скачать книгу бесплатно
Нелегалка. 2009—2010
Наталья Лазарева
Ежегодно тысячи женщин покидают родные края, чтобы найти работу за границей. Русские, украинки, белоруски и представительницы других государств бывшего СССР, а также стран социалистического содружества устремляются в тёплые края, чтобы решить свои проблемы. Многие остаются в Италии навсегда. «Нелегалка» (2009—2010) – первая книга из цикла, рассказывающего о жизни наших соотечественниц в Италии, точнее – на Сицилии.
Нелегалка
2009—2010
Наталья Лазарева
С благодарностью синьорам Марии и Лучо, Сан Грегорио ди Катания. Светлой памяти синьоры Розарии Папалардо.
Некоторые имена и названия в тексте изменены.
© Наталья Лазарева, 2017
ISBN 978-5-4483-6469-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Часть 1
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Лететь нельзя остаться
Объявили начало посадки на рейс «Катания-Форли». Мужчины, женщины, дети, говорящие на итальянском, русском и английском, поднимались с кресел в зале ожидания, доставали билеты, надевали куртки.
До этой минуты Наталья упорно жалела отобранные после проверки ручной клади бутылки. Она никогда не летала, а Андреа что-то напутала, сказав, что бутылки, ножи и ножницы нельзя сдавать в багаж.
Невелика была потеря, но лучше было думать о ней, чем о том, что с минуты на минуту придётся подняться на борт.
Она всегда боялась летать. Дико боялась. Аэрофобия – кажется, так это называется. Боязнь эта не имела ничего общего со страхом высоты. Высоты Наталья не боялась. Ещё подростком, прячась от родителей, она курила на крыше многоэтажки, свесив ноги вниз, как с дворовой скамейки. А позже, уже будучи замужем, раскрасила фасад дома вокруг своих окон на двенадцатом этаже. Она рисовала, сидя на подоконнике, спиной к улице, и только держалась рукой за раму. Зачем она это сделала? Хотела, чтобы её дети, гуляя во дворе, сразу видели свои окна.
Но самолёт… С детства её преследовал навязчивый сон: она садится в самолёт, и он разбивается. Ни один из самолётов, в которые она садилась в снах, не дотянул до посадочной полосы.
Итальянцы и иностранцы проходили контроль и направлялись к автобусу.
Наталья заплакала бы, если бы это что-то изменило. Изменить ещё даже было можно. Она могла остаться. Может быть, по уму, и надо было остаться. В прошлом году её никто не звал в Италию. И никто не выгонял из России. Теперь в России её никто не ждёт. Зато Италия вложила в руки карт-бланш на проживание и трудоустройство. А она улетает…
Страшно, страшно, очень страшно… Самолёты – транспорт повышенной опасности. При авиакатастрофах не бывает уцелевших. В лучшем случае, люди погибают сразу.
Однажды она попала в ДТП, когда ехала в такси. Она не пристегнулась, и, когда автомобиль, резко затормозив, слегка поцеловал в зад поворачивающий на Ланскую трамвай, Наталья вмазалась лбом в ветровое стекло. Однажды она ехала в троллейбусе. Последний троллейбус, разогнавшись на пустом полуночном шоссе, тормознул так, что едва не перевернулся, когда перед ним, наперерез, пулей пролетел свихнувшийся пешеход. Наталья за секунду до этого встала с сиденья, собираясь пройти к выходу. Она не ожидала непредвиденной остановки и, по инерции, пролетела через весь салон, рухнула на колени и впилилась головой в перила у водительской кабины. С тех пор она всегда пристёгивается в машине, даже если проехать надо всего пару кварталов, и всегда старается сидеть в любом транспорте до полной его остановки.
Однажды она ехала в поезде. Тепловоз остановился на какой-то станции, не в начале, а на середине платформы. Через несколько минут по купе пошёл шум: под колёса бросилась женщина. Пассажиры повалили из вагонов посмотреть на происшествие. Наталья не сдвинулась с места, даже не пытаясь представить, что было на рельсах под локомотивом и головными вагонами. Она это уже не раз видела. В их пьяном посёлке такое случалось не единожды, часто первыми находили мертвецов детишки, по утрам спешащие в школу по рельсам, в соседний городок.
Однажды она попала в шторм на Ладоге. Катер швыряло во все стороны с такой силой, что через пятнадцать минут она потеряла сознание. Уже на берегу ей сказали, что шторм продолжался два часа. Господь милостив, для неё всё длилось четверть часа. А однажды она попала в шторм на пароме, когда тот шёл из Стокгольма в Турку. Там тоже было страшно, но не так. Во-первых, она умеет плавать. Во-вторых, всегда есть люди, которые умеют плавать, если у тебя не будет сил. В-третьих, на судах имеются спасательные жилеты. В-четвёртых, рядом всегда найдётся другое судно, готовое принять потерпевших кораблекрушение.
А вот летать она не умела. И вряд ли этой способностью обладал кто-нибудь из других пассажиров и членов экипажа. Парашютов, насколько она знала, пассажирам тоже не выдавали.
Андреа и этим утром спрашивала, не передумала ли она, зачем улетать, если здесь всё складывается так удачно? Андреа и сейчас стояла за ограждением и выжидающе смотрела на неё. Джузеппе остался в машине. Наталья прикусила губу, скорее всхлипнула, чем вздохнула, и, прощально помахав рукой, шагнула из зала на улицу.
Абстрагироваться. Она никогда не летала. У самолёта может отвалиться крыло. Самолёт может свалиться в море. Самолёт могут захватить террористы. Может испортиться погода, и тогда они будут кружить над заметеленной Москвой (в Форли пересадка, до Москвы), пока не закончится топливо, и они не рухнут в лес под Домодедово.
Абстрагироваться!!!
Ей досталось место у окна, над крылом. Наталья села и сразу почувствовала такую слабость, что завалилась набок, прижавшись к стеклу щекой и, лишь бы чем-то занять мозги, сказала себе: «Сейчас будет кино про землю с высоты птичьего полёта». Кино она любила. А этот сеанс – эксклюзивный, единственного показа, и только для тех, кто смотреть захочет.
Может быть, они разобьются, а, может, нет. Повода не смотреть в иллюминатор не нашлось.
Самолёт взлетел легко и также легко стал набирать высоту. Высота не чувствовалась. Вообще. Потом перестала ощущаться скорость. Кино показывали красивое, но в замедленном темпе. Она занялась угадыванием: вон, позади осталась Катания и пляжи; впереди, перед проливом – Мессина; а вон и Таормина – город, по земле которого она сделала свои первые на Сицилии шаги.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Карты правду говорят
Прошлой зимой Наталье приснилось, что она собралась умирать. Пошла в магазин, присмотрела себе гроб, влезла в него, покрутилась, устраиваясь поудобнее. Вылезла, поправила белую атласную подушечку, разгладила рукой складки на обивке и начала прощаться с родными и знакомыми. Народ тянулся к гробу, как в Мавзолее, с той лишь разницей, что Наталья была живой и лично перемолвилась с каждым каким-то словечком. Каждый подошедший потом обнимал её и целовал троекратно, и отходил, уступив место следующему. Очередь иссякла. Наталья залезла на стол, окончательно уже расположилась в домовине, надела наушники и включила плеер. И тут прибежала запыхавшаяся дочка: «Мам, ты чего это?!» Наталья снова вылезла и, театрально поведя рукой в сторону стола, ответила: «Вот, доченька, жила я, не как хотела, так хоть умру, как мне хочется!»
Проснувшись, Наталья поняла вдруг, что, если она умрёт, хуже никому не станет. Только лучше. В первую очередь, потому, что тогда в их маленькой квартирке освободится целая, пусть небольшая, но комната.
Ещё она поняла, что жизнь прошла мимо.
В свои сорок восемь она мало куда съездила, и ни разу не была в настоящем отпуске. В сорок восемь лет у неё было трое детей, трое внуков, тридцать один год непрерывного рабочего стажа, обычный букет хронических заболеваний настоящего жителя мегаполиса: остеохондроз, гипотония, стресс, головные боли, сезонные простуды… Где-то далеко впереди маячила пенсия.
После сна в голове Натальи что-то щёлкнуло, она стала почаще смотреть на себя в зеркало, а так же всматриваться в лица ровесниц. Увиденное не радовало.
Хотелось жить и любить. Однако, после утренних встреч с зеркалом хотелось лечь и сдохнуть. Когда-то она свято верила в торжество коммунизма. Потом стала верить в семейные ценности. Потом тупо, по-коммунистически ударно пахала на благо своей семьи, чтобы быть её ценным членом. Её воспринимали как стахановку с вмонтированным перпетум-мобиле. А теперь механизм дал сбой. Запоздало, но всё-таки, Наталья вспомнила, что она устала. А через пару недель поняла, КАК она устала. И тогда она пошла к гадалке.
Впервые в жизни у неё возникло такое желание. Где найти реальную гадалку? Одна её подруга как-то обмолвилась, что дважды обращалась к какой-то предсказательнице. И у неё всё сбылось. Наталья позвонила подруге, но та неожиданно пришла в ярость: «Гадать – грех! В 2012 году наступит Конец Света! Мы все ответим за свои грехи! Подумай о душе!» Такой вот пердимонокль.
Были святки. На работе в столовой девчонки вели разговор о гаданиях. Наталья заявила, что все эти зеркала и свечи – ерунда, а вот сходить бы к настоящей гадалке!
В курилке к ней подошла Женя: «Записывай телефон, гадалка самая что ни на есть настоящая! Я трижды обращалась, всё получилось, как она говорила!»
Наталья позвонила сразу: «Здравствуйте! Хочу погадать!» – «Можете подойти после работы?» – «Могу» – «Договорились».
Её встретила симпатичная женщина лет сорока, представилась Татьяной, провела в комнату, зажгла свечу, достала колоду Таро: «Что хотите спросить?» – «Ничего» – «Ничего? Зачем пришли?» – «Просто так» – «Странно…» Наталья пожала плечами.
Гадалка уточнила: «Странно, что Вы пришли» – «Почему?» – «Ко мне обычно приходят люди, которые желают чего-то и хотят знать, исполнится ли их желание. Вы можете хотеть чего угодно – Ваши желания всегда исполняются. Сами не замечали?» – «Замечала. Но дело в том, что я ничего не хочу».
Татьяна усмехнулась: «Я сейчас сделаю общий расклад. Посмотрим, что там у Вас».
Наталья поверила ей сразу же – гадалка говорила такие вещи о её прошлом и настоящем, которых не знал никто. И это были не общие фразы, а описание конкретных событий.
Затем гадалка приступила к предсказанию будущего и с каждой минутой удивлялась всё больше: «В первый раз такое вижу! Карты идут очень плохие, хуже быть не может. И, если бы вместо Вас здесь был кто-то другой, это означало бы катастрофы, беды и несчастья. Но вам среди всего выпадает карта, которая убирает все неприятности.
Вы собираетесь поехать за границу?“ – „Да“ – „В Европу?“ – „Да“ – „Финляндия, Швеция?“ – „Да“ – „Вы не поедете, да Вам там и делать нечего. Я вижу Вас у моря, в тёплой стране, далеко.
Что у вас с работой?» – «Работаю» – «Кем?» – «Художником» – «Где?» – «В магазине» – «Вы не будете там работать» – «Ну, не буду и не буду» – «Вы не расстроились?» – «Нет» – «Кризис Вас не коснётся, так что не переживайте» – «Я не переживаю» – «А Вы знаете, что Вам вообще работать нельзя? У вас другое предназначение. Работая на кого-то, Вы зря тратите время» – «Так жить на что-то надо. Меня кормить некому» – «И, всё-таки…»
Наталья деликатно промолчала. В мире полно психов. (И, тем не менее, запланированная на февраль трёхдневная поездка в Швецию сорвалась в самый последний момент).
Татьяна прервала молчание посетительницы: «Сейчас погадаем на любовь» – «Не надо» – «Надо» – «Нет!» – «Почему?» – «Потому что любви нет» – «Есть. Сейчас увидите».
И вот тут она описала того, кого Наталья давно знала, но о ком никогда не думала, как о предмете своей страсти. Гадалка указала даже возраст и знак Зодиака.
Наталья никак не реагировала, она словно впала в транс. А гадалка мягко улыбнулась и сказала: «Вы же знаете, о ком я говорю. Это – Ваше счастье, подарок Вам. Идите и возьмите его!»
Через две недели какой-то механизм во Вселенной пришёл в движение – как иначе объяснить, что два абсолютно разных человека, при этом – не один год знакомых, не просто посмотрели, но и увидели друг друга по-новому?
Не спрашивайте, почему кто-то сходится на одну ночь, а кто-то – на всю жизнь. На всю жизнь они друг другу были не нужны, а одной ночи им, явно, было мало.
Они договорились, что не создадут друг другу проблем и расстанутся до лета. Летом к нему должна была приехать его любимая. Лето казалось таким далёким в том жарком январе…
Они много времени тратили на разговоры. Это казалось самым важным: рассказать, как они оба давно хотели того, что произошло. Они старались извлечь из этого странного романа максимальное удовольствие. В этом удовольствии растаяла зима и уже почти закончилась весна.
Весной Наталья осталась без работы.
Она могла бы и не увольняться, но не могла не уволиться.
В связи с кризисом, из продавца-оформителя подарков её перевели в пекари. Зарплата с Нового года заметно упала, цены выросли.
Руководство магазина уговаривало остаться, но она твердо решила найти работу с окладом тысяч в 20. Гадалка говорила, что ей надо поехать к тёплому морю, за границу. На такую поездку нужны были деньги. Можно отрицать гадалок и их предсказания, но Наталья помнила, что Татьяна сказала ей о прошлом – раз; о не получившейся поездке в Швецию – два; о любви – три; и о потере работы – четыре. Наталья не могла не уволиться хотя бы и потому, что работать пекарем ей было не по силам. Она могла работать много, долго, но – не физически тяжело.
Через неделю стало ясно, что двадцатку можно заработать кассиром, проводницей на поездах дальнего следования или горничной на теплоходах.
Но она не торопилась устраиваться на новую работу. Ей казалось, что впереди её ждёт что-то особенное. Она листала газеты, просматривала вакансии в Интернете, валялась на диване или шла гулять. И ждала.
От безделья записалась в массовку и отсветилась в готовящемся к выпуску сериале в роли трупа. Там актрису убивали по ходу фильма, но актриса оказалась суеверной и сниматься отказалась. А Наталья согласилась. Её нарядили в длинную синюю юбку, белую блузку, превратили затылок в кровавое месиво, уложили на лестницу в шикарном загородном коттедже и пять часов снимали дубль за дублем. Лежать было неудобно и больно. Скурившегося актера с жуткой одышкой, который, кажется, сто раз приседал возле неё, изображая дикий ужас, хотелось схватить за ногу и завизжать, для смеха. Наталья сдерживала идиотские порывы – дядьку было жалко, он умаялся мотаться вверх-вниз по широким ступенькам.
Перед дверью лежал второй труп. Ему повезло больше. Дело в том, что это был последний день съемок. Вернее, ночь. Пока шесть автобусов и фургонов колесили по городу и окрестностям, коллектив дружно отмечал это событие коньяком. Наталья не пила. А второй труп не отказывался. В результате он напился и уснул в заданной позе, растянувшись на животе и раскинув руки. Когда он начинал храпеть, его незло пинали, чтоб затих.
Проспавшийся к утру «покойник» радостно сфотографировался на память с «убиенной». Наталья сбросила фотки в контакт, позабавив друзей.
Еще из любопытства – для общего развития, пару раз съездила по объявлениям: «В элитный массажный салон требуются администраторы. Возраст от 40 лет, высшее образование, прописка в СПб».
В первом офисе, просторном, с видом на Невский, ей отказали сразу же. Холеная женщина, доброжелательно улыбаясь, сказала: «Я не представляю Вас, работающей администратором в массажном салоне». Наталья не стала спорить. Но именно такой отказ заставил её поехать по второму подобному объявлению. Там сказали то же самое, но, все-таки, направили на стажировку.
Элитный салон походил на благоустроенное общежитие. В большой квартире у залива постоянно проживали несколько иногородних девушек.
К вечеру в салоне собралось три претендентки на должность администратора и с десяток «массажисток». На общем фоне выгодно выделялась тоненькая негритяночка, маленькая и изящная, как дорогая куколка.
Девушки курили, чаевничали, делились впечатлениями. В 11 вечера приехало руководство. После собеседования Наталью вызвали в коридор и сказали: «Вы нам не подходите». Она разочарованно вздохнула: «Почему?» – «Без комментариев. Не подходите – и всё».
Не прошла фейс-контроль.
На другой день она купила «Вакансию» и наткнулась на объявление: «Трудоустройство в Италии».
Она поехала в агентство, посидела на семинаре и подписала договор, ни секунды не колеблясь. В этот день собирали группу на сентябрь. Пока суд да дело, выяснилось, что есть место в автобусе, отправляющемся через 2 недели.
Она всегда мечтала пожить в другой стране. В Америке. Или в Греции.
Она была за границей и в этом году – в старой доброй Финляндии. Только ленивый не катается из Северной столицы в страну Суоми на шопинг или просто под настроение. Наталья каталась под настроение, бродила по берегу Саймы в Лаппеенранте, вздыхала у водопада Иматры, остро жалея все разбитые сердца в мире, отдыхала мозгами в Хамене. Хамена, с невысокими аккуратными домиками, неширокими улочками, засаженными высокими тополями, напоминала ей Гатчину, город детства. Сейчас в Гатчине мало чего осталось от детских впечатлений, разве что – в снах, а в действительности – разорённый Дворцовый парк, снесённые старые дома, вырубленные сирени… Кому это всё мешало?
Так что, загранпаспорт и виза у неё были в порядке, и она согласилась уехать через 14 дней.
Вечером написала об этом милому другу. Он ответил, что он в шоке. Он написал, что хочет, чтобы у неё ничего не получилось. Она написала, что это – нечестно. Она все равно хотела уехать, они все равно собирались расстаться – все идет по плану, она лишь чуть ускорила события. Он написал, что она, наверное, права, но он не хочет, чтобы она уезжала. Она написала, что хочет уехать, а он просто обязан пожелать ей удачи. Он написал, что желает удачи, но надеется, что она останется. Она написала, что не останется, но вернётся. Он написал, что Италия – другая планета. Она написала… Он написал… Агония.
В агентстве Наталье дали ксерокопию брошюры «Итальянская кухня» и распечатку из 200, самых необходимых на первое время, слов и выражений, которые следовало срочно выучить.
По брошюре велели активно практиковаться, чтобы набить руку и проникнуться спецификой забугорной пищи.
Пачку грязно-серых страниц Наталья запихнула в чемодан, не прочитав ни строчки.
Учить тоже ничего не стала. Две недели прощалась с Питером, болталась по гостям, прокатилась в Финляндию и выпила столько водки, абсента, вина и пива, что испугалась, что в Италию приедет законченной алкоголичкой.
Друзья и подруги прощались с ней так, словно она умерла или была при смерти. Родным и близким о своём отъезде она ни словом не обмолвилась.
В назначенный день Наталья заявилась в агентство, едва не опоздав. Кроме неё, в офисе сидели семь женщин, при огромных чемоданах и объемных сумках. Они что-то выясняли, озабоченно сравнивали словари и разговорники. Наталья блаженно улыбалась, даже не пытаясь отойти от сладких воспоминаний. Они с любимым сказали друг другу «До встречи!» всего лишь несколько часов назад. «До встречи!», а не «Прощай!» – как планировали когда-то зимой. И это «До встречи!» выбило из её непутевой головы оставшиеся мозги.
Из грез в действительность вернул директор, заговорчески-строго объявивший, что женщины должны понимать, что жить и работать в Италии они будут нелегально. Наталье стало смешно. Нелегалка.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Итальянский транзит
Отъезд назначили на десять вечера.
Наталья засела в Макдональдсе на площади Александра Невского и, перед тем, как купить поесть, подсчитала наличные: тысяча рублей и сорок евро. В агентстве говорили, что с собой надо иметь 50—60 евро, на первое время. Ну, значит, придётся поприжаться.
Для начала оказалось, что до Минска нелегалок повезут в микроавтобусе. Наталья, очень плохо переносящая поездки, проглотила таблетку от укачивания и устроилась на задних сиденьях.
Попутчицы завалили салон огромными сумками и вместительными чемоданами. Наталья поставила возле ног маленький чемоданчик и кинула под голову рюкзак. В агентстве говорили, что с собой ничего брать не надо – разве что пару смен белья да купальник. Ну, и какие-то продукты в дорогу. Чемоданчик был набит биг-ланчами и сладостями. Туда же поместился пакет с кое-какой одежонкой. В рюкзаке лежали лекарства «на всякий случай», косметичка, туалетные принадлежности и фотоаппарат.
Её спутницы были знакомы между собой – они посещали семинары и курсы, двое изучали язык по 8 месяцев.
Женщины разбились на пары. К Наталье прицепилась заполошная хохлушка Леся, постоянно задающая одни и те же вопросы: «Как я выгляжу? Как, по-твоему, сколько мне лет? Скажи правду, ненавижу, когда мне врут: я толстая?»! Наталье очень хотелось стукнуть Лесю, вместо этого она заткнула уши берушами и отвернулась к окну.
Перенервничавшие путешественницы пытались устроиться на ночь, изголяясь, кто как мог. Над сиденьями торчали ноги, в проходе торчали ноги. С заднего сиденья салон напоминал фрагменты иллюстраций к Кама-Сутре.
Хуже всего пришлось двухметровой дылде Инке: головой она подпирала потолок мерседесика и, в конце концов, скорчилась в позе мальчика, вынимающего занозу. Инке не помешало бы лечь на пол, но она до этого не додумалась.
Наталья кое-как поладила с надоедливой Лесей. Женщины положили посередине сидений рюкзаки, улеглись голова к голове, ноги задрали на окна. Когда проснулись, Леся отодвинулась, а Наталья вытянулась на спине, находя некое удовольствие от не лучших дорог как России, так и Белоруссии. Машина тряслась и подпрыгивала, отдавая в затёкшую спину приятной вибрацией.
За всю ночь водитель остановился один раз, на заправке под Псковом. Наталья могла бы выйти и легко добраться до дачи, где обосновались её родители. Они бы обрадовались. Она представила лето в огороде… и поехала дальше.
Следующая остановка была в Витебске, где подобрали еще двоих пассажиров.
Наталья решила размяться. На площади перед железнодорожным вокзалом цвели каштаны и сирень. А в Питере только распустилась черемуха.
