Мальн. Наследие древних

– У тебя был шанс вернуться домой, Райя, – раздался голос Гелиена.

Стейн оскалил зубы, и из горла вырвалось рычание.

– Только тронь ее!

Гелиен сделал шаг вперед и поднял руку.

– Довольно!

Король Мальнборна замер и обернулся. К нему шел Эрик, быстро сокращая расстояние между ними.

– Я сказал, довольно!

Гелиен рассмеялся мрачным смехом без тени веселья.

– Кажется, ты переоцениваешь свои силы.

Эрик остановился.

– На них я полагаюсь меньше всего. Кит, ты мой друг, мой брат…

– Или переоцениваешь свою значимость в моей жизни, – прервал его Гелиен. – Еще один шаг, и я…

Ни секунды не колеблясь, Эрик сделал шаг навстречу Гелиену, и на него тут же хлынули волны тьмы, окутывая целиком. Он рухнул на колени и уперся руками в землю. Серебристые молнии хлестали по его телу с такой мощью, что он изогнулся дугой и пронзительно закричал. Затем тьма начала медленно отступать.

Стейн слышал, как Финн что-то кричит, снова и снова повторяя имя друга. Увидел, как вокруг Матса обвились теневые путы, когда он бросился к бывшему ученику.

Эрик дрожал, его грудь тяжело вздымалась, но он все равно пытался встать.

Гелиен явно был удивлен.

– Тебе мало, да?

– Ты ведь все помнишь? Верно? – закричал Эрик. – Значит, не забыл, как впервые назвал меня братом? Ради чего впервые взял меч в руки?

Гелиен застыл. Мускул на его челюсти дрогнул, но он быстро совладал с собой.

– Ты помнишь, как мой отец каждый раз после работы напивался и избивал нас с матерью? – продолжал Эрик. – Как однажды он вышел из себя и вышвырнул меня за порог так, что сломал руку? Ты не выдержал, схватил отцовский меч и направил на моего отца. Сказал, что, если он еще хоть раз посмеет тронуть меня и мать, ты зарежешь его, и плевать, что с тобой станет!

– Замолчи!

– Отец тогда ушел. Я так разозлился на тебя! Кричал, что люблю его, что наша дружба не дает тебе право лезть не в свое дело. Ты помнишь, что ответил? Помнишь?!

– Я сказал, замолчи!

Эрик вскрикнул, когда новая волна тьмы обрушилась на него, мгновенно опрокинув на землю. Финн не оставлял бессмысленных попыток выбраться из оков, которые лишь сильнее стягивались вокруг его тела.

– Ты… – закричал Эрик, приподнимая голову. Его дыхание было хриплым и сбивчивым. – Ты ответил, что я не просто твой друг, я – твой брат, а братья всегда защищают друг друга. Плевать, будь то отец или сам король, ты расправишься со всеми, кто причинит боль твоим близким! – По его щекам потекли слезы. – В тот день ты вернул мне семью, отца… Духи, он так изменился!

Эрик вогнал меч в землю и, опираясь всем весом на рукоять, поднялся на дрожащие ноги. А затем тяжело, но сделал шаг вперед.

– Мы поклялись всегда защищать друг друга. Братья отныне и навек! Помнишь?

Гелиена затрясло.

Покачнувшись, Эрик сделал второй шаг.

– Ты моя семья, Кит…

С каждой секундой Гелиена трясло все сильнее и сильнее, пока от него не отделилась тень. Он рухнул на колени, и волосы закрыли его лицо. Он порывисто и шумно дышал, а тело продолжало сотрясаться неудержимой дрожью, от которой, казалось, должны были сместиться суставы.

Тень стала плотнее, приобретая очертания фигуры в мантии, которая колыхалась на ветру, словно черный туман.

Смергл.

Стейн с нарастающим ужасом наблюдал, как тот изучал свои бледные руки, поднеся их ближе к капюшону, а затем скинул его.

Стейн помнил это лицо удивительно красивого мужчины с горящими изумрудными глазами, под внушительной внешностью которого скрывалось безжалостное, склонное к насилию чудовище.

– Что за магия такая? – задумчиво сказал король смерглов холодным, как он сам, голосом, продолжая изучать свое тело. – Так не должно быть… – Он обошел Гелиена, который все еще судорожно дышал. – До нашего полного слияния оставалось совсем немного… Как ты это сделал?

Гелиен поднял голову и откинул волосы. Стейн тяжело вдохнул, когда карие, почти черные глаза уставились на короля смерглов.

– Я понял. Ты чувствуешь слабость… Чувствуешь, что силы покидают тебя. – Смергл рассмеялся, отчего по телу Стейна пробежал холод. – Так даже лучше. Ты сделал мне удивительный подарок.

Он осмотрелся. Изумрудный свет стал ярче, и проклятый король остановил внимание на советниках Мальнборна. Он улыбнулся красивыми, чувственными губами, но улыбка показалась Стейну жуткой.

– Меня зовут Катан Мальнсен. Я потомок Дарана, старшего сына Мануса Мальнсена. И у меня больше прав на трон Мальнборна, чем у него, – он указал на Гелиена, – потомка Олана, младшего сына Мануса.

Советники и воины не шевелились.

Стейн скрипнул зубами. Его разрывало от ярости и ужаса, но в то же время он переставал ощущать собственное тело. Он все больше заваливался на Райю, крепко сжимая ее руку.

У Гелиена был потерянный вид. Казалось, он утратил чувство всякой реальности и не понимал, что сейчас происходит.

– Ты безумец! – закричал Алвис. Он замер, перестав бороться с оковами. – Ты не мальн! Никто не поверит лживым речам смергла!

Катан наградил Алвиса той же жуткой улыбкой.

– Разве я сказал, что смерглы были мальнами? Мы были людьми, как и мальны, пока Манус не заключил сделку с духами. Цена вашего перерождения, вашей силы – это наша боль! Вы правили в Огламе, наслаждались своей жизнью, пока мы страдали. В древние времена духам приносили жертвы, но за то, что просил Манус, одного подношения было мало. И не просто мало… Манус пожертвовал целым отрядом людей и собственным сыном, родной кровью, чтобы духи могли веками питаться нашими жизненными силами, страданиями, болью. Они вкушали наш ужас, страх и отчаяние. Мы не родились чудовищами, нас в них превратили!

На равнине воцарилась гробовая тишина, пока все переваривали услышанное.

«Это какой-то бред!»

Каждому мальну была хорошо известна легенда, как Манус Мальнсен молился духам и как получил от них силы, чтобы одержать победу над гриндоками. Но никто не знал о цене, о том, чем на самом деле пришлось пожертвовать первому королю мальнов. Если смергл говорил правду и Манус действительно принес в жертву родного сына и часть своих людей, которые и стали первыми смерглами… Значит, мальны были повинны в проклятии, павшем на народ Сумеречных земель. Это разительно отличалось от того, на чем строилась мальнийская история, и Стейн отказывался в это верить.

– Если хотите доказательств, спросите у него. – Король смерглов указал на кого-то в толпе советников. – Он был там и все видел.

Взгляды всех собравшихся у стен Деароса разом обратились к Талену. Но он никак не отреагировал и продолжал хранить молчание, будто не собирался ни подтверждать, ни опровергать слова Катана Мальнсена.

– Так и быть, – спокойно произнес смергл. – Я дам вам время все обдумать и обсудить. Через десять дней жду всех на своей коронации в Мальнборне. Мальны, что не вернутся к установленному сроку, будут изгнаны. А те, кто вздумает поднять мятеж, – погребены под землей.

Стейн почувствовал легкий толчок, и еще один. Никто не посмел сдвинуться с места. Земля содрогалась, и по поверхности во все стороны бежали трещины. Внезапно запахло морским воздухом. Солью. С каждым новым толчком из недр стали появляться…

Стейн видел изображения в книгах, но то, что предстало перед ним сейчас… Эти существа будто состояли из склизкой пузырчатой массы, не имевшей формы и плотности. Но затем они начали извиваться и менять форму, приобретая слабые очертания мерзких тварей с гигантскими щупальцами. Бледно-серая оболочка пульсировала энергией, их окружал густой пар, и резкий запах соли все сильнее распространялся по воздуху.

Стейна передернуло, и он мысленно выругался. Теперь стало ясно, кто управлял уггорами. Вероятно, в те времена, когда смергл брал верх над Гелиеном и отдавал приказы, друг даже не подозревал об этом.

– Король Хадингарда, вы ждите сообщения с дальнейшими распоряжениями и датой присяги. – Смергл взмахнул рукой, и с Финна и остальных пленников исчезли теневые путы.

Стейн перевел взгляд на Гелиена, у него больно защемило в груди.

«Вставай… друг, вставай».

Но Гелиен, попытавшись подняться на ноги, лишь закашлялся кровью.

Катан зло усмехнулся.

– Не трать остатки сил, кузен. Ты еще не скоро восстановишься. – Он шагнул в сторону от Гелиена. Смергл будто снова начал превращаться в тень, но вдруг повернул голову. – И да, не переживай, я позабочусь о королеве Мальнборна.

И так темные глаза Гелиена стали еще темнее, а затем и белки налились тьмой. Он попытался вскочить на ноги, но снова упал.

Смергл растворился в воздухе, а следом и уггоры скрылись под землей.

У Стейна закружилась голова. Что-то странное происходило с его телом. Он потерял слишком много крови.

«Нет. Что-то не так…»

Поврежденные плечо и бедро горели от боли. Его словно опалило обжигающим пламенем: горло сдавливало, а кожу жгло все сильнее и сильнее. Стейн уставился на свои ладони, по которым расползались тонкие черные линии.

Теневые копья отравили его кровь.

– Райя… – прохрипел он, заваливаясь на бок.

Глава 26

Гелиен

Гелиен Мальнсен с трудом разлепил веки, вынырнув из крепкого сна.

Слабость.

Это было первое, что он почувствовал, приподнявшись на постели. Он уже и забыл, каково это – быть слабым.

Пустота.

Вернулась и она.

Гелиен огляделся и понял, что находится в одной из комнат дворца Хадингарда. На холодных серых стенах играл солнечный свет, пробивающийся сквозь неплотно закрытые бархатные шторы. Из приоткрытых окон доносился шум с внутреннего двора.

Сколько времени прошло с тех пор, как исчез смергл?

Стейн…

Он был сильно ранен.

Гелиен быстро вскочил с кровати, отчего по телу прокатилась волна дрожи. Колени подкосились, голова закружилась, а в глазах заплясали яркие вспышки света. Он покачнулся и уперся ладонью в резной столбик балдахина. В душе что-то надломилось.

Стейн…

«Я убил Роймунда… Убил. Отца. Лучшего. Друга».

Гелиена затошнило.

Куда он собрался? Стейна наверняка уже вылечили целители. Повидаться с другом? Зачем? Посмотреть в искаженное горем лицо?

Тяжело дыша, Гелиен пытался успокоить поток мыслей. Но чем дольше он размышлял, тем больше образов из прошлого складывалось воедино. Воспоминания разом нахлынули на него, раздувая страх и панику, сжигавшую изнутри. Как бы хотелось, чтобы ему вновь отшибло все мысли и чувства. Уснуть и больше никогда не просыпаться.

Гелиен едва чувствовал свое тело. Руки безвольно повисли, а ноги с трудом удерживали его в вертикальном положении.

Он напал на столицу Хадингарда. По его вине погибли люди.

Гелиен рухнул на пол. Действительность угрожала поглотить его целиком. Он вспомнил все, что говорил и делал, из-за чего сейчас чувствовал себя так, словно его рвали на куски. Но тогда ему было все равно. Духи!

Арэя… Боль в ее глазах, мольба, а затем лишь леденящий душу холод…

Гелиен попытался поставить внутренний заслон, чтобы не ощущать все это, но ничего не получилось.

Он знал, что Катан с ним сделал. Да, именно так звали короля смерглов.

«Вы должны запомнить, что я всегда, всегда буду на шаг впереди вас», – сказал тот однажды и не слукавил.

У Катана был запасной план даже на случай поражения.

С тех пор как король смерглов воссоздал древнее заклинание на крови Мальнсенов, часть проклятой сущности жила внутри Гелиена. С того самого дня в Сумеречных землях он больше не был один. Темное зерно, которое росло и отравляло сознание, лишало его чувств и сострадания, он ошибочно принимал за последствия обучения темной магией. Временами их разумы настолько переплетались, что Гелиен помнил и знал то, что принадлежало смерглу, но даже тогда ему было все равно. Еще немного, и Катан бы полностью возродился в теле Гелиена. Он не понимал, как ему удалось вытолкнуть смергла, но знал, какой ценой.

– Тебе не изменить своей судьбы, ты рожден нести зло. Это лишь вопрос времени. Ты не сможешь долго бороться, и мы станем едины. Ты ведь чувствуешь это, – нашептывал голос где-то глубоко внутри.

– Я не перестану бороться, и если придется, убью нас обоих, но не позволю навредить близким!

– У тебя нет выбора. Не держись ты так крепко за любовь к своей жене, я бы уже возродился в тебе. В конце концов, скоро и этой любви не хватит, чтобы тебя спасти.

– Убирайся!

– Ты не смог защитить близких тогда, не сможешь и сейчас.

От тихого ледяного смеха у Гелиена все в душе перевернулось.

– Сколько всего ты помнишь? Тебе понравилось мое представление с главнокомандующим Элиасом? Хочешь знать, как больно ему было?

Гелиен зарычал.

– Очень больно. Но не так, как было нам за прошедшие века.

– Зачем?– только и смог прошептать Гелиен.

– Я только посеял зерно. Потеря деда и внутренняя пустота позволили семени дать росток. Но чтобы я глубоко пустил корни, ты должен был прочувствовать все потери. Сломаться. И кто лучше бы подошел на эту роль, как не мальн, в котором ты видел образ покойного отца?

Гелиен закричал:

– Убирайся! Убирайся! Убирайся!

Наступила тишина.

Он продолжал сидеть на полу, обхватив руками голову и тяжело дыша. Он не пытался встать, не желал даже шевелиться.

– Ты очнулся, – раздался знакомый голос.

Гелиен отважился поднять голову.

Эрик замер возле двери. Он выглядел бодро и опрятно. На нем был графитово-серый камзол, отороченный золотом, а светлые волосы были аккуратно убраны назад.

Гелиен сразу вспомнил, что сотворил с другом, сколько боли ему причинил, вспомнил все те ужасные слова, которые срывались с его губ.

Что вообще можно сказать после этого?

Но Эрику не нужно было ничего объяснять.

– Потом будешь заниматься самоистязанием. – Он прошел к кровати и подал руку. – Нужна твоя помощь.

Гелиен выгнул бровь. Немного помедлив, он принял руку и поднялся. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, а затем крепко обнялись. У Гелиена защипало в глазах.

– Прости меня, – осмелился прошептать он. Во рту пересохло. Отяжелевший язык с трудом слушался.

Эрик отстранился и положил руку на плечо Гелиена.

– Я знаю, что это был не ты. Иначе сам бы тебя убил. Не представляю как, но убил бы. – Он не смог выдавить даже подобие улыбки. Впервые Гелиен не понял ни интонации, с которой друг говорил, ни выражения его лица, а ведь он знал Эрика как самого себя, если не лучше!

– Все, что я сделал, те ужасные вещи…

– Это был не ты! Не ты напал на Хадингард, и не ты повинен в смерти Роймунда, а смергл, – добавил Эрик и ободряюще потрепал Гелиена по плечу. – Запомни это.

Но друг не понимал. Может быть, смергл и отравил его сознание, лишил чувств и сострадания, но это был он, Гелиен, всегда был только он. И он помнил все.

– Где-то в глубине души зло всегда жило во мне. Королю смерглов требовалось с чего-то начать, и он нашел лазейку.

– Это не делает тебя злодеем, такие решения принимаются добровольно, – возразил Эрик.

Воцарилась тишина.

Тут кулак лучшего друга прилетел Гелиену прямо в лицо. Он этого не ожидал и едва успел увернуться, отчего удар прошел вскользь. Но Эрик определенно вложил изрядную долю сил. Гелиен не почувствовал боли, лишь опешил и немного подвигал челюстью.

– Это за то, что прятался от нас весь год, – бросил друг, баюкая ушибленную руку. – Духи, из чего вы, мальны, сделаны?

Гелиен невесело хмыкнул. Этот удар – меньшее, что он заслуживал.

– Стоит показать твою руку целителям.

– На это нет времени.

– Ты говорил, что нужна помощь?

– Да. – Эрик сразу изменился в лице и нахмурился. – Стейн… Теневые копья отравили его кровь. Он умирает, Кит.

Мир вновь начал рушиться, но Гелиен должен был собраться. Он не имел права поддаваться слабости и жалеть себя. Нет. Только не сейчас, не после всего того, что он совершил.

– Веди. – Он накинул рубашку и быстро последовал за Эриком. Гелиена пошатывало, но он упрямо терпел. Благо, покои оказались близко. Когда Эрик открыл дверь, Гелиену захотелось провалиться сквозь землю.

Финн, Алвис, Матс, Тален, ученики Хэварда – все уставились на него, оторвав взоры от постели, на которой лежал Стейн. Гелиен по-прежнему не знал, что сказать, как все объяснить, и намеренно избегал зрительного контакта. Ученики Хэварда выпрямились, а затем склонили головы. Друзья же стояли, не шевелясь.

Гелиен приблизился к постели, стараясь сосредоточить все внимание на Стейне. Не успел он даже мельком оценить состояние друга, как на него с неистовым криком кто-то накинулся.

– Убийца! – Райя рыдала и кулаками колотила его в грудь. – Убийца!

Алвис бросился к ним и, схватив ее за руки, попытался оттащить назад.

– Райя, успокойся! Это был не он, ты же видела, это был не он!

Она крутилась и вырывалась, воя, почти как дикий раненый зверь. Гелиену всегда казалось, что Райя не способна плакать. Ее янтарные глаза могли сверкать гневом и ненавистью, изливать обиду и горесть, но слезы…

– Спаси его, – выкрикнула Райя. – Вытяни эту дрянь! – Затем она вдруг замерла и стихла. – Ты ведь сможешь, правда?

– Я попробую, – заставил себя ответить Гелиен. Он едва не задохнулся, произнося эти два слова.

Он внимательно оглядел Стейна. Красивый золотистый оттенок кожи померк, и друг был непривычно бледен. Со лба стекали капли пота. Тонкие черные линии достигли подбородка, а из белой повязки на плече сочилась свежая кровь. Стейн бредил, что-то неразборчиво нашептывая.

Гелиена снова затошнило. В груди неприятно саднило, и он поморщился, вспомнив, по чьей вине друг находится в таком состоянии.

– Этот яд действует медленно, – заговорил один из учеников Хэварда, имени которого Гелиен не помнил. – Он не дает залечить раны. Господин Стейн лежит так почти два дня, но яд все же берет свое. Полагаем, ему осталось от силы пару часов.

В покоях становилось темно, а пол под ногами стремительно уплывал. Чтобы успокоиться, Гелиен начал глубоко дышать. Сделал вдох, выдох. Снова вдохнул и медленно выдохнул.

Он поднял ладони над Стейном, сосредоточившись на тьме, что разрасталась под его кожей. Он приказал ей вернуться. Но тут почувствовал странный толчок. Гелиен пробовал снова и снова, пока какой-то невидимый поводок не потянул его в обратную сторону. Он не оставлял попыток.

Внезапно его тряхнуло с такой силой, что он отлетел к стене, ударившись головой. Тело отозвалось острой болью.

– Кит! – К нему подбежал Эрик и помог подняться. – Что случилось?

– Мне не хватает сил, – едва шевеля губами, сказал он и поморщился от боли и напряжения.

– Что? Почему?

Гелиен поднял голову. Собравшиеся пристально всматривались в его лицо. Он почувствовал, как из носа побежала струйка крови.

– Смергл, – прохрипел он, вытирая кровь тыльной стороной ладони. – Я вытолкнул его из тела, но он по-прежнему связан со мной. Он питается жизненной силой, тянет энергию для своей магии из моего ядра. Каждый его шаг, каждое заклинание истощает меня.

Все отвернулись, однако Райя продолжала смотреть ему прямо в лицо.

– У тебя не хватает сил… И ты дашь другу умереть?!

Гелиена обдало волной страха.

– Господину поможет только противоядие, – вновь подал голос один из учеников. – Но нам не под силу такая магия. В любом случае процесс приготовления противоядия занял бы несколько недель.

У Гелиена бешено заколотилось сердце.

– Противоядие… Камзол, Эрик, принеси мой камзол! Скорее!

Без лишних вопросов Эрик вылетел за дверь.

Несколько минут они провели в томительном ожидании. Воцарившаяся тишина была невыносима. От каждого удара сердца содрогалось тело. Почувствовав, что вот-вот рухнет на пол, Гелиен опустился в ближайшее кресло. Непонятно, чьего взгляда он пытался избежать больше: Финна, Алвиса или Райи.

Эрик вернулся и на бегу швырнул ему камзол. Гелиен тут же достал из внутреннего кармана флакон с серебристой жидкостью – зелье Кьелла.

– Это зелье дал мне Кьелл, надеюсь, оно поможет. – Он протянул склянку старейшинам, и те быстро окружили Стейна. Беспокойство комом встало в горле, и Гелиен попытался встать, опершись руками о спинку кресла. Когда старейшины расступились, он увидел, что линии на шее Стейна начали медленно рассасываться.

Райя громко всхлипнула.

«Спасибо, Кьелл. Ты снова помог. Спасибо, что однажды заставил меня пообещать всегда носить зелье при себе».

– Мы займемся ранами, – сказал старейшина.

Гелиен устало опустился в кресло, не в силах еще раз посмотреть на Стейна. Он глубоко вдохнул, беря себя в руки, и громким, уверенным голосом сказал:

– Тален!

От голоса короля все вздрогнули. Кроме Талена, который даже сейчас хранил абсолютное спокойствие. Он стоял у окна, как всегда, сложив руки на груди.

– Я хочу знать, кто ты такой!

– Все тот же мальн, кого вы знаете, – невозмутимо отозвался Тален.

– В том-то и дело, что мы ничего о тебе не знаем! – Его крик отразился от стен и потолка. Гелиен приказал себе успокоиться. – Сколько тебе на самом деле лет?

– После пяти тысяч я перестал считать.

Гелиен обдумывал услышанное.

«Немыслимо».

– Смергл сказал правду? О себе, о Манусе?

– Боюсь, что да. – Выражение лица Талена оставалось безучастным, но серебристые ободки вокруг зрачков ярко вспыхнули. Удивительно, что за тысячи лет он не разучился хоть что-то чувствовать.

– Значит, ты был первым мальном, который узнал секрет бессмертия, а затем передал это знание Кьеллу? – предположил Алвис.

Тален едва заметно покачал головой.

– Нет. Я не искал секрет бессмертия. Я и есть бессмертие.

В небесно-голубых глазах Алвиса читался откровенный шок и доля непонимания. Да и у всех остальных – тоже.

Гелиен на миг прикрыл веки. Кто бы мог подумать…

– Расскажи все, – выдохнул он, тяжело привалившись к спинке кресла.

Тален слегка кивнул, словно говоря, что не намерен больше ничего скрывать.

Эрик, Финн, Райя и Матс заняли места за столом, а Алвис отошел к стене.

– Первые мальны были невообразимо сильны, – заговорил Тален. – Их физическая сила, способности, магия… Но каждое новое поколение рождалось все слабее и слабее, пока мальны не стали такими, как вы сейчас. Так что да, я – первосозданный мальн.

После его слов никто не смел шевельнуться. Даже старейшины замерли, перестав залечивать раны Стейна. Райя кусала губы, будто старалась подобрать нужные слова. Она даже открыла рот, но Алвис жестом велел ей молчать.

Тален продолжил рассказ:

– Я был силен, но наряду с большинством мальнов не получил в дар, казалось бы, никакой способности. Шли годы, столетия. Моя жена умерла. Помешанный на бессмертии Манус скончался в возрасте семисот пятидесяти лет. Самый первый верховный старейшина прожил почти тысячу лет, однако тоже скончался. Их потомки, разумеется, обратили внимание на необычное долголетие рядового мальнийского воина, и в возрасте тысячи пятисот лет меня заковали в кандалы и посадили в одной из комнат башни старейшин для изучения. Мальн, наделенный способностью к бессмертию… Если бы только это… Кандалы из тилибриума не могли меня удержать, а мальнийское оружие не оставляло даже царапины. Тогда схватили мою вторую жену и дочь. Единственным условием их спокойной жизни стало мое послушание. Ключом к бессмертию была моя кровь, но старейшины так и не смогли меня ранить, чтобы взять хоть каплю. Добившись позволения внука Мануса, ставшего тогда королем, они использовали темную магию. И старейшины получили мою кровь.

У Гелиена, казалось, заледенела кровь. Райя шумно вздохнула. Тален лишь крепче сцепил руки на груди.

– Для создания эликсира нужно обладать знаниями и огромной магической силой. Им недоставало ни того ни другого. Однажды я решился сбежать. Разыскал жену с дочерью, и мы добрались до стены, но выйти не смогли. Наши имена стерли. В назидание убили мою жену… – На миг серебристые ободки в глазах Талена вспыхнули древним гневом. – Дочь и четырехлетнего внука пощадили. Я вернулся в комнату, ставшую для меня темницей. Многие поколения старейшин не оставляли попыток экспериментировать с моей кровью, но одновременно испытывали на мне различные темные орудия и яды…

Не в силах сдержаться, Гелиен подался вперед.

– И последующие короли мальнов знали о тебе? Они позволяли это?

Остальные молчали, не решаясь шевельнуться.

– Да, – ответил Тален. – Разумеется, они знали и позволяли. Брат Кьелла, король Бранд, как только взошел на трон, взялся за дело с неимоверным рвением, – хотел сделать свою человеческую женщину бессмертной. Кьелл не знал обо мне. Однажды он увязался за братом и случайно все увидел. Он был в бешенстве. Потребовал прекратить эксперименты и отпустить меня. Но Бранд отказался. Кьелл тогда впервые ударил брата – это была их первая ссора. Мало кто слышал об этом, но поначалу братья были очень близки и похожи, словно близнецы. Бранд всегда выгораживал Кьелла, брал на себя вину за его проказы, зная, что отец старшего сына лишь отчитает, а младшего – жестоко накажет. Кьелл любил и боготворил старшего брата, но затем любое сравнение вызывало у него гнев и отвращение.