скачать книгу бесплатно
– Мисс Хант! Прошу вас!
– Пожалуй, я воздержусь, док.
– Ну что же, настаивать не стану. Разве что, скажите, какое чувство одолевает вас прямо сейчас?
Хант замешкалась, выискивая правильный ответ. Наконец, она ответила:
– Сожаление.
«Сожаление» – первое, что пришлось на ум Кэролайн. Ей вспомнился тот злополучный велосипед, на котором она ехала. Она сожалела о том, что приобрела его, о том, что решила в тот день проехаться на нём. Она сожалела, что жизнь пустила её по тернистому пути, обрекая быть калекой всю оставшуюся жизнь.
– Благодарю, мисс Хант! Негусто. Но хоть что-то. – И следом внимание доктора перекочевало на парня в клетчатой рубашке и в кепке, одетой козырьком назад.
– Мистер Клемент! Прошу вас! В прошлый раз у вас здорово получилось, – приободрил доктор.
Зал дружно поприветствовал: «Давай, Эдди!»
Взгляды Хадсон и Хант снова пересеклись.
Молодой Эдвард Клемент определённо был настроен на откровения. Получив поощрительную похвалу от доктора Бланта в прошлый раз, он готов был с уверенностью выступить со своим монологом и на этом собрании.
Придя впервые на собрание около двух месяцев назад, он был замечен как фигура, несущая отрицательный заряд энергии. Угрюмое выражение его лица вкупе с его плотным телосложением и отсутствием шеи создало у всех впечатление, как о некоем маньяке-мяснике. Крылья его ноздрей были постоянно напряжены. Многие тогда задавались вопросом «А не ошибся ли он группой?». Хоть доктор Блант и пытался затрагивать и «лечить» резкие вспышки гнева, тем не менее, профиль группы был заточен для лиц, кто плотно увяз в трясине депрессивных эмоций. Однако, спустя буквально пару сеансов, группа увидела в Эдварде довольно приятного человека. Он не боялся ведать о своих проблемах незнакомым людям, чем и расположил их к себе. Почти всех.
– Всем привет!
– Привет, Эдди, – отозвалась группа.
– Как вы знаете, со мной произошёл страшный случай. Вернее, не со мной самим, а с моим другом.
– Расскажите о нём, Мистер Клемент, – попросил доктор Блант.
Рассказывая свою историю, молодой Мистер Клемент делал акцент на то, какой сильной была его привязанность к его другу. Он мог подолгу описывать свой трепет, что он испытывал к нему и свою печаль, что пропитала его насквозь, когда его друг умер. Однако, Эдди Клемент никогда прежде не рассказывал ничего о нём самом. Каким он был, кем он был. Известно было только его имя – Макс.
– Приходилось ли вам когда-нибудь видеть в чьих-либо глазах искреннюю любовь и преданность? – уверенно начал мистер Клемент. – Современный мир практически стёр и опошлил понятия и о первом, и о втором. Нынче всё только на словах…
– Эд, кем был твой друг? – прервал его голос из зала.
– Всё, что мы видим по телевизору – это всё фальшь и обман. – Продолжил Эдди. – Люди навязывают нам свои сюжеты в фильмах, якобы пропитанные любовью, а в действительности, это истории, высосанные из пальца, придуманные кучкой бесчувственных идиотов методом выкрикивания друг другу строчек развития событий в киноленте с их точки зрения. Уверен, им не доводилось любить. Их никогда не любили.
– Мистер Клемент, по-моему, вы немного отошли от темы, – поправил Блант.
– Люди…
– Какие люди? Вы о ком? – доктор с интересом взглянул на собеседника.
– Люди, они…
– И что же?
– Они не способны так любить, – впервые за его выступления на собрании у него появился ком в горле и в воздухе повисла тишина. Глаза Эдди заблестели, он сомкнул веки и по его щекам скатились слёзы.
– Мистер Клемент, поделитесь с нами, о чём вы сейчас думаете, что происходит у вас на душе? Поведайте нам. Поведайте мне, – доктор был озадачен ходом развития их беседы, и он всячески пытался подтолкнуть мистера Клемент продолжить его монолог.
– Люди напридумывали сотни и тысячи способов охарактеризовать свои чувства, свою любовь. А знали ли они что это за чувство? Может это им всего лишь казалось любовью? А знали ли они что значит быть преданным?
В группе послышались перешёптывания. Через мгновение снова воцарилась тишина. Каждый из присутствующих в недоумении смотрел на Эдди. Взгляды некоторых были ему настолько неприятны, что буквально поедали его. В воздухе застыла вопрошающая интрига.
Переведя дыхание, Клемент решил закончить свой монолог:
– Моего друга звали Макс. И мне будет его не хватать.
Один из одногруппников, пожилой мистер Миллиган, поспешил поставить запятую вместо точки в речи мистера Клемент:
– Эд, погоди, ты так и не описал нам своего друга. Каким он был человеком?
Эдвард резко поднял голову, зафиксировав свой взгляд на нём. Это был взгляд недоумения и разочарования. Его губы затряслись, а глаза снова наполнились солёным блеском.
В этом мгновении присутствующие ощутили холод арктического циклона. Холод пронизывал буквально каждого в группе.
Наконец, молчание Эдди прервалось.
– Мой друг Макс – не человек. Это мой пёс.
Группа сразу оживилась и многие залились смехом. Глаза Эдди Клемент раскрылись ещё шире. Его губы затряслись ещё сильнее, а подступавшие слёзы теперь стекали одна за другой. «Некогда казавшийся многим суровым маньяком-убийцей оказался наивным ребёнком, потерявшим собаку» – Именно так подумали те, кто забыл на время о своей депрессии и залился безудержным смехом. Смех этот как автомат стрелял по робкому сердцу молодого Эдди, где каждая пуля оставляла неизгладимый след у него на душе.
В зале слышались разные возгласы. Казалось, что эти секунды длятся вечность. Терпеть такое было невыносимо для пациента Клемент. Его тучная фигура диковинно сочеталась с опущенной головой, свисающими вниз руками и с его печальной мимикой на лице.
– Тишина! – громко крикнул доктор Блант. – Перестаньте смеяться!
На Эдварде не было лица.
– Проявите уважение! – воскликнул доктор.
Но пациенту, потерявшего друга, уже не хотелось оставаться в обществе насмехающихся над ним людей. Он медленно встал, осторожно отодвинув свой стул, и направился к выходу, где висели пальто и куртки. Доктор Блант поспешил за ним. После минуты уговоров, он вернулся один.
– Суть таких собраний, как это, в том, чтобы сопереживать друг другу, говорить друг другу утешительные и напутственные слова, чтобы попробовать на минуту пропитаться болью других, чтобы взглянуть на всё их глазами. Наши комментарии должны давать силу и решительность одногруппникам. Все эти наши встречи призваны вселять друг в друга уверенность в преодолении возникших психо-логических травм. Мы должны приободрять, а не высмеивать друг друга. Как вы многие уже поняли, приободрения должны строиться на простых, но конструктивных умозаключениях, к которым мы стремимся, а не на простом похлопыванию по плечу. Но, умоляю вас, высмеивания не относятся к нужной нам категории! Наши с вами встречи это не только психотерапия, когнитивно-поведенческая терапия[10 - Когнити?вно-поведе?нческая психотерапи?я – широко распространённая комплексная форма психотерапии.], нейролингвистическое программирование[11 - Нейролингвистическое программирование – псевдонаучное направление в психотерапии и практической психологии, не признаваемое академическим сообществом, основанное на технике моделирования (копирования) вербального и невербального поведения людей.] и аутотренинг[12 - Аутотренинг – Снятие мышечного и нервного напряжения, совершаемое методом самовнушения самостоятельно, без постороннего вмешательства; применяется в медицине, спорте, педагогике, на производстве, в самовоспитании.], это в первую очередь сопереживание и поддержка, – доктор снял очки и, зажмурившись, помял кончиками пальцев переносицу. – Сегодня я разочарован многими из вас.
– Посттравматический синдром, – продолжил доктор Блант, – это не только эмоциональные нарушения, вызванные экстраординарными природными общественно-политическими событиями: военными действиями, актами насилия или стихийными бедствиями. Причинами патологии могут быть и невротические расстройства после утраты близких членов семьи, в том числе и домашних питомцев. Не стоит высмеивать чью-то восприимчивость и мнительность. Есть люди, которые предрасположены посттравматическому синдрому из-за обыкновенной чувствительности, восприимчивости, впечатлительности, недостаточной сформированности адаптационных механизмов нервной системы. Мистер Клемент один из таких персон. Относитесь к чужим проблемам с уважением, даже если не можете их вовремя понять.
Доктор Блант редко позволял эмоциям брать верх, одолевать им и позволять вести себя непрофессионально. Случай с мистером Клемент немного пошатнул его уверенность в своей твёрдости и компетентности.
Стараясь не акцентировать сильно внимание на случившемся, доктор предложил продолжить сеанс. Желающих выступить по собственной инициативе не оказалось. Тогда Блант взглянул на новенького в группе:
– Мистер Гленн Хадсон. Почему бы вам не представиться и не рассказать немного о себе и о том, что привело вас к нам?
Внимание группы переключилось на новенького.
Мистер Хадсон медленно сглотнул ком, и неуверенными движениями подтолкнул свою коляску поближе к центру.
– Здравствуйте, я Гленн. Признаться, я, как и многие здесь, стал посещать эти собрания по наставлению врача. Говорят, это должно пойти мне на пользу. Хотя, я бы не назвал себя депрессивным человеком, знаете ли. Но… Говорить о том, как я стал инвалидом и как я с этим живу, я не готов. Не знаю, нужно ли это вообще? Думаю, мало кому вообще будет это интересно.
– Однако, вы здесь. Так почему бы вам не попробовать? – отозвался доктор Блант.
– Несчастный случай. Автоавария.
Гленн Хадсон снова посмотрел на Кэролайн Хант. Он выдержал паузу, провёл рукой по вспотевшему лбу и продолжил:
– При аварии я повредил позвоночник. Врачи сказали, что шансов на то, что я снова буду ходить, нет. Случай довольно тяжёлый. – Хадсон немного развернул коляску, показав тем самым, что закончил речь.
– Ну что ж, благодарю вас, мистер Хадсон, – подытожил Блант.
Зал поаплодировал новичку, и Гленн снова переглянулся с Кэролайн. На этот раз он увидел у неё на лице что-то похожее на улыбку. Немного помешкав, он ответил ей тем же.
Собрание продлилось еще около сорока минут. Послушав ещё нескольких участников группы, доктор долго говорил о силе постоянного нервного перенапряжения и характерных нарушений сна в виде ночных кошмаров или бессонницы. Он объяснял, как со временем у пациентов с посттравматическим синдромом может развиться так называемый церебрастенический синдром[13 - Церебрастенический синдром – симптомокомплекс, сочетающий в себе астению и другие психические и неврологические нарушения, которые развиваются из-за органического поражения головного мозга.], а также нарушения со стороны сердечно-сосудистой, эндокринной, пище-варительной и других ведущих систем организма, если своевременно не постараться решить глубинные эмоциональные проблемы. Всем было скучно, и все хотели поскорее закончить собрание.
Закончив свою речь о фиксации на тяжелых воспоминаниях прошлого и склонности к уходу от реальности, доктор Блант объявил о завершении этого собрания. Все участники группы стали собираться по домам.
Кэрол Хант стягивала с вешалки свой шарф, когда к ней подъехала коляска Гленна Хадсона.
– Привет.
Кэролайн посмотрела на новенького и ответила ему:
– Привет.
Гленн не знал, как завести беседу. И тогда её завела Кэрол:
– Как вам у нас?
– Зрелищно, – многозначительно ответил Хадсон.
– А, вы про беднягу Эдди? Да, досталось ему сегодня. Хотя, я и сама немного удивилась, что речь идёт о собаке, нежели о человеке.
– Мне кажется, я вас знаю, – осторожно сказал мистер Хадсон.
Натянув на себя тёплый свитер, Кэрол повернула свою коляску в сторону Гленна и бросила на него вопрошающий взгляд:
– Увлекаетесь чтением?
Секунду поколебавшись, Гленн улыбнулся.
– Вы – Кэролайн Хант. Автор бестселлеров «Однажды ты поймёшь», «Возьми меня за руку» и «Унисон».
– Не думала, что меня ещё помнят.
– Я, сказать по правде, большой поклонник вашего творчества. У меня есть сборник ваших сочинений, который я не раз перечитывал.
– Рада, что вам понравилось. Ну, мне пора. Увидимся. – Настроение Кэрол немного наполнилось позитивом, восполнив тем самым гнетущее послевкусие от сцены с Эдди Клементом.
– Всего хорошего. До встречи!
Встреча с Кэролайн потрясла мистера Хадсона.
Малость повозившись с вещами, он направился к выходу.
Глава III
По дороге домой, Кэрол столкнулась с домовладельцем. С мистером Блэком ей не доводилось общаться часто. Однако, и за непродолжительное время знакомства, она интуитивно нарисовала для себя его психологический портрет. Всему причиной – её привычка анализировать окружающих на предмет их скрытых помыслов, идущей далеко вперёд любого общения с кем-либо. Привычка, выработанная в подростковом возрасте. О статном мужчине, исправно следящим за собой, но не всегда следящим за своими колкими репликами в адрес жителей дома, она знала немного. Но того, что она прознала о нём от своей соседки Лиззи, было вполне достаточно, чтобы отнести Блэка к числу лиц, которые пользуются дурной репутацией. Слухи о домовладельце доносились до Элизабет отовсюду. Болтали разное. По словам одних, он был азартным транжирой, спускающим все сбережения в покер, по словам других, он частенько пользовался услугами девиц лёгкого поведения. Но все всегда сходились в одном: всё это было бы неважно, если бы он не был человеком бестактным и бесцеремонным. Своей манерой общения мистер Блэк оставлял горький и неприятный осадок у жильцов дома. Он не выбирал слов. А если бы и мог, то в его словаре не было бы слов теплоты и дружелюбия. Всё, чем был одержим мистер Блэк, это деньги и женщины, которых он мог увлечь в свою комнату. Высокий, европейского происхождения мужчина, с лицом, походившим на утёс, из которого торчит каменный выступ в виде его носа. Скалистые глыбы вместо скул. Поредевшие волосы, зачёсанные бриолином в духе сороковых годов. Всегда носил тёмно-коричневый костюм в полоску.
– Добрый день, мистер Блэк.
– Здравствуйте, мисс Хант.
– Позавчера лифт застрял между этажами. Надеюсь, лифт починили и такого больше не будет? – поинтересовалась Кэролайн.
– Лифт исправен. Быть может, это вы что-то не то там нажимали или вовсе задели своей коляской, – небрежно ответил мистер Блэк. – Думаю, не будет лишним, если бы были бы аккуратнее.
Кэрол на секунду остановила коляску, приковав к Блэку свой недоумевающий и в то же время возмущённый взор, и тронулась дальше.
– Всего доброго, мисс Хант, – послышалось ей в след.
– Ну что, как прошла вечеринка? – Лиззи уже встречала Кэрол на площадке у её двери.
– А почему ты не на работе?
– Ты невнимательно слушала. Я сегодня во вторую смену, – Лиззи взяла у Кэрол ключи и открыла верхний дверной замок.
Войдя внутрь, подруга стала помогать Кэрол раздеться и направилась на кухню ставить чайник.– Ну что, когда возьмёшь меня с собой на ваш дрэг-рейсинг? – послышался звонкий голос Лиззи из кухни.
– Лиз, там не все на колясках. И хватит подшучивать над моим транспортом.
– Да брось ты, значит там и пешие есть? – игриво спросила Элизабет.
– Разумеется.
Переодевшись, Кэрол покатила коляску на кухню, где ей на встречу выпрыгнула Лиззи и, сделав наигранную гримасу и приподняв одну бровь, стала назойливо интересоваться:
– Что, и симпатичные есть?
– Отстань. Я хочу выпить чаю.
– Колись, старая дева! Не то отравлю твой чай, – пригрозила Лиззи, указывая на Кэрол кухонной лопаткой.
– Я давно перестала обращать внимание на мужчин. Тогда же, когда они перестали обращать внимание на меня. К чему оно, это внимание? – Кэрол безразлично смяла лоб жестом бровей и взялась за кружку с горячим чаем.
– Всё, премия Оскар тебе обеспечена! – сказала Элизабет, спрятав левую ладонь правой и прижав к груди.
– Что за уныние? – продолжила Лиззи. – Возьми себя в руки! Ты совсем расклеилась.
