скачать книгу бесплатно
Агентурное дело
Александр Ольбик
Александр Ольбик – член Союза писателей и журналистов Латвии. Работал в газетах «Советская молодежь», еженедельниках «Юрмала» и «Совершенно откровенно». Заслуженный журналист ЛССР. Пишет прозу, в основном в детективном жанре: "Дуплет", "смерть в духе Хичкока", "Схватка","Однократка","Агентурное дело", романы "Промах киллера", 'Тротиловый террор".
Александр Ольбик
Агентурное дело
«Можно порицать ошибки великого человека,
но не следует из-за них порицать и самого человека…»
Георг Лихтенберг
«Я ни о ком не буду говорить плохо,
но расскажу все хорошее, что знаю о каждом…»
Бенджамин Франклин
НЕОЖИДАННОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ
Зрители привычно поворачивали голову, словно по команде – то в одну, то в другую сторону – как будто тренировали шейные мускулы. Но было очевидным, что игра для советского теннисиста складывалась драматично. Не использовав два матч-бола, он, что называется, сливал крепенькому как боровичок задастому чеху. Тот мощными топ-спинами и неожиданными выходами к сетке стал наращивать преимущество. И, видимо, с досады наш спортсмен дважды в сердцах отбрасывал в сторону ракетку, а когда проиграл свою очередную подачу, рухнул на колени, театрально воздев к небу руки, и стал спорить с судьей. Тот сделал ему замечание. На трибунах раздались одобрительные хлопки, что, в общем-то, тихим теннисным соревнованиям с интеллигентной публикой не свойственно.
Костя Эмерс из местной газеты «Курортник» уже стал укладывать непомерной величины спортивную сумку, когда его окликнули. Это был Черезов, рыхлый, в постоянном подпитии коллега из «Спортивного вестника». Костя, ухватив сумку и перешагнув ряд скамеек, подсел к нему.
– Что скажешь насчет игры? – спросил тот. И не ожидая ответа, продолжил: – Кто, по-твоему, сидит там, на гостевой трибуне?
– Так кто же? – Костя, не вникая особо в слова Черезова, с бездумным удовольствием наблюдал за высоко летящим самолетом, оставляющим белесый след на голубом ситчике неба. Несмотря на жару, великолепие июльского полдня исподволь будоражило душу.
– У нас в гостях… Ермак… Тимофей Николаевич, – заговорщицки произнес Черезов.
– Не может быть! – воскликнул Эмерс.
Костя посмотрел на противоположную трибуну и в ряду «хозяев» города, тренеров, бесчисленных московских гостей углядел Ермака. Узнать было легко – по гладко зачесанным назад черным, словно вороново крыло, волосам, по мощному торсу.
– Да, кажется, это он… А кто рядом?
– Президент теннисной ассоциации, а тот, что слева – помощник Ермака.
– Интересно, что он здесь забыл? – Эмерс потерял нить игры окончательно и невольно стал перебирать в памяти все, известное об Ермаке.
– Во-первых, он здесь на отдыхе, а во-вторых, по неподтвержденным данным, – бо-о-льшой любитель тенниса… Но ты посмотри только, что этот чех вытворяет с нашим… Такое впечатление, будто за Уимблдон рубится.
Черезов закурил и тоже принялся укладывать сумку.
– Между прочим, – сказал он, – предлагаю пари насчет завтрашнего финала…
– Ты кому отдаешь предпочтение – чеху или голландцу?
– Голландец подвернул накануне ногу. Как видишь, я с тобой честен. И все равно ставлю на него – как никак призер нескольких турниров из серии Большого шлема…
– Плевать на призеров, симпатизирую я обычно тому, кто во время игры не устраивает истерик. Мне нравится чех и, думаю, он остановит завтра твоего «летучего голландца»…
– Идет! – Черезов шлепнул рукой по ладони Эмерса. – Может, зайдем в бар, чешским пивком побалуемся?
– Я бы не против, но надо взять интервью у главного тренера нашей сборной.
– Ни черта нового он не скажет: нет даже толковых мячей, плохие отечественные ракетки, мало выездов за рубеж. Лично меня от всего этого уже с души воротит…
Черезов махнул рукой и, поправив на плече ремень баула, стал пробираться к выходу.
Как и ожидалось, матч закончился победой чеха. Разноцветье летних одежд и зонтиков на трибунах ожило. Эмерс бросил взгляд на противоположную гостевую трибуну и увидел, как открылась средняя дверь и в нее прошел Ермак. И все рядом с ним показались пигмеями – настолько был высок этот человек. Да и позы людей, окружавших его, выглядели неестественно застывшими.
Пока Костя шел на выход, на глаза попалось несколько «сероглазых мальчиков» из местной службы партийной безопасности (СПБ), внимательно «опекающих» многоликую публику. Впрочем, ничего странного – их присутствие на всех международных встречах обязательно.
Однако Эмерсу показалось, что на сей раз их было куда больше, чем даже на Кубке Дэвиса.
Главного тренера сборной страны Гарищева он отыскал без труда. Тот сидел на лавочке возле корта, беседуя с шефом городского спорткомитета. Тренер, заметив Эмерса, кивнул и сделал приглашающий жест.
Гарищев – высокий и сухощавый, с не очень выразительным лицом, но с голосом приятного баритонального тембра – улыбнулся:
– Ну что, Константин, бери гитару.
Эмерс извлек из своей необъятной сумки магнитофон.
Интервью пошло как по маслу – эта их встреча стала уже третьей или четвертой, и все, что собирался сказать главный тренер, Эмерсу давным-давно было известно. Но его газета взяла за правило давать теннисной информации больше других изданий, а редактор в этом полностью полагался на своего спецкора, и Костя без особых усилий забивал полосу тем, что на его взгляд могло хоть как-то заинтересовать читателей.
– Скажите, Ермак приехал с вами? – как бы невзначай обронил вопрос Костя.
– Нет, он, конечно, сам по себе…
…Беседа подходила к концу, когда подошел коренастый крепыш лет сорока, одетый явно не по погоде. На нем как влитой сидел темный костюм старомодного покроя, такой же ветхозаветный галстук стягивал воротник белоснежной рубашки. Костя узнал того, кто сидел по левую руку от Ермака, его помощника. Уже в самой фигуре помощника было что-то мощное и надежное. Короткая шея, покатые широкие плечи – Эмерс мысленно представил его на борцовском ковре. Оканье выдавало волжанина.
– Мы вас, Валерий Ильясович, ждем вечером в санатории, – обратился помощник Ермака к Гарищеву. – И если нетрудно, прихватите с собой несколько мячиков.
– Нет проблем! Передайте Тимофею Николаевичу, чтобы поменьше пил чая. В прошлый раз с него пот градом катил…
И тут тренер, словно спохватившись, что разболтался, позволил себе вольность, резко повернулся к Эмерсу.
– Знакомьтесь, корреспондент местной газеты, возмутитель взморского спокойствия…
– Геннадий Семенович, – протянул руку помощник. Твердый, властный взгляд из-под мохнатых бровей.
После рукопожатия показалось, что кисть побывала в тисках. У выхода Костю поджидала девица.
– Ну, куда мы сегодня? – она явно демонстрировала свое новое, выше колен одеяние – не то юбку, не то брюки.
– Сначала, Зайга, зайдем в мою контору.
– А я, конечно, как всегда должна торчать в скверике?
– Ты подождешь на лавочке у рододендронов. И упаси Боже заигрывать с пьяными отдыхающими.
– Ага, и сам не ам и другому не дам… Так, да?
Они пошли прямиком, через соснячок, обшарпанный гуляющим людом. В этот тихий час никого поблизости не было и они несколько раз приостанавливались, чтобы поцеловаться.
Подходя к шоссе, они услышали сирену и вскоре увидели желтый «икарус» и разворачивающийся возле него милицейский «уазик». Прямо на бровке тротуара сидел парень, уткнувшись лицом в колени, видимо, шофер автобуса.
– Смотри, Кот, там, кажется, человек лежит! – воскликнула Зайга, потянув его за рукав.
Под передним колесом «икаруса» действительно находилось абсолютно обнаженное, вдавленное в землю женское тело. В глаза бросались молодая, с легким загаром рука и неестественно вывернутая ступня.
Эмерс был шокирован.
– Она вот из того окна выскочила, – взволнованно говорил гаишнику мужчина в солнечных очках. Подошла седая женщина и, нервно теребя фартук, заговорила:
– Каждый день пьянки, машины, музыка до утра… Никакого сладу нет…
– Вы видели, как это произошло? – спросил милиционер.
– Сначала я услышала какой-то ненормальный крик. Словно кого-то живьем режут… Потом зазвенело стекло и вот… из окна скакнула в чем мама родила…
Мужчина в солнечных очках добавил в свой черед:
– Я шел по обочине дороги, когда заметил, что сзади приближается автобус. И как раз в тот момент из калитки выскочила голая женщина… Автобус резко затормозил, но, видимо, инерция была слишком велика…
Эмерс, прижав к себе плачущую Зайгу и едва сдерживаясь сам, допытывался у милиционера:
– Лейтенант, неужели этот водила не мог свернуть? Возможно, ее еще можно было спасти…
– Что толку говорить – ей уже не поможешь, – сказали солнечные очки.
Лейтенант подошел к водителю и помог взобраться в автобус. Через несколько мгновений из-под туши «икаруса» выпорхнул сизый дымок. Машина стронулась с места и взору открылось то, что только что было человеком.
Зайга буквально силком потащила Костю от места происшествия.
– Какой ужас! Разве так можно, чтобы всей тяжестью на человека?
– Меня другое интересует – почему это произошло? Что заставило ее, да еще в таком виде, выскочить на дорогу?
– Перепилась, видно, или наркотиков наглоталась, по-моему…
– По-моему, по-моему, – передразнил Костя. Он был разбит, раздражен, и Зайга начинала действовать на нервы. И тем не менее он обнял ее за плечи и прижал к себе.
– Не надо бы тебе на весь этот кошмар смотреть.
Они подошли к редакции – двухэтажному особнячку среди лип и каштанов. Зайга, достав из сумочки пачку сигарет и зажигалку, плюхнулась на лавочку, руки ее дрожали и Костя помог прикурить.
В редакции было пусто, лишь ответственный секретарь Алдис корпел над макетом номера.
– Ты оставил мне место? – спросил Эмерс.
– Целую полосу с фото. Кстати, Круминьш снимает игру?
– Я его не видел, но скорее всего он на кортах, во всяком случае, вчера собирался.
Из своего кабинета Эмерс позвонил в ОВД, в дежурную часть. Нет, в милиции о случившемся пока ничего не знали. Тогда он попросил разузнать подробности знакомого инспектора ГАИ.
Костя принялся перебирать ворох писем, оставленных для него на столе. Одно – самое короткое и разборчивое – стал читать. Начало было красноречивым: «Неуважаемый господин Эмерс! Надо иметь абсолютно пустую голову, чтобы поддерживать явно националистически окрашенный Народный фронт. Запомни, придет время и ты сам, подлый борзописец, испытаешь на своей шкуре всю прелесть радикал-националистической хунты. Желаю дожить до такой поры, когда тебе самому дадут под зад коленкой твои дружки из Народного фронта и выкинут в Россию».
Подпись: «Кравчук».
Костя повертел письмо в руках и даже зачем-то понюхал: оно, как ни странно, источало легкий аромат незнакомых духов.
Телефонный звонок нарушил редакционную тишину. В трубке раздался голос помощника прокурора города Лиепиньша:
– Константин, вы давно хотели поучаствовать в какой-нибудь операции, связанной… – Последовала пауза, видимо звонивший остерегался по телефону говорить о служебных делах.
– Я вас понял, Элмар Янович, – быстро ответил Эмерс. – Сейчас приеду.
– Можете не спешить, мероприятие начнется в восемнадцать часов… Поезжайте прямо к начальнику угрозыска Каскадову, я обо всем договорился.
– Прекрасно! Я догадываюсь, о чем речь.
– У меня только к вам, Константин, просьба… Слушайтесь сотрудников милиции и, ради Бога, не лезьте, как говорят, поперед батьки в пекло.
– Договорились.
Эмерс, конечно, знал, о какой операции шел разговор: не раз просил он прокурора города и начальника милиции разрешить сделать репортаж с места захвата рэкетиров. Однако работники угро его не обнадеживали: рэкет, считали они, пока что, к счастью, не стал каждодневным явлением и, возможно, придется такого случая долго ждать.
Он вышел из редакции и направился в сторону пышного рододендрона. Возле Зайги выламывался какой-то хлюст, а она явно кокетничала.
– Слышь, парень, – обратился Костя, – не знаешь случайно, почему это я не заигрываю с твоей девчонкой?
– Ты о ней? – парень указал сигаретой на Зайгу и нагло ухмыльнулся в пижонские усы. – А я подумал, что это одна из шести твоих дочерей…
Чуть поодаль он устроил ей промывку мозгов.
– Ты жуткий ревнивец и ведешь себя, как собака на сене, – отбивалась Зайга.
Она была стюардессой и открывающиеся ввиду этого возможности для живого воображения Эмерса приносили ему невыносимые пытки. Не раз под видом командировки он летал ее маршрутами и знал в лицо всех стюардесс, а со многими пилотами не однажды сиживал в аэрофлотовском ресторане. Потом Зайга перешла на международную линию и контроль над ней иссяк подчистую. Даже полегчало как-то на душе – с глаз долой…
– Часок-другой свободный есть – куда пойдем? – спросил Костя.
– Сходи лучше женушку свою проведай…
– Сейчас найдем телефонную будку и позвоню ей. Готов передать от тебя привет.
