скачать книгу бесплатно
О, нет! Эти слова всегда воздействовали на Вейн как активатор в химической реакции, заставляя мысли в голове не завертеться быстрее, а вспыхнуть огнем. Она подскочила на копытцах, каждый из которых пытался раздробить каменные плиты. Она разъяренным быком встала перед братом. Замечательно!
Марька, растерянно глядя на противостояние, попыталась разрядить обстановку:
– А мы пойдем к ней в гости? К пекалю?
– Нет, она живет далеко, – худая рука медленно потянулась к сестре, удерживая ее на спине. Расставив копыта, Кардо молчал.
Марька, словно почуяв запах разогретого пороха, предусмотрительно перекинула ножки, скатившись со спины брата, неловко топая к Кейсп.
– Тебе плевать? – рука направилась в сторону грабли, но Кардо быстро убрал ее с пути, не дав выбить из рук. – О, все выучил? – в холодном воздухе отдался стук надвигающейся фигурки. – А правила общества выучить ты забыл.
– Вейн, успокойся. Ты борешься за глупые и несущественные вещи, – прутья веера клацнули. Мальчик развернулся, поспешно обходя сестру, но холодная рука схватила запястье.
– Тебя не волнует общество, а как насчет ее? – и девочка указала на Марьку, бродящую у монументика под руку с Кейсп. Маленькая девочка показывала на надписи. «Пледставляешь, это пекаль! – и Кейсп уверенно кивала ей. – Она живет далеко. Но когда-нибудь я обязательно навещу ее. Ласкажу о своих иглушках, о цветочках, котолые папа создает. Хочешь ласскажу как он их делает?» – Представь, – продолжала Вейн. – она подрастет, пойдет в школу, а дети будут смеяться над ней только потому, что она из такой семьи. О! А если узнают… – в холодном воздухе прошелся шепот. – «Девочка из детского дома!» – она отошла от брата, отпустив руку. – Ты этого будущего для нее хочешь?
Потерев запястье, отложив граблю на ближайшую ограду, Кардо только покачал головой.
– Не делай за меня выводов. Если хочешь изменений – иди к Графии. Я здесь не помощник и единственно что могу сделать – это проследить за выполнением плана. Это все, – и подхватив инструмент, он вновь подошел к дорожкам, сгребая в кучки, горящие пламенем листья.
Вейн растерянно взглянула на Кейсп. Она расхаживала у захоронения с Марькой за ручку. Кейсп только пожала плечами. Высвободив руку из хватки Марьки, она присела на корточки, помахав ей ручкой, обещая еще увидится и поднявшись, взмахнула Вейн рукой.
– Мне нужно идти! Не волнуйся, давай увидимся через день, я поговорю с Грушей! – и выбежала по многовековым тропкам. Скрипнула стонущая решетка. Кейсп исчезла.
Промозглым шепотом алый боярышник рассуждал, предупреждал, делал выводы где-то вдалеке, над новыми могилами. Рассказывал о жизни и, в еле уловимых рассказах, напоминал каким был зеленым, неловким, молодым и как обошлась с ним жизнь, окрасив багровым цветом воспоминания, полные стыда и самобичевания. Ветер срывал сухие листики слез, опадающие на плиты. И слышались бубнения Кардо, стукнувшего граблей по земле: «Ну что такое?»
Ветер грубо толкнул ее, бусинки косы тоскливо звякнули, и Вейн всем весом обрушилась на спину брата, обхватив его в крепких объятиях. Мальчик лишь только повернул голову с искренним сожалением глядя на нее, прижав ее ручки.
– Ну что на тебя нашло?
Она молча взглянула на него, задумавшись.
– Что-то странное.
– Лебята! – Марька, совсем позабыв о сбежавшей подружке, пытаясь поспеть за бегущими вперед ножками, размахивая ручками с топотом прибежала к ним, обнимая высокие копытца. – Я с вами! – и она задрала к ним маленькое, смешное, но аккуратн6ое личико, радостно улыбаясь.
– Ну конечно с нами, – улыбнулась Вейн, посадив ее к себе на пятнистую спину.
И Марька обхватила одной ручкой голубую рубашку Вейн, а другой дотянулась до серой рубахи Кардо, пока мальчик не придвинулся ближе. Тогда она вновь радостно взглянула на них.
– Теперь мы обнимаемся вместе!
И боярышник, утерев слезы и заглушив всхлипы, замолчал, вдыхая прохладный воздух мира, который покинули солнечные лучи. И ничего он больше не сказал, созерцая их воссоединение и восстановление здравого разума над бедными, изрезанными мыслями. И глубже вздохнув, он только протянул к ней иссушенные пожилые руки. «Будь осторожнее».
– Да! Мы долго все это готовили, все-таки ты уезжаешь на ярмарку! – Амбри подняла глиняную кружку, сияющую в теплом свете, шероховатым печеным боком. – Может еще что-нибудь в дорогу соберешь?
– Конечно, – мама, улыбнувшись, подняла свой бокал.
Тот, делая вид что совсем не причастен к этому безумному празднованию, лениво поднял кружку. Кейсп, выпрямившись за столом, легонько клацнула по кружке матери. Амбри яростно, с вызовом ударила кружку Тота. Он стукнул по маминому бокалу, и комната наполнилась громом, наполненным треском костра, который восторженно раздувал Каспер. У камина ютилась тарелка с кексом из тыквы и пенящейся кружкой сидра, а дымок трубочиста разлетался по помещению с радостными возгласами.
Как заезжено. И так каждый раз. Кейсп подперла щеку рукой, расправив юбку темно-синего платья, рассматривая поднимающиеся пузырьки сидра, словно золотые монетки.
– Не понимаю только, зачем ты создала столько шума, – Тот меланхолично поглядывая в стакан, водил пальцем по кромке. – Мама уезжает каждые три месяца.
– Ну как, – Амбри выпрямилась, взмахнув руками. – это же событие! Весь мед, что мы гнали и все соты что вырезали, наконец продадутся! Именно эти ярмарки позволяют получать больше чем обычно.
– И зачем столько шума?
Бокалы звякнули. Девушка встала из-за стола, уперевшись руками в древесину.
– Тот, – яростно шепнула она.
– Ребята, – мама примирительно подняла руки. – давайте вы не будете портить праздник. И бабушку будить.
– Да, – Амбри выпрямилась, взмахнув в сторону брата. – только пора бы прекратить задавать глупые вопросы Тот. Верно?
– Просто поинтересовался, – он вальяжно развалился на стуле. – а уже называют глупым. Неправильно это вешать ярлыки. Ну, хотя бы не так быстро. Я же не назвал тебя горе-пророком, когда ты не смогла найти мою книгу.
– Я хотя бы пыталась что-то сделать. Прекрати менять тему. Ты начал спор, так закончи его, – она вновь села за стол. – Тот помешал мне выразить тост, так что дам ему возможность выразить свои пожелания.
Вздохнув, брат медленно поднялся, вознеся бокал над столом.
– Мои пожелания. Хотел бы пожелать, чтобы наше дело давало плоды и не разочаровало так скоро. Хотя бы, прожило еще год.
Ногти проскрежетали по глине, обламываясь.
– Чтобы эту зиму мы прожили в достатке и без жалоб на недостаток средств. Чтобы жизнь становилась ярче и насыщеннее. Радовала нас и никакие воспоминания о прошлом не лишали, так недостающей, уверенности в себе. Прошлое не решает наших дел в настоящем. В особенности, мужчины прошлого.
– Закрой рот!
Грохот, всплеск, звон. Кейсп с интересом наблюдала за происходящим. Что-то выходящее из шаблонов. Шоу идет не по плану или же так и должно быть?
– Амбри, – мама наконец поднялась из-за стола, с недопониманием глядя на дочь.
Нет. Все-таки не по плану. Тяжело дыша, девушка отбросила кружку в сторону. Тот резким движением отер глаза, стряхивая с руки сладкую жидкость сидра. Весь мокрый он пылал и грудь из-под рубахи вздымалась. Глаза бегали по лицу сестры, а губы шевелились не в состоянии сказать слов. Пора. Кейсп согнулась, нырнув под стол, схватив торбу и выползая, слышала первые отголоски расходящейся ярости. Девочка аккуратно толкнула бесшумную дверь и скрылась в потемках.
Глава 4
Черные клыки елей пожирали растущую луну. Желтые огоньки окон дома становились все меньше, скрываясь за массивными телами елей. Лиственницы, сосны слились в одно темное море, шуршащее как волны в шторм. Они, словно капли изумрудных волн, набрасывали листья порывами ветра.
И лес шумел, лес предупреждал и окутывал защитным, промозглым ветром, выдувая все что затаилось в темных уголках души. И не принимал он существо в мантии, чья маска освещалась редким лунным ликом. Порывы усиливались, раздувая кожаную накидку, выискивая что-то знакомое за ней, запрещая идти дальше. Сухие листья, то оседая, то разлетаясь в стороны стайкой воробьев, пугливо перелетали под бушующими волнами бескрайнего океана. И деревья кронами тянулись все выше, зеркальной, пленкой закрывая небосвод. Деревья позволяли редким песчинкам света нестись по стволам, борясь за свое место, но погибая во тьме листвы.
Но она продолжала путь. Пригнув голову и натянув капюшон тканей, девочка упрямо ступала по мягкой и сырой земле, вымочившей туфельки. Мимо двух пней и мимо знакомых дорог, переходя в сосновый бор, она наконец подняла взгляд, укрываясь рукой от ветра. Да, темный вход зиял дырой, безмятежно разинув пасть, не обращая внимания на временную непогоду. Сорвавшись с места, девочка рванулась в сторону прохода, ворвавшись в тишину спокойной темноты. Позади осталась буря, окаймленная неровной каменной аркой прохладных сводов. И сквозняк просачивался в коридор, но бурю не впускал. Прекрасное создание – природа. Ветер и вой, выискивая беглянку, проходили мимо пещеры.
Откинув капюшон и сняв маску, она аккуратно уложила ее в торбу и поднявшись с каменного пола, слегка взмахнула рукой, прощаясь с неистовым ветром. Укутавшись в ткани, Кейсп поспешила пройти вглубь туннеля. Слышался тихий, знакомый и размеренный стук капель. Дальше, глубоко в туннеле, сквозняк провожал ее, то покорно выползая по полу, то, распахнув крылья, парируя на свежих потоках ветра, все больше и больше наполняясь влагой. Сотней крупинок, миллиардом песчинок воды, растворившейся в потеплевшем воздухе.
Шуршали складки плаща. Совсем скоро сумрак тоннеля перешел в сияющий пурпурный оттенок на стенах. Туфельки отбили стук по полу, эхом разнесшийся под каменными арками. Она оказалась все в том же проходе, чуть более широком. Каменный, грубый потолок, сглаживая неровности, освещало фиолетовое сияние. Оно перетекало на стены, словно краска, стелилось по полу, взбегало по камням, отдалялось и звало за собой, скрываясь в оттененных углах и вспыхивая вновь.
Десятки вырастающих из гористых стен кристаллов, овитых мхом, освещали горные стены, сияя словно свечки. И на них, еле зримые, сидели помигивающие искры. На маленьких голубых грибах с тонкой ножкой, на гладкой, но ребристой поверхности кристаллов, в пушистом и влажном мхе лежали, сидели, общались, позваниваем бубенчика, пикси. Экосистема, образовавшаяся многие и многие годы назад, когда все ели леса были лишь размером с кустарник, а сосны не превышали ростом рябины, когда лес только зарождался и восставал, а о Преке еще не знала ни одна пергаментная бумага и ни одно перо, пещера существовала. Мхи и кристаллы, чье сияние освещало влажные стены, росли и восстанавливались здесь. В обители подземного царства. И никто еще не посмел нарушить целостности этого многоступенчатого и сложного, но простого на вид, механизма. Никто. И местный дух леса хранил это место основательно, заваливая ветками, листвой. Никогда. Даже бабушка Сильвия, когда вела ее сюда, познавая стихию камня, никогда не тревожила сияющих кудесниц, перелетающих с места на место. Никогда не тронула ни кристалла. «Природа создавала их десятками лет, охраняла от бурь и непогоды, растила свое творение веками, застенчиво скрывала от чужих глаз. Не нам его ломать», – всегда говорила она.
Да, место вечных воспоминаний. И коридор с кристаллами тянулся все дальше и дальше, углубляясь, пока не вывел в проход с аркой, высеченной в грубой стене. И оттуда веяло сыростью. И тянулась бесконечная, длинная лестница со знакомыми перилами и сырыми мельтешащими ступеньками. Эхом отдавался вой ветра, предупреждающем о бурях в расщелинах высокого потолка. По длинному тоннелю спускалась спираль лестницы и слышались тихие, призрачные всплески волн. Слышен стук, срывавшихся с потолка капель. В воздухе вилась туманом влажность, оседающая на горле песчинками капель.
Аккуратно пройдя к первой ступени, чувствуя скольжение под ногами, девочка ухватилась за широкие, каменные перила, скользящие под рукой. Кейсп подскочила, устроившись на перилах и сложив руки на ткань темной юбки, нагнувшись вперед, оттолкнулась. Послышался скрип и ветер охватил ее, трепля волосы и осаживая на лицо крупицы влаги. Повороты косили в сторону, желая сорвать с перил и вновь уносили вдаль, наполняющуюся все более слышимым всплеском волн. Когда-то бабушка говорила не ходить сюда, не спускаться по лестнице. Но запреты всегда разбиваются в дребезги. Как она удивилась, когда пыталась спуститься по лестнице в первый раз и как хорошо, что тогда она соскользнула и рухнула в ледяные воды озера. Лестница вилась все дальше и дальше, и ей не было конца. Но теперь все иначе. Тут она нашла себе укромный уголок.
Внизу уже виднелась колышущаяся поверхность воды, подсвеченная вырезом в стене, откуда пробивался лунный свет, освещающий высокие ледяные айсберги. Кейсп спрыгнула с перил и поскользнувшись на ступенях, рухнула на пролет ниже. Прохладная вода, окружавшая ее и ступени лестниц, уходящие под воду, отдавала ледяным паром, морозившим кожу. В один момент девочка поняла, что забыла изучить чары из бабушкиной книги, которую тайком читала, пока она не видела.
– Значит придется мерзнуть, – она стянула платье, оставшись в длинной сорочке. Запихнув вещи в торбу, она размахнулась и швырнула ее в сторону каменистого берега на другой стороне. Девочка нырнула в ледяную воду, окутавшую, словно в айсберг. Руки мгновенно покрылись мурашками и побелели. Вынырнув, почувствовав прохладный ветер со стороны ледяных глыб, она поспешила доплыть до берега. В луже, набирающейся из стекающей с ткани воды, она подошла к озеру.
– Кайла, Клер! Я вернулась! – голос эхом отбился от стен. Кейсп опустила ладошку в воду. Возвращайтесь.
Капли отбивали стук по ровной, почти не колышимой поверхности изумрудного озера. Чистейшая вода скрывала темнеющие камни в известковой пыли, накрывшей их, словно одеялом. Кап. Кап. Кап. Дробь капель смолкала, и вой ветра в вышине, и шуршащая зацветшая лестница создавали собственную мелодию. Неповторимую, незримую, но чувствующуюся в прохладном, но гостеприимном воздухе.
На дне что-то мелькнуло. И снова. Кейсп засуетилась, всматриваясь в глубину. Нет, ей не показалось. В далеке завиднелись силуэты. Вода пошла буграми, волнуясь, колышась, словно поле ржи. Закрутились мелкие водовороты образуя волны, лижущие каменный берег. Исчезли. Всплеск и волна озерной воды обрушилась на голову девочки, накрыв лицо черной шторкой волос. Открыв темнеющий занавес, она успела заметить, как тонкое тело вынырнуло из-под толщи воды и с новым всплеском рухнуло в воду, облив ее сорочку. За телом еще долго пытался поспеть длинный, темный змеиный хвост, усеянный перепончатыми крыльями и изрезанный острыми плавниками.
Несмотря на устрашающее представление, девочка вновь нагнулась к озеру, выжимая волосы.
– Девочки, вам меня уже не впечатлить.
И под водой вновь появились два силуэта подплывающих все ближе и ближе. К когда они наконец подплыли так близко, что от них до гостьи оставалась лишь стеклянная пленка поверхности, одна из бледных фигур приветственно улыбнулась, взмахнув перепончатой, когтистой рукой. Другая девушка, похожая на свою подружку, протянула руку через жидкое стекло озерной воды, отдав Кейсп ожерелье, сверкающее в сероватой руке. Девочка аккуратно приняла украшение с ледяным камешком со дна и тут же нырнула в разбившуюся осколками воду.
Пузырьки медленно поднимались к поверхности, слышался скрежет. Она взглянула на руки, покрывшиеся перепонками и когтями и обернувшись, за спиной увидела длинные, перепончатые крылья. Они раскрылись, улавливая потоки течений в холодной воде. Позади вместо ног вился длинный змеиный хвост с парами, медленно машущими крыльев. И в носу щекотала прохлада озерной воды.
– Не могу поверить, что ты здесь! – на нее на летела одна из девушек.
Девочка взглянула в ее глаза, но вместо них увидела две жемчужины, переливающиеся перламутром.
– А я рада что вы не поменялись.
Девушка позади только подплыла к ним, ловя крыльями потоки незримых волн.
– Да что с нами могло случится? Мы же давно мертвы.
Вторая смерила ее гневным взглядом, оскалившись всей пастью, утыканной сотней зубов, напоминая удильщика.
– Кайл, этот факт является правдой, но необязательно об этом упоминать из раза в раз.
– Пойдемте, – Кейсп потянула Клер за руку. – мы же здесь не для ссор.
– Верно, – Кайла медленно взмахнула крыльями, повела хвостом и согнув крылья, помчалась с девочкой к самому дну.
Всюду здесь обитали подобные существа. Сирены наполняли дно, расчесывали самодельными гребнями из сталактитов, бирюзовые, болотные, голубоватые волосы, вьющиеся в воде волнами. Некоторые обустраивали кучки что-то невнятно обсуждая, недобро поглядывая в сторону чужака, заплывшего на их территорию. Молодые девушки и девочки гонялись друг за другом, прячась за глыбами и расщелинами. Они заплывали в тоннели пещер, сияющих от проросших кристаллов. Некоторые женщины чинно устраивались на глыбах в одиночестве, созидая происходящее и особое внимание уделяя Клер и Кайле, которые вели под руку давнюю подружку. Заметив волнения и перешептывания в толпах, они поспешили заплыть в тоннели пещер, пронзенных бесцветными кристалликами. В тесноватом и узком тоннеле пылью и туманом вздымалась известковая пыль и крошка.
– Ну, расскажи, расскажи что-нибудь! – Клер, медленно ведя хвостом под ленивое взмахивание крыльев, ползла по тоннелю первая, прокладывая путь, не сворачивая в разветвления, где слышался девчачий смех и шорох пузырей.
– А нужно что-то рассказать? Ну могу сообщить что я сбежала из домика в разгар поломавшегося праздника.
– В этом нет ничего интересного. Ты всегда так делаешь.
– Всегда, – дополнила Кайла. – когда твоя мама уезжает на ярмарку.
– Хорошо, тогда из новостей… Скоро Самайн!
– А это еще что?
В один момент впереди забрезжил свет и змеиный хвост Клер исчез. На смену тоннелю явилось дно, покрытое землей, размытой глиной и песком. Косяки сероватых рыб, поблескивая серебром в лунном свете, бросились в россыпную. Луна сияла, выбрасывая лоскутья серебристой ткани лучей в прозрачную воду. Недалеко слышалось течение. Это было то самое озеро. Озеро, недалеко в лесу, на поляне. Никто никогда не ловил здесь рыбу. Никто и не подходил к зеркальному пруду. Поверхность его никогда не исходила волнами и никогда не покрывалась рябью. Все обходили стеклянное озеро большим кругом, а потом и вовсе прекратили ходить в лес. Когда-то молодых парней и мужиков здесь вылавливали, как люди сетями вылавливают косяки. Они исчезали один за другим, а затем исчезать стали и девы, что ушли к озеру искать мужей. Говорят, здесь обитали кикиморы, что затаскивали людей под воду, но сирены считали унизительным такое название для себя. Когда-то обратились они к местному жрецу с просьбой дать им возможность хоть чуть-чуть взглянуть на мир снаружи, не в воде, ибо заперты они были в ущельях и озерах. Смилостивившись, дал он им возможность выходить из вод, приобретя ноги. Кто-то бежал в деревни, исполняя месть, а кто-то ушел в города, ужившись в окружении людей. От них пошли русалки в городах. Но в деревнях люди переживали горе, прячась по ночам в домах от утопленниц. Девы скрывались в лесу и выходили в деревню к сумеркам.
И поняв какую ошибку допустил, жрец изловил всех сирен, что попались, возвратил им хвосты и кинул в озеро, накрыв его поверхность стеклом. Ничто и никто теперь не мог вырваться из-под стеклянной поверхности, отражающей небосвод и пронизывающей воду шорохом соснового бора где-то наверху.
– Да, – Кейсп, шевельнув хвостом, улеглась на глинистое дно. Мелкие водоросли щекотали, покрывшуюся чешуей, спину. – праздник, посвященный урожаю. Собираем тыквы, пшено, хлеб печем, играет оркестр на бревне и стогах, а костер вспыхивает к темному небу, и мы прыгаем через него в оранжевых, горчичных, красных и коричневых платьях.
Клер и Кайла медленно уселись рядом, внимательно слушая, перебирая темно-синие и голубоватые волосы. Они всегда любили послушать что-нибудь интересное. А от мира им доставалось немного. Только безделушки, которые они стягивали со всякого, кто заглянет в пещеру в один единственный день. И много еще колдунов и жрецов приходило к ним. Один из них подарил сиренам украшение, которое околдовал, желая, чтобы они никогда не остались одни. Говорят, он любил одну из них.
– Не представляете, наверное, это прозвучит глупо, но я время от времени вижу животных вместо сестры, брата и мамы, – она только смотрела на луну где-то там, вдалеке, плавающую среди песчинок звездного песка.
Песок всполошился.
– Правда? – Клер поднялась, подползя к ней. – А во мне ты что-нибудь видишь?
Девочка повернулась к ней, всматриваясь в бледное, но красивое лицо. Как обычно она это делает. Но ничего. Она обернулась к Кайле, все еще лежащей на дне. Ничего.
– Ну что?
– Я не могу ничего увидеть, – промямлила Кейсп с видом ученика не сделавшего задание.
– Как? – вздохнула собеседница, осматривая руки и поправляя волосы, взвившиеся волнами. – Я что, настолько не красива?
– Нет, – грубо заметила Кайла, повернувшись к ним. – то, что она ничего не увидела не значит, что она не хочет говорить результатов.
– А что же это значит?
– Это значит, что она ничего не увидела, – она только развела руками. – Понятно?
Клер развернулась к девочке.
– Как?
Собеседница только пожала плечами, но за нее ответила Кайла:
– Об косяк, – и чуть помолчав, скрестив руки, наконец заговорила. – Не додумалась?
Клер задумалась.
– Это связано с тем фактом, о котором ты не любишь говорить.
В водной тишине прошелся вздох и взмахнув крыльями, сирена легла на спину, тяжелым камнем падая все ниже на дно. Она заслонила рукой глаза, взвыв.
– Ну почему все так?
– Спроси у последователей культа, – ответила Кайла, ковыряясь когтем в глине.
