скачать книгу бесплатно
СССР. Зловещие тайны великой эпохи
Николай Николаевич Непомнящий
Россия – страна не только с непредсказуемым будущим, но и непредсказуемым прошлым. Удивительная и загадочная история советского периода населена странными персонажами на высоких руководящих постах, у которых либо вовсе не было биографии, как будто они возникли из ниоткуда, либо их биография была такова, что впору за голову схватиться. И эти таинственные люди создавали нашу историю, которая вошла в школьные учебники на десятилетия. Пришло время развенчать убогие пропагандистские агитки, для того чтобы наконец разобраться в нашем непростом прошлом, понять настоящее и задуматься о будущем.
Николай Николаевич Непомнящий
СССР. Зловещие тайны великой эпохи
МЕЖДУ ДВУМЯ ВОЙНАМИ
Кто стрелял в Ленина?
«1918 год для Российской империи начался на два месяца раньше, 25 октября 1917 года, или 8 ноября по новому стилю. Именно в ночь с 25-го на 26-е произошла революция, названная впоследствии Великой Октябрьской, и, проснувшись утром 26-го, перепуганный петербургский обыватель с удивлением обнаружил, что многие магазины и учреждения не работают: буржуазное правительство Керенского свергнуто, сам он бежал, а власть захватили большевики – Российская социал-демократическая рабочая партия, во главе которой стоял мало кому известный в России Владимир Ульянов-Ленин».
Так начинают свое новое расследование, казалось бы, давно доказанного факта покушения на вождя революции историки-публицисты В. Романов и Е. Латий.
Рыжеватый, невысокого роста дворянин из глухого волжского городка Симбирска, юрист по профессии, революционер с двадцатилетним опытом был давно знаком царской охранке. Последний раз Владимир Ульянов был арестован в 1895 году, сослан в Сибирь, после ссылки уехал за границу, где провел шестнадцать последних лет. Больше теоретик, нежели практик, он тем не менее, обладая огромными организаторскими способностями, создал за границей Российскую социал-демократическую рабочую партию, поставившую своей целью захват власти в России. 25 октября 1917 года эта цель и была осуществлена. Мало кто знал, что, заботясь о партийной кассе, Ленин не брезговал ни подношениями крупных фабрикантов, ни разбоем своих партийных террористов, грабивших банки и пароходы; двое из них вошли в историю партии – легендарный Камо и не менее легендарный Коба, он же Иосиф Джугашвили, которого весь мир будет знать под другим именем, более кратким и похожим на имя учителя из Симбирска, – Иосиф Сталин.
Но любые деньги когда-то кончаются, а победа революции оттягивалась, началась Первая мировая война, и Ленин сделал немцам совершенно невероятное и фантастическое предложение: вывести Россию из войны. Германия держала на Восточном фронте 107 дивизий, почти половину своих войск, и кто же откажется от такой заманчивой сделки, тем более что Ленин никак не походил на шутника. За два года, с 1915-го по 1917-й, в партийную кассу большевиков, по подсчетам уже современных исследователей, перекочевало более 50 миллионов золотых марок – сумма весьма немаленькая.
И хоть не сразу, но Ленин все же сдержал свое слово. 25 октября 1917 года произошла революция, а 3 марта 1918 года Советская Россия подписала мирный договор с Германией, по которому немцам отходил 1 миллион квадратных километров территории бывшей царской империи – Прибалтика, Западная Украина и Западная Белоруссия, а также Ленин обещал выплатить Германии 50 миллиардов рублей контрибуции.
Взяв власть в собственной стране, Ленин начал с популистских деклараций, обещая всеобщий мир, отдать землю крестьянам, свободу и демократические права всем остальным. Но партия Ленина – социал-демократов – не пользовалась большой популярностью в массах, зато последние хорошо знали другую партию – социалистов-революционеров, эсеров, как сокращенно их звали в народе. Это эсеры в основном вели подпольную работу в глубинке, организовывали стачки и забастовки. Поэтому, когда в январе 1918-го, будучи в эйфории от успешного завоевания власти, Ленин объявил выборы в Учредительное собрание, главный, как предполагалось тогда, законодательный орган новой революционной России, большевики набрали всего четверть голосов. Фактически 5 января 1918 года, когда Учредительное собрание собралось на первое заседание, большевики вдруг поняли, что потеряли власть.
Это был черный день в жизни Ленина. Выбора не было. Ленин без всяких сантиментов распустил Учредительное собрание. А если быть более точным в определениях, то разогнал. Пролетарский писатель Максим Горький даже утверждал, что это сделал сознательный анархист матрос Анатолий Железняков, который, по его собственному признанию, готов был убить миллион человек, но вместе с братом-пропойцей успел застрелить лишь 43 офицера, уверяя, что после этого «самому, знаете, приятно делается, и на душе спокойно, словно ангелы поют…». Эсеры организовали демонстрацию протеста, но ее тут же расстреляли большевики.
Вызов был брошен. Вчерашние соратники и друзья в борьбе против царя в один миг сделались врагами. Правые эсеры в знак протеста организовали свое правительство в Самаре, на Волге. Благодаря восстанию чехов они взяли власть в поволжских областях. Больше того, эсеры захватили и большую часть золотого запаса бывшего царского правительства на сумму 633 миллиона рублей. Другая эсеровская партия – левых эсеров – хоть и обиделась на большевиков, но частично осталась в правительстве, ВЧК (во Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем, она была организована 7 декабря 1917 года, из которой позже выросло знаменитое КГБ) и во ВЦИКе (во Всероссийском центральном исполнительном комитете), в самом нижнем этаже которого и стояли Советы, им формально и принадлежала власть еще со времен знаменитого ленинского лозунга «Вся власть Советам!». Она и будет им формально принадлежать до распада красной империи в 1991 году, хотя с первого же дня революции власть в Советской России всегда принадлежала только партии, а конкретно ее вождям: большим – наверху, а маленьким – внизу, на местах. К внутренним бедам у большевиков прибавились и беды внешние: с марта 1918 года началась интервенция бывших союзников – Англии, Америки и Франции, на Дальнем Востоке высадились японцы, в Закавказье – турки, в Омске власть захватил Колчак, объявив себя Верховным правителем России, на Дону собирали антибольшевистскую армию Каледин и Деникин. К середине лета 1918 года большевики с трудом контролировали одну четвертую часть всей России. Всем казалось, что власть Ленина доживает последние дни…
20 июня 1918 года в Петрограде был убит большевистский комиссар по делам печати Моисей Володарский…
Спустя полтора месяца, 30 августа, в Петрограде был убит руководитель Петроградской ЧК Моисей Урицкий…
В тот же день, 30 августа 1918 года, вечером в Москве во дворе завода Михельсона раздались четыре выстрела. Человек небольшого роста, в кепке, стоявший возле машины, дернулся и упал навзничь на землю. Толпа, окружавшая его, шарахнулась в разные стороны, женщины завопили. К упавшему подбежали, перевернули.
– Поймали его или нет?.. – глухим шепотом произнес пострадавший.
Ответить ему никто не мог. Еще через час по Москве разлетелась страшная новость: убили Ленина…
Заговор
За шесть дней до покушения на бульваре около Смоленского рынка встретились три человека: Дмитрий Донской, Григорий Семенов и Фанни Каплан. Дмитрий Донской был по профессии военный врач, 5 января 1918 года как депутат должен был представлять партию правых эсеров в Учредительном собрании, являясь членом ее Центрального комитета и возглавляя военную комиссию. Донской также контролировал и боевые группы партии. Одной из таких групп руководил Григорий Семенов, член той же партии. О Семенове мы еще расскажем более подробно.
Итак, эта встреча случилась 24 августа, в теплый летний день, еще шумела зеленая листва старых лип, и дамы носили легкие шелковые платья и яркие зонтики. Фанни Каплан появилась в черном траурном платье, поверх которого было наброшено старое коричневое пальто, а волосы прикрывала черная шляпка. Этот странный осенний наряд да еще траурного свойства привлекал немалое внимание окружающих, и Донской нервно оглядывался: всех троих могли запросто загрести в ВЧК. Комиссия теперь насчитывала около 150 сотрудников, два дня назад на председательское место вернулся Феликс Дзержинский, который самолично подавал заявление об уходе после событий 6 июля в Москве. Тогда сотрудники ВЧК Блюмкин и Андреев застрелили немецкого посла Вильгельма Мирбаха, а Дзержинского – он поехал в отряд Попова, формально считавшийся отрядом ВЧК, чтобы арестовать Блюмкина, – самого разоружили и арестовали. Это привело Ленина в бешенство: что это за руководитель ВЧК, которого арестовывают собственные же бойцы?! Но отряд Попова лишь формально числился за ВЧК, на самом же деле он подчинялся левоэсеровскому ЦК, и член партии левых эсеров Яков Блюмкин, как и Коля Андреев, естественно, нашли укрытие у Попова, а левые эсеры большевиков не любили, и Дзержинского арестовали. Поэтому Ленин и не стал удерживать Железного Феликса, но с Петерсом, который стал председателем комиссии после ухода Дзержинского, у Ильича отношения не сложились. Не сложились «домашние» отношения. Феликс бегал в Кремль почти каждый день и все подробно докладывал, советовался, выполнял указания, а Петерс лишь посылал отчеты. Владимир Ильич же предпочитал держать ВЧК в поле ближнего зрения и контролировать более жестко. Вот он и вернул Феликса на место. Дзержинский занимается сейчас ликвидацией Национального центра, по городу рыщут грузовики и машины с чекистами, а тут на тебе – на лавочке сидит сам господин Семенов, под руководством которого и был убит в Петрограде Моисей Володарский, а вместе с ним вся в черном небезызвестная террористка Фанни Каплан и военный эсеровский вождь Дмитрий Донской. Хорошая компания для ВЧК. Семенов представил Донскому Фанни, они формально были незнакомы, и предоставил ей слово. Фанни заявила, что готова убить Ленина.
К портрету Каплан
«Открытый лист номер 2122. Составлен в канцелярии Акатуевской тюрьмы 1913 г. октября 1-го дня. Каплан Фейга Хаимовна, ссыльно-каторжная 1-го разряда. Волосы темно-русые, лет 28, лицо бледное, глаза карие, рост 2 аршина 3
/
вершка, нос обыкновенный. Особые приметы: над правой бровью продольный рубец длиною 2,5 сантиметра».
Дополнительные сведения: из мещан Речицкого еврейского общества. Родилась в 1887 году. Девица. Недвижимого имущества не имеет. Родители уехали в США в 1911 году. Других родственников не имеет. За изготовление бомбы против киевского губернатора приговорена к расстрелу, он был заменен пожизненной каторгой. При изготовлении бомбы была ранена в голову, на каторге ослепла, позже зрение частично вернулось. На каторге хотела покончить с собой. По политическим взглядам стоит за Учредительное собрание.
Из отзыва Донского о Каплан после встречи: «Довольно привлекательная женщина, но, без сомнения, сумасшедшая, в дополнение к этому с различными недугами: глухота, полуслепота, а в состоянии экзальтации – полный идиотизм».
Заметим, что Донской – профессиональный врач.
– Я не понял, что вы сказали? – переспросил Фанни Дмитрий Дмитриевич.
– Я хочу убить Ленина, – ответила Каплан.
– Зачем? – не понял Донской.
– Потому что считаю его предателем революции, и само его существование подрывает веру в социализм.
– Чем же оно подрывает? – спросил Донской.
– Не хочу объяснять! – Фанни помолчала. – Он удаляет идею социализма на десятки лет!
Донской осторожно огляделся. «Хороший разговор они ведут! – подумал он. – Для расстрела этого достаточно».
Он рассмеялся.
– Пойди-ка проспись, милая! – сказал Донской. – Ленин не Марат, а ты не Шарлотта Корде! А главное, наш ЦК никогда на это не пойдет. Ты попала не по адресу. Даю добрый совет – выкинь все это из головы и никому больше не рассказывай!
Каплан была обескуражена таким ответом. Донской попрощался с ними и быстро стал уходить. Семенов его догнал, о чем-то поговорил, вернулся к Каплан и неожиданно объявил, что все в порядке.
– Донской одобрил мой план!
– Но он же сказал совсем другое, – не поняла Каплан.
– Ты что хочешь, чтобы он первой встречной сказал: иди убивай Ленина?! Конспирация, моя милая! Забыла совсем на каторге, как это делается! Пошли, теперь надо готовиться!
И они медленно двинулись по бульвару в сторону рынка.
Кремлевский план спасения
27 августа 1918 года. Кремль. Ленин, как обычно, работал в своем кабинете, когда к нему зашел Яков Свердлов.
К портрету Свердлова
Яков Михайлович Свердлов. Родился в бедной еврейской семье в Екатеринбурге, 33 года, в 16 лет вступил в партию, был на подпольной работе, в ссылках, в 1918 году председатель ВЦИКа, главного законодательного органа республики. Свердлову подотчетна ВЧК, ревтрибунал, он второй человек после Ленина в партийной иерархии. Энергичен, честолюбив, умен, гибок, трезво оценивает обстановку. В личном сейфе лежат бланки паспортов царского образца для бегства за границу, один из них заполнен на его имя, а также крупная сумма денег в виде золота, бриллиантов и царских ассигнаций.
Свердлов принес Ленину дополнение к Брест-Литовскому договору. Сегодня его предстояло подписать. После убийства немецкого посла в Москве немцы разорвали Брест-Литовский договор, и Ленину с огромным трудом удалось погасить конфликт, согласившись на новые, еще более грабительские условия немцев. Им пришлось отдать им в долгосрочную концессию железные дороги, нефть, уголь, добычу золота. Кроме этого, Россия обязывалась передать Германии 245 564 килограмма золота, причем первый вывоз был запланирован на 5 сентября. Свердлов, показав Ленину дополнение, высказал обеспокоенность: на Москву надвигается голод, нет горючего для машин, растет сопротивление властям и откровенный саботаж. А этот договор лишь подольет масла в огонь и даст козырь эсерам в борьбе против них.
– Саботажников, заговорщиков и даже колеблющихся надо расстреливать на месте! – темпераментно проговорил Ленин. – Пусть на местах формируют тройки и расстреливают всех без всякого промедления! За хранение оружия – расстрел! За выступление против советской власти – расстрел! Неблагонадежных арестовывать и вывозить в концентрационные лагеря, которые надо организовывать прямо за населенными пунктами: пусть все видят, что их ждет за подобные поступки!
Ильич, не выдержав, даже поднялся из-за стола и стал энергично взмахивать рукой, словно диктовал очередную телеграмму. Свердлов прекрасно знал, что немало телеграмм такого содержания ушло в Пензу, Самару, Кострому, Саратов. Председателя ВЦИКа, наблюдавшего эту кровавую истерию, охватил панический ужас.
– Мы и без того расстреливаем по сотне в день и многих сочувствующих нашей власти отталкиваем от себя этими жестокими методами, играя на руку Колчаку и Деникину, они стали уже большевиками запугивать народ. Чтобы нам выжить и победить контрреволюцию, сейчас архинеобходимо сочувствие масс, их надо перетянуть на нашу сторону! – убежденно проговорил Свердлов.
– Вот и перетягивайте! Вы председатель ВЦИКа, глава законодательной власти, а я исполнитель! Я расстреливаю саботажников, контрреволюционеров и всякую остальную сволочь. А вы решайте задачи в более глобальном масштабе! – Ленин не без ехидства усмехнулся.
Свердлов не понимал этого ленинского абсолютного спокойствия. Он как-то сказал Ильичу, что запаса их власти хватит всего на две недели, столько осталось продовольствия и горючки. Ленин обрадовался: он думал, что все уже давно кончилось. Но что же дальше делать?
– Реквизировать излишки у богатеев! Военный коммунизм! Поделись с соседом. Не хочешь делиться – к стенке!
– Но народ нас не поймет, – сказал Свердлов.
– Неужели? – удивился Ленин. – Жалко! Мы только начали этот эксперимент! Народ не поймет злодея. Поэтому нам надо притвориться сиротками, нас обижают, помогите! Вот над чем подумайте!
И Свердлов всерьез задумался. Собрал своих секретарей Енукидзе, Аванесова, члена ВЦИКа и ВЧК Кингисеппа, председателя ВЧК Петерса, чекиста Якова Юровского, который еще совсем недавно с блеском выполнил одно из деликатнейших поручений его, Свердлова, и Ленина – ликвидировал в Екатеринбурге всю царскую семью. Они уединились, приняли все меры предосторожности, чтобы этот разговор не распространился. Свердлов взял со всех твердый обет молчания. И предложил свой план спасения власти. Неожиданный, хитроумный и вынужденный.
Исполнитель
Боевой летучий отряд Семенова являлся центральной группой правоэсеровской партии. Еще в начале июне он поручил своему боевику Сергееву выследить Моисея Володарского. Ему повезло. Следя за его передвижениями, боевик Сергеев выбрал и подходящее местечко, откуда можно было произвести теракт: дорога из Петрограда на Обуховский завод. Поворот у часовни. Сергеев работал маляром. До революции был анархистом. После революции вступил в партию правых эсеров. «Человек типа незаметных героев, – как вспоминал о нем позже Семенов, – готовых во имя революции на какие угодно жертвы».
В тот день, 20 июня, Сергеев выехал на «объект», чтобы выяснить, в какое время обычно там проезжает Володарский. Случилось так, что машина Володарского неожиданно остановилась именно на этом повороте, когда Сергеев только еще примерялся к будущему убийству. Володарский вышел из нее, остановился напротив засады Сергеева. Шофер возился с машиной. У Сергеева был с собой револьвер. Сердце боевика подсказало ему: или сейчас, или никогда! Сергеев поднялся из-за укрытия и выстрелил в Володарского.
Перепуганный шофер даже не погнался за убийцей. ЦК правых эсеров, узнав об этом теракте, было возмущено тем, что Семенов без их приказа осуществил его, и публично отказалось взять на себя ответственность за его проведение. Семенов фактически превращался в вожака частной банды, и смерть Володарского теперь лежала только на нем. Семенов впоследствии показывал: «Это заявление было для нас неожиданным и морально огромным ударом… Я виделся и говорил с Рабиновичем, и, как представитель ЦК, Рабинович от имени ЦК мне заявил, что я не имел права совершать акта, и я должен был согласно последним указаниям Гоца ждать». Из показаний Коноплевой, боевика группы: «Этот акт (отречение ЦК. – Авт.) произвел тяжелое впечатление на весь отряд, и в особенности на Сергеева, который благодаря отказу партии оказался в положении простого убийцы… Того же дня я встретила на Литейном в явке «Дело народа» Рабиновича, который выразил негодование на то, что акт был произведен преждевременно, и передал приказание Семенову от имени ЦК о немедленном выезде группы из Петрограда».
Семенов хорошо понимал, что рано или поздно чекисты узнают, кто это сделал, и выследят Сергеева. Тут дело времени. Донской и Гоц, один из лидеров партии правых эсеров, без особого душевного трепета сдадут его чекистам. ЦК правых эсеров, чтобы обезопасить себя на этот счет, даже принял официальное постановление: запретить проведение террористических актов как неспособных радикально повлиять на сложившуюся обстановку.
После убийства Урицкого в Петрограде оставаться было опасно, и Семенов вместе с Сергеевым перебрался в Москву. Потом вызвал сюда и Коноплеву. Накануне ее приезда его пригласил к себе Енукидзе. Он был секретарем Свердлова и занимался вопросами военной разведки. Они были знакомы с юности. Енукидзе угостил Семенова ужином, они выпили вина. И Енукидзе предложил старому приятелю, о котором знал почти все, в том числе и о его причастности к убийству Володарского, поработать на военную разведку. Речь шла об одном деликатном деле.
– А что за дело, Авель Сафронович? – спросил Семенов.
– Покушения на Ленина и Троцкого, – ответил Енукидзе. – Но нам нужно, чтобы ты как бы подготовил эти убийства. Подобрал группу, добился согласия ЦК, нашел подходящего исполнителя, на твое ЦК и этого исполнителя потом и ляжет вся ответственность.
– А само покушение будет? – спросил Семенов.
– Это не твоя забота! – ответил Енукидзе.
К портрету Семенова
Семенов-Васильев Григорий Иванович, родился в эстонском городе Юрьев, 27 лет, самоучка, с 24 лет член эсеровской партии. Был комиссаром конного отряда, с конца 1917 года член военной комиссии ЦК правых эсеров, руководитель боевой группы правых эсеров. Писатель Виктор Шкловский, знавший Семенова, так его характеризует: «Человек небольшого роста в гимнастерке и шароварах, с очками на небольшом носу… Тупой и пригодный для политики человек. Говорить не умеет».
И Семенов стал работать. Другого выхода у него не было. Позднее, в 1922 году, на шумном процессе против правых эсеров, которых обвиняли в покушении на Ленина и убийстве Урицкого, он выступит главным свидетелем и обвинителем всей партии. А первоначальный план ему помогал «редактировать» чуть позже следователь ВЧК Яков Агранов. Вот этот план Семенова: Москва была поделена на четыре части. Боевики должны поочередно дежурить на митингах, куда приезжали выступать вожди республики. Как только появлялся Ленин, дежурный сообщал об этом районному исполнителю, и тот являлся, чтобы исполнить теракт. Все как бы просто и ясно.
Именно после разговора с Енукидзе Семенов и приступил к осуществлению своего плана. Для этого ему и потребовалась встреча с Донским. Не удовлетворившись ею, он два раза съездил к Гоцу, который жил на даче в Подмосковье в то время. Везде конечно же он получал отказ. Но, приезжая на собрания своей боевой группы, говорил, что и Донской, и Гоц их планы одобряют.
Для убийства Ленина были отобраны четыре исполнителя: Усов, Козлов-Федоров, Коноплева и Каплан.
К портрету Коноплевой
Коноплева Лидия Васильевна, 27 лет. Закончила гимназию, училась на Высших женских курсах. До 1917 года примыкала к анархистам. В 1917 году вступила в партию правых эсеров, в начале 1918-го – в боевую группу Семенова. Последнее задание – слежка за председателем
Петроградской ВЧК Моисеем Урицким, которую она вела довольно искусно, проникнув даже в квартиру, где жил Урицкий. Напротив его комнаты помещался кабинет зубного врача. Коноплева специально сломала себе зуб, чтобы ходить на прием к этому зубному врачу и наблюдать, в какое время появляется глава петроградских чекистов.
Хроника последней пятницы августа
В 1918 году митинги в Москве проходили по пятницам и начинались в 6 вечера. В августе, вспоминает Коноплева, «три недели подряд мы посещали все митинги… Во вторую пятницу, 23-го, Ленин не выступал совсем».
30 августа Фанни Каплан должна была дежурить на заводе Михельсона, Коноплева – в районе Александровского народного дома, Козлов – на Хлебной бирже.
30 августа в 17.00 Ленин еще обедал в Кремле с женой, Надеждой Крупской. Днем пришло сообщение, что в Петрограде застрелен руководитель петроградского отделения ВЧК Моисей Урицкий. Ленин попросил Дзержинского выехать немедленно в Питер и заняться расследованием этого убийства. Аппетит его этим обстоятельством нарушен не был, он поел с удовольствием, даже шутил с женой, которая пыталась, в свою очередь, отговорить его от выступлений. Их в эту пятницу у Ленина было два: на Хлебной бирже и на заводе Михельсона. Тема: «Диктатура буржуазии и диктатура пролетариата». В ответ на напоминание жены, что районный партийный комитет запретил Ленину временно выступать на митингах, он шутливо заметил, что Яков Михайлович Свердлов строго требует от всех руководящих лиц участия в митингах и сильно побранит его за такой отказ. Перед выездом Ленин зашел к сестре, Марии Ильиничне. Она тоже стала просить его не ездить на митинг. Ленин рассердился, заявив, что в создавшейся ситуации каждое агитационное выступление прибавляет большевикам силы и сторонников. Тогда Мария Ильинична потребовала взять охрану, но Ленин лишь отмахнулся: он не может демонстрировать столь открыто свой страх перед контрреволюцией.
Около 8 часов вечера Ленин приехал на Хлебную биржу. Машину вел шофер Казимир Гиль. На Хлебной бирже находился один из боевиков Семенова – Козлов-Федотов. Позже он покажет на следствии: «Я имел при себе заряженный револьвер и согласно постановлению отряда должен был убить Ленина. Я не решился выстрелить в Ленина, потому что я колебался в вопросе о допустимости убийства представителя другой социалистической партии». Ситуация весьма странная. Профессиональный боевик ведет себя как институтка. Вспомним «план» Семенова: на каждом митинге дежурит представитель боевой группы, узнав, что приехал Ленин, он докладывает районному исполнителю. Кто же был Козлов-Федотов? Дежурный боевик или исполнитель? Учитывая, что следствие уже шло по заранее расписанной схеме и готовилось для публичного процесса, то, чтобы показать серьезность замыслов боевиков, понадобилось и такое признание Козлова.
Ленин выступал на Хлебной бирже двадцать минут, еще полчаса отвечал на вопросы, после чего уехал.
Из показаний шофера Гиля: «Я приехал с Лениным около 10 часов вечера на завод Михельсона».
В 10 часов 30 августа на улице уже темнеет. Ленина никто не встречал, и он сам прошел в заводский цех, где проходил митинг.
На заводском митинге Ленин также говорил полчаса. Еще полчаса отвечал на вопросы.
Из показаний Семенова: «Каплан по моему указанию дежурила недалеко от завода на Серпуховской площади».
Это примерно метров двести от заводского двора.
Около 11 часов вечера Ленин покинул цех и направился к машине. Так как митинг был закончен, а перед Лениным выступали еще ораторы, то вместе с Лениным во двор вышли и те, кто слушал вождя, многим хотелось задать еще вопросы. Одна из женщин посетовала, что при въезде в Москву у ее дочери отобрали муку, которую она купила в деревне. Ленин ответил, что больше отбирать не будут. Он уже собирался садиться в машину, когда раздались выстрелы. Ленин упал. Многие в страхе бросились бежать со двора на улицу. Помощник комиссара пехотного полка Батулин закричал: «Держите убийцу!» – и тоже бросился на улицу.
Из показаний Батулина: «Добежавши до так называемой Стрелки на Серпуховке, я увидел… около дерева… с портфелем и зонтиком в руках женщину, которая своим странным видом остановила мое внимание. Она имела вид человека, спасающегося от преследования, запуганного и затравленного. Я спросил эту женщину, зачем она сюда попала. На эти слова она ответила: «А зачем вам это нужно?» Тогда я, обыскав ее карманы и взяв ее портфель и зонтик, предложил ей идти за мной. В дороге я ее спросил, чуя в ней лицо, покушавшееся на тов. Ленина: «Зачем вы стреляли в тов. Ленина?», на что она ответила: «А зачем вам это нужно знать?», что меня окончательно убедило в покушении этой женщины на тов. Ленина». Абсурдность этих показаний очевидна. Но нам стоит отметить, что Каплан стояла там, куда ее поставили. Очевидно и другое, что можно вывести из показаний Бакулина: ему приказали опознать Каплан. Удивительно другое: почему Каплан призналась, что именно она стреляла в Ленина? Но, учитывая ее экзальтацию, ее нрав революционерки, организаторы «просчитали» и это признание. Ибо ее вели уже как убийцу, толпа ревела, требуя самосуда, и Бакулин сам говорит, что спас террористку от самосуда. У Каплан еще с 1906 года был врожденный невроз, когда она была ранена бомбой, приговорена к расстрелу, а потом помилована. Именно в силу этого она тотчас взяла всю вину на себя, категорически отказываясь отвечать на другие вопросы. То истерика, рыдания, то каменное молчание. Но не только абсурдность показаний Батулина доказывает непричастность Каплан к выстрелам. При обыске у нее был найден браунинг, но из него, по всей видимости, никто не стрелял, ибо к делу он причислен не был. В качестве решающей улики в деле фигурирует другой браунинг, который 2 сентября рабочий Кузнецов принес в Замоскворецкий военный комиссариат, уверяя, что это тот самый браунинг, из которого стреляли в Ленина. Так, в первом заявлении – в комиссариат – Кузнецов написал: «Ленин еще лежал, неподалеку от него было брошено оружие, из которого было сделано три выстрела в товарища Ленина (оружие системы браунинг), поднявши это оружие, я бросился бежать за тем лицом, которым было сделано покушение, и со мной бежали другие товарищи для задержания этого негодяя, и товарищи, бежавшие впереди меня, задержали этого человека, который делал покушение, и вместе с другими товарищами я препровождал этого человека в военный комиссариат». Слова Кузнецова – «негодяй», «этот человек» – явно свидетельствуют, что задержанный был мужчина. Но в заявлении в ВЧК, сделанном того же 2 сентября, вместо слов «негодяй» и «человек» Кузнецов пишет другое слово – «женщина». И это сделано явно не без подсказки «компетентных товарищей». Наконец, о мужчине-убийце свидетельствует и сам Ленин. Шофер Гиль вспоминает: «Я опустился перед Владимиром Ильичом на колени, наклонился к нему… «Поймали его или нет?» – спросил он тихо, думая, очевидно, что в него стрелял мужчина».
Тот же Степан Казимирович Гиль в протоколе допроса вносит поправку: «После первого выстрела я заметил женскую руку с браунингом». Эта поправка весьма примечательна, и дописана она уже на следующий день, когда стало известно, что Каплан арестована и призналась. Не исключено, что на Гиля мягко надавили, чтобы он записал эту поправку. Ленинское же замечание «Поймали его или нет?» очень важно. Это не оговорка. После первого выстрела, ранившего разговаривавшую с Ильичом женщину, Ленин инстинктивно обернулся. Это и спасло ему жизнь. Лечивший его врач Вейсброд утверждал: «Лишь случайный и счастливый поворот головы спас его от смерти».
Сразу же после покушения на Ленина Семенов доложил ЦК правых эсеров, что это сделал «дружинник». Впоследствии на процессе эсеров эта деталь всплывет и застанет Семенова врасплох: он не сможет ответить, кого он имел тогда в виду. И снова, как в случае с Володарским, ЦК правых эсеров публично заявляет, что не имеет никакого отношения к данному покушению. На митинге на заводе Михельсона 30 августа присутствовали двое боевиков-эсеров: Новиков и Протопопов. Новиков выступит потом свидетелем на процессе в 1922 году и скажет, что задерживал толпу в дверях, выходившую из цеха после митинга, давая Каплан возможность выстрелить в Ленина, но тот же шофер Гиль отметит, что никакой давки в дверях не было.
Еще более любопытна фигура Протопопова. Он был без суда и следствия расстрелян 30 августа 1918 года. Протопопов – бывший матрос – был заместителем командира боевого отряда ВЧК, того самого отряда Попова, начальником контрразведки. Этот отряд принял активное участие в мятеже 6 июля, сразу же после убийства Мирбаха. Наконец, это Протопопов арестовал Дзержинского, который прибыл в отряд арестовать убийцу Мирбаха, своего сотрудника Блюмкина. После подавления мятежа Протопопов был арестован, началось следствие, его вел Виктор Кингисепп – он руководил и следствием по делу покушения на Ленина. Но в приговоре суда по мятежу левых эсеров фамилии Протопопова уже нет. Он точно исчез, всплыв неожиданно 30 августа. И вероятнее всего, он и есть тот «негодяй», который стрелял в Ленина. Но, угадывая, кто стрелял, вся картина покушения так и не прояснится, если не ответить на главный вопрос, который так любил задавать всем сам Ленин: кому это было выгодно? Кто стоял за Семеновым, Каплан, Протопоповым?
След Свердлова
Вечером 30 августа появляется воззвание Свердлова: «Несколько часов тому назад совершено злодейское покушение на тов. Ленина. По выходе с митинга тов. Ленин был ранен. Двое стрелявших задержаны. Их личности выясняются. Мы не сомневаемся в том, что и здесь будут найдены следы правых эсеров, наймитов англичан и французов». Воззвание датировано конкретным часом: 10 часов 40 минут. «Несколько часов назад» – это значит в 8 часов. Но Ленин приехал на завод – по Гилю – лишь в 10 вечера, а закончил выступать в 11 часов. И кто эти «двое стрелявших»? Каплан и Протопопов? Первая просто лучше вписывалась в задуманную Свердловым схему. Поэтому Свердлов не сомневался, что будут найдены «следы».
Кстати, о наймитах «англичан и французов»: Каплан устроили свидание с английским шпионом Локкартом, но она его не узнала. Мы уже упоминали, что руководил следствием Виктор Кингисепп. Его в свое время Свердлов ввел в ревтрибунал, Кингисепп являлся членом ВЦИКа и напрямую подчинялся Свердлову. Второй следователь по делу покушения – Яков Юровский. Земляк Свердлова, из Екатеринбурга, расстрелявший по приказу председателя ВЦИКа царскую семью. Свердлов оценил старания уральского чекиста и забрал его в Москву. На первом и других допросах Каплан присутствует секретарь Свердлова – Аванесов. Свердлов ни на секунду не выпускает это дело из своих рук. Семенов в близкой дружбе с другим секретарем Свердлова Авелем Енукидзе. Семенова арестуют 8 сентября, а вскоре он станет ценнейшим сотрудником военной разведки и ВЧК – все это стараниями Енукидзе. Он же даст организатору покушения на Ленина рекомендацию в ленинскую партию. Сам Сталин будет читать и править его главный труд «Военная и боевая работа партии социал-революционеров в 1917–1918 годах», этот труд отдельной брошюрой издадут в Германии, а на процессе правых эсеров в 1922-м по постановлению ЦК партии защищать Семенова будет первый оратор Страны Советов Бухарин. После процесса Семенова амнистируют и по бесплатной путевке отправят отдыхать на юг. Трогательная забота о главном террористе республики. Все это наводит на мысль, что Семеновым еще до покушения руководили важные персоны, такие, к примеру, как Свердлов и Енукидзе, имевшие реальную власть в стране. Свердлов, естественно, в первую очередь.
1 сентября по приказу Свердлова комендант Кремля Мальков заберет Каплан из тюрьмы ВЧК и перевезет ее в Кремль, а 3 сентября по приказу того же Свердлова Каплан расстреляют, а тело сожгут. Там же, в Кремле, под гул моторов, во дворе автобоевого отряда[1 - 1-й автомобильный боевой отряд при ВЦИК – специальное подразделение для охраны членов советского правительства.]. Свидетеля этой акции поэта Демьяна Бедного даже стошнит от запаха горелого мяса.
И это одна из главных улик, свидетельствующая, что в покушении был замешан Свердлов, ибо только ему было выгодно побыстрее уничтожить свидетелей. Ведь следствие только началось, 2 сентября принесли браунинг, Каплан должна его опознать, необходимы очные ставки со свидетелями, которые должны подтвердить ее присутствие, выстрелы, ведь стреляли в вождя не только Красной России, но и мирового пролетариата! И все признание Каплан рухнет, потому что ее никто во дворе видеть не мог.
Больше того, Свердлову сообщили: на Каплан накатывают истерики, слезы, революционный запал прошел, и она может не только отказаться от признания, но и рассказать подлинную историю покушения. Тогда потянут Семенова, Новикова, заговорят о Протопопове, почему и кто его расстрелял, а там… Свердлову было даже страшно об этом подумать. Поэтому надо быстрее спрятать концы в воду, пока Дзержинский в Петрограде, а Ленину врачи запрещают вставать. Нет Каплан – нет и следствия. Этот момент важен еще и потому, что Ленину стали приходить письма от старых революционеров, которые сидели вместе с Каплан на каторге в Акатуе и Нерчинске. Так, лидер левых революционеров Мария Спиридонова, узнав о расстреле революционерки, написала Ленину: «И неужели, неужели Вы, Владимир Ильич, с Вашим огромным умом и личной безэгоистичностью и добротой, не могли догадаться и не убивать Каплан. Как это было бы не только красиво и благородно и не по царскому шаблону, как это было бы нужно нашей революции в это время нашей всеобщей оголтелости, остервенения, когда раздается только щелканье зубами, вой боли, злобы или страха и… ни одного звука, ни одного аккорда любви». Замечательная характеристика времени, данная Спиридоновой!
Любопытно и еще одно свидетельство А. Балабановой, которая навестила семью вождя в сентябре 1918 года. Она пишет о слезах Крупской, которая потрясена расстрелом Каплан и тем, что революционеры вынуждены убивать революционеров, но и о реакции Ленина Балабанова приводит примечательную характеристику: «У меня сложилось впечатление, что он был особенно потрясен казнью Каплан…»
Эта фраза дает нам понять, что решение об этом принимал не он, а кто-то другой. И понятно кто: Яков Свердлов. И что Ильич не очень был рад такому решению. Но Свердлов сумел его убедить, подчинить своему решению, а значит, и степень влияния Свердлова на Ленина в некоторых вопросах была весьма сильной. Крупская вспоминает о том, что происходило в кремлевской квартире, когда раненого Ленина привезли с митинга: «Около вешалки стоял Яков Михайлович Свердлов, и вид у него был какой-то серьезный и решительный. Взглянув на него, я решила, что все кончено. «Как же теперь будет?» – обронила я. «У нас с Ильичом все сговорено», – ответил он. «Сговорено, значит, кончено», – подумала я». Любопытно само выражение: «сговорено», в нем есть некий момент снисходительности. «Сговорено» может быть между двумя корешами, подельниками, сговорено, значит, заключено тайное соглашение, о котором никто знать не может и не должен.
Но что же было «сговорено» между Свердловым и Лениным? Сговорено заранее покушение на Ленина, когда предполагалось произвести холостые выстрелы, но кто-то выстрелил боевыми? Или «сговорено» о том, что Ленин, предполагая худшее, всю полноту власти передал Свердлову – именно так Крупская и поняла Свердлова. А значит, у Свердлова была еще одна причина устранить Ленина – он расчищал себе путь к единоличной власти. Любопытен и еще один эпизод: комендант Кремля Мальков в первую ночь после покушения идет по кремлевским коридорам и видит, что из-за двери ленинского кабинета вырывается узкая полоска света. Он в недоумении заглядывает в кабинет и видит: за ленинским столом сидит Свердлов и роется в бумагах на столе.
