banner banner banner
Оракулы Междуречья
Оракулы Междуречья
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Оракулы Междуречья

скачать книгу бесплатно

Оракулы Междуречья
Михаил Михайлович Зизюк

Молодой студент Владислав Корольков приезжает в деревню к бабушке, где сталкивается с необъяснимым явлением и узнаёт старинную легенду. Он решает разгадать тайну. Это приводит его к самым неожиданным и головокружительным приключениям, встрече с первой любовью, преданными друзьями и сражениям за победу добра. Окунитесь в удивительный мир Междуречья.

Оракулы Междуречья

Михаил Михайлович Зизюк

© Михаил Михайлович Зизюк, 2016

ISBN 978-5-4483-3485-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оракулы Междуречья, или Пропавшая свадьба

Я давно уже не сплю, но вставать совсем не хочется. Хочу опять заснуть, чтобы вновь увидеть удивительный мир Междуречья, его леса и долины, его прекрасный свет и, главное, хоть во сне, увидеть мою Лейни. Прошло уже достаточно много времени, но я помню эти события, словно всё это было сегодня. Пока ни одна попытка вернуться туда не увенчалась успехом, но я всё же не теряю надежды, что у меня получится. Ведь Лейни тоже любит меня, она ждёт меня. Иногда, в приступе отчаяния, ловлю себя на мысли: может, зря затеял то дело, с пропавшей свадьбой. Дёрнул меня чёрт связаться со всем этим. Жил бы себе сейчас и горя не знал. Но потом понимаю, что в жизни любого человека должна быть вот такая прекрасная любовь, такие волнующие дни, часы, когда чувства накрывают тебя с головой, когда хочется кричать об этом на весь мир, пусть этот мир тебе и чужой. Если этого нет, то зачем нужна такая жизнь, она опостылеет раньше времени. Нет, надо вставать, надо действовать, пробовать снова и снова, попытаться вернуться в Междуречье. Когда-нибудь мои попытки увенчаются успехом, уверен в этом. Наверняка, Саня чего-нибудь придумает, ведь у него лучшие мозги на курсе. Мы с ним ещё не всё перепробовали. Он никому не проболтается, Саня надёжный товарищ. Когда мы с ним на первом курсе развели нашего историка, был большой шум. Он пострадал сам, но меня не сдал. Его прибор, как мне кажется, собран правильно, вот только что-то мы упустили, всего одну деталь, но очень важную. Мне обязательно нужно добиться своего, я просто обязан вернуться. Да и верные друзья: Оозорван, Лайкон, Кайчен – будут рады меня увидеть. И главное: там меня ждёт Лейни, любимая Лейни…

Моя бабушка, Валентина Петровна, жила в самой обычной деревне с певучим названием Малиновка. Когда-то, это была очень большая деревня, но со временем, когда большинство уехало в города и, бурная жизнь зачахла, из очагов культуры здесь остались лишь магазин и школа-восьмилетка. Обычно, я бывал у бабушки летом, на каникулах: родители отправляли меня на все три месяца, предоставляя полную свободу действий. Что, впрочем, и нужно было. Мне нравился деревенский уклад жизни, его неторопливый ход, звонкое петушиное пение, рыбалка с деревенскими пацанами, лазание по чужим садам и, зло кричащие вдогонку, хозяева. Иногда, даже ждал и не мог дождаться, чтобы лето быстрее пришло. Деревенские ребята считали меня своим, я не кичился своим городским происхождением, как иные городские шалопаи. Помогая бабушке, приобретал некоторый опыт крестьянского труда. Но, время шло, я вырос и стал уже не школьником, а студентом, времени у меня стало меньше и летом уже не смог приехать в деревню. Бабушка по мне скучала, просила приехать, и я решил навестить её на зимних студенческих каникулах.

Старенький трудяга-автобус высадил меня на окраине деревни. Не спеша, по скрипучему, мягкому снегу, потопал прямиком к бабушкиному дому. Видеть деревню в зимнем убранстве было непривычно, вид открывался потрясающий: почти первозданная белоснежная целина, ровные ряды домов, припорошенные деревья и утренняя свежесть. Прекрасная картина, как сказал бы художник. Не встретив никого из своих знакомых и друзей, быстро добрался до знакомой калитки. Бабушка, увидев меня в окно, вышла встречать на крыльцо:

– Батюшки! Внучок мой родной, Владик, как же я тебя ждала!

Она с радостью меня обняла, поцеловала и, счастливо улыбаясь, открыла дверь:

– Ну, проходи в дом, проходи. Я ведь и в комнате твоей хорошенько натопила,

и блинчиков твоих любимых испекла, и кашки на молоке, как ты любишь, приготовила. Ой, хорошо, что ты приехал, я так рада.

Надо сказать, что бабушка уже давно жила одна, так как дедушка умер лет пятнадцать назад. Мои родители, в силу своей вечной занятости, здесь бывали редко. Ещё пару моих двоюродных братьев тоже почему-то приезжали к бабушке нечасто. Так и получилось, что я стал у неё любимым внуком. Она во мне души не чаяла, тем более, по её заверениям, я в детстве – вылитый отец. Стол был накрыт, над блинами поднимался пар, из чугунка доносился приятный запах.

Наевшись до отвала, вышел на крыльцо. Время было немногим за полдень, чудесный морозный день, солнце. Присел на дубовый чурбан, чтобы насладиться тишиной и красотой светлого дня. Деревня в зимнем убранстве и впрямь выглядела чудно. Тёмные чёрные силуэты деревьев, белый снег, прозрачный холодный воздух, отличная слышимость звуков, чернеющая полоса далёкого леса – всё это создавало неповторимое ощущение какой-то иллюзорности бытия. Вот тогда впервые и услышал странные звуки. Где-то, вдалеке, послышался перезвон бубенцов, которые встарь вешали у лошадей под дугой. И они мелодично звенели по всей округе. Вот и сейчас, слышался этот перезвон, он становился всё громче, всё ближе. Не удержавшись, выбежал на дорогу, чтобы посмотреть: кто же это так красиво едет, кто мчится с ветерком по скрипучему снегу и нарушает тишину? Выглянув на дорогу, никого не увидел. Дорога оказалась совершенно пустой, хотя звук бубенцов доносился отчётливо. Уже явственно слышался топот копыт коней, чьи-то вскрики, весёлый смех, но никого не было видно. Всё это странное явление с шумом пронеслось мимо меня и вскоре скрылось в конце улицы. Я некоторое время постоял на улице в раздумье, но никакого логического объяснения такому явлению мозг не выдал. Когда в задумчивости вошёл в дом, бабушка сразу обратила внимание на моё замешательство:

– Что случилось, Владик?

– Да и сам не знаю, что тебе ответить. Такого ещё не видел, точнее, не слышал. Словно мимо меня проехал какой-то кортеж с бубенцами, да только невидимый, – мой вид был явно растерян.

– Так это ты, внучек, – деловито пояснила бабушка, – слышал пропавшую свадьбу.

– Какую такую пропавшую свадьбу?

– Да была у нас одна история, очень давняя, о ней тут легенду сложили в окрестности.

– А почему я о ней ничего не слышал?

– А всё просто: ведь ты у меня всегда только летом то и был, ничего этого не видел, а я тебе все наши деревенские байки разве упомню, чтобы рассказать.

– Так, бабушка, – уселся я поближе к тёплой печке, – с этого места поподробнее, выкладывай, что это за такая пропавшая свадьба, да ещё и невидимая. Ты же знаешь, что с детства обожаю всякие интересные истории и сказки.

– Да, ты у меня больно шустрый был, – бабушка с любовью поглядела на меня, – всё норовил раскопать что-нибудь, сказки страсть любил на ночь послушать. А я вот про эту пропавшую свадьбу так тебе ничего и не рассказала. Ну, да ладно, слушай.

Бабушка присела рядом, отложила своё вязанье в сторону. Рыжий котяра сразу пристроился к мягкому клубку и запустил в него свои когти. – Брысь, окаянный, – она легонько толкнула любимца Рыжика. Тот недовольно мяукнул и плавно перевалился на бок. – Было это давно, я эту историю слышала от своей бабушки, она много чего повидала, певунья какая была, парни, говаривали, за ней табунами ходили. Так вот она мне, что и рассказала. Жил в нашей деревне парень молодой, звали его Василием. Хорош был парень, статен, косая сажень в плечах. И встречался он одно время с дивчиной по имени Ядвига. Долго ли они встречались, неизвестно, да как-то раз, Василий на сенокосе повстречал дивчину из соседней Сосновки. Звали её Марией. Полюбил Василий Машеньку с первого взгляда, да так сильно, что каждый день за пять вёрст ходил к ней на свидания. Про Машу в деревне говорили только хорошее: и работящая, и красивая, и скромная. Одним словом, всем девка взяла. Да вот незадача: хоть Василий и сказал Ядвиге прямо, всё как есть, только она отступать не хотела. Ждала, надеялась, что Василий к ней таки вернётся. Как там оно было неведомо, но решили Василий с Машей пожениться. А Ядвига ходила мрачнее чёрной тучи. И вот в один морозный день украсили сани, повесили бубенцы – собрали родители сына в дорогу. Василий поехал в Сосновку за своей будущей женой вместе с друзьями да сватами. Кто-то видел, что Ядвига вдогонку свадебным саням бросила что-то и прошептала ей только ведомые слова. Одним словом, прокляла она эту свадьбу. Это, мол, чтобы никому не достался её возлюбленный. Так вот, приехал Василий за Машей, усадил её в сани, и вся свадьба отправилась обратно в нашу родную Малиновку гулять и веселиться. Но только они отъехали от Сосновки, как поднялась буря, пурга такая, что свету белого не видно. Люди говорят, что такой метели никогда не видели. Все ждали свадьбу, но она так и не появилась в Малиновке. На следующий день, когда буря поутихла, отправились на розыски, но никаких следов не обнаружили. А где ж ты найдёшь: ведь у нас кругом реки, озёра, а с двух сторон болота раньше были непроходимые. Порешили на том, что сбились они с пути, да попали в болото. Поиски прекратили, убитые горем родители молодых сдали здоровьем сразу же, тоже долго не пожили. Да только через год в нашей деревне услышали вот такой же перезвон бубенцов, смех, шум, веселье, словно свадьба проезжает через деревню. Ядвига, как услышала эти звуки, так сразу побледнела до смерти и бросилась в дом. После этого невидимая свадьба ещё два дня подряд проезжала по деревне, а потом пропала. В округе сразу стали говорить всякое, народ взбудоражился, да только поделать ничего уже нельзя было. Батюшка приехал, окропил улицу святой водой, вокруг деревни крестным ходом обошли. Ядвига неделю из дому не выходила, а потом подалась в местечко, ну, это что-то вроде городка небольшого. А назавтра её нашли на лугу мёртвую: говорили, у неё на лице было такое выражение, словно она увидела нечто ужасное. Ядвигу похоронили. Народ стал говорить, что это она прокляла эту свадьбу, чтобы свадьба сгинула. А теперь они вернулись с того света, чтобы ей отомстить. Ещё говорили, что она ходила в местечко к колдунье, чтобы та помогла вернуть всё обратно, да только так не бывает. А свадьба стала в одно и то же время ежегодно появляться: проедет три раза по деревне и пропадёт до следующего года. Сразу все очень боялись, потом попривыкли, вроде так и надо. В народе стали говорить, что свадьба будет появляться до тех пор, пока не найдётся смельчак, который сможет попасть в потусторонний мир да обвенчать Василия и Марию. А то ведь они перед смертью не успели стать мужем и женой. Василий тогда, мол, тоже наложил проклятие на Ядвигу и весь род её. А когда кто-то обвенчает Василия и Машу, то они сразу найдут успокоение, свадьба перестанет появляться у нас, а род Ядвиги избавится от проклятия. Да что род: вся деревня оказалась в немилости из-за Ядвиги. Во всех войнах больше всего гибло мужиков из нашей деревни, как пожар – так в нашей деревне, как падёж скота – так в нашей деревне. Из Ядвигиного рода бабы все не своей смертью помирали: кто от болезни, кто потонет, кто во время родов, кто ещё от чего. Вот такие дела. А свадьба каждый год зимой, аккурат в это время, появляется. До войны ещё, сказывали, из области приезжали, записывали что-то, цокали языками, да всё так и осталось. Мы тоже привыкли к этому делу, внимания уже и не обращаем, как бы, так и надо. Я потому тебе ничего и не рассказывала, летом об этом не упомнишь.

– Интересно, интересно, – протянул я, раскачиваясь на табурете возле печи, – а разве ж можно попасть в тот мир?

– Да не знаю я, внучок, можно ли, только в народе баяли, что вроде, как можно. Говорили, что если поставить зеркало вдоль дороги, когда свадьба будет ехать, то в нём отразится она вся, до последних саней. А, если, кто не побоится и шагнёт в зеркало, то попадёт в тот, потусторонний, мир. Только, как из него выбраться, никто и не говорит, да и что там, тоже никто не знает. Так что не нашлось смельчаков за все эти годы, никто не сунул голову незнамо куда. Зачем с чертовщиной связываться.

Она тут же оглянулась на икону и перекрестилась

– Да, любопытная история, – задумчиво ответил я, – но, неужели учёные так ничего и не смогли выяснить, сейчас аппаратура будь здоров?

– Да были такие времена, что не до того было. А потом, уже после войны, приезжали учёные, тоже записали шум весь, что-то там посмотрели, послушали, пожали плечами и уехали. Ну, да ладно, ты грейся, а я в магазин схожу, может, хлебушек уже привезли.

Бабушка ушла, а у меня в голове засела эта легенда: вроде, всё похоже на сказку, но звуки реальные, я их сам слышал. А как проверить, что за этим кроется? Разве такое возможно, чтобы призраки разъезжали по улице? Массовые слуховые галлюцинации быть не могут, тем более в течение такого времени. Значит, загадка есть, а её надо разгадать. Короче говоря, до вечера раздумывал над бабушкиным рассказом. Видимо, он так крепко засел в моей голове, что мне всю ночь снились лошади, которые неслись с развевающимися гривами на ветру, сани с поющими людьми, а возле них кружилась на метле, с синим и ужасно страшным лицом, какая-то женщина. Несколько раз за ночь даже просыпался от ужаса. Утром, позавтракав и немного остыв от ночных кошмаров, стал колоть дрова во дворе. Неторопливо разрубал берёзовые чурки и сразу носил дрова, укладывая их в поленницу. Вокруг было тихо, лишь недалеко стрекотала надоедливая сорока, да иногда громко лаял от безделья соседский пёс. Посматривая на часы, подсознательно ждал: появится ли та самая свадьба? После полудня услышал знакомые звуки: звон бубенцов, топот лошадей, какие-то вскрики. Решительно рванувшись на улицу, так никого снова и не увидел. Да что же это такое? Тогда решился на ещё один шаг: стал посреди улицы. Но ничего не произошло, эта невидимая свадьба, словно пронеслась через меня и постепенно удалилась. Даже легкого дуновения ветерка не было, а лишь одни звуки пронеслись мимо. Получается, действительно призраки разгуливают средь бела дня. Озадаченный, пошёл обедать, бабушка уже несколько раз звала меня.

Уже после обеда, лёжа на диване с пультом от телевизора и совершенно не соображая, что там показывают, упорно размышлял: что же это за явление такое, что это может быть? Если это призраки с того света, то почему они никак невидимы? Я много читал о призраках, и они обычно рисовались какими-то прозрачными тенями, что-то вроде туманных фигур, а здесь вообще ничего. С полтергейстом это, похоже, не связано, здесь никакого буйства, всё спокойно. Но оставить эту загадку неразгаданной не хотелось, не в моём характере. Получается, призраки завтра появятся в последний раз, а потом до следующего видения ждать целый год. Нет, так не пойдёт, эту загадку надо разрешить завтра, не смогу так долго ждать. Может, всё-таки, решиться и попробовать так, как бабушка говорила, с помощью зеркала? А, если, это правда, и я действительно не смогу вернуться обратно, что тогда? Но, ведь должен же, быть какой-то выход, если так говорят, значит, кто-то что-то слышал, должен быть путь и обратно. Страшновато, конечно, но я с детства страшно любил разгадывать всякие заморочки. Родители перестали покупать мне новые игрушки уже в пять лет. В первый же день я разбирал игрушку на части, желая выяснить её строение. Собрать назад получалось не всегда. Велосипед самолично перебрал весь и деревенским пацанам часто чинил сломанные велики. Может, поэтому, и поступил на физико-технический факультет.

Утром на душе, что называется, кошки скребли. Мне хотелось разгадать тайну пропавшей свадьбы а, с другой стороны, было боязно. Поэтому остатки дров колол медленно, посматривая то на улицу, то на небо, будто хотел оттянуть время неизбежного решения извечного вопроса: быть или не быть. А погода, тем временем, начала портиться: потихоньку стал сыпать снежок, поднялся ветер, грозя перевести всё это в хорошую зимнюю метель. В дверь выглянула бабушка:

– Владик, оставь уже, небось, намаялся. Иди, отдохни, потом закончишь.

– Уже скоро, баб, – отозвался я, – вот ещё пару чурок и приду.

Положив топор, вышел к калитке: по времени, скоро должна появиться эта свадьба. Она не заставила себя долго ждать: вскоре, где-то за деревней, послышался знакомый перезвон, который быстро приближался в мою сторону.

Я стиснул руками калитку: что же делать, сегодня или никогда? А звуки приближались, скоро они будут уже здесь, потом будет поздно. Я должен разгадать это дело и положить конец проклятию. Внутренне знал, что всё равно буду делать то, что решил. Но, в глубине души, что-то или кто-то шептало: не лезь, ведь ты не знаешь выхода. Помедлив некоторое мгновение, решительно рванулся в дом. Хорошо, что бабушка вышла в сарай задать корма курам. Быстро снял со стены большое зеркало в старинной деревянной рамке и помчался обратно на улицу. Перезвон бубенцов уже был слышен почти на нашей улице. Вышел на дорогу, поставил возле забора зеркало и стал ждать. Сердце учащённо билось, лоб покрылся испариной, то ли от бега, то ли от волнения. Вот звуки свадебного кортежа поравнялись со мной, поставил зеркало вертикально и заглянул в него. От увиденного приостановилось дыхание: в зеркале действительно увидел, как по снегу резво бегут лошади, сидят люди в санях. Они выглядели настолько реально, насколько реальны были забор, улица, деревня. Люди в санях разговаривали между собой, смеялись, из первых саней даже доносились звуки гармони. Вот пронеслись первые сани, вот вторые, за ними ещё двое. Что же, надо решаться. Глубоко вздохнув, медленно сунул ногу в зеркало. К моему удивлению, нога вошла свободно, словно там ничего не было. Закрыв глаза, пригнулся и весь просунулся в зеркало. Когда их открыл, то увидел, что улица мне уже совершенно незнакома. Неприглядные дома, ветхие, крытые соломой, заборов около них не было, а в это время, мимо меня с весёлым шумом проезжали последние сани. Размышлять было некогда, я с разбегу прыгнул в них. В санях сидело четверо парней, две девушки и за возницу был мужчина лет пятидесяти. Они все весело кричали, что-то пытались петь, а моего присутствия не замечали, будто бы здесь больше никого не существует. Я осторожно протянул руку к первому парню, она провалилась сквозь него, как сквозь нечто воздушное, хотя вид у него был вполне реальный. Значит, всё же это призраки, нечто потустороннее и я угодил в иной мир. Мир призраков, духов или что-то другое? Что это за мир? Мимо мелькали заснеженные кусты, деревья, поляны, с саней доносились знакомые крики, но на меня так никто и не обращал внимания. По очертаниям деревьев догадался, что мы въехали в лес. Кони топали и фыркали, как настоящие, от них даже шёл пар. Очертания деревьев стали постепенно таять. Скоро весь свадебный кортеж въехал в неизвестно откуда взявшийся туман, такой густой, что его, казалось, можно резать ножом, как масло. Не видно было даже сидящих впереди. Потом над ухом раздался чей-то громкий возглас и, в этот момент, что-то непонятное с силой выдернуло меня с саней и буквально бросило оземь. Я, впрочем, не ушибся и быстро встал. Звуки свадьбы стихли, а мне пришлось остановиться: куда же идти, в какую сторону? Поразмыслив, пошёл в туда, куда, как мне казалось, улетучилась процессия призраков. Да, весёленькое путешествие, загадка неразгаданна, я один неизвестно где, не знаю куда идти и что делать. Но меня этим не испугаешь. Сжав зубы, уверенно побрёл вперёд. Заметил, что мои ноги ступают во что-то мягкое, пружинистое, но не проваливаются, как на болотах. А через некоторое время впереди начало светлеть. Это обрадовало, я ускорил шаг. Туман исчез также неожиданно, как и появился. Передо мной, во всей своей красе, вырос большой замок, с зубчатыми стенами, остроконечными башнями. Стены замка были довольно высокими, метров под десять, ворот я не видел, по крайней мере, с моей стороны. А перед замком раскинулась красивая зелёная лужайка. Вокруг росли деревья, и только тут понял: здесь же лето! Сразу снял шапку, куртку и осмотрелся. Светило солнце, но его свет был каким-то необычным, он не ослеплял, а лился мягко, обволакивал своей теплотой. Хотелось ещё и ещё понежиться под его ласковыми лучами. Пока созерцал и радовался неожиданному теплу, то совсем забыл, где нахожусь. К реальности вернул громкий рёв. Повернув голову налево, в сторону дальней башни, увидел, как оттуда отделилась огромная чёрная фигура и направилась в мою сторону. Присмотревшись, ахнул: сюда летел самый настоящий дракон, которых видел только на картинках в детских сказках. Теперь сказка сошла со страниц. Не желая быть съеденным таким чудищем, резво рванул под кроны близлежащих деревьев. Спрятавшись за ними, стал наблюдать за драконом. Тот, не спеша, с рёвом реактивного самолёта, периодически изрыгая изо рта пламя, пролетел мимо и удалился в противоположную сторону. Решив продвигаться осторожно, вышел из-за укрытия и тут же остановился: передо мной, в нескольких шагах, стояла красивейшая девушка. Такую красавицу видел, наверное, только во сне. Она была одета в лёгкое платьице, из-под которого вырисовывались соблазнительные формы, а сама она была просто мечтой. Эта сногсшибательная красавица мило улыбалась мне и манила к себе пальчиком. Я просто потерял голову. Обалдевший от неземной красоты, как заколдованный, двинулся к ней. Она тоже медленно пошла навстречу, не отрывая от меня очаровательных глаз. Красавица медленно приблизилась и взяла мою руку, а моё сердце бешено забилось от страсти. А девушка, ослепительно улыбаясь, будто в рекламе, обняла меня, затем, не говоря ни слова, поцеловала. Моя голова закружилась, я обнял её и стал целовать. Её поцелуи были неземными, от них мне стало легко и хорошо, казалось, что нахожусь на вершине блаженства. А она, тем временем, осторожно вонзила в мою спину острые ногти, я ощутил, как они впиваются в моё тело, всё глубже и глубже. Затем она стала впиваться в мои губы, но я не чувствовал боли, мне хотелось снова и снова наслаждаться этой сладкой болью, ни на миг не отпускать от себя такую красоту и нереальное блаженство. Через некоторое время стал чувствовать, что теряю сознание, но мне было так хорошо, что оторваться не мог. И уже на грани полузабытья почувствовал, как чья-то грубая рука буквально отрывает меня от красавицы, швыряет на землю и слышится громкий, хриплый крик девушки. Придя через какое-то время в себя, увидел следующую картину: рядом со мной, на траве, корчилось в судорогах, отвратительное мерзкое создание с бурой кожей, отдалённо напоминавшее человека. Неподалёку, с мечом в руках и луком за спиной, стоял крепко сбитый, загорелый мужчина лет сорока. Одет он был в кожаную безрукавку, короткие брюки и лёгкие кожаные сандалии.

– Разве ты не знаешь, что к ликулдам нельзя приближаться? Тебе жить надоело? – обратился ко мне незнакомец.

– Какие ликулды, о чём вы говорите? – растерянно пробормотал я, всё ещё сидя на траве.

Незнакомец внимательно присмотрелся ко мне, взглянул на мою одежду и снова спросил:

– Ты, наверное, чужак, не из нашего мира?

– Да, наверное, это так, – стал оправдываться я, – просто вот пошёл за этой свадьбой и оказался тут. А где я?

– Ты находишься в Междуречье, так называется наш мир и чуть не погиб. Приди я на минуту позже, тебя бы уже было не спасти. Ликулды умеют читать наши мысли и принимают любой образ, который только можешь представить. Затем высасывают жизненные силы и выбрасывают человека, как тряпку. Тебе повезло, что я оказался рядом.

– Спасибо, конечно, – поблагодарил незнакомца, – откуда мне было знать, что это оборотень.

– Кто ты такой, из какого рода?

– Фамилия моя – Корольков, а, вообще-то, меня Владом зовут.

– А я Оозорван, принадлежу к Одиноким Охотникам. Так нас называют в Междуречье.

Пока мы с ним знакомились, оборотень, или, как назвал его мой новый знакомый, ликулда, успел куда-то скрыться. Оглянувшись, Оозорван заметил:

– Ликулду очень тяжело убить, она живуча, её надо разрубать на части и разбрасывать далеко в разные стороны. Если просто разрубить, части снова соберутся в одно целое. Мы, местные жители, знаем об этом, поэтому не приближаемся к ним. Только жители других миров могут попасть к ним в лапы.

– Это, конечно, всё интересно, – как бы невзначай прервал его я, – вот не знаю, куда мне дальше идти. Любопытство меня далеко завело.

– Тогда придётся идти со мной. Отведу тебя к Оракулу, думаю, он сможет подсказать выход или путь домой.

– А кто такой Оракул?

– Их лиц никто видел, но их прислал сам Высший, Восседающий на Солнце, – при этих словах Оозорван поднял глаза к небу, а затем присел на одно колено.

– Ладно, к Оракулу так к Оракулу, – легко согласился я, тем более, что силы уже более-менее вернулись ко мне. Встал и пошёл вслед за, уверенно шагающим, Оозорваном. Он шёл какой-то особенной, пружинящей походкой, быстро и легко, что мне пришлось поднапрячься, чтоб не отстать от него. Мы немного прошли вдоль замка и свернули по тропе в лес. Тропинка была едва заметна, но мой спаситель шёл по ней, как по шоссе.

– А куда ты шёл? – поинтересовался я.

– Мы, Одинокие Охотники, кочуем по всему Междуречью, нас везде знают и принимают, – отозвался Оозорван. – В данное время я направляюсь во владения моего давнего друга Леманота, главу рода Диких Псов.

– И что, там у них заседает тот самый Оракул?

– Да нет, – поморщился Оозорван от моей недогадливости. – Оракулы сами выбирают места своего нахождения и редко их меняют. Они живут вблизи границ родов, один Оракул на несколько. Мы приходим к ним за советом, со всеми своими вопросами. Без Оракула не решается ни один важный момент в нашей жизни, он знает всё.

Решив отложить расспросы на более позднее время, стал рассматривать окружающий нас лес. В принципе, ничего особенного здесь не было, попадались деревья, в чём-то похожие на наши рябины, берёзы, а некоторые были и совсем незнакомы. Порою из чащи доносились звуки, о природе которых не имел понятия. Возможно, это были звуки диких животных. Оозорван в движении был не очень разговорчив, он лишь шагал по лесу, следуя известным только ему, приметам. Я вообще не понимал, как он ориентируется, тропы уже давно не было видно. Мы прошагали около часа, как он резко остановился и поднял вверх руку. Я замер. Оозорван стал вслушиваться, затем принюхиваться, словно ищейка и коротко бросил мне:

– Нам надо поторопиться. Скоро стемнеет, до наступления ночи нужно выйти из леса. Я слышу приближение ликхов.

Что это были за ликхи, я понятия не имел, но, очевидно, это были такие же твари, как и те оборотни. Иначе Оозорван так бы не говорил. Я понял, что вопросы пока неуместны и поспешил за ним, оглядываясь назад: вдруг, какая-нибудь тварь прыгнет со спины. В быстром темпе прошагали ещё около получаса, и вышли на широкую просторную равнину. Вдалеке поблёскивала синевой большая полноводная река. Но до берега не дошли: Оозорван остановился у небольшого ручья и сказал:

– Здесь.

Он положил меч, взял с собой лук и стрелы, пошёл к группе кустарников, в метрах двухстах от нас. Не прошло и нескольких минут, как вернулся с добычей: в руках нёс довольно большую птицу, размером с индейку, но её оперение и расцветка мне были незнакомы. Затем Одинокий Охотник достал из кожаной сумки два небольших плоских камня, положил их один на один, сверху прикрыл сухими ветками. Через несколько секунд пламя вспыхнуло. Ничего себе зажигалка, даже у нас таких нет. Вот тебе и каменный век. А он быстрыми движениями оборвал самые крупные перья, затем набрал в ручье какой-то глины, вымазал ею птицу и подбросил дров в огонь. Через некоторое время бросил наш ужин, обмазанный глиной, в костёр, а сверху ещё подбросил веток. Я, чтобы не быть лишним, тоже собирал и таскал ветки. Оозорван одобрительно кивнул. Затем он снова сходил к кустам и принёс каких-то плодов, с виду напоминавших наши сливы. Пока мы занимались приготовлением ужина, стало темно. Но закат был совсем не похож на исход дня в нашем мире. Солнце оставалось таким же светлым, его свет был такой же мягкий, тёплый, оно лишь постепенно опустилось за реку, прохлады в воздухе не ощущалось. Оозорван, тем временем, взял несколько горящих веток и ещё в трёх местах разжёг небольшие костры. Я догадался, что это для защиты от тех самых ликхов. Скоро он достал зажаренную птицу и бросил её в ручей. Повалил пар, а житель Междуречья вытащил добычу и ловкими движениями сбил куски глины. Разломив птицу, половину подал мне.

– Спасибо, – я взял протянутый кусок.

Вид у дичи был потрясающий. Уловив этот запах, только сейчас понял, насколько голоден, ведь целый день у меня во рту маковой росинки не было. И я накинулся на ужин. Горячее мясо по вкусу оказалось просто изумительным, обжигаясь и дуя на куски мяса, жадно ел. Когда мы покончили с птицей, Оозорван протянул плоды. Вкус у них был действительно похож на вкус наших слив. Напившись из ручья, почувствовал себя превосходно. Теперь можно задать и несколько вопросов.

– Скажи, Оозорван, а кто такие эти ликхи?

– Они мерзкие и противные, – презрительно сморщился он, – появляются только ночью, нападают на одиноких путников и съедают их без остатка.

– Это что-то вроде волков?

– Нет, это те, кто наказаны Высшим, Восседающим на Солнце, – при этих словах он снова поднял глаза к небу и присел на одно колено. – Это те, которые когда-то были людьми, но совершили много злодеяний и их души превратились в ликхов, мерзких и отвратительных, убивающих по ночам. Они испытывают сильнейшее чувство голода, а наевшись, испытывают жуткие боли и от этого воют по ночам. Так и мучаются до тех пор, пока меч Одинокого Охотника не поможет их душе вернуться в Обитель.

– Они такие же оборотни, как ликулды?

– Нет, они совсем не похожи, ликхи другие существа, ведь они когда-то были людьми, нападают только ночью, боятся любого света. Днём отсиживаются в самой непроходимой чаще, днём они не страшны.

– Да, ну и мирок у вас, – сказал я, – драконы, ликулды, ликхи. И это, наверное, не всё, ещё есть загадки и ребусы?

– А что, в твоём мире нет такого? – вопросом на вопрос ответил Оозорван.

– Такого нет, – вздохнул я, – хотя, неизвестно, где хуже. У нас ведь создано столько оружия для уничтожения людей, что и представить трудно. А сколько страшных войн было, сколько народу погибло. Так что, ваши ликулды и ликхи – просто детский лепет.

– А какой он, твой мир?

– Вообще-то, он чем-то похож на ваше Междуречье, – я взял ещё одну «сливу». – Но, многое, выглядит иным: у нас очень развита техника, много автомобилей, телевизоров и тому подобного. А вот солнце ваше понравилось: такое ласковое, нежное.

– А что такое телевизоры, автомобили?

– Понимаешь, это такие устройства…

Мой рассказ о технических достижениях нашего двадцатого века внезапно прервался диким, леденящим душу, воем. Этот вой отличался от волчьего и был настолько противным и жутким, что меня передёрнуло.

– Ликхи? – переспросил я.

Оозорван лишь утвердительно кивнул, затем встал, подбросил веток в костры и снова присел. Пока мы разговаривали, глянул на небо: там я не увидел никаких звёзд, никакого другого светила, вроде нашей луны. Но было тепло, как и днём, не ощущалось ночной прохлады, можно было спать, ни во что не закутываясь.

– Ложись отдыхать, – Оозорван указал мне место возле костра, – я пока подежурю немного.

– Давай по очереди, тебе ведь тоже надо отдыхать.

– Нет, пока твоя не требуется, я подброшу дров и потом прилягу. Они ещё какое-то время не сунутся, – ответил он.

Спорить с тем, кто лучше меня знает, что и как, было бессмысленно. Тем более, что сильно устал и глаза уже давно начали слипаться, ещё после ужина. Я подложил под себя куртку и почти сразу уснул. Спал крепко, без сновидений. Сколько проспал, не знаю, но, по-видимому, несколько часов. Разбудил меня Оозорван, тряхнув за плечо:

– Вставай, скоро будет дождь. Нам надо сберечь огонь, иначе ликхи нападут.

– С чего ты взял, что будет дождь, – спросил я, протерев глаза. – Ничего не слышно, даже и ветер не поднялся. Может, зря паникуешь?

– Я это чувствую, – усмехнулся он краем губ.

Поднявшись, пошёл за ним собирать ветки, видимые в отблесках огня. Жуткий вой ликхов повторился недалеко, сразу в нескольких местах. Признаков того, что будет дождь, так и не услышал. Едва мы подбросили дров в ближайший костёр, как он внезапно хлынул: сильный, но тёплый. Чёрт, как он мог догадаться? Оозорван принёс ещё веток и бросил все дрова в поднявшееся пламя. Дождь немного усилился, я быстро промок насквозь. Стал поворачиваться спиной к костру, чтобы подсушить рубашку и заметил, как недалеко мелькнула тень. Хотел сказать об этом Оозорвану, но он уже приготовил меч и напряжённо всматривался в темноту. Под напором дождя огонь немного ослабел. Внезапно услышал жуткий вой, чуть ли не над самым ухом. Я обернулся: противное, мерзкое существо, с головой шакала, телом человека, покрытое не шерстью, а серой кожей и стекающей с неё слизью, совершенно обнаглев от голода, бросилось на Оозорвана. Он взмахнул мечом, но существо ловко отпрыгнуло и снова бросилось на него, оскалив зубы в страшной ухмылке. Было очень жутко смотреть на его противоестественный ужасный оскал. Разглядев каким-то боковым зрением движение за своей спиной, обернулся: на меня нёсся ещё один ликх. Я прижался к костру и присел, ликх отскочил в сторону, обдав своей мерзкой слизью. Выхватив из костра горящую ветку и, вращая над собой, бросился на него. Тот, злобно зашипев, отбежал обратно темноту. Оозорван, тем временем, отбивался от двух ликхов, которые насели на него с обеих сторон и пытались напасть со спины. Один из них резко бросился под ноги Оозорвану и тот потерял равновесие, упав на колени. Второй сразу же бросился на Одинокого Охотника, нацелившись на горло. Я с громким криком вскочил на ликха и врезал мерзкой твари кулаком по голове, она отскочила в сторону. Оозорван тут же поднялся и быстро взмахнул мечом: голова чудовища покатилась по траве. Второй ликх попытался прыгнуть на моего товарища, но нарвался на острый меч и его постигла участь предыдущего нападавшего. Остальные твари с дикими криками и воем разбежались.

– Спасибо, – Оозорван подошёл ко мне, протянул руку и положил на плечо. Немного помедлив, а потом, сообразив, что так он выражает благодарность, я ответил таким же жестом. Лишь потом узнал, что таким образом в Междуречье выражается и приветствие, и благодарность.

Пока мы сражались, дождь прекратился, от травы шёл лёгкий пар. Повернулся, чтобы посмотреть на поверженных ликхов, но от их тел осталась лишь густая слизь. Вопросительно глянул на Оозорвана.

– Их души направились в Обитель, – пояснил он, – а тела всегда исчезают после смерти. Ты настоящий воин: храбро сражался, не испугался, хотя из другого мира.

– Ненавижу этих мерзких тварей, – ответил я.

Оозорван лишь улыбнулся краем губ. Набросав веток в костёр, мы быстро обсохли, и смело улеглись спать. По заверению Одинокого Охотника ликхи больше сюда не сунутся. Остаток ночи действительно прошёл спокойно.

Рассвет в Междуречье был похож на волшебную феерию: мягкий и нежный свет сиял самыми разнообразными красками на траве и деревьях. Ласковое светлое солнце быстро поднялось над горизонтом, высушило траву и разогнало все ночные кошмары. Одинокий охотник направился к реке. Она оказалась широкой, другой берег был еле виден. А Оозорван достал из сумки небольшое приспособление в виде палки, на которую крепилось около десятка лесок с кольцами на концах. Он нагнулся, вытащил из воды булыжник и снял прикрепившихся к нему небольших насекомых, с виду напоминавших наших улиток. Затем разъединил кольца и надел моллюсков на кольца и забросил приманку в воду. Ждали мы недолго. Через несколько минут, там, где он забросил снасть, забурлила вода. Оозорван потянул леску и, несколько мгновений спустя, у наших ног лежало семь приличных рыбин, напоминавших форель. Они отчаянно барахтались, но добычу изо рта не выпускали. Теперь я понял, на чём основан метод этой ловли: рыбы, то ли по глупости, то ли от жадности не отпускают схваченную добычу. Позавтракав, направились вперёд, вдоль реки. Прошагав около получаса, остановились у небольшой рощи. Одинокий охотник нырнул за деревья и вытащил оттуда небольшой плот, сделанный из лёгких брёвен. Плот, размером где-то два на три метра, мы вдвоём легко внесли на воду. Оозорван принёс два шеста. Вид с плота открывался просто потрясающий: настолько красивы и живописны были берега. Через полчаса причалили на противоположном берегу, средство для переправы оттащили в густые прибрежные кусты.

– Мы уже во владениях рода Диких Псов, – как бы, невзначай, бросил Одинокий Охотник.

– И когда же будем на месте?

– Сегодня вряд ли, пройти нужно прилично.