banner banner banner
Людвиг Кондратович (Вл. Сырокомля)
Людвиг Кондратович (Вл. Сырокомля)
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Людвиг Кондратович (Вл. Сырокомля)

скачать книгу бесплатно

Людвиг Кондратович (Вл. Сырокомля)
Николай Петрович Аксаков

«Счастлива участь критика, желая ему приходится им?ть д?ло съ такимъ произведенiемъ художественнаго, творчества, которое не только вполн? соотв?тствуетъ готовымъ, уже сложившимся эстетическимъ требованiямъ, но развиваетъ и распространяетъ самыя эти требованiя, ломаетъ и расширяетъ т? готовыя рамки, по которымъ привыкли мы судить и оц?нивать изящное. Критикъ, въ этомъ случа?, не преподаетъ уже только, какъ это часто бываетъ, давно изв?стныя уроки свободному творчеству, но самъ является въ качеств? его участника, вдохновляется имъ и поучается, и ему остается только перелагать порывы свободнаго генiя въ строгую мысль о формахъ прекраснаго, его сущности и значенiи. Если эстетика, какъ наука о прекрасномъ и нуждается въ философско-догматическомъ выраженiи и построенiи, то не подлежитъ, никакому сомн?нiю, что творится она, по преимуществу, не мыслителями-теоретиками и практиками-художниками, свободному творчеству которыхъ она, по временамъ, можетъ открывать новые пути, постановлять новыя задачи, но для котораго никогда никакая наука не можетъ издавать обязательныхъ законовъ, – ст?снять область возможныхъ для него задачъ…» Произведение дается в дореформенном алфавите.

Николай Петрович Аксаков

Людвигъ Кондратовичъ (Вл. Сырокомля)

Счастлива участь критика, желая ему приходится им?ть д?ло съ такимъ произведенiемъ художественнаго, творчества, которое не только вполн? соотв?тствуетъ готовымъ, уже сложившимся эстетическимъ требованiямъ, но развиваетъ и распространяетъ самыя эти требованiя, ломаетъ и расширяетъ т? готовыя рамки, по которымъ привыкли мы судить и оц?нивать изящное. Критикъ, въ этомъ случа?, не преподаетъ уже только, какъ это часто бываетъ, давно изв?стныя уроки свободному творчеству, но самъ является въ качеств? его участника, вдохновляется имъ и поучается, и ему остается только перелагать порывы свободнаго генiя въ строгую мысль о формахъ прекраснаго, его сущности и значенiи. Если эстетика, какъ наука о прекрасномъ и нуждается въ философско-догматическомъ выраженiи и построенiи, то не подлежитъ, никакому сомн?нiю, что творится она, по преимуществу, не мыслителями-теоретиками и практиками-художниками, свободному творчеству которыхъ она, по временамъ, можетъ открывать новые пути, постановлять новыя задачи, но для котораго никогда никакая наука не можетъ издавать обязательныхъ законовъ, – ст?снять область возможныхъ для него задачъ.

Счастлива участь критика, когда приходится встр?чаться ему съ новыми, св?жими отт?нками чувства, новыми, не только не избитыми, но и нев?домыми еще образами, самобытнымъ и оригинальнымъ строемъ воображенiя, новыми, см?лыми, яркими красками, когда творческiй духъ художника обогощаетъ и расширяетъ собственную его душу, вноситъ въ художественный мiръ, задатки дальн?йшаго творчества.

Но, въ особенности плодотворно и особенно сильно совершается обогащенiе и тогда, когда воспрiимчивый и подготовленный взоръ критика не только встр?чаетъ р?дкiя, во всякомъ случа?, «новшества» поэта – индивидуума, а проникаетъ въ художественную оригинальность творчества ц?лаго народа. Въ этомъ случа? ц?лый уже строй новыхъ типовъ, новыхъ образовъ, новыхъ красокъ чувствъ врывается въ его душу, обогащаетъ и расширяетъ художественный его горизонтъ. «Трудъ будетъ нашъ, – а жатва всемiрная», – сказалъ А. С. Хомяковъ, о долго ожидавшейся, картин? Иванова, – и это снова вполн? прим?нимо ко всякому, по истин? художественному, произведенiю, – и вс? народы могутъ быть участниками этой всемiрно-эстетической жатвы. Въ этой общей жатв? проявляется одна изъ сторонъ истиннаго сближенiя народностей. Въ области искусства народы сходятся всего ближе и всего непосредственн?е, смотрятъ другъ на друга лицомъ къ лицу, потому что въ области искусства, и, преимущественно, поэзiи, выражаются не международныя условныя, сд?ланныя отношенiя, а отношенiя народа къ самому себ?, такъ какъ искусство служитъ всегда выраженiемъ самыхъ глубокихъ, самыхъ искреннихъ и непосредственныхъ чувствъ и уб?жденiй.

Но въ своемъ стремленiи достигнуть космополитической общечелов?чности, д?йствительно ли собираемъ мы жатву свою на общечелов?ческой нив?? Порываясь стать на общеевропейскiй уровень, на общеевропейскую точку зр?нiя, толкуя объ общеевропейскомъ сознанiи, д?йствительно всю ли, по крайней м?р?, Европу, д?лаемъ мы нивой для своей жатвы, при посредств? которой строимъ мы свое понятiе объ европеизм?? Не стараемся ли мы, совершенно наоборотъ, только наложить на себя личину издавна установившагося племеннаго аристократизма, подчиниться мiросозерцанiю, выработанному духомъ и потребностями н?которыхъ только, упорно выдвигающихся на горизонт? исторiографiи, племенъ, «три языка только мняще, прочимъ же вс?мъ племенамъ и народамъ сл?пымъ веляще быти и глухимъ» по классическому выраженiю Кирилла – первоучителя славянскаго. Наше понятiе о челов?честв?, европеизм? представляется, такимъ образомъ, понятiемъ отвлеченнымъ, теоретическимъ, и, какъ таковое, оно навязывается ц?лому мiру, ст?сняя свободную жизнь и самостоятельное развитiе каждой народной индивидуальности. Мы не им?емъ, конечно, никакого предуб?жденiя противъ отвлеченныхъ теоретическихъ понятiй, но они теряютъ истинный смыслъ свой и значенiй, когда выставляются въ вид? вид? н?сколькихъ прим?ровъ, которымъ возможно только подражанiе. А теоретическiй характеръ нашихъ ссылокъ на авторитетность общеевропеизма совершенно очевиденъ. Прежде всего, изъ понятiя о челов?к? вообще и понятiя о челов?к? европейскомъ мы заботливо и тщательно исключаемъ самихъ себя и вс? то, что мы сами вносимъ и можемъ вносить въ это общее, родовое понятiе и нарушаемъ, такимъ образомъ, одно изъ существенн?йшихъ условiй логики. Мы получаемъ въ сл?дствiе того ужъ не понятiе о челов?честв? и не понятiе объ Европ?, а понятiе о «челов?честв? минусъ мы сами», о Европ?, за вычетомъ насъ самихъ». Въ ущербъ логик? мы кол?чимъ высокiя и величественныя понятiя выводами узкой, отрывочной теорiи, силимся стеснить свободно-развивающуюся, богатую жизнь, совершенно позабывая, что самыя понятiя, самыя теорiи, растутъ и обогащаются сообразно съ возрастающею массою индивидуальныхъ требованiй, которыя предъявляетъ имъ всегда индивидуально слагающаяся жизнь[1 - Мы вовсе, однако, не нам?реваемся отрицать, что многiя изъ такъ называемыхъ европейскихъ понятiй, – научныхъ, бытовыхъ и государственныхъ, представляютъ сами до себ?, совершенно обязательную силу, и принятiе ихъ отнюдь не нарушаетъ самостоятельности народнаго духа, разум?ется, смотря по тому, какъ совершается самое это принятiе. Но общность, и потому, и обязательность понятiй этихъ вытекаетъ вовсе не изъ европейской ихъ распространенности и европейскаго происхожденiя, а изъ отвлеченно-разумной ихъ оц?нки, которая одна можетъ д?лать ихъ общими и обязательными. Гд? разумъ вступаетъ въ полныя свои права, тамъ уже не можетъ быть р?чи об? авторитетахъ, – все равно, будетъ ли такимъ авторитетомъ индивидуумъ, народъ или искусственно составленное понятiе объ европеизм? и челов?честв?. Гд? д?йствуетъ разумъ, тамъ общность является сама собой, и н?тъ необходимости ст?снять просторъ его подчиненiемъ какому бы то ни было авторитету, для того, чтобы не нарушалось единство. Единство окажется само собою, окажется свободно, но ст?сненiе авторитетами, какъ бы высоки сами по себ? они ни были, или рамками, какъ бы широки не были эти рамки, мертвитъ и уничтожатъ свободную д?ятельность челов?ка точно такъ же, какъ и народа. Ссылка на европеизмъ, какъ на эмпирическое указанiе, эмпирическое данное, то же самое, что ссылка на Аристотеля во времена схоластики, – схоластическое «jurare ad verba magistri» – т?снящее и уничтожающее всякую свободную мысль. Несвободной же мысли быть, разум?ется, не можетъ; она была бы логической нел?постью.].

Мiръ иберiйскаго племени, богатая литература скандинавскихъ народовъ забываются нами точно такъ же, какъ и собственное наше богатство, и, стремясь отъ самихъ себя и собственнаго своего опред?ленiя, мы не получаемъ и соотв?тственнаго вознагражденiя, совершая ущербъ самому себ?. Только въ угоду искусственно-священному, отвлеченному понятiю. Съ понятiемъ о челов?честв? и европейзм? совершается тоже самое, что и съ хваленымъ духомъ времени, о которомъ давно уже сказалъ Гете, что онъ ссть

Vieleicht der Herren eigner Oeist
In dem die Zeiten sich abspiegeln, —

духъ самихъ писателей, въ которомъ времена только отражаются.

И такъ, отказываясь отъ собственной своей индивидуальности, мы не только нарушаемъ самое понятiе объ общемъ, но и не д?лаемся даже причастниками этого условнаго общаго, а, просто на просто принимаемъ на себя личину чужой индивидуальности. Отказъ отъ индивидуальнаго строя собственной своей народности, есть преступленiе противъ челов?чности – crime de l?se – humanitе!

Но, въ особенности, гр?шны мы въ этомъ отношенiи, передъ наибол?е близкими, родственными намъ, племенами славянскими. Мы вс? въ свое время воспитывались на Гете и Шиллер?, на Шекспир? и Байрон?, на герояхъ и произведенiяхъ поэтовъ и романистовъ Францiи, обогащались принятiемъ въ себя индивидуальныхъ особенностей германскаго, англiйскаго и французскаго народнаго духа, и самыя даже литературныя посредственности этихъ народовъ такъ, или иначе, оказывали на насъ свое возд?йствiе. Никакая политика графа Бисмарка или лорда Биконсфильда не можетъ заставить насъ забыть Германiю Шиллера и Гете или Англiю Шекспира, Диккенса и т. п., которые всегда въ сознанiи нашемъ будутъ представляться могучими оправдательными документами народнаго духа. Мы жили когда-то, да и живемъ до сего времени одною братскою жизнью съ этими народами, переживаемъ ихъ внутреннюю народную жизнь, ихъ задушевныя чувства, мысли и стремленiя, потому, что, углублены въ ихъ народность, застаемъ ихъ у себя дома, знакомясь съ искусствомъ ихъ во вс?хъ видахъ и выраженiяхъ, и не можемъ порвать н?котораго родства съ ними, какъ бы тяжелы ни были наши политическiя международныя отношенiя. Но совершенно иначе относимся мы къ племенамъ славянскимъ, родство наше съ которымъ несравненно существенн?е и глубже. Вполн? чуждаясь проявленiя народнаго духа ихъ и всей вообще внутренней ихъ, домашней жизни, будучи совершенно незнакомы съ художественными произведенiями ихъ творчества, мы совершенно естественно можемъ сходиться съ ними только на поприщ? международныхъ, всегда, бол?е или мен?е, искусственныхъ политическихъ отношенiй, а потому и зачастую можемъ вид?ть въ нихъ только политическихъ недоброжелателей или политическiй матерiялъ. А, между т?мъ, истинное сближенiе народностей требуетъ непосредственнаго ихъ ознакомленiя другъ съ другомъ, а такое ознакомленiе можетъ совершиться только черезъ ознакомленiе съ непосредственными произведенiями народнаго творчества, выраженiемъ котораго является область искусства. Скажутъ, конечно, что и наше русское искусство, и наша русская литература, остаются совершенно неизв?стными для большинства, по крайней м?р?, славянскихъ племенъ. Но мало, что еще остается для нихъ неизв?стнымъ, а главное мы говоримъ вовсе не о томъ, что должны д?лать они, а о томъ, что должны д?лать мы. Да и кром? того, показывать прим?ръ къ нравственному сближенiю, протягивать руку, – есть неоспоримое право сильнаго и не только право, но и священная его обязанность.

Отраднымъ въ сл?дствiе того явленiемъ можемъ считать мы русскiй переводъ произведенiй одного изъ величайшихъ поэтовъ Польши – Людвига Кондратовича, изв?стнаго въ литератур? подъ, псевдонимоъ Владислава Сырокомли.

Вопросъ о сущности и значенiи искусства и, преимущественно, поэзiя уже давно, оставляется совершенно въ сторон?, и все, относящееся къ его области, довольно представляется отчасти туманнымъ, а потому мы и чувствуемъ себя обязанными сд?лать н?которую оговорку. Чтобы не представлялося голословнымъ все сказанное нами о значенiи поэзiи, какъ стихiи народнаго сближенiя, сковывающей народности въ одну общую челов?чность при полномъ сохраненiи индивидуальныхъ особенностей каждой.

Д?йствительно-ли въ поэзiи, даже и поэзiи истинной, выражается самая глубь души челов?ческой, души самаго поэта, самая суть всего внутренняго его мiра? Мы полагаемъ, что на этотъ вопросъ отв?тъ можетъ быть только утвердительный. Напрасно пыталися, по временамъ, находить дисгармонiб вн?шней, фактической жизни, жизненныхъ д?янiй поэта съ т?ми выраженiями его души, которыя составляютъ предметъ поэтическаго его творчества, и изъ этого чисто вн?шняго несогласiя выводить заключенiя объ искусственности, д?ланности вс?хъ поэтическихъ его настроенiй, – доказательство лицем?рнаго его отношенiя къ тому, что выставляетъ онъ своею святыней. Такое сужденiе, по меньшей м?р?, близоруко и, во всякомъ уже случа? нев?рно. Разв? вс? д?йствiя челов?ка одинаково сознаются имъ, одинаково имъ прочувствованы, исходятъ, если можно такъ выразиться, изъ одного и того же душевнаго уровня. Одно совершается подъ влiянiемъ охватывающихъ время и общество нравственныхъ в?янiй, совершается, потому безсознательно или полусознательно, другое д?янiе объясняется привычкой, страстью, аффектомъ, временнымъ упадкомъ нравственныхъ силъ и т. п. Все это роняетъ, унижаетъ челов?ка, какъ нравственнаго д?ятеля, служитъ доказательствомъ отсутствiя самонаблюденiя, нравственной строгости, безъ которыхъ челов?къ падаетъ, попускаетъ себ?; но разв? сл?дуетъ отсюда, чтобы он? вовсе умеръ для добра. И вотъ, изъ глубины души его поднимаются чувства несогласныя, можетъ быть, даже совершенно противор?чащiя обычному, обыденному строю его жизни. Нравственное противор?чiе, нравственная дисгармонiя высказываются и выражаются съ полною силой. Это уже не тотъ челов?къ, какимъ вс? его знаютъ; мы подм?чаемъ въ немъ чувства, слышимъ р?чи какъ бы другаго челов?ка и опрометчиво заключаемъ, что это р?чи – для него чуждыя, что эти чувства – ложныя, напускныя, что его поэзiя – искусственна и лицем?рна. Либо въ поэзiи, говоримъ мы, сказывается р?чь лицем?рная, либо въ одномъ челов?к? живутъ два челов?ка, и не челов?къ уже, не личность, а только какая-то отвлеченная часть челов?ка высказываетъ то, что умиляетъ насъ въ его поэзiи.


Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги
(всего 1 форматов)