скачать книгу бесплатно
Минда 12:34
«Ты думаешь, о чем пишешь? Как ты себе это представляешь? Ни то, ни другое не получится. Тебе придется выбирать».
– Рейден, тут так классно! Даже душ, встроенный в стену! С радио! – Логан выбежал из ванной.
– Обычная душевая кабина, а сколько радости, – равнодушно ответил Красс, даже не посмотрев в сторону друга, которого, откровенно говоря, другом и не считал.
После предсмертного сообщения Найси спасительное равнодушие давалось ему с трудом. Сама мысль о выборе между сестрой девушки, погибшей из-за него, и парнем, который спас ему жизнь, сводила с ума.
– Что-то ты в последнее время мрачноватый. – Логан опустился рядом с ним. – Какой-то ты… не такой. Или на тебя просто Ангела хорошо влиял, а сейчас, когда его нет…
– Я пойду. – Красс вскочил с кровати и накинул на себя еще не успевшее помяться пальто. – Сиди дома и не высовывайся. Дверь никому не открывать. И не звонить.
– Э-э-э… – Логан замер от прозвучавшего по-детски «приказа». Чувствовал себя совсем как при домашнем аресте, коих в его жизни было немало. – А еда здесь есть? В принципе, я привез пару бутербродов, но…
– Я принесу что-нибудь. – Рейдену неожиданно стало неудобно перед Логаном. Он оставлял его, взрослого парня, в пустом доме с парой бутербродов после дороги. Но неловкость прошла сразу же, как только он вспомнил цель своей вылазки. – Прихвачу с собой пиццу и попить.
Trissia, к счастью для не особо хорошо ориентирующегося на новом месте Рейдена, находилась на этой же улице.
По дороге он встретил не так много людей, как ожидал. Правда, он знал об этом месте лишь то, что это национальный парк, в котором живут люди.
Здесь, за цветущими холмами, виднелась верхушка горы Сноудон, в честь которой и назвали парк. Удивительная красота! Облака сгустились над горой, образовав шапку, а туман и мрачное небо придавали ей грозный вид.
* * *
Мисс Стейша поняла, что ей никогда не быть мамой. Дело не только в том, что с мужчинами у нее не ладилось, но и в том, что дети, забота и Стейша – вещи несовместимые. Девушка была пассивной истеричкой. Пассивной потому, что не могла отстаивать свое мнение, а в истеричку превращалась от осознания своей бесполезности.
– Я сказал, что не буду это есть! – Трой отодвинул тарелку в сторону, и она едва не опрокинулась на Стейшу.
– Не будь эгоистом, – ругал его Крэм, на секунду отвлекшийся от книги. – В конце концов, мисс Стейша старалась.
– Я не просил. Мне вообще все равно. Я просил взять мне в кафе коктейль!
– Этот коктейль на пятьдесят процентов состоит из вина, – начала Стейша. – Ты не можешь это пить, потому что…
– Я еще несовершеннолетний? – Трой сузил глаза. – Ради бога, в моем возрасте уже тра…
– Трой! – хором остановили его Стейша, Крэм и Лайк.
– А что, неправда?
Трой, как отметила Стейша, не страдал от моральных ограничений. Все его мысли были на языке.
Девушка тяжело вздохнула. Она понимала, что со всех сторон окружена проблемами: там не удается наладить контакт с Троем, тут не могут найти Лес Мерцаний, а сроки поджимают.
Подобные разборки происходили за каждым завтраком, обедом и ужином. В этом уютном домике, который успел впитать в себя запах ссоры, подобное было особенно невыносимо. Царил день, но из-за угнетающей обстановки складывалось впечатление, словно уже наступил вечер.
Стейша не чувствовала себя лидером в компании. Каждый раз она убеждалась, что возраст – не главное. Был бы характер. Ей тридцать пять, но она не может усмирить семнадцатилетнего парня. Девушка старалась обращаться с ним как можно лучше, но он, словно боясь принять заботу, отталкивал ее еще сильнее. Порой Стейше казалось, что Трой не привык к доброжелательности и потому везде искал подвох.
Но с Лайком у Троя проблем было гораздо больше. Он постоянно «кусал» Аарона, задирая его как физически, так и морально. Тот только сказал слово, а Трой – уже десять, лишь бы заткнуть его. Источник ненависти так и оставался ненайденным.
Крэму оставалось просто наблюдать. Брат давно его не слушает. Пожалуй, с тех пор, как он помог Ангеле и Рике сбежать. Иногда Крэм не чувствовал братской связи с Троем. Она либо была незаметной, либо исчезала вовсе. Крэм заметил это давно, еще в детстве.
И зачем только Марвел создала такую «команду»?
Ребята обследовали уже всю округу, искали в основном по ночам с фонариками. Из-за этого спать удавалось лишь урывками. Нервы у каждого сдавали из-за семи дней недосыпаний.
– Пора бы уже разбудить Ангелу, – нарушила тишину Стейша.
Лайк кивнул и направился к его комнате. Спустя некоторое время все сидевшие на кухне услышали:
– Его здесь нет!
Оказавшись в комнате, Стейша заметила настежь распахнутое окно и записку под подушкой: «Я ушел. Скоро вернусь».
3
Сноудония спала.
Спали леса, озера, горы и холмы. Казалось, даже люди, изредка встречавшиеся по пути, спали на ходу. На фотографиях Сноудония казалась Ангеле сказочной страной – родиной гномов и магических существ. Так оно и было, но только в солнечную погоду.
Моросило. Влага проникала сквозь темную джинсовую куртку и белую футболку подростка. Белые кеды начали покрываться брызгами грязи. Ангела не обращал на это внимания. Его сознание разделилось на две части: одна искала пути выживания, другая же смирилась со смертью. Его первая личность разрабатывала абсурдные планы по нахождению Леса Мерцаний, вторая же прощалась со всеми близкими.
Впереди показалась постройка. Ангела заметил нескольких мужчин, бурно обсуждавших что-то под навесом ветхого домика. Одна из мужских фигур показалась ему до боли знакомой, но Ангела отбросил эту мысль, сочтя ее бредовой. «Нет, что ему здесь делать?»
Ангела продолжал стоять под дождем и смотреть на маленькую компанию, слушать их неразборчивый говор и смех, ощущать странное чувство при мысли: «А что если это действительно он?».
Он ждал, когда некто обернется. И это произошло. Самый худой и высокий мужчина развернулся к нему лицом, словно ощутив на себе его пытливый взгляд.
– Ангела?
В следующий миг мужчина подбежал к парню и посмотрел на него сверху вниз.
– Ну здравствуй, сынок. – На его лице появилась растерянная улыбка.
Никто из них не ожидал подобной встречи.
– Сколько уже лет прошло? – спросил Ангела, не обращая внимания на то, как капли дождя тарабанят по его лицу, а из-за водяной пелены перед глазами расплывается образ отца.
– Прости. – Мужчина оглянулся на своих товарищей. – Давай зайдем под навес.
Предложение было нехотя принято Ангелой.
А папа не изменился. Рыжие, немного кудрявые волосы слиплись от влаги и потемнели на лбу. Веснушки, ямочка при улыбке, серые глаза, верхняя губа больше нижней. Тело облегала белая рубашка, строгая жилетка и брюки. Лакированные ботинки как никогда шли этому образу.
– Разве ты не должен быть в Нидерландах? – спросил Ангела.
– Я закончил тот проект и получил новый в Сноудонии. Понимаешь ли, архитектура – штука сложная. Порой рабочие не понимают твоих планов и…
– «Портят все, и приходится устраивать с ними разборки». – Ангела назубок выучил эту фразу. – Каждый раз, когда приезжал, ты говорил мне только это.
На секунду отец потупился, не зная, что ответить. Да, он был виноват в нечастых приездах, звонках и сообщениях. Порой Ангела задумывался, не завел ли его отец семью на стороне, но стоило тому приехать, как подозрения превращались в прах. Он не был зол на него, но чувствовал себя рядом с ним неуютно.
Родитель – это статус, который в первую очередь нужно заслужить не в глазах общества, а в глазах детей. Но мистер Эрар только на пути к этому.
– Джинджер! – позвал его один из мужчин. – Намечается сильный дождь. Предлагаю закончить обсуждение завтра.
– Я не против. – Он обернулся к сыну. – Давай зайдем куда-нибудь? Тут неподалеку есть кафе, я частенько там бываю.
Ангела ничего не ответил. Он уже продрог от холода и влаги, и его легкая дрожь стала заменой кивку «согласен».
Добежав до машины, Джинджер включил обогреватель, и они тронулись. Младший Эрар не мог вспомнить, когда отец в последний раз говорил с ним по душам, интересовался его короткой жизнью и шутил. В памяти не всплыл ни один эпизод. Все редкие приятные моменты мхом поросли.
В кафе Ангела, как и Джинджер, заказал чашку горячего шоколада. Маленькая семья уселась на диванчиках подальше от окна, в дальнем теплом уголке помещения, под копией картины венецианской эпохи.
– Я… – начал Джинджер, – слышал о Мелле…
– Ты даже не приехал на ее похороны. – Пусть Ангела всем видом демонстрировал злость, внутри себя он не мог ее пробудить.
Отец выглядел искренним и понимающим, и он лучше родных знал о своих недостатках, но исправить их не мог либо же не стремился к этому.
– Прости, у меня не было возможности, правда.
– Ваш заказ. – Официантка поставила на стол две порции горячего шоколада и круассаны со сливочной начинкой.
Ангела обхватил чашку холодными пальцами, ощущая, как пар согревает его лицо.
– А ты… что здесь делаешь? – продолжил разговор мистер Джинджер. – Приехал на каникулы?
– Можно и так сказать.
Ангела не поднял взгляд, продолжая зачарованно смотреть на вспененный шоколад и рисунок с улыбающейся мордашкой, нарисованный сливками. Но это не подбодрило его. В последние дни его ничто не радовало. От прежнего Ангелы не осталось и следа, а может, он уснул надолго. Депрессия побеждала фальшивый энтузиазм. Парень чувствовал на себе пристальный взгляд смерти, ее дыхание и шепот над ухом: «Скоро ты умрешь».
От безысходности Ангела старался найти плюсы даже в этом. Но их не было. Какие плюсы в смерти? Те, что имелись, звучали абсурдно и незначительно. Плюсов в жизни гораздо больше, и значение ее велико. Два состояния – желание жить и апатия к жизни – боролись на чашах весов. Порой перевешивало второе.
– Ты что-то ищешь? – неожиданно спросил Джинджер, размешивая ложкой шоколад. Легкий звон ложки о фарфор вернул внимание Ангелы, и он ответил:
– С чего ты взял?
– У тебя такой потерянный вид, словно ты чего-то лишился, а теперь пытаешься найти это.
Черт побери, он был прав. Ангела отвык от проницательности папы.
А может, мистер Джинджер – естественно рожденный синтоним? Эта мысль навела Ангелу на череду следующих мыслей: мама, которую он никогда не видел; отец, хранящий молчание о ней; способности Ангелы, взявшиеся ниоткуда; Святая Мелани…
– Расскажи о маме, – не глядя на отца, попросил синтоним.
– Что? – Джинджер оторвал взгляд от перемешанного шоколада.
– Расскажи… мне… о маме.
Старший Эрар отложил ложку и уперся ладонью в лоб.
– Ты всегда говорил мне, что она оставила нас по каким-то важным причинам, а по каким именно – не сказал.
Джинджер бегло взглянул на Ангелу и принялся разбирать салфетки, тем самым стараясь унять страх и тревогу.
– В Сноудонии я не в первый раз. Когда-то мне поручили вести проект комплекса зданий – самый сложный проект из всех, что я планировал. Директор предприятия тогда приударял за твоей мамой, и это несмотря на жену, которой оставалось только смириться. Мне очень нравилась твоя мама. Она работала на этого человека, была его секретарем. Обычно все думают, что директор так или иначе должен иметь роман со своей помощницей, тем более красивой. Но это был не тот случай. Она была недоступной, отвергала всех мужчин, что ее окружали. Они предлагали ей деньги и любовь, но твоя мама их даже не замечала. Отмахивалась от них, как от назойливых мух. И тут я такой: «Здрасте!». Ты даже представить себе не можешь, сколько раз я пытался с ней поговорить. Целый год она просто игнорировала меня.
– А потом?
– Как-то раз я встретил ее на фестивале. Приезжали жители соседних городов, привозили, кто что имел. И так, бродя между палаток, я встретил ее. Впервые за год я видел такую светлую улыбку, такие глаза, искрившиеся от восторга. А знаешь, почему? Она увидела аммониты. Смотрела на них так завороженно, что даже не заметила, как я подошел. – На лице Джинджера появилась искренняя улыбка. – Она сразу помрачнела, когда увидела меня. Я пытался завязать с ней разговор, но тщетно. И тогда я купил один из аммонитов и подарил ей. У нее было такое удивленное лицо! Я сделал это не для того, чтобы привязать ее к себе, а чтобы доставить ей удовольствие. И в тот момент, когда она улыбнулась мне, принимая подарок, я понял, что влюбился.
Ангела слушал отца словно под гипнозом, внимал каждому слову, обращал внимание на любое изменение в мимике его лица и понимал, что тот говорит искренне. Для этого не требовался даже Аварос.
– Ты никогда мне об этом не рассказывал.
Джинджер пожал плечами.
– Твоя мама была очень красивой девушкой. Она тебя любила и хотела, чтобы ты был свободен и независим от мнения других. Ей хотелось, чтобы у тебя было свое видение жизни и никто не вершил твою судьбу – только ты сам. – Джинджер отпил остывшего шоколада и сжал губы, точно сдерживал слова. – Она ушла неожиданно. Я хотел бы, чтобы ты…
– Почему ты говоришь о ней в прошедшем времени? И что значит «ушла неожиданно»? – По телу Ангелы пробежал холодок.
Нет, ведь все эти годы отец говорил ему, что мать ведет свою жизнь и не хочет возвращаться в старую, фактически не желает видеть своего, возможно, единственного сына.
Ангела почувствовал, как кружится голова, подкашиваются ноги и сердце бьется чаще. В нем пробуждался Аварос. Он сокращал его жизнь, отсекая несчастные десятки дней, что ему оставались. Ангела не мог остановить поток мыслей, влившихся в его голову. Он не различал их, не мог озвучить ни одну.
«Больно… быть… с тем… кто…» – пронеслось в его голове.
– …еще пончик, слойку и… круассан. Думаю, хватит.
Этот голос оборвал связь Ангелы с Аваросом. Он был до боли ему знаком, но синтоним отказывался верить самому себе.
Подросток взглянул за плечо отца.
Возле небольших низких витрин с подсветкой стоял высокий парень с темными волосами, в черном пальто и серых текстурных джинсах. Девушка за витриной поставила заказ в бумажном пакете на стойку, но не успел парень протянуть руку за ним, как на все кафе раздалось Ангелино:
– Рейден?!
4
Рейден подпрыгнул и начал испуганно оглядываться, пока не заметил справа от себя Ангелу. Он шагнул назад, не веря в происходящее и не зная, как лучше поступить: выслушать претензии друга или схватить заказ и убежать, пока еще не поздно.
– Что ты здесь делаешь? – одновременно спросили друзья.
– Это мои слова! – крикнул Рейден.
– Ты же должен был остаться в Гасборне! – возмущался Ангела. – Тебе опасно здесь находиться!
