скачать книгу бесплатно
На два голоса
Марина Дробкова
Время – юность!
Когда тебе всего шестнадцать и впереди ОГЭ, в твою жизнь внезапно врывается арт-марафон. И вот ты уже готовишься к конкурсу косплея, поешь дуэтом и втайне рисуешь такого красавца в доспехах, что сама не веришь в происходящее. И ничего, что тебе с детства не повезло с фамилией – возможно, в этом как раз твоя удача! Главное – шагнуть за грань. Повесть о девятикласснице Але Суворовой, ее мечтах и сомнениях, дружбе, первой любви и поиске себя.
Марина Дробкова
На два голоса
© Дробкова М. В., 2020
© «Время», 2020
* * *
1
Иногда случаются вещи
Странные, непонятные,
Как слова, принесенные ветром,
Как цветы на битых камнях.
Как мелодия ржавых качелей,
Как чужой карандашный рисунок,
Незнакомая узкая улица
И зловещий свет фонаря.
Или, может быть, как озарение,
Как единственно верная формула,
Как с усильем рожденная фабула,
Как созвучье часов и шагов,
Как кипение зелья безвременья,
Как улыбка кота незнакомого
Или рукопожатие верного,
Но забытого доброго друга…
Из файлов Али Суворовой
Мне все говорят, что я рисую слишком много фэнтези – драконов, извилистые дороги к замкам, странных девушек с кувшинами, мальчишек в доспехах. Что сразу видно: художественную школу я не заканчивала, поэтому нет классических навыков, одна только фантазия. А на фантазиях далеко не уедешь. Вон штриховка крепостной стены неровная. И вообще, надо учиться рисовать реальных людей, без доспехов. Ну что я, виновата, что мальчишкам идут доспехи! Тамерлану безумно идут. Рисунков с ним у меня уже несколько. Но сейчас я рисую не его, я рисую Дину.
«Метеор» рассекает Финский залив. Нас шестеро, и мы плывем в Петергоф. Ксюн, Дина с Олегом, Яр и Тамерлан. И я.
Дина сидит у окна, сбросив белые сникерсы и подтянув ноги на кресло. На коленях у Дины лежит ее шляпа. Дина тоненькая, черненькая, с высокими скулами и точеным носом. Я рисую ее не в шляпе и не в куртке. Я надела на нее узорчатое восточное платье – ярко-зеленое, с подчеркнутой талией, в уши вставила длинные диковинные серьги, а в руки дала кувшин с узким горлышком. Вот она спускается по каменистой горной тропинке… Да, надо еще глаза подрисовать, сделаю совсем раскосыми. Ведьмовскими.
Олег, высокий, самый высокий в нашей компании, примостился рядом и бухтит ей что-то с самоотверженным упорством. Наверное, комплименты, что еще может Дину заинтересовать? Не серебристая же гладь моря – вид за окном довольно однообразный.
– Петергоф, – объявляет Тамерлан.
Он вообще-то Тимур, но… Так получилось.
А начать надо было не с этого.
Две недели назад, когда первый урок уже шел, а наш классный, химик, запаздывал, одноклы втыкали в телефоны, я как всегда рисовала Ксюн, а Ксюн как всегда рисовала енотов, в кабинет влетела наша завуч по социальной работе, на шпильках и с египетскими бусами, больше похожими на зубы диких зверей, добытые честной охотой.
– Ребята, нам нужно отправить двух человек на арт-марафон в Сестрорецк.
Она хищно оглядела всех.
Ксюн отгородилась блокнотом, словно штурмуемая крепость – воротами, как бы намекая: «Без тарана не войдете!»
Я осторожно осмотрелась. Никто не жаждал.
– Аля, давай ты! Ты ведь хорошо рисуешь.
Выражение лица завучихи с решительной линией бровей над пронзительно-голубыми глазами явно означало: «Не вздумай отказаться!»
– Но я же… Я там никогда…
– А с тобой поедет Оксана… Скворцова!
Как будто у нас есть еще какая-нибудь Оксана! Ксюн – единственная не только на параллель, но и на всю школу. Гораздо чаще встречаются Ксении.
– Ну Ольга Николаевна-а, – заныла Ксюн. – Нам же к ОГЭ готовиться…
– Ой, перестаньте, – махнула рукой завуч. – Три дня все равно будете сидеть в интернетах, а так хоть с пользой время проведете. Майские праздники, пансионат на берегу залива, еще и с экскурсией, с бесплатным проживанием – губернатор выделил деньги на развитие культуры. А вы – отказываться! С ума сошли?
– А питание тоже бесплатно? – заинтересованно спросил Никифоров с последней парты. Он всегда голодный, по-моему.
– Питание – нет, уж извините. Там есть недорогое кафе. Но у тебя, Петя, насколько мне известно, нет особенной тяги к творчеству.
– Ну нет! – буркнул Никифоров и отвернулся. Явно обиделся, что никто не предлагает бесплатных бургеров.
– В общем – решено. Девочки, после уроков подойдите ко мне, я вам объясню, что нужно делать и куда ехать! – И завуч отчалила, едва не столкнувшись в дверях с химиком.
А мы с этого момента загрузились.
– Я там была в прошлом году, – сказала мне Ксюн на перемене, накручивая осветленную прядь на палец. – Там мило. Залив, кстати, не очень близко, до него переть. Но зато рядом пруд с во-от такими карасями, их там все кормят булками. И еще фонтан на территории. И вайфай. И можно ролики брать напрокат…
– Если там так здорово, чего ж ты отказывалась?
– Я?! Да и не отказывалась, – пожала плечами Ксюн. – Но не позволять же Ольге садиться нам на голову. Так и будет припахивать, если легко соглашаться.
– А делают-то там что?
– О! Там очень классно…
Из того, что Ксюн тогда рассказала, я уловила немного. Все каждый день собираются и что-то рисуют, на разные темы. За ограниченное время. Завуч знала и того меньше. И уже сильно позже, через две недели, когда электричка увозила нас с Финляндского вокзала, Ксюн раскололась: на этом мероприятии, оказывается, есть соревнования для певцов, и музыкантов, и даже косплейеров, так что это не только арт-марафон, а, скорее, многоборье.
Я чуть не выскочила из поезда.
– Подожди, как?! Я же ничего из этого не умею!
– Что не умеешь, петь? Вот не надо, ага?
– Ксюн, я серьезно! – Я бухнула рюкзаком об сиденье.
Многочисленные пассажиры-дачники (воскресенье же, перед майскими, все рванули на свои загородные виллы) покосились на меня с недовольством.
– Я пою только для себя! – тихо, но зло проговорила я.
Ксюн хлопала длинными загнутыми ресницами.
– Ты просто в себе не уверена! Как ты поешь – я слышала. Это супер! И надо, чтоб наконец и другие оценили, тогда ты убедишься, что…
Я пообещала прибить ее рюкзаком с темперой, если она попытается заставить меня петь. Я пою дома, когда одна. Могу с мамой вдвоем. Иногда – для близких друзей. Но где-то в незнакомом месте, где будет куча народу, и все они этому учились и делают в разы лучше меня, – чтоб там со страху охрипнуть и опозориться? И это должно укрепить мою уверенность в себе?! С логикой у Ксюн всегда были своеобразные отношения.
Сама Оксанка вообще не поет. Но она зато играет на синтезаторе…
– Ладно! – удивительно легко согласилась Скворцова. – Не хочешь – будем только рисовать.
– А так можно? – буркнула я.
– Да. – Ксюн кивнула, усаживаясь и беря рюкзак на колени. Багажные полки и крючки были заняты все без исключения. – Ну баллов поменьше заработаем, да и фиг бы с ними.
Я тоже села. Настроение было испорчено. Получается, из-за меня наша школа окажется в хвосте. Ну что, Ольга не могла кого-то другого выбрать, что ли!
Всю дорогу я молчала и смотрела в окно. Ксюн читала в телефоне всякие приколы и периодически делилась со мной. В результате ухахатывался весь вагон, а я ее почти не слушала. Обхватив руками рюкзак и прижавшись к нему подбородком, я думала о том, что если бы я все-таки набралась смелости и решилась спеть… Нет-нет, этого ни за что не будет! Но если бы все-таки да, то я бы выбрала, конечно, «Дракона»…
На вокзале в Сестрорецке нас ждал вместительный бесплатный автобус до пансионата. Даже не нужно было искать маршрутку. Вместе с нами с электрички сошли человек двадцать плюс куратор – учитель из соседней школы, которому всех нас навязали. Другие взрослые тоже были, хотя подростков, конечно, большинство. Еще столько же толпилось на остановке с рюкзаками, а кто-то и с чемоданами, ожидая, пока откроются двери. Мы прибыли точь-в-точь к посадке.
– Это называется бу-бу-бу-бу-бу… – Ксюн исчезла в недрах салона, я не успевала за ней угнаться.
– Как?
Я тоже протиснулась следом, вдоль прохода, почти до самого конца.
– Транспорт оргкомитета! – повторила Ксюн. – Запоминай, пока я жива!
Пока ехали, Ксюн задремала, а я разглядывала остальной народ. Мое внимание сразу же привлекла девушка в шляпе, сидящая лицом к проходу. И удобно же ей боком на сиденье! Девушка напомнила мне одну знакомую – я даже подумала сначала, что это она и есть. Но нет, та постарше. Удивительно, какими похожими могут быть совершенно разные люди!
Минут через пятнадцать мы оказались на месте. У стойки администратора нас очень быстро определили в один из корпусов, всучили бейджики с именем и номером школы, блокноты, и Ксюн рванула с рюкзаком по тропинке мимо работающего фонтана. Я бежала следом и вертела головой из стороны в сторону. Вокруг – сосны. Между ними кое-где подвешены разноцветные гамаки. На дорожках – гравий. Фонтан – в центре, между тремя корпусами. А рядом… наряженная новогодняя елка! То есть елка тут растет, понятное дело, но игрушки, видимо, остались с зимы. Я тут же начала сочинять историю о странном месте, где круглый год бьет фонтан, а елки растут сразу в мишуре, но Рождество все равно никак не приходит…
Номер оказался на троих – две кровати и диванчик. На одной кровати, возле шкафа, уже лежала… знакомая шляпа. Я почему-то обрадовалась.
– Ну вот, кровать осталась одна, – мрачно изрекла Ксюн.
– О, забирай себе, я возле окна не люблю!
Я плюхнулась на диван.
Ксюн просияла и швырнула рюкзак на свободную кровать поверх покрывала.
– А ты чего расселась? Скоро открытие!
И она потащила меня на открытие в другой корпус, в огромный зал. Похоже, тут все время надо будет перемещаться между корпусами.
Пришли мы раньше всех: Ксюн слишком беспокойная, ей вечно не сидится и не ждется, как нормальным людям. Забрались в самый центр, чтоб никто мимо нас не проталкивался, и принялись таращиться на входящих.
Когда народу набилось примерно половина зала, я увидела внизу, у сцены, нашу соседку. Я сразу узнала ее, хотя мы сидели далеко, а она была без шляпы, – уж очень характерное лицо, восточное. Девушка стояла не одна, рядом маячил высокий парень, с которым она весьма оживленно что-то обсуждала, при этом всматриваясь в зал. Очевидно, как и большинство, ища знакомых. Наконец хозяйка шляпы кому-то помахала и вместе со своим кавалером начала подниматься по проходу. Я хотела посмотреть, где они сядут, но в этот момент Ксюн энергично пнула меня в бок и указала в другую сторону.
– Смотри-смотри, вон два парня, один из них в очках, видишь?
– Ну?
По другим ступеням, справа, в толпе поднимались два пацана: блондин с длинной челкой, полностью закрывающей одно стекло, и брюнет.
– Это из нашей музыкалки, обалденный дуэт гитаристов. А Яр, который в очках, еще и рисует здорово. Надо их заполучить в команду, будет круто-круто-круто!
Они направились прямиком к нашему ряду и, протиснувшись мимо сидящих с края людей, расположились через несколько мест от нас, тут же заведя разговор с девчонками по соседству. Я прислушалась. Говорил темненький:
– …Сюжеты я придумываю на раз. У меня обычно скапливается куча эскизов, а дорисовывать лень. Поэтому мне нравится работать в команде…
– А второго как зовут? Он тоже рисует? – спросила я Ксюн.
– А, да, тоже. Это Тимур. Но мне рисунки его не нравятся, я их не понимаю. Зато у него классный голос!
– Прям универсал, – фыркнула я. – Меня тошнит от таких самовлюбленных красавцев.
– Ну, Яр не такой.
– И они ведь из другой школы?
– Из другой, но это неважно. Подсчет баллов все равно индивидуальный, пойдет в рейтинг.
Парни заметили Ксюн и помахали ей. Тимур еще и улыбнулся дружелюбным оскалом крокодила. Меня это почему-то взбесило до глубины души.
Но тут занавес раздвинулся, началась торжественная часть, и я на двадцать минут отвлеклась.
К концу церемонии я уже знала ужасную правду. Ксюн, конечно же, меня развела, потому что участвовать надо было минимум в двух номинациях, иначе не имело смысла. Поскольку играть я не умею, а петь боюсь, да еще…
– Дуэтом? – повторила я вслед за ведущей.
– Видимо, в этом году так, – задумчиво протянула Ксюн.
Ну и ладно. Ну и слава богу. Все равно мне не с кем, так что моя совесть абсолютно чиста!
Оставался косплей. Я тяжело вздохнула. Придется пробовать.
После церемонии Ксюн направилась прямиком в кафешку – тут же в холле, рядом с залом. А я с ней не пошла, вернулась в номер. Очень хотелось в душ и переодеться.
Рядом с моим диванчиком на стене висел фен. Здорово все-таки нас поселили! Кое-как подсушив волосы, я достала из рюкзака ноутбук и врубила свои любимые песни, чтоб не так скучно было раскладывать вещи по полкам.
