скачать книгу бесплатно
Едва расправляемся с едой, перетаскиваю Настю к себе на колени и вжимаюсь носом в шею, шумно гоняя воздух. Вроде и рядом постоянно, но мне этого мало. Прохожусь губами вверх и оставляю мокрый след за ушком. Она покрывается мурашками и начинает дрожать, когда дую на это место.
– Может, харе обжиматься уже? – врывается в расплывающиеся от близости моей девочки мозги Тохин голос.
Девушка дёргается в попытке сползти с меня, но не позволяю ей этого. Фиксирую крепче и усаживаю так, чтобы моя эрекция вжималась ей между ягодиц.
– Артём, пожалуйста… – сипло выдыхает и делает ещё одну попытку вернуться на своё место.
Её лицо заливается краской, а за рёбрами лупит так, что по моей грудной клетке вибрирует.
– Не пущу! – рычу и прикусываю мочку.
– Бля, Север, серьёзно! Вы тут не одни вообще-то!
– Ты, если чё, сам припёрся. Вот и наслаждайся.
Ржу, но всё же позволяю любимой занять соседний стул. Она опускает голову и прячется за волосами. Так знакомо, что в груди щемить начинает.
Миронова кладёт руку мне на колено и медленно ползёт вверх, пока не касается подушечками пальцев перекачанного кровью члена. Рычу и сам сжимаю её пальцы на стволе.
– Эй, блядь! Ребят, я, если что, порнуху смотреть предпочитаю в одиночестве. Так-то не любитель на людях дрочить.
– Тоха, блядь! – рублю предупреждающе.
Нашёл, о чём при моей девушке говорить.
Смотрю на Настю. Она всё так же сидит с опущенной головой, а плечи как-то странно вздрагивают. Плачет, что ли? Дёргаю на себя и заглядываю в лицо.
– Что случилось, малыш?
И тут она начинает хохотать. Смеётся так, что за живот хватается и едва со стула не сваливается.
Какого хрена? Что её так рассмешило? Вроде не пила.
– Ты чего смеёшься, Насть? – сиплю, когда немного успокаивается.
– Ничего… – новый приступ смеха. – Просто… Ахаха… Представила эту… Ахаха… Картину.
– Какую, на хрен, картину?
– То, что Антон… Ахаха… Ну ты извращенец, Арипов. – опять смех. – Если тебя заводит, как люди за руки держатся, то я тебе точно не завидую. Ахаха.
Как только доходит, как Миронова только что выкрутилась из этой пикантной ситуации, смотрю на друга и тоже разражаюсь ржачем. Его вытянутое от удивления лицо и выпученные глаза то ещё зрелище. Редко его можно так подъебать, но Насте удалось.
– В смысле, блядь, за руки держались?! – хрипит и подаётся вперёд, заглядывая через стол.
– В прямом, Тох! В прямом!
Продолжаю угорать и нахожу под столом Настину руку. Переплетаю пальцы и тяну вверх, показывая приятелю, чем мы там занимались.
– Ты же не думал, что… Ахаха… Блядь, я сейчас сдохну… Ахаха… Что наша идеальная девочка будет мне член под столом наяривать? Ты сколько лет её знаешь, а, Тох? – выдавливаю этот монолог и опять смеюсь.
Малышка тоже несмотря на то, что залилась краской, едва услышала, как я выдал истину. Крепче сжимаю её руку.
– Антон, ты правда подумал, что мы? Фу, Арипов! Как не стыдно?! Ахахаха! – продолжает троллить моя девочка. – Я была о тебе лучшего мнения!
– Да пошли вы оба! – бубнит и дует губы Антон.
А мы всё продолжаем хохотать и подкалывать его. Через какое-то время и от него начинаются сыпаться подъёбы в мою сторону. Отбиваем их вместе с любимой и снова смеёмся, когда друг бурчит:
– Блядь, Север, тебя я ещё вытянуть могу, но против двоих не попру.
Должен отдать ему должное, но Настю он не цепляет и ни одного херового слова в её сторону не отпускает даже на эмоциях.
Расслабленно выдыхаю, когда понимаю, что он её принял. Не то что его мнение может что-то изменить, но оно мне не по херу. Не хотелось бы, чтобы лучший друг и любимая девушка были в контрах.
– Тоха, может, в следующий раз с Заболоцкой к нам приедете? – бросаю вопрос, когда смех стихает и дыхание немного выравнивается.
– А почему ты у него об этом спрашиваешь? Вика вроде как моя подруга. – сразу вскидывается Миронова.
– Ну они же типа встречаются.
– Север!
– Что? В смысле встречаются?
Раздаётся сразу с двух сторон. Сначала смотрю на свою девочку.
– А ты не знала?
– Нет, не знала! Эта засранка ни словом не обмолвилась! – рычит и выскакивает из-за стола.
– Ты куда? – хватаю за запястье.
– Сейчас вернусь.
– Куда ты, Насть?
Блядь, да что за херня со мной творится? Ни на минуту её отпустить не могу. Пора бы уже вырубать режим маньяка и привыкать, что она никуда не уйдёт от меня.
– В туалет, Тём. Можно? А потом позвоню "подруге" и выну из неё душу!
Разжимаю пальцы и слежу за девушкой, пока не слышу, как хлопает дверь туалета.
– Ты, Тёмыч, совсем на ней повернулся.
– Есть такое, сам в ахуе. Только молчи. – поднимаю руку, когда друг открывает рот. – Сам знаю, что как помешанный себя веду. Понимаю, что борщу, но после того, как потерял Настю, не могу отпустить больше. – обрубаю и перевожу взгляд на приятеля.
Он только качает головой и тащит лыбу.
– М-да, Север, кажись ты совсем потерян для мира. – переводит дыхание. – Нахуя ты ей о нас с Заболоцкой сказал? Вика специально молчала, чтобы твоей девушке херовее не сделать, когда она тебя кинула. Сам её логики не понимаю, но, сука, по всем углам прятались, чтобы Миронова не узнала.
– Значит, все твои слова о том, что Насте похую было – пиздёж? – рычу, сжимая кулаки.
– А что бы это изменило? Она свой выбор сделала и менять его не собиралась. Мы с Викой вас почти не обсуждали, но если бы она хоть словом обмолвилась, что Миронова от уёбка этого ушла, то я бы тебе сказал, брат. Видел же, как хуёво тебе было без неё. Уже тогда знал, что простишь её, если сама придёт. И простил ведь.
Игнорирую все его слова, иначе урою на хрен.
Если бы я знал, что моей идеальной девочке тоже плохо было, то взял бы себя в руки и второй раз прыгнул в пропасть, даже если после этого шансов на воскрешение не осталось бы.
– Что ты Насте наговорил в академке? – шиплю, опустив голову вниз, чтобы Арипов не увидел бешенства в моих глазах.
То, как он напрягся, когда она сказала, что помнит его слова… Нездоровая херня какая-то.
– Бля, Север, ну ты вспомнил! Не помню уже. Я на эмоциях был.
– Тоха, бля! Не выводи меня сейчас! Что ты ей наговорил?
– Да как есть сказал, что сердце тебе разъебала! – обивает и отводит взгляд.
Иногда этот говнюк бывает до хера упёртым.
– Уже за это тебя прикончить стоило бы! Что по поводу предательства?
– Да не помню я! Наверное, ляпнул, что предала тебя! Говорю же, контроль слетел.
– Арипов, сука, я видел, как ты напрягся, едва Насте стоило об этом заговорить! – рычу, стискивая зубы. – Или мне у неё об этом спросить?
– А разгребаться потом не заебёшься?! Я дочерта ей наговорил и да, блядь, лишнего!
Срывается со стула и опирается ладонями на стол. Делаю то же самое. Сверлим друг друга глазами.
– Чего? Именно? Лишнего? – рублю каждое слово.
– Он сказал, что я предала тебя так же, как и все остальные. Я ещё тогда не поняла, что это значит.
Миронова опять появляется бесшумно и будто, блядь, из-под земли вырастает. Стоит между нами и сканирует глазами то меня, то Антона. Срываюсь с места и впечатываю кулак в лицо друга. Но он успевает увернуться, поэтому задеваю только по касательной.
"Как и все остальные…"
Сука! Я это дерьмо даже из могилы не вытаскиваю, а он языком чешет кому не надо.
Заношу руку для второго удара.
– Хватит, Артём! Перестань! Успокойся, блядь! – рычит Настя стальным голосом и перехватывает мою руку, когда она уже почти соприкасается с Тохиным носом. – Тормози уже! Не хочешь говорить об этом, не надо! Я не стану лезть! Даже если раньше тебя уже предавала любимая девушка, меня это не касается! А если будешь бить всех, кто хоть словом о твоём прошлом обмолвится, то ничем хорошим это не закончится! Успокойся, Тём, пожалуйста. – добавляет уже мягче.
Несмотря на то, что ситуация сейчас ни хрена не смешная, всё равно тяну лыбу. Эта девушка никогда не перестанет меня удивлять. Любая другая уже наизнанку вывернула, лишь бы в душу влезть, но не моя идеальная девочка. Особенно после того, как я её пытал вопросами и вынуждал рассказывать то, что она не хотела, Настя всё равно не спрашивает.
– Тоха, я тебя потом пришибу! – отрезаю, поворачиваясь к малышке.
Сбрасываю её руку с локтя и обнимаю до боли. Обоим сейчас больно, знаю. Кладу ладони ей на щёки и смотрю в зелёные, сейчас горящие злостью глаза.
– Я никогда никого не любил до тебя, малыш. Только ты. Веришь мне?
– Тогда кто тебя предал, Артём? – шепчет, опуская ресницы.
Сжимаю челюсти до скрежета, и веки сами падают вниз. Дыхалку выровнять даже не пытаюсь.
– Я научу тебя жизни, зазнавшийся ублюдок – холодный, вызывающий озноб голос.
Удар.
Из губы вытекает горячая струйка.
Удар.
Глаза заливает красной пеленой
Удар. Удар.
Хруст костей.
Похуй. Держусь.
Удар. Удар.
Боль.
Справлюсь. Переживу.
Удар.
Ротовая полость заполняется родниковой водой, а потом я харкаюсь собственной кровью из пробитого сломанным ребром лёгкого.
Больно.
Должен пережить.
Очень больно.
Я не сдохну вот так.
Удар.
Заваливаюсь на бок и захлёбываюсь рвотой и кровью.
Удар.
Слишком больно.
