скачать книгу бесплатно
Что касается до моих вооружений, то они следствие моей системы, а не намерений враждебных. Когда Россия поселила во мне недоверчивость, я начал готовиться к войне, и не скрывал того ни от вас, ни от вашего Посла. Разве то, что я говорил Князю Куракину публично на аудиенции, в прошедшем Августе, сказано было без намерения? Я думал, что слова мои побудят вас сделать какой-нибудь решительный шаг: ничто мне не удалось, и я должен был продолжать вооружения, но иначе, нежели в прежние времена. В 1805 и 1806 годах старался я ускорить войну, чтобы разбить Австрийцев и Пруссаков, пока вы не пришли к ним на помощь; теперь я не тороплюсь по двум причинам: 1) что, не желая войны, думаю сохранить надежду на мир; 2) чем долее буду медлить, тем более возрастут мои силы. Вы хотели договариваться, имея армию, готовую к бою: и я должен был сблизить войска, чтобы противостоять вам. У вас 400 000 человек расположены от Риги до Каменца-Подольского: и мне надобно было подвинуть корпус на помощь войскам Варшавского Герцогства. Когда вы пойдете чрез Пруссию, то встретите корпус Даву на марше в Штеттин; прочие корпуса скоро за ним последуют, для того чтобы я мог теперь же поставить авангард на Висле, а главные силы на Одере. Если получу ответ скоро, и в таком смысле, как желаю, то, может быть, не велю переходить через Одер; иначе подвину войска до Вислы; во всяком случае имею я право идти до Данцига.
Положительно уверяю вас, что в настоящем году я не начну войны, разве вы вступите в Варшавское Герцогство или в Пруссию, которую почитаю моей союзницей. Если, со своей стороны, вы не хотите войны и желаете ее избежать, то еще можно согласиться на следующих условиях: 1) В точности исполнить Тильзитский договор и все меры, принятые до сих пор против Англичан, с тем, однако, изменением, чтобы взаимно условиться об исключительных дозволениях, на основании которых выгоды не были бы предоставлены одним Англичанам, но разделялись бы поровну между каждой из торгующих Держав. Это отнюдь не повредит континентальной системе. 2) Заключить торговый договор или конвенцию, которая, сохраняя сущность вашего тарифа, устранила бы все, что есть в нем оскорбительного для Франции. 3) Насчет Ольденбурга подписать соглашение, которое уничтожило бы вредное влияние вашего протеста и было такого содержания, что вы или ничего не требуете для Герцога, или хотите определительного вознаграждения, за исключением, однако, Данцига или какой-либо части Варшавского Герцогства».
С сими предложениями Наполеон поручил Чернышеву отправиться к Государю и, отпуская его, присовокупил: «Признаюсь, что за два года прежде не мог я думать о возможности разрыва России с Францией, по крайней мере при жизни Императора АЛЕКСАНДРА и моей. Ручательство в спокойствии Европы полагал я во взаимных чувствованиях наших, которые и поныне сохраняю к вашему Государю. Уверьте в том Его Величество и скажите, что если судьба определила двум сильнейшим Державам на земле воевать за пустяки, то я буду вести войну, как рыцарь, без всякой ненависти, без недоброжелательства, и, если обстоятельства позволят, предложу Императору завтракать вместе со мною на передовой цепи. Настоящий поступок мой облегчает мою совесть. Изъяснив вам истинные мои чувствования к Императору, посылаю вас, как моего полномочного, в надежде, что еще успеем согласиться и не будем проливать крови ста тысяч храбрых за то, что мы не можем условиться о цвете ленточки. За год и меньше было не трудно примириться; теперь удобнее, нежели через три месяца.
Если у вас не хотят разрыва с Францией, то надобно поторопиться прислать кого-нибудь для переговоров. Чем более будете вы медлить, тем более умножатся мои приготовления. Если же вы решились воевать, то вы действуете основательно, и все, что у вас сделано в этом отношении, в порядке вещей. Выбор минуты, когда начнется война, будет зависеть уже не от политики, но от военных соображений».
По приезде в Петербург Чернышев письменно представил Государю слова, сказанные ему Наполеоном. Его Величество сделал на донесении следующие собственноручные отметки, которые опровергают доводы, на коих Наполеон основывал свои притворные жалобы: 1) Наполеон говорил, что Государь обязался Тильзитским договором исполнять декреты Берлинский и Миланский. – «В Тильзитском трактате, – замечает Император, – о сих декретах упомянуто не было». 2) «Герцог Ольденбургский, – продолжал Наполеон, – нарушил обязанности свои, как член Рейнского Союза, не послав войск в последнюю войну с Австрией». – «Герцогу, – заметил Государь, – не было сделано предложения об отправлении на эту войну войск его, которые едва существовали и только что начинали формироваться». 3) Наполеон жаловался, что Князю Куракину не высылали полномочий. Государь написал: «Князь Куракин имел полномочие выслушивать все предложения; но нельзя было дать ему власти окончательно подписывать договоры, без представления их на ратификацию, а этого-то Наполеон и хотел».
До какой степени мирные соглашения, с которыми 13 Февраля отправил Наполеон Чернышева к Государю, были неискренни и имели целью только усыпить Россию, свидетельствует то, что накануне, 12 Февраля, заключил он тайно союз с Пруссией, обязавшейся, в случае войны Наполеона с Россией, поставить под его знамена 20 000 человек, с 60 орудиями, и снабжать Французскую армию продовольствием во время прохода ее через Пруссию. Берлинскому Двору невозможно было оставаться нейтральным в приближавшейся войне между двумя Империями. Выбор, на чью сторону обратиться, также не мог быть сомнителен. Французские войска занимали Прусские владения и несколько крепостей, а потому Пруссия должна была согласиться на союз с Наполеоном, столько же противный личным чувствованиям Короля, сколько и выгодам Пруссии. Ее Правительство было убеждено в неодолимости Наполеона, в невозможности сопротивляться его воле и полагало свое спасение в беспрекословной ему покорности[17 - Повеление Князю Куракину, от 2 Марта.]. Как действие принуждения, союз тяготил Короля, соединенного с Государем самой тесной дружбой. «Жалейте обо мне, но не обвиняйте меня, – писал он к Императору. – Если война вспыхнет, то мы будем вредить друг другу только в крайних случаях. Сохраним всегда в памяти, что мы друзья и что придет время быть опять союзниками. Уступая непреодолимой судьбе, сохраним свободу и искренность наших чувствований».
В одно время с привезенными Чернышевым предложениями получил Государь известие о союзе Наполеона с Прусским Королем и приближении Французских войск к Одеру. Следственно, в ответ Наполеону надлежало сообразить не одни предложения, им сделанные, но также новый союз его с Пруссией и наступательное движение его армии. Наконец, должно было положить пределы умеренности, без чего Наполеон, беспрестанно твердя о своем миролюбии и между тем все подвигаясь вперед, мог бы подвести свою армию к самому Неману. Государь приказал объявить ему, что, доколе Французские войска останутся в занимаемых ими тогда позициях, Его Величество из пределов России не выйдет, но переправу главных сил Наполеона через Одер или присоединение значительных подкреплений к авангардам их, находившимся по правую сторону Одера, примет за объявление войны. Сим способом Государь предоставлял Наполеону средство избегнуть войны и между тем войти в переговоры.
Для прочного мира с Францией необходимо было нейтральное Государство между ней и Россией, не занятое войсками их Империи. Потому, Марта 27, Государь велел известить Наполеона, что предварительным условием для начатия переговоров должно быть положительное обещание его: вывести свои войска из Пруссии и уменьшить Данцигский гарнизон. В случае принятия сих статей Наполеоном Князю Куракину приказано было вступить в объяснения о предложениях, привезенных Чернышевым, на следующих основаниях: 1) Требовать от Франции обещания, что непосредственным следствием дружественного соглашения будет совершенное очищение от Французских войск Шведской Померании, Рюгена и Прусских владений, включая и окрестности на Одере, также умаление Данцигского гарнизона до того числа войск, какое было перед 1 Января 1811 года. 2) Объявить, что Россия не может изменить своих правил насчет торговли нейтральных Держав, но готова вступить в переговоры об исключительных дозволениях, только бы они не вредили торговым сношениям ее. 3) Если Франция удовлетворит Россию по первому пункту и откажется от притязаний своих по второму, то Государь соизволяет на перемены в тарифе, которые, не нарушая его в существе, будут согласны с желаниями Наполеона по некоторым статьям. 4) Если два первых пункта не встретят затруднений, то Государь охотно вступит в переговоры об Ольденбурге и откажется от протеста. К сему наставлению приложено было письмо Государя к Наполеону, которое Князь Куракин должен был вручить ему лично. Послу приказано было войти на аудиенции в подробнейшие объяснения, с твердостью защищать требования наши, ни под каким предлогом не ослаблять их, не уступать никаким внушениям, ибо, сказано в данном ему повелении, Государь решился скорее начать войну, нежели подписать то, что несовместно с достоинством и выгодами России.
15 Апреля Князь Куракин имел аудиенцию у Наполеона, сообщил ему предложения Государя и получил от него следующий ответ: невозможно вывесть войск из Пруссии; «требование ваше почитаю обидой. Вы пристаете ко мне с ножом. Честь не позволяет мне согласиться. Разве в Петербурге до такой степени забылись, что угрозами думают склонить меня на свои желания? Начнем договариваться; условимся в том, чего хотим». Посол сказал, что не может приступить к переговорам, доколе не получит положительного обещания очистить от Французских войск Померанию и Пруссию и уменьшить Данцигский гарнизон. «Вы поступаете как Пруссаки перед Венским сражением, – отвечал Наполеон, – они требовали вывода войск моих из северной Германии». На возражение, что сам Наполеон утверждал в Тильзите, сколь необходимо для прочности союза быть между Россией и Францией независимому Государству, Наполеон отвечал: «Не могу согласиться на ваши предложения; не настаивайте в принятии их, если хотите договариваться».
Все доводы Посла были тщетны, и на замечание его, что наши войска выступят за границу, если Французская армия перейдет за Одер, Наполеон отвечал: «Мое положение различествует от вашего. Земли, где стоят мои армии, принадлежат мне или моим союзникам. Варшавское Герцогство под моим покровительством; Король Саксонский член Рейнского Союза; Король Прусский мой союзник: и я должен защищать их. Но вы не можете перейти ваших границ, не нарушив прав чужого владения. В Варшавском Герцогстве найдете вы сопротивление, и, если последует оружейный или пистолетный выстрел, я приму его за объявление войны. Не получая долго ответа на посланные с Чернышевым предложения, я беспокоился и, предвидя скорое начатие военных действий, велел Даву отражать вас. Я также приказал Лористону и Посланникам Рейнского Союза в Петербурге выехать оттуда, когда они узнают о переходе ваших войск за границы. Если вы будете стоять за Неманом или даже займете Мемель, я не тронусь за Вислу; но если перейдете через Неман, вступите в Кенигсберг или Варшавское Герцогство, Даву атакует вас. Я прикажу Лористону остановиться в Мариенверде и ожидать, кто будет назначен вашим Государем для переговоров». – «Но, может быть, между тем военные действия уже начнутся», – заметил Князь Куракин. «Тогда я предложу перемирие, – отвечал Наполеон. – Поговорите с моим Министром Иностранных Дел и подпишите перемирие, первым действием которого будет отступление ваше за Неман. В случае если бы Кенигсберг был уже занят, войска мои отойдут за Пассаржу. Повидайтесь с Министром, но не настаивайте в условиях, которых я не могу принять. Если же вам непременно велено предложить их, дайте такой оборот делу, чтобы мне не быть вынужденным отвергнуть ваши требования»[18 - Донесение Князя Куракина, от 15 Апреля.].
Двусмысленность последних слов Наполеона была в совершенной противоположности с тем, что говорил он при начале аудиенции, где решительно отказался выводить войска из Пруссии. Неясность и темнота последних выражений его, подававших некоторую, хотя, впрочем, слабую надежду на согласие, свидетельствовали, что в нем самом происходила какая-то борьба, что, готовый двинуться на Россию, он, по временам, еще колеблется. Однако не более одних суток оставался он в нерешимости. Министр Иностранных Дел Маре, с которым Князь Куракин имел совещание, немедленно после аудиенции у Наполеона, не только не воспротивился предложениям Государя, но даже согласился на проекты двух конвенций: одной о перемирии, на случай, если военные действия уже восприяли начало, а другой о выступлении Французов из Пруссии и Померании, и статьях касательно торговли. Проекты приготовлены были Князем Куракиным на другой день. Оставалось утвердить их подписью, для чего Маре хотел испросить приказания Наполеона. Судя по словам его, казалось не подверженным сомнению, что он получит на то повеление; казалось, что мир не нарушится и не возгорится война, кровопролитнейшая из всех, веденных в новейшие времена. Случилось противное. Наклонность Наполеона к миру была мгновенна и уступила место обуревавшей его страсти к бранным тревогам. Вскоре, по-прежнему, взяла над ним верх очаровательная для него мысль: одержать еще новые победы, вступить с торжеством в одну из Русских столиц или в обе вдруг, приковать к своей колеснице еще одну Державу, величайшую из Держав вселенной!
Ровно две недели, каждый день, наш Посол, письменно и словесно, обращался к Маре о подписании конвенции, для начатия потом переговоров. Маре всякий раз извинялся неимением еще повелений. «Такие отзывы, – доносил Князь Куракин, – беспрестанные отлагательства, пустые извинения достаточно доказывают, что Наполеон не намерен принять наших предложений и предпочитает вести войну, для остановления коей единственным средством было бы согласие на требования Государя. Во всем видна только цель Наполеона выиграть время и оставить нас в неизвестности»[19 - Донесение Князя Куракина, от 26 Апреля.]. Между тем все предвещало неминуемую войну. Полмиллиона войск толпились между Рейном и Одером. Короли Вестфальский и Неаполитанский, Вице-Король Италийский и все Маршалы были уже при корпусах, вверенных начальству их. Наполеон учреждал народную стражу на время своего отсутствия и составлял положение о регентстве на случай своей смерти. Гвардия выступила из Парижа; тронулись оттуда экипажи и верховые лошади Наполеона; везде говорили о скором, непременном его отъезде. Положение Князя Куракина становилось час от часу затруднительнее. Маре не давал ему ответа; Прусский Посланник избегал его; Австрийский посол, Князь Шварценберг, издавна с ним дружный, уехал из Парижа, не сказав ему ни слова. После самых убедительных домогательств Посол наш был приглашен Министром Иностранных Дел на совещание. Желая, чтобы конференция сия не прошла, как все предшествовавшие, в бесплодных прениях, Князь Куракин отвечал принятием приглашения, но с условием, что потребует паспортов, если в предстоящем заседании не получит удовлетворительного отзыва. «К сему поступку, – доносил он ГОСУДАРЮ, – обязывали меня честь, совесть, достоинство Вашей Империи, тем более что чрез сутки назначался отъезд Наполеона к армии». Но и эта конференция, самим Французским Министром назначенная, не состоялась. Маре только спросил письменно у Князя Куракина: имеет ли он полномочие на заключение договора? На другой день, не повидавшись с нашим Послом, уехал он из Парижа в Дрезден, не дав ему ответа и не снабдив его требованными паспортами. Вслед за Министром Иностранных Дел должен был и Наполеон отправиться в Дрезден.
Государю неизвестно было, как примет Наполеон решительные Его предложения и согласится ли очистить Пруссию и Померанию, для начатия потом переговоров. В случае отказа Наполеона остановить дальнейшее движение своих войск и переправы их на правый берег Одера, Государь, решась принять это за объявление Войны, положил выступить за границы и действовать наступательно. Для перехода через Неман избраны были три пункта: Олита, Мереч и Гродно. В непроницаемой тайне и под видом сплавки хлеба и леса в Кенигсберг свозили на сии пункты большие запасы продовольствия, а для построения мостов лес, якоря, канаты[20 - Повеление Генерал-Квартирмейстеру Мухину, от 2 Апреля, № 36.]. Корпусным командирам разосланы были повеления о принятии нужных мер к выступлению, по первому о том известию. Куда им следовать, где переходить границу и как потом действовать, все подробно было объяснено в повелениях, данных им в конвертах, запечатанных Императорской печатью. Корпусным командирам разрешалось вскрыть конверты не прежде, как по получении приказаний к выступлению. Все было готово к походу за Неман, если бы значительные силы Наполеона показались на правой стороне Одера, как вдруг новое политическое происшествие разрушило наступательные предначертания и заставило помыслить об ином роде войны – действиях оборонительных.
Австрия, до Марта месяца 1812 года, не заключала с Францией никаких обязательств; но, видя приближение разрыва России с Наполеоном, собирала в Галиции наблюдательный корпус, желая в возгоравшейся войне сохранить вооруженный нейтралитет. Наполеон не согласился на сие желание и требовал, чтобы Венский Двор соединился с ним союзным договором[21 - Донесение Российского Посланника из Вены, Графа Стакельберга, от 18 Марта.]. Победителю не могли отказать; Австрийский Посол в Париже, Князь Шварценберг, получил приказание заключить союзный договор, который и подписан 2 Марта. Сущность его состояла в том, что Австрия и Франция ручались в неприкосновенности своих владений и обязывались, в случае нашествия на них, помогать одна другой 30-тысячным корпусом. Наполеон желал первоначально, чтобы сей корпус состоял из 50 000 человек, на что, однако же, не склонился Император Франц. Во время войны России с Францией Австрия обязывалась выставить обещанные 50 000 к Апрелю и подчинить их начальству Наполеона, с тем чтобы корпус не был раздробляем, но оставался всегда в совокупности. Наполеон ручался, что Галиция останется за Австрией, которой, однако, предоставлялось на волю, если она пожелает, обменять Галицию на Иллирию. В случае счастливой войны против России Наполеон обещал Венскому Двору вознаграждение за его участие. Он хотел, чтобы начальство над вспомогательным Австрийским корпусом было поручено одному из Эрцгерцогов, дабы тем показать всему свету, сколь тесен союз его с Австрией; но предложения, сделанные по сему предмету Эрцгерцогам Карлу и Иоанну, не были ими приняты, и Главнокомандующим назначен Князь Шварценберг.
Известие о сем союзе пришло к Государю в то самое время, когда Его Величество был готов дать армии повеление двинуться за Неман, если бы войска Наполеона перешли на правый берег Одера или стали подходить значительные подкрепления к тем корпусам, которые находились на Висле. Французы начинали уже исподволь, в небольших отделениях, переправляться через Одер. Главнокомандующий 1-й армией, Барклай-де-Толли, находившийся в Вильне, испрашивал у Императора разрешение на движение наступательное, донося, что пора трогаться вперед; но нечаянная весть о союзе Австрии с Наполеоном изменила намерения Государя насчет действий за Неманом. Его Величество отвечал Главнокомандующему: «Важные обстоятельства требуют зрелого размышления о том, что нам предпринять. Посылаю вам союзный договор Австрии с Наполеоном. Если войска наши сделают шаг за границу, то война неизбежна и по сему договору Австрийцы будут находиться позади левого крыла наших армий. С другой стороны, Французский Посол положительно уверяет, что Мемель и Кенигсберг не будут заняты и что он шлет повеление от Наполеона остановить движение войск к сим городам, если бы оно было исполнено каким-либо из Французских генералов, для чего уже отправлен им адъютант с поручением объявить о том Маршалу Даву. Я немного полагаюсь на такие уверения, но их должно принять в уважение. По приезде Моем в Вильну окончательно определим дальнейшие действия. Между тем возьмите меры, чтобы все было готово, если решимся начать войну, и ни в чем не случилось остановки»[22 - Собственноручное повеление Государя Барклаю-де-Толли, от 7 Апреля.].
Вслед за известием о союзе Наполеона с Австрией Государь получил донесение о приближении Французских войск к Кенигсбергу. Хотя Его Величество не имел еще ответа, каким образом принял Наполеон последние предложения, посланные 27 Марта, и не знал еще о безуспешных настояниях Своего Посла в Париже, однако же почел нужным отправиться к армии в Вильну. Поутру, в день отъезда, Император писал Шведскому Принцу: «Известия об Австрии неприятны; но с постоянством и твердостью надеюсь кончить успешно приближающуюся борьбу. Разделяю мнение Вашего Высочества не отвергать конгресса, если Наполеон предложит его, с тем, однако же, чтобы первым условием переговоров была независимость северных Держав. Без крайней необходимости Я не буду начинателем. Приехав в Вильну, Мне легче будет судить о положении дел и о том, что предпринять».
9 Апреля, в два часа пополудни, Государь отправился в армию. В коляске с Его Величеством находился Обер-Гофмаршал Граф Толстой. Перед отъездом Император слушал в Казанском Соборе молебствие, которое совершал Новгородский Митрополит Амвросий. Тысячи молившихся о благополучном путешествии наполняли церковь: ни для кого уже не была тайной настоящая причина отъезда ИМПЕРАТОРА. Все знали, что Монарх отправлялся туда, где должна была решиться участь Отечества, а с ним и Европы. 14 Апреля приехал Император в Вильну. Кроме адъютантов Его Величества, находились при особе Его: супруг Великой Княгини Екатерины Павловны, Принц Георгий Ольденбургский, Канцлер Граф Румянцев, генералы: Беннигсен, Граф Аракчеев и Граф Армфельд, Действительный Тайный Советник Граф Кочубей, Государственный Секретарь Шишков, Статс-Секретарь Граф Нессельроде – и бывшие прежде в Прусской службе: Министр Барон Штейн и Генерал-Майор Фуль, которого мнения насчет войны тогда много уважались.
Первые две недели прошли в смотре войск, для чего Государь ездил по местам расположения 1-й армии. Исправнейшей дивизией найдена была 3-я пехотная, Коновницына. Император назвал ее образцовою и поставил в пример прочим. «У нас все еще смирно, – писал Государь к Генерал-Фельдмаршалу Графу Салтыкову от 19 Апреля. – Армия в самом лучшем духе. Артиллерия, которую Я успел осмотреть, в наипрекраснейшем состоянии. Возлагая все упование Мое на Всевышнего, спокойно ожидаю дальнейших событий». Ожидание было непродолжительно. Наполеон между тем отправился из Парижа в Дрезден, куда прибыл 4 Мая. Перед отъездом послал он к Государю своего Генерал-Адъютанта Графа Нарбонна с предложениями, по-видимому, клонившимися к миру, но на самом деле целью Наполеона было только выведать настоящие намерения Государя и узнать, что происходило в Вильне[23 - Со слов Вице-Канцлера Графа Нессельроде, который был употреблен для переговоров с Нарбонном.]. Вместе с тем Наполеон велел армии перейти через Одер и приблизиться к Висле.
В исходе Апреля приехал в Вильну Граф Нарбонн. «Сообщения, которые он Мне привез, – писал Государь Наследному Шведскому Принцу, – содержат в себе множество несправедливых жалоб на Россию и много такого, что истолковано совершенно в превратном виде». Сии жалобы также были пространно изложены в доставленной Нарбонном ноте Французского Министерства. В ответе нашем пояснили самым подробным образом все спорные статьи, возникшие в течение двух лет; повторили все, что с 1810 года было поставляемо на вид Наполеону о несправедливости нератифицированной им конвенции, касавшейся Польши, об Ольденбургском деле, о торговле с нейтральными Государствами, о точном соблюдении Россией Тильзитского договора, о нарушении сего трактата Наполеоном. В заключение объяснены были обстоятельства, которые побудили Государя заботиться о средствах к обороне. Развитие сих средств было потом выставлено Наполеоном единственной причиной разрыва, между тем как они были только естественным следствием насильственных мер, посредством коих Французское владычество распространялось и приближалось к России. Виды на будущее, столь несогласные с сохранением всеобщего спокойствия, предписывали пещись о безопасности Империи. Что сталось бы с Россией, если бы она иначе судила о событиях, совершавшихся перед целым светом, внушавших столь справедливые опасения, и без принятия оборонительных мер дожидалась сбора более 500 000 человек в сопредельных ей землях? Ее вооружения соответствовали вооружениям Франции, армии коей, равно как и войска ее союзников, все более и более подвигались к Неману. В таком положении дел оставалось одно средство для избежания войны, и это средство находилось во власти Наполеона, а именно: согласно предложениям Государя очистить Пруссию и Шведскую Померанию и потом приступить к переговорам.
Вот сущность отзыва, данного Графу Нарбонну, которого Государь два раза удостаивал принимать в особенных аудиенциях. Вскоре после отъезда его из Вильны Государь получил донесение от Кутузова о подписании предварительных статей мира в Бухаресте, что сопряжено было с великими затруднениями. Французский Поверенный в Делах в Константинополе не переставал уверять Порту, что в самой скорости между Россией и Францией возгорится война, что Русские будут на Дунае малочисленны, что для Турции, в которой, по его словам, Наполеон принимал живейшее участие, настал самый благоприятный случай загладить ее многолетние неудачи. То же самое подтверждал Наполеон в письмах к Султану, предлагая ему заключить с Францией тесный союз и возвратить все завоевания, сделанные Русскими в течение последних шестидесяти лет. Государь, со Своей стороны, именем Отечества вызывал Кутузова употребить все усилия для заключения мира. Кутузов отвечал следующими словами, которые должны запечатлеться в сердце каждого Русского: «Вы, Всемилостивейший Государь, изволите вызывать меня именем Отечества, которое, конечно, и я люблю всеми чувствами: но где имя Ваше, Государь, там не надобно мне гласа Отечества»[24 - Донесение от 20 Апреля.].
Турки начинали склоняться на обольстительные внушения Французов и были доведены ими до такого колебания, что неуступчивость с нашей стороны могла произвести разрыв. Тогда Кутузов решился переступить по одной статье данное ему полномочие и 4 Мая подписал в Бухаресте предварительные условия мира. В оправдание свое он доносил: «Предаюсь великодушию Вашего Императорского Величества. Что я ничего лучшего сделать не мог, тому причиной положение дел в Европе; что я никаких не упустил стараний и способов, тому свидетель Бог. Уважьте, Всемилостивейший Государь, что при всех лестных обещаниях, от Франции Порте делаемых, и при ожидании неприятностей для Порты в случае ее отказа заключить мир, выгоднейший Ясского и Кайнарджийского, ибо Порта лишается своих лучших пяти крепостей и с немалым пространством земли, дело не пустое. Но ежели, за всем тем, выгоднее будет разорвать все, мной сделанное, в таком случае приму без роптания все, что касательно меня последовать может: несчастие частного человека с пользой общей ни в какой расчет не входит»[25 - Донесение от 4 Мая.].
Через два дня после подписания мира приехал в Бухарест новый Главнокомандующий Дунайской армией, Адмирал Чичагов. По получении из Константинополя ратификации мира должен он был, с одной частью армии, выступить через Сербию к берегам Адриатического моря и действовать против Наполеона с Славянскими племенами, там обитающими и находившимися тогда под владычеством Франции. Кутузов, сдав Чичагову армию, поехал в Петербург.
В одно время с донесением Кутузова о мире пришло уведомление из Вены, что одна крайность и изнеможение воспретили Венскому Двору объясниться с Наполеоном голосом твердым и, к прискорбию, побудили заключить союз. Император Франц изъявлял живейшее желание, чтобы Государь вошел в его положение и сообразно тому судил об его поступке. Он уверял в продолжении прежней привязанности, содержании втайне совершенного согласия насчет выгод обоих Дворов; говорил, что отнюдь не будет считать себя участником в злополучной борьбе на севере, если бы она загоралась; что за исключением 30 000 человек, в которых он не мог отказать Наполеону, требовавшему 50 000, коих число никогда не будет увеличено, доброе согласие может сохраняться на остальных границах, занятых Русскими и Австрийскими войсками. Далее Император Франц говорил, что он ожидает только уверений с нашей стороны в этом отношении и тогда уничтожит вооружения на южной границе; наконец, что при некотором обороте войны может наступить время, когда ему возможно будет явно показать участие, которого он никогда не перестанет питать к Государю[26 - Донесение Российского Посланника в Вене, Графа Стакельберга, от 29 Апреля.]. Уверения в неизменности чувствований Императора Франца повторены были словесно в Вильне возвращавшимся из Петербурга в Вену Австрийским Поверенным в Делах, Лебцельтерном. Государь отвечал ему, что будет соображать Свои действия с поступками Венского Двора.
Исчисление армий Наполеона и императора Александра
Состояние Французской армии в 1810 году. – Состояние ее в 1811 году. – Формирование резерва. – Расписание армии, назначенной для нашествия на Россию. – Числительная сила Наполеоновой армии. – Военные распоряжения Императора Александра. – Учреждение рекрутских депо в 1808 году. – Состояние Российской армии к 1 Января 1811 года. – Изменения в составе армии в течение 1811 года. – Военные силы России в 1812 году. – Образование резервных армий. – Образование 1-й и 2-й Западных армий. – Состав и расписание трех действующих армий. – Формирование новых дивизий и волонтерных войск. – Войска, не вошедшие в состав действующих армий. – Запасные парки.
Изложив происшествия до Мая месяца 1812 года, когда оставалось только шесть недель до нашествия неприятельского, и показав предлоги, под коими Наполеон таил сокровенную цель свою поколебать Россию, представим, какие силы собраны были врагом нашим для нашествия и в чем заключались оборонительные средства России.
Во Французской Империи считалось, со времени присоединения к ней Голландии и разных областей Германии, 45 100 000, в Иллирийских провинциях 1 500 000, в Королевстве Италийском 6 400 000, всего, под непосредственным владычеством Наполеона, более 50 000 000 жителей. В исходе 1810 года, когда Наполеон утвердился в намерении напасть на Россию, его армию составляли:
Почти во всех пехотных полках было по пяти батальонов, в конных по четыре эскадрона. Артиллерия была разделена на 8 полков пеших и 6 конных. Все сии войска, в конце 1810 года, распределены были следующим образом:
Сверх того: 1) во Франции находились все четвертые и пятые батальоны полков Германской армии и пятые батальоны полков, употребленных в других землях; 2) гвардии, частью во Франции, частью в Испании, 24 батальона и 22 эскадрона; 3) 62 батальона и 20 эскадронов иностранных войск, которые назывались «вспомогательными».
По списку 15 Февраля 1811 года состояло действующих войск:
Весь 1811 год употреблен был на составление новых полков и пополнение уже существовавших прежде, к чему назначены были конскрипция и войска бывшего Голландского Королевства, вошедшего в состав Франции. Линейная пехота умножена семью, легкая тремя полками. Находившиеся в Германии полки сформированы в 6 батальонов: пятые поступили в число действующих, шестые остались во Франции. В кавалерии вновь сформировали 1 конноегерский и 2 Польских уланских полка. Каждый кирасирский полк приведен в 1 100 человек. Из 30 драгунских полков оставили 24 и расформировали 6, для составления из них 9 конноегерских полков, вооруженных пиками, что Наполеон почитал нужным для действия против казаков. В артиллерии прибавили 2 полка пеших; гвардия умножена 14 батальонами и 2 эскадронами и состояла из 38 батальонов и 28 эскадронов.
К 15 Октября 1811-го переформирование и усиление войск было кончено. По списку того числа, армия состояла из 850 000 человек, разделенных на 815 батальонов и 380 эскадронов, и распределена была следующим образом:
Кроме сих войск, Наполеон располагал также войсками своих союзников, военные силы которых в начале 1812 года, находившиеся в распоряжении Наполеона, состояли в следующем:
С таким количеством войск Наполеон мог, не ослабляя сил своих в Испании, двинуть громадную армию против России. Однако, несмотря на обширность своих способов, он приготовил резерв на случай неудачи в замышляемом нашествии. Обыкновенная конскрипция казалась ему для того недостаточной, и он прибегнул к средству чрезвычайному, призвав к поголовному вооружению народонаселение Французской Империи и Италийского Королевства. Вооружение сие, названное народной стражей, разделялось на три набора. В первый набор записаны все молодые люди от 20 до 26 лет, которых во Франции и Италийском Королевстве нашлось 1 940 000. Во второй поступили люди от 26 до 40 лет, бывшие в состоянии носить оружие. Число их простиралось до 4 000 000. В третий набор– люди от 40 до 60 лет. Употребляя на службу только пятую часть набора, Наполеон мог из первого иметь под ружьем 580 000, а из второго 800 000 человек. Народная стража была разделена на когорты, которые назначались только для внутренней службы во Франции и охранения границ ее. Сто когорт первого набора, каждая из 1 120 человек, долженствовали немедленно поступить в распоряжение Военного Министра. Несмотря на торжественное обещание и определение Сената не выводить когорт за пределы Франции, большая часть из предоставленных в распоряжение Военного Министра когорт первого набора, 95 000 человек, в течение 1812 года посланы были за Рейн, где составили из них маршевые батальоны и потом отправили в Россию.
Устроив средства нашествия на Россию и, в случай надобности, обороны Франции, Наполеон занялся в начале 1812 года образованием так называвшейся Великой Армии, назначенной против России. Она состояла из гвардейского, 12 пехотных и 4 резервных кавалерийских корпусов. В гвардейском и пехотных корпусах находилось по 1 легкой кавалерийской дивизии; число же пехотных дивизий в корпусах было не равно, от двух до шести.
ГВАРДИЯ, под начальством Маршалов Мортье, Лефевра и Бессьера.
Пехота, 4 дивизии: 1 старой гвардии, 2 молодой гвардии и 1 Польская; конница, 1 легкая дивизия – 54 батальона, 35 эскадронов.
1-й КОРПУС, Даву. Пехота, 5 дивизий; конница, 1 легкая дивизия – 88 батальонов, 16 эскадронов.
2-й КОРПУС, Удино. Пехота, 3 дивизии; конница, 1 легкая дивизия – 51 батальон, 20 эскадронов.
3-й КОРПУС, Нея. Пехота, 3 дивизии; конница, 1 легкая дивизия – 48 батальонов, 24 эскадрона.
4-й КОРПУС, Вице-Короля Италийского. Пехота, 4 дивизии: 2 Итальянские и 2 Французские; конница, 1 легкая дивизия – 57 батальонов, 24 эскадрона.
5-й, или ПОЛЬСКИЙ КОРПУС, Понятовского. Пехота, 3 дивизии; конница, 1 легкая дивизия – 44 батальона, 20 эскадронов.
6-й, или БАВАРСКИЙ КОРПУС, Сен-Сира. Пехота, 2 дивизии; конница, 1 легкая дивизия – 28 батальонов, 16 эскадронов.
7-й, или САКСОНСКИЙ КОРПУС, Ренье. Пехота, 2 дивизии; конница, 1 легкая дивизия – 17 батальонов, 16 эскадронов.
8-й, или ВЕСТФАЛЬСКИЙ КОРПУС, Вандама. Пехота, 2 дивизии; конница, 1 легкая бригада – 16 батальонов, 8 эскадронов.
9-й КОРПУС, Виктора. Пехота, 3 дивизии; конница, 1 легкая дивизия – 54 батальона, 16 эскадронов.
10-й КОРПУС, Макдональда. Пехота, 2 дивизии: 1 Французская и 1 Прусская; конница, 1 Прусская дивизия – 36 батальонов, 16 эскадронов.
11-й КОРПУС, Ожеро. Пехота, 6 дивизий; конница, 1 легкая дивизия – 83 батальона, 37 эскадронов[27 - Ожеро не вступал в Россию и во время войны находился в Пруссии; из его корпуса только 3 дивизии, в течение похода, вошли в наши пределы.].
12-й, или АВСТРИЙСКИЙ КОРПУС, князя Шварценберга. Пехота, 3 дивизии; конница, 1 дивизия – 27 батальонов, 54 эскадрона.
Итого в гвардейском и 12 пехотных корпусах – 603 батальона, 302 эскадрона.
РЕЗЕРВНАЯ КАВАЛЕРИЯ, под главным начальством Мюрата, Короля Неаполитанского.
1-й КОРПУС, Нансути. 3 дивизии: 1 легкая и 2 тяжелых – 60 эскадронов.
2-й КОРПУС, Монбрена. 3 дивизии: 1 легкая и 2 тяжелых – 60 эскадронов.
3-й КОРПУС, Груши. 3 дивизии: 1 легкая и 2 тяжелых – 60 эскадронов.
4-й КОРПУС, Латур-Мобура. 2 дивизии: 1 легкая и 1 тяжелая – 44 эскадрона.
Итого – 224 эскадрона.
Всего: 603 батальона, 526 эскадронов.
Число неприятельских войск, вторгнувшихся в Россию, как вместе с Наполеоном, так и после, в продолжение войны, составляло, по сведениям, хранящимся во Французском Генеральном Штабе, до 610 000 строевых, а с чиновниками разных армейских управлений, маркитантами, денщиками, ремесленниками и вообще нестроевыми до 700 000 человек[28 - Rеропsе аux Nоtеs сritiquеs dе Nароlеоп, раг lе lеutепапt gепегаl Rоgniаt, 187.]. В армии находилось 187 111 лошадей и 1372 орудия, в числе коих 130 осадных, назначенных против Риги. В этом многочисленном воинстве участвовали все народы твердой земли Европы, за исключением Шведов, Датчан и Турок. Оно было предводимо первым полководцем нашего века и упиралось на цепь находившихся во власти его крепостей на Висле, Одере, Эльбе, Рейне и других местах от Немана до Пиренеев и Средиземного моря.
В течение трех лет после Тильзитского мира в России не было делано приготовлений к войне против Наполеона. Важнейшей военной мерой, принятой в 1808 году, было учреждение запасных рекрутских депо, имевшее целью отвращение неудобств, сопряженных с скорым распределением в полки рекрут, после приема их. Такие депо, постепенно усиливаясь и совершенствуясь в своем устройстве, составили в армии сильный резерв, который увеличил линейную пехоту почти четвертой, а кавалерию пятой частью. Первоначально, в силу Именного указа 10 Октября 1808 года, депо были учреждены для одной пехоты и сообразно непременному расположению войск на квартирах находились в 26 местах: Заславе, Ивенце, Владимире, Дмитрове, Ровно, Белгороде, Тетюшах, Чуднове, Рославле, Торопце, Холме, Каргополе, Брянске, Новомиргороде, Екатеринославе, Ахтырке, Ивановском, Старой Руссе, Харькове, Ольвиополе, Белом, Глухове, Азове, Олонце, Коростыне и Ярославле. Число депо соответствовало числу дивизий (2 гренадерские и 24 пехотные), составлявших в то время армейскую пехоту. Каждое депо делилось на 6 рот, по числу полков в дивизии; в каждой роте полагались 1 обер-офицер, 4 унтер-офицера и 40 рядовых, командированных от полка для сопровождения и обучения приписанных к нему рекрут. Число сих последних не было определено; наблюдалось только, чтобы во всех ротах оно было по возможности одинаково. Независимо от показанного выше числа конвойных чинов, от каждой дивизии командировались в депо 1 штаб-офицер для командования оным, 2 барабанщика и 6 нижних нестроевых чинов да из гарнизонных инвалидных рот 1 обер-офицер, 1 унтер-офицер и 10 рядовых; первый для должности адъютанта, остальные для караулов при магазинах, лазаретах и т. д. Таким образом, во всех 26 депо находилось 7254 действующих и 312 инвалидных чинов. Начальство над всеми поручено было Главному Командиру запасных рекрут. 12 Августа 1809 года в каждом депо повелено было иметь рекрут и для кавалерии, от 80 до 350 человек; при них от кавалерийских полков не менее 1 обер-офицера, 3 унтер-офицеров и 12 рядовых с 10 лошадьми и не более 2 обер-офицеров, 10 унтер-офицеров и 50 рядовых с 40 лошадьми. В таком состоянии оставалась сия новая часть Российской военной силы три года. В 1811 году произошли в ней перемены и преобразования, которые, для сохранения хронологического порядка, изложатся ниже. Собственно приготовления к войне против Наполеона начались с Января 1811 года, когда стали явны враждебные замыслы Наполеоновы против России и его войска начали собираться в Немецкой земле. Тогда и Император Александр занялся оборонительными мерами, что продолжалось весь 1811 год. Изобразим, как постепенно увеличивались вооружения России и доведены были до той степени, на которой находились при вторжении Наполеона. Для сего надобно предварительно обозреть, сколько было у нас войск 1 Января 1811 года. Всю регулярную военную силу России составляли: 4 полка и 1 батальон гвардии, 14 полков гренадерских, 80 мушкетерских и 46 егерских; 6 полков и 2 казачьи сотни гвардейской кавалерии, 6 полков кирасирских, 36 драгунских, 5 уланских и 11 гусарских; 25 бригад артиллерии, из коих 1 гвардейская; 2 полка пионеров и 2 учебных гренадерских батальона. Во всех сих войсках полагалось по штату в военное время:
Пехота
Все гвардейские, гренадерские, мушкетерские и егерские полки были трехбатальонные, кроме лейб-гвардии Преображенского полка, состоявшего из 4 батальонов. Батальон имел 4 роты. В военное время 1-й и 3-й батальоны полка долженствовали выступать в поход в полном составе и тогда принимали название 1-го и 3-го действующих батальонов; 2-й оставался в своих квартирах под названием запасного и служил для укомплектования полка, но гренадерская его рота также следовала в поход. В последнем случае гренадерские роты вторых, или запасных, батальонов дивизии образовывали при ней два сводных гренадерских батальона, каждый из 5 рот. При составлении корпуса из двух дивизий сводные гренадерские батальоны составляли сводную гренадерскую бригаду. В начальники ее избирался отличнейший из бригадных командиров корпуса; в командиры батальонов – отличнейшие из штаб-офицеров запасных батальонов дивизии. Сводная гренадерская бригада составляла резерв корпуса, а соединение таких бригад в целой армии – резерв ее. Оставленные на квартирах запасные батальоны дивизии, то есть 18 рот, составляли бригаду, под командой старшего штаб-офицера. В войсках, находившихся против Турок, распоряжение сие повелено было привести в действие по окончании войны[29 - Рескрипт Военному Министру, от 12 Октября 1810.].
Кавалерия
Все кирасирские и драгунские полки были пяти-, гусарские и уланские десятиэскадронные, выключая лейб-гвардии гусарский и уланский, имевшие по 5 эскадронов; лейб-казачий состоял из 3 сотен, или эскадронов. Кроме сего разделения, армейские гусарские и уланские полки делились каждый на 2 пятиэскадронных батальона. В военное время, в кирасирских и драгунских полках, один эскадрон из 3 средних, а в уланских и гусарских по одному из 5 средних эскадронов каждого батальона, по выбору шефа, долженствовали оставаться в своих квартирах, под названием запасных, и служили для укомплектования людьми и лошадьми прочих эскадронов, именовавшихся в таком случае действующими. В кирасирских дивизиях запасные эскадроны от целой дивизии составляли одну запасную бригаду; в прочих кавалерийских дивизиях, имевших по 4 полка драгунских и по 2 гусарских, или уланских, были по 2 запасные бригады: одну составляли 4 эскадрона тяжелой, другую 4 эскадрона легкой кавалерии[30 - Указ Военному Министру, от 8 Ноября 1810.].
Артиллерия
Состав артиллерийских бригад был не одинаковый: 16 бригад имели по 2 роты батарейных, 2 легкие, 1 конную и 1 понтонную; прочие менее. Всех рот было: 54 батарейных, 54 легких, 22 конных, и при морских полках 2 легкие. В каждой батарейной роте полагались: 4 полупудовых единорога, 4 двенадцатифунтовые пушки средней, 4 малой пропорции и 2 трехфунтовых единорога; в легкой 4 двенадцатифунтовых единорога и 8 шестифунтовых пушек; в конной 6 двенадцатифунтовых единорогов и 6 шестифунтовых пушек; в понтонной 50 понтонов. Некоторые из понтонных рот не имели понтонов, ибо самые роты находились в разных крепостях, вместо гарнизонов, и при парках.
Пионерные полки
Каждый из обоих пионерных полков имел по 2 батальона, состоявших из 4 рот: минерной и трех пионерных.
Гарнизоны
Каждый гарнизонный батальон имел 4 мушкетерские, или строевые, роты; в батальонах, состоявших на внутреннем положении, была еще пятая рота, инвалидная.
В пехоте 2 полка составляли бригаду, 2 или 3 бригады дивизию. В гренадерской дивизии все 6 полков были гренадерские; в пехотной были 4 мушкетерских и 2 егерских. В кавалерии две дивизии были кирасирские; прочие назывались кавалерийскими, каждая из 4 полков драгунских и 2 полков гусар или улан. Несколько пехотных и кавалерийских дивизий вместе составляли корпус, исключая находившиеся в Новороссийском крае и в армии, действовавшей против Турок, где корпусов не было.
Начало 1811 года ознаменовано важными преобразованиями в составе военно-сухопутной силы. Главнейшим из них было, в Январе, упразднение 52 гарнизонных батальонов, усиление линейной пехоты 13 новыми полками и учреждение в городах внутренней стражи. Упразднение 52 гарнизонных батальонов последовало таким образом, что в каждом назначенном к расформированию батальоне три роты, из лучших людей набранные, поступили в состав новых 15 полков, а остальные, то есть четвертые роты, всего числом 52, распределены по 39 губернским городам и там, в соединении с штатными губернскими ротами, издавна существовавшими в виде военной полиции в заведывании гражданского начальства, составили двухротные полубатальоны, именовавшиеся по губернским городам: такой-то внутренний гарнизонный, или внутренний губернский полубатальон. Из остальных затем 11 четвертых рот составлены подобные же, но четырехротные батальоны: два в Крыму и один в крепости Поти. Вновь сформированные 13 полков были: Воронежский, Брянский, Литовский, Подольский, Эстляндский, Орловский, Галицкий, Великолуцкий, Пензенский и Саратовский мушкетерские и 47, 48 и 49-й егерские; последний в скором времени переименован в пехотный Софийский. Внутреннюю, или губернскую, стражу составили полубатальоны: С.-Петербургский, Ревельский, Псковский, Митавский, Рижский, Новгородский, Тверской, Ярославский, Владимирский, Костромской, Вологодский, Петрозаводский, Куопиосский, Выборгский, Нижегородский, Пермский, Пензенский, Саратовский, Тамбовский, Воронежский, Тульский, Рязанский, Орловский, Витебский, Смоленский, Могилевский, Калужский, Житомирский, Киевский, Черниговский, Полтавский, Харьковский, Курский, Каменец-Подольский, Гродненский, Виленский, Минский, Белостокский, Ново-Галицкий, и батальоны: 1-й и 2-й Крымские и Потийский.
Потом, в продолжение 1811 года, происходили следующие перемены и усиления:
а) По пехоте.22 Февраля, мушкетерские полки велено называть пехотными. 16 Июля, в дополнение к существовавшим в С.-Петербурге двум учебным гренадерским батальонам сформирован еще один, в Казани. 9 Октября, в Москве, из частей отдельных от разных пехотных и гарнизонных полков и гарнизонных батальонов, находившихся в северных губерниях, сформирована новая пехотная дивизия, получившая номер 27 и состоявшая из полков: Одесского, Тарнопольского, Виленского и Симбирского пехотных и 49-го и 50-го егерских. 19 Октября, принадлежавший к составу гвардии, лейб-гвардии Финляндский батальон переформирован в трехбатальонный полк. 7 Ноября, гвардия усилена одним трехбатальонным полком, лейб-гвардии Литовским, на составление которого отделен один из четырех батальонов Преображенского полка, принявшего затем трехбатальонный состав.
b) По кавалерии.12 Октября, из частей, отделенных от разных армейских кавалерийских полков, сформированы два новых кирасирских полка: Астраханский и Новгородский, каждый в 5 эскадронов.
с) По артиллерии.24 Февраля, все роты, вместо Фамильных имен командиров, велено называть номерами, и из них составлены: 26 бригад полевых, 10 резервных и 4 запасные. Каждую полевую бригаду составляли: 1 рота батарейная и 2 легкие; в 10 резервных бригадах считались: 22 роты конные, 17 батарейных, 4 легкие и 8 понтонных; в запасной бригаде были: 1 рота конная, 1 батарейная и 4 понтонные. 15 Октября, для вновь формировавшейся 27-й пехотной дивизии сформирована в Гжатске новая полевая артиллерийская бригада, принявшая № 27. 24 Декабря, каждая армейская рота, кроме запасных бригад, усилена 30 канонерами.
d) По гарнизону.15 Марта, для завоеванных Турецких крепостей: Бендер, Измаила, Аккермана, Килии, Браилова, Журжи и Турпо, сформированы 4 артиллерийские гарнизонные роты и 7 артиллерийских гарнизонных команд. 20 Марта, сформирован четырехротный гарнизонный батальон, под названием Уральского.
е) По внутренней страже.14 Марта, внутренняя стража, умноженная еще одним трехротным батальоном, Екатеринославским, разделена на 8 округов, в каждом по 3 бригады, и с тем вместе велено постепенно приводить полубатальоны в 3-и ротные батальоны. 20 Марта, из половины существовавшего в Симбирске гарнизонного батальона и тамошней штатной губернской роты сформирован трехротный Симбирский внутренний губернский полубатальон. 27 Марта, из всех инвалидов, состоявших при расформированных, за два месяца перед тем, гарнизонах внутреннего положения, также из инвалидных команд, существовавших в разных городах по учреждению 26 Февраля 1764 года, и из инвалидов, которые, по дряхлости и увечью, получали казенное содержание, не неся никакой службы, сформированы в 425 уездных городах команды служащих и неслужащих инвалидов: первые в числе 48 человек каждая, а в последних число людей определено не было. Все они именовались по своим уездным городам и в каждой губернии были подчинены командирам батальонов, или полубатальонов внутренней стражи, кроме губерний Астраханской, Казанской и Архангельской, где они состояли в заведывании командиров тамошних гарнизонных полков. На Сибирские губернии распоряжение сие также не распространялось; там остались, по-прежнему, при гарнизонных полках инвалидные роты; при батальонах же инвалидные команды.
f) По подвижному инвалиду. В одно время с учреждением уездных инвалидных команд сформированы 55 подвижных инвалидных рот, каждая из 170 человек. Из них 17 назначены для прислуги и караулов при дворцах, казенных фабриках и т. д., а 18 в армию, для госпиталей. В продолжение года число сих рот было увеличено еще одиннадцатью.
g) По иррегулярным войскам. 7 Апреля, учреждены три полка: один из Ставропольских Калмыков в 560 и два из Башкир в 500 человек.
h) По рекрутским депо.21 Января, учреждены депо для артиллерии, в Пскове, Смоленске, Стародубе и Конотопе; последние два вскоре перемещены в Брянск и Глухов. 12 Марта, запасные рекрутские депо повелено называть просто рекрутскими депо. 16 Марта, рекрутские депо приписаны к дивизиям непременными; Псковское же, Смоленское, Брянское и Глуховское оставлены, по-прежнему, для артиллерии. 1 °Cентября, в Петрозаводске, Новгороде, Твери, Калуге, Туле, Орле, Курске, Харькове и Екатеринославе, при тамошних внутренних батальонах и полубатальонах, а в Москве при гарнизонном полку, учреждены новые рекрутские депо второй линии; прежние же депо, составившие первую линию, разделены на 2 дивизии, каждая из 4 бригад армейских и 1 артиллерийской, и одну отдельную бригаду, имевшую главную квартиру в Таганроге и подчиненную Новороссийскому Военному Губернатору. Квартира 1-й дивизии была в Торопце, 2-й в Ромнах. 9 Ноября, из армейских рекрутских депо, 15 разделены на трехротные батальоны, каждое сообразно числу полков, от которых состояли в них команды, так, чтоб 13 было по 3, в одном 4 и в одном 5 батальонов; каждый батальон состоял из 7 офицеров, 52 нижних чинов действующих, или конвойных, и 500 рекрут и именовался 4-м резервным или, просто, резервным батальоном того полка, от которого имел конвойную команду. Затем последовательно разделяемы были таким же образом и остальные депо. 18 Ноября, разделены на роты артиллерийские рекрутские депо Псковское и Смоленское, каждое на 6 пеших и 1 конную; Брянское на 4 пеших и 3 конные; Глуховское на 5 пеших и 3 конные. В 9 артиллерийских депо повелено отделить по 600, а в одном 900 рекрут для кавалерии, с разделением последнего на 6, прочих же на 4 эскадрона, которые и получили названия: в кирасирских и драгунских полках шестых, в уланских и гусарских одиннадцатых и двенадцатых резервных. 22 Ноября, 1-й и 2-й рекрутские, или резервные, дивизии названы 1-м и 2-м резервными корпусами, бригады дивизиями, депо бригадами, что распространялось и на артиллерийские депо. Главное начальство над обоими резервными корпусами возложено на Военного Министра; бывший же Главный Командир рекрутских депо принял звание Дежурного Генерала при Военном Министре по части рекрутской. 26 Ноября, разделены рекрутские депо второй линии, каждое на 3 батальона, а батальон на 4 роты. К каждому батальону причислена одна рота внутреннего гарнизона того губернского города, в котором было расположено депо.
В дополнение к распоряжениям, состоявшимся в 1811 году, должно отнести еще рекрутский набор с 500 душ по 4, о чем Именной указ состоялся 16 Сентября.
За всеми сими переменами, к Марту 1812 года, регулярную военную силу России составляли:
Все линейные войска составили: 1 пешую гвардейскую, 2 гренадерских, 27 пехотных, 1 гвардейскую кавалерийскую, 2 кирасирских и 8 кавалерийских дивизий, 1 гвардейскую артиллерийскую бригаду, 27 полевых артиллерийских бригад, 10 бригад резервных и 4 бригады запасных. Пешие и конные дивизии и артиллерийские бригады вошли в состав корпусов, квартиры которых были: Цесаревича Константина Павловича в Петербурге, Графа Витгенштейна в Риге, Багговута в Вильне, Эссена в Слониме, Графа Штейнгеля в Або. Два корпуса: один Князя Багратиона, другой Дохтурова, составляли армию Князя Багратиона, в Дубно. Войска, действовавшие против Турок, составляли Дунайскую армию, под начальством Кутузова. Отдельные дивизии находились: две пехотные, 19-я и 20-я, под командой Маркиза Паулуччи и Ртищева, в Грузии и на Кавказе; 28-я Князя Волконского, в Оренбурге; 29-я, Глазенапа, в Сибири; а 15-я пехотная, 8-я кавалерийская и 4 запасных батальона в Одессе, под начальством Дюка де-Ришелье. 3 учебных батальона, 2 пионерных полка, запасные артиллерийские бригады и некоторые из рот резервных артиллерийских бригад не входили в состав армий, корпусов и отдельных дивизий.
При сличении штатного количества войск, составлявшего к 1 Января 1811 года 557 856, а к Марту 1812 года 590 973 человека, оказывается разность только в 53 117 человеках. Усиление, по-видимому, не весьма значительное, но должно заметить, что вместо 39 слабых гарнизонных батальонов, из числа 52 упраздненных в Январе 1812 года, армия увеличилась таким же числом батальонов линейной пехоты. Сверх сего, в вышеприведенное исчисление не внесено число людей в рекрутских депо, которое, по происходившей в них беспрестанной прибыли и убыли, хотя и не может быть с верностью определено, но в начале 1812 года было гораздо сильнее, нежели в начале 1811-го. 23 Марта 1812 года, усилена артиллерия 3 батарейными, 14 легкими и 1 конною ротами, сформированными в четырех артиллерийских рекрутских депо. 14 Марта, из запасных, то есть вторых, и резервных, то есть четвертых, или рекрутских, батальонов составлены 18 пехотных дивизий; а из запасных, то есть остававшихся в квартирах, и резервных, то есть бывших в рекрутских депо, эскадронов составлены 9 новых кавалерийских дивизий. Пехотные приняли номера с 30-го по 47-й, кавалерийские с 9-го по 16-й включительно. Из сих 18 пехотных, 9 кавалерийских дивизий и формировавшейся с 1811 года 27-й пехотной дивизии, 15 Марта, велено составить 1-ю, 2-ю резервные и 3-ю обсервационную армии. 29 Марта, произведен рекрутский набор с 500 по 2 человека. Формирование трех резервных армий, по скорому начатию войны, не состоялось, и назначенные в состав их 19 пехотных и 9 кавалерийских дивизий поступили частью в действующие корпуса, частью на составление отдельного отряда, расположенного при Мозыре под начальством Генерала Эртеля, частью на укомплектование и усиление полков, частью были расположены в Риге, Динаминде, Митаве, Динабурге, Киеве, Житомире, а также во внутренних губерниях. Нельзя определить числа людей, находившихся в новых дивизиях, по их беспрестанным, ежедневным передвижениям и убыли, происходившей от усиления ими действовавших войск. Приблизительно было их до 100 000 человек. Независимо от сих резервов, для шести пехотных гвардейских полков сформировали в Пскове гвардейский резерв, который постепенно поступал на их укомплектование.
Из расположенных на западных границах и в Петербурге войск составили, 19 Марта, две Западные армии, Главнокомандующими которых назначены: 1-й – Барклай-де-Толли, 2-й – Князь Багратион. В 1-й Западной были корпуса пехотные: 2-й Багговута, 3-й Тучкова, 4-й Графа Шувалова и 5-й, Гвардейский, Цесаревича; кавалерийские резервные: 1-й Уварова и 2-й Корфа; 1-й пехотный, Графа Витгенштейна, и 6-й обсервационный, Эссена, по расписанию 19 Марта принадлежали к 1-й армии, но были отдельные. Во 2-й Западной армии были корпуса пехотные: 7-й Раевского, 8-й Графа Каменского, 9-й Маркова и 10-й Дохтурова; резервные кавалерийские: 3-й Чаплица и 4-й Графа Ламберта. Таким образом, в исходе Марта 1812 года считалось 6 армий: 1-я и 2-я Западные, Дунайская, 1-я и 2-я Резервные и 3-я Резервная Обсервационная. Последние три, как сказано выше, не получили окончательного образования. 5 Мая, составилась новая 3-я Резервная Обсервационная армия, под начальством Тормасова. Между тем в 1-й и 2-й Западных армиях происходили в последние два месяца перед войной беспрерывные перемены, после которых, к Июню, состав трех армий, назначенных для отражения нашествия, был следующий:
1-я ЗАПАДНАЯ АРМИЯ, БАРКЛАЯ-ДЕ-ТОЛЛИ
Пехотные корпуса:
1, Графа Витгенштейна. Пехота, 2 дивизии: 5, Берга, и 14, Сазонова; 4 сводных гренадерских батальона; конница, полки: Рижский и Ямбургский драгунские, Гродненский гусарский и 3 казачьих – 28 батальонов, 16 эскадронов, 3 казачьих полка.
2, Багговута. Пехота, 2 дивизии: 4, Принца Евгения Вюртембергского, и 17, Олсуфьева; конница, Елисаветградский гусарский полк – 24 батальона, 8 эскадронов.
3, Тучкова 1-го. Пехота, 2 дивизии: 5, Коновницына, и 1 гренадерская, Графа Строганова; 2 сводных гренадерских батальона; конница, лейб-казаки, Черноморская сотня и Тептярские казаки – 26 батальонов, 6 эскадронов, 1 казачий полк.
4, Графа Шувалова. Пехота, 2 дивизии: 11, Бахметева 2-го, и 23 (из 2 бригад), Бахметева 1-го; 2 сводных гренадерских батальона; конница, Изюмский гусарский полк – 22 батальона, 8 эскадронов.
5, или Гвардейский, Цесаревича Константина Павловича. Пехота, две дивизии: гвардейская, Ермолова, и сводная гренадерская; конница, 1 кирасирская дивизия, Депрерадовича – 26 батальонов, 20 эскадронов.
6, Дохтурова. Пехота, 2 дивизии: 7, Капцевича, и 24, Лихачева; конница, Сумской гусарский полк – 24 батальона, 8 эскадронов.
Резервные кавалерийские корпуса:
1, Уварова. Полки лейб-гвардии: гусарский, уланский и драгунский; Курляндский, Казанский и Нежинский драгунские – 24 эскадрона.
2, Барона Корфа. Полки: Псковский, Московский, Каргопольский и Ингерманландский драгунские, Польский уланский – 24 эскадрона.
3, Графа Палена. Полки: Оренбургский, Сибирский и Иркутский драгунские и Мариупольский гусарский – 20 эскадронов.
Летучий корпус Войскового атамана Платова.
14 Донских и других казачьих полков.
Итого в 1-й Западной армии 150 батальонов, 134 эскадрона, 18 казачьих полков.
