.
В кабинет заглянул дежурный констебль. Вид у него был несколько растерянный.
– Сэр, вас спрашивает посол Испании.
– Проводите его сюда, – попросил удивленный инспектор, одновременно соображая, как нужно обращаться к особе такого ранга.
Через минуту в кабинет вступил пожилой, но сохраняющий горделивую осанку, красиво седеющий мужчина с пышными усами.
– Хуан Валера-и-Алькала-Гальяно, – представился он, жестким взглядом обводя полицейских.
Те переглянулись. Стажер опомнился и предложил гостю стул.
– Чем могу помочь, ваше превосходительство? – вежливо спросил Найт.
– Инспектор Найт? Мне сказали, что вы расследуете убийство испанской подданной Рамоны Дэвис. Я прочел о нем сегодня в газете.
– Ваше превосходительство, мы…
– Сеньор Валера, – властно перебил посол, – так будет проще и вам, и мне. И, скорее, это я могу вам помочь: я давно знал Рамону.
Найт и Лейтон снова переглянулись.
– Мой помощник – детектив-констебль Лейтон. Пожалуйста, расскажите нам о миссис Дэвис, сеньор.
– Наши семьи дружили, так что с Рамоной мы знакомы с детства. В двадцать лет она вышла замуж за английского офицера и переехала жить в Британию. Ее муж погиб восемь лет назад, когда ваша страна воевала с Афганистаном[8 - Посол имеет в виду вооруженное столкновение между Великобританией и эмиратом Афганистан 1878–80-го годов.].
– Это он? – спросил инспектор, показывая послу фотографию.
– Да. Майор Энтони Дэвис.
– Вы поддерживали связь с миссис Дэвис, после того как она покинула Испанию?
– Мы почти не виделись, но постоянно переписывались. А когда меня назначили послом в Лондон, мы снова стали встречаться, хотя и не часто.
– Вы можете сказать, чьи это письма, сеньор Валера? – Найт придвинул к послу стопку.
– Ее матери, – ответил тот, просмотрев конверты. – В прошлом году она умерла.
Инспектор покосился на своего помощника: тот казался разочарованным тем, что «испанская версия» не оправдывала его ожиданий.
– Известно ли вам, на какие средства существовала миссис Дэвис после смерти мужа?
– Рамона была достаточно обеспеченной женщиной, – сухо ответил посол: – получала пенсию мужа, и, кроме того, у нее имелись собственные накопления. Ее семья была богатой.
– Определенный доход приносило, по-видимому, также и сотрудничество с издательством «Джордж Раутледж и сыновья»?
– Безусловно. Однако Рамона работала не ради гонораров, а больше для того, чтобы чем-то себя занять. Она была образованной и деятельной женщиной. В последнее время она переводила мою книгу. Я, видите ли, писатель[9 - Хуан Валера-и-Алькала-Гальяно – реальное историческое лицо, испанский писатель и дипломат. В 80-х годах XIX века был послом Испании в Лондоне.].
Внезапно в надменном лице посла появилось что-то человеческое, похожее на страдание:
– Кто мог это сделать? Да еще так зверски!
– Мы рассматриваем версию ограбления.
– Я так и думал! – с горечью воскликнул Хуан Валера и хлопнул ладонью по столу. – Dios! Сколько раз я предостерегал ее, чтобы она не надевала свои украшения, когда куда-то выходит! Какой-нибудь бродяга мог их заметить, проследить за ней и… Но Рамона только смеялась: дескать, зачем вообще иметь драгоценности, если их не носить?
– Ее украшения могли представлять интерес для бродяги?
– Огромный! – посол выпрямился и заявил повелительным тоном: – Инспектор, я требую самого тщательного расследования убийства подданной моей страны.
– Разумеется, сеньор Валера, – ответил Найт со спокойным достоинством. – Мы все преступления расследуем самым тщательным образом.
Испанец обжег его взглядом черных, как угли, глаз, но сдержался. Помолчал, успокаиваясь, и неожиданно спросил:
– Вы нашли тайник в квартире Рамоны?
– Тайник?! – дуэтом воскликнули полицейские.
– Понятно. Тогда едем?
– Едем! – заторопился инспектор. – Лейтон, бегите, скажите дежурному, чтобы подали экипаж!
– Не нужно, – сказал посол, вставая. – Меня ждет ландо.
– Хорошо ли вы помните историю войны за испанское наследство? – спросил Хуан Валера по дороге.
– Боюсь, только в общих чертах, – признался инспектор Найт. – Когда-то изучал в школе.
– Не стану читать вам лекцию, дам лишь некоторые пояснения, чтобы вы получили представление о ценности украшений Рамоны. Ее девичья фамилия – Вальдес, она потомок древнего знатного рода. В начале восемнадцатого века ее предок, Фернан Перес де Вальдес, был участником событий, связанных с военным конфликтом из-за испанского наследства. Собранные им драгоценности предназначались для подкупа некоего влиятельного лица противной стороны. По каким-то причинам они не были переданы этому лицу, и с тех пор переходили из поколения в поколение. Это золотые украшения тонкой работы, с дорогими камнями; самые новые из них были созданы в семнадцатом веке. Но все они ничто по сравнению со шкатулкой, в которой хранились. Драгоценности Рамона часто надевала, но шкатулку держала в тайнике.
Когда посол увидел, во что превратилось жилище его давней знакомой, то побледнел, но ничего не сказал, а сразу направился в спальню. Найт с Лейтоном последовали за ним.
– Кровать сдвинута, – нахмурился испанец. – Нужно чем-то подцепить…
Оглядевшись в поисках подходящего инструмента, он поднял валявшуюся у камина кочергу. Найт только теперь заметил, что половица в том месте, где прежде находилась ножка кровати, короче других. Хуан Валера вставил острый конец кочерги в щель и нажал. Короткая половица приподнялась, словно крышка чемодана. Носком начищенного ботинка посол отбросил ее в сторону. Все трое увидели нишу, и в ней было темно. И пусто.
– Шкатулка похищена! – выдохнул испанец.
– Вы были правы, сэр, – взволнованно сказал Лейтон инспектору: – убийцам было нужно нечто определенное. И теперь мы знаем что именно!
Хуан Валера опустился на колени, пошарил рукой в глубине тайника и вытащил оклеенный кожей футляр цилиндрической формы. Выпрямившись, посол раскрыл его и вынул свиток, перехваченный посередине металлическим кольцом. Свиток состоял из нескольких листов плотной бумаги, которые были скреплены между собой тонкой шелковой лентой, протянутой сквозь два отверстия. От времени бумага пожелтела и истрепалась по краям. На первом листе было нечто вроде списка (Найт и Лейтон смогли понять только цифры и некоторые слова), а внизу стояла дата: 1702.
– Это перечень драгоценностей, собранных предком Рамоны, – пояснил Хуан Валера. – Все они подробно описаны. – Он начал переворачивать листы. – Вот, например: серьги золотые каплевидные с сапфирами по три карата… Далее – брошь в виде цветка с рубином в четыре карата и двенадцатью жемчужинами, кольцо…
Почти все пункты сопровождались искусно выполненными цветными рисунками. Посол внимательно просмотрел все листы до конца, затем еще раз.
– Все на месте, не хватает лишь изображения самой шкатулки, – заметил он. – Но я хорошо помню ее. Она изготовлена в середине семнадцатого века. Размер примерно восемь на двенадцать дюймов, высота шесть дюймов. Красное дерево, инкрустация из слоновой кости и перламутра, вставки из расписной эмали, а главное украшение – сорок восемь бриллиантов, шестнадцать сапфиров и восемь изумрудов. Эта шкатулка не имеет цены.
Хуан Валера помолчал и спросил:
– Вы полагаете, что Рамону убили из-за нее?
– Такой вывод напрашивается, сеньор, – кивнул Найт.
– Рамона не могла выдать тайник! – решительно заявил испанец.
«Могла», – переглянувшись, молча сказали друг другу полицейские. Оба хорошо помнили, как выглядело истерзанное тело жертвы.
– И все же кто-то о нем знал, разве это не очевидно? – заметил инспектор.
– Oh diablo! Вы правы!
– Могла ли, по-вашему, миссис Дэвис сама рассказать кому-то о тайнике?
– Не представляю – кому.
– Своему супругу? Его родственникам?
Хуан Валера покачал головой:
– Рамона унаследовала шкатулку уже после смерти майора, когда выяснилось, что она – последняя из рода Вальдес. А родственникам мужа она не доверяла. Близких друзей в Лондоне у нее не было – я бы знал. Она поддерживала приятельские отношения со своей соседкой, молодой девушкой, но, разумеется, никогда с ней не откровенничала.
– Получается, миссис Дэвис доверяла только вам, – произнес инспектор как бы в задумчивости.
Посол снова бросил на него молниеносный горящий взгляд и снова сдержался, не вспылил. Спокойно, даже холодно он подтвердил:
– Правильно. Как я уже сказал, мы дружили с самого детства.
– В таком случае вам, вероятно, известно, кто является наследником миссис Дэвис?
– Нет. И я сомневаюсь, что Рамона оставила завещание, – нахмурился испанец. – Я не единожды советовал ей позаботиться об этом, но она меня не слушала. Dios! Она говорила, что не собирается умирать в ближайшие пятьдесят лет. Наоборот, даже как-то обмолвилась, что снова начала жить по-настоящему…
