скачать книгу бесплатно
– Я пришла стать Хозяйкой твоей, – ответила Марья и коснулась воды. – Освободи Светозара и возьми меня.
Но Топь не протянула руки в ответ.
– Как много последнее время мне приносят Даров, – задумчиво произнесла Топь, и Марья нахмурилась. – Ко мне уже пришла Хозяйка, да и Светозар, насколько я поняла, не прочь остаться у меня.
– Как? – опешила Марья, продолжая держать руку в воде. – Ты кого-то утопила?
– Как же ты плохо обо мне думаешь! – возмутилась Топь, и вода помутнела. – Та дева ко мне сама пришла, мне самое дорогое принесла – свой обет и послушание. А бо?льшего и не надобно для того, чтобы стать моей Хозяйкой.
– Коли ты нашла ещё одну глупую девку вроде меня – не страшно, поделом ей, – ответила Марья. – Светозара тогда отпусти!
– Да я его уже и не держу, Светозар свободным стал давно, – сипло засмеялась Топь, и вода вновь открыла её безобразный лик. – Ему самому у меня по нраву пришлось: делать ничего не надо, спи, басни девиц слушай да лобызайся с ними. А он – красавец, у твоих сестриц в почёте.
Марья устало покачала головой: если русалка ещё могла поверить в то, что на Свете нашлась девка, что, как и она сама, ум Сварогу отдала, то Светозар…
– Покажи. – Марья нагнулась и сильнее вытянула руку, стремясь достать до Топи. – Покажи мне Светозара. Если он свободен, я заберу его.
Топь хмуро посмотрела на Марью и наконец взяла её за руку.
– Хорошо, – прошелестела. – Только без его согласия ты его не заберёшь.
Марья не успела ответить: невероятная сила потянула её в воду, холодный мрак заполнил мир, и свет померк. Русалка чувствовала, как Топь увлекает её всё глубже и глубже: вода текла холодной тьмой, закручивала и несла; когтистые пальцы Топи больно сжимали руку… но вдруг хватка Топи ослабла. Тьма остановила своё движение и стала медленно рассеиваться, открывая взору тускло мерцающие водоросли, что, мерно колыхаясь, освещали воду.
На мощных валунах и древних окаменелых брёвнах сидели в белом трауре русалки: их чёрные очи наполнял мрак, серебряные волосы расплывались по воде, и в них плавали рыбы. А на дне подле дев расположился Светозар и, смеясь, о чём-то с ними говорил. Светозара не удерживали ни путы, ни водоросли – сварогин сидел свободно.
– О, к нам гостья пожаловала! – Одна из русалок кивнула Марье, и все собравшиеся посмотрели на неё.
Марья не ответила: она медленно шла к Светозару, который хмуро, даже враждебно – как и русалки – смотрел на явившуюся из Света.
– Быстро же тебе в Свету наскучило. Особенно после того, как ты осталась там одна, а все твои сестрицы, коих ты обратила к Свету, во Врата прошли, – заметила другая русалка, и её поддержали холодным смехом. Усмехнулся даже Светозар.
– Я пришла за тобой, Светозар, как и обещала. – Марья не ответила на усмешки. Русалка, дойдя до сварогина, опустилась на колени подле него. Светозар же смерил полупрозрачную русалку холодным взглядом – он не узнал Марью.
– К Тьме легко привыкнуть, да, молодец? – Марья положила руку на плечо Светозара, но он убрал её.
– Ты ему зубы не заговаривай! – одна из русалок, встав с камня, подошла к Светозару и, опустившись рядом, обняла его. Светозар накрыл ладонями руки русалки, и та его поцеловала. – Уходи, откуда пришла, – ощетинилась русалка.
– Да, легко… – прошептала Марья, не отвечая обнявшей Светозара деве. – Даже слишком, – русалка немного помолчала и, посмотрев в янтарные глаза сварогина, громко сказала: – Я спасла Лес, Светозар. – От этих слов Марьи Светозар нахмурился, а обнявшая его дева зашипела. Но Марья, увидев, что дух Светозара ответил ей, продолжила: – Я затушила огонь, Светозар. – От этих слов юноша нахмурился ещё больше, и русалка ещё крепче обняла Светозара. – Я собрала навий, и мы потушили пламя Хорохая, – продолжила Марья, тая. – И… и теперь я умираю. Силы покидают меня, – русалка коснулась рукой щеки Светозара. – Но я, как обещала, пришла за тобой, добрый молодец.
Но Светозар не ощутил касания Марьи, что, опустившись на дно за Топью, лишилась почти всех сил. Светозар видел лишь неясный призрак – сварогину казалось, будто сама вода обращается к нему, будто Топь вновь насылает сон… Но слова, что молвила вода, щемили сердце.
– Не слушай, – шептала Светозару русалка, обнимавшая его. – Это вновь видения тебя во Тьму зовут. Разве ты не хочешь слушать сказку дальше?
– Сказку? – тихо переспросил юноша, взглянув на обнимавшую его деву: чёрные бездонные глаза на мраморном лице пленяли.
– Да, сказку, – кивнула русалка, и её серебряные волосы расплылись по воде. – О Князе Морском и подводных городах! О Девятом небе и о Вратах! О том, как пройти по Дороге Жизни! О мире Той Стороны! Ты же говорил, что хочешь эти чудеса увидеть! Не забывай о том, ведь ты, как всякий служитель Мора, обязан защищать Смерть Наместника Мора, как свою собственную.
– Хочу увидеть, – кивнул Светозар, и руки обняли его ещё крепче. – Буду защищать.
– Светозар, я спасла Лес, – вновь прошептала вода и коснулась его. – Ты свободен, Светозар. Огонь Хорохая потушен.
Грудь вновь сдавило сердечной болью, память вспыхнула золотым светом, и Светозар сбросил с себя обнимавшую русалку.
– Светозар, – разочарованно ахнула дева, – а как же сказка про Князя Морского Ния…
– Потом расскажешь, – огрызнулся Светозар и обратился к воде: – Кто ты? Я плохо тебя вижу.
– Я – Марья, дочь Леса, – ответила вода, и Светозар различил едва видимый девичий силуэт напротив. Марья, дочь Леса… Имя казалось сварогину знакомым.
– Кто ты? – тихо спросил он.
– Русалка, – прошелестело. – Но если ты не помнишь меня, то, наверное, помнишь Иванку. Айула. Ватана и Явиха. Лыя. А князя Дрефа помнишь?
– Помню, – неожиданно для себя проговорил сварогин, и все русалки метнулись к нему.
– Не отпустим! – шипели водяные девы. – Не помнишь! Ты не помнишь ничего!
На мгновение разум вновь затмила Тьма, но Светозар отогнал её. Будто сквозь пелену сварогин видел неясные образы лесного города с удивительными теремами, что располагались прямо на деревьях. В сердце того города находилась невероятных размеров раскидистая сосна… Видел мохнатых жителей, одетых в вывороченные шкуры или одеяния из мха-веретенника. Мох. Одежда йарей. Йари – ученики князя Дрефа. Йолк! Он вспомнил!
Светозар вспомнил не только леших – сварогин вспомнил Волыньку и родных; отца Тихона и матушку Аграфену, старшего брата Ивана…
Вспомнил всё, ради чего ступил во Тьму. И эти воспоминания наполнили его силой.
Почуяв сие, русалки ещё сильнее набросились на Светозара, но он, резко поднявшись, отогнал навий движением руки, и русалки не посмели перечить ему.
– Марья, – оглянулся Светозар. – Я вспомнил! – чувства переполняли юношу: она вернулась за ним! Русалка исполнила своё Слово! – Марья, где ты?
– Здесь, – послышалось рядом, и Светозар обернулся на тихий голос. Он увидел прозрачную, как лёгкий туман, стройную девушку с рыжими волосами, что стояла рядом. – Да, это я, – кивнула Марья, положив на сердце руку. – Я пришла за тобой. – Она протянула Светозару ладонь.
Сварогин взял руку Марьи, но ощутил лишь холодную воду – даже русалки Топи казались более живыми, чем Марья.
– Что с тобой? – удивился Светозар.
– Ничего, – грустно улыбнулась дева. – Я не могу быть русалкой на дне. Я пришла за тобой своим духом, – обманула Марья, зная, что, если откроет Светозару правду, он не последует за ней.
– Тогда пора возвращаться в Свет, – кивнул Светозар Марье и взял её другую ладонь.
– Ты не посмеешь! – зашипели русалки, но Светозар не внял им. Он, как и Марья, закрыл глаза и, вторя ледяному шёпоту своей спасительницы, повторял Слова за нею, и его Слова мерцали во тьме золотом. Русалки пытались наброситься на Светозара и Марью, но ворожба сварогина, окружив его самого и Марью плотным кружевом, не позволила им.
Светозар ощутил, как мощная сила потянула его вверх, вода становилась всё темнее и холоднее, она текла стремительным потоком, окружала его, но была не в силах порвать ворожбу. Вода пыталась остановить его, разливалась тьмой, казалась вечной… И когда холод сделался совсем невыносимым, вода наконец расступилась, и Светозар жадно вдохнул воздух и открыл глаза.
Он лежал на берегу Чёрного Озера; рядом с ним на снегу – тояг, подле которого сидел Чёрный Дрозд и, наклонив голову набок, внимательно смотрел на Светозара. Сгущался синий вечер; низкие облака, казалось, вот-вот лягут на острые вершины обступившего перелесья бора.
– Марья? – Сварогин сел и оглянулся, но русалки не было. На берегу озера, посреди которого стояла изба на кольях, находился он один. – Марья! – повторил Светозар и встал.
Его одежда была удивительным образом суха. Хоть плащ из мха-веретенника и грел лучше тулупа, таёжный мороз пробирал до костей, но сварогин не чувствовал холода.
– Марья! – что было мочи позвал Светозар, но ему ответило лишь глухое эхо.
– Что раскричался, – раздался из воды сиплый голос, и Светозар, подойдя к озеру, посмотрел в воду: Топь, скалясь, взирала на него пустыми глазницами. – Померла твоя Марья, когда тебя спасала. От неё даже духа не осталось!
– Как померла? – не поверил услышанному Светозар.
– Как и все – её душа улетела в Ирий, – пробулькала Топь. – Если бы она не стала тебя из озера вытаскивать – жила бы вместе с сестрицами. А так – её воля. Она давно умереть хотела – даже в огонь по своей воле ступила. А я уже и не против – у меня теперь новая Хозяйка есть! – захихикала Топь, и её лик, растёкшись маслянистым пятном, растворился в воде.
Светозар смотрел в тёмную воду, в которой вновь отражалось небо, и не мог вымолвить и слова. Тоска не тёмная, а светлая наполняла душу. Глаза защипало, и Светозар опустился на снег. Дрозд, чирикнув, подлетел к нему.
– Не замёрзну я, не переживай, теперь никогда не замёрзну… Ведь я столько раз умирал, – усмехнулся сын Леса, вытер глаза и посмотрел на своего помощника, что сидел на снегу рядом. Светозар протянул птице руку, и Дрозд вспорхнул в его ладонь. – Даже в самом тёмном служителе Мора есть искра Света, которую возможно разжечь. Марья… пусть примет её дух Светоч, – прошептал юноша Дрозду, и птица пропела в ответ. – Простимся с ней, – споём ей Песнь, – согласился Светозар и тихо запел:
Птицы из Ирия, птицы Иные,
Летите за Марьей, что свой Свет отдала.
Птицы из Ирия, птицы златые,
Летите за той, что из Тьмы к нам пришла.
Летите за той, что стала дочерью Леса,
За той, что мир наш спасла.
Летите за той, что из мёртвых воскресла,
За той, что так тихо ушла.
Птицы из Ирия, птицы Иные,
Летите за Марьей, что свой Свет отдала.
Птицы из Ирия, птицы златые,
Летите за той, что из Тьмы к нам пришла.
Светозар умолк, и Дрозд не пел. Вечер над озером сгущался тишиной, окутывая туманом покосившейся терем, стоявший в сердце болота.
– Лес будет петь о тебе вечно, Марья, – прошептал Светозар. Несмотря на свежесть воздуха, дышалось тяжело.
Дрозд, вспорхнув с ладони, чирикнул.
– Ты прав, пора, – вздохнул Светозар. Сварогин ещё немного посидел, хмуро глядя на озеро, и встал. Подошёл к тоягу и поднял его. – Пора продолжать путь. – Но не успел сын Леса сделать и шага, как терем, стоявший в центре озера, ожил: изба, скрежеща, двинулась.
Только сейчас Светозар заметил, что не на кольях стоял старый терем, а на ногах – жилистых, покрытых тиной и мхом. Белёсая кожа свисала с ног лохмотьями, как и паутина, что оплела странные ветви, больше похожие на верёвки, соединяющие ноги. Сама изба была из чёрного прогнившего дерева, только маленькое оконце горело багрянцем. Светозар нахмурился: страха не было, он чуял ворожбу.
Скрепя и стоная, Живой Терем шёл к нему, но Светозар не ступил назад. Изба остановилась у самого берега и повернулась крыльцом. Отворилась скрипучая дверь, и на порог вышла девушка. Невысокая и хрупкая, в простом платье волхвы, только венчика на голове не было. Красивая и статная. В руке держала свечу – в сиянии огня волосы девы горели золотом. Волхва наклонила голову набок и внимательно посмотрела на Светозара.
– Ты – мёртвый, которому я должна помочь? – спросила она мягко.
Глава 11. Среди холода морей
Царство вечной ночи осталось позади – миром овладел короткий день – стальной и холодный. Шли дни, вечерело быстро; море то строптиво бушевало, то затихало под светом звёзд или низкими облаками. Иногда непогода отступала, и тёмный небосвод озаряло далёкое едва видимое солнце.
Горыч плыл перед «Благосветом» и двумя кораблями, оставшимися от флотилии Власо-Змая, освобождая дорогу судам среди опасных льдов.
Злата, скучая, сидела за столом и смотрела в окно своих корабельных покоев: стоял хмурый день, и наливные облака ложились на испещрённое льдинами море.
– Принести вам обед? – спросила царевну Оленья, и Злата невольно вздрогнула – она забыла о своей заворожённой рыжеволосой прислужнице.
– Нет, – продолжая смотреть в окно, ответила Злата. – Можешь идти.
Оленья поклонилась и вышла – Злата услышала скрип затворяемой двери и тяжело вздохнула. Неясное гнетущее чувство холодило душу царевны, когда она оставалась одна, и, как бы Злата ни старалась, у неё не получалось отогнать его. Только рядом с отцом царевна чувствовала уверенность и спокойствие, только рядом с Драгославом Злата не сомневалась в выбранном пути и в том, что она прошла испытание Богов. Рядом с отцом царевна была готова на всё, даже на битву в Солнцеграде. Но стоило побыть в одиночестве, как спокойствие таяло под гнётом сомнений и страхов.
И сейчас Злату одолевала тянущая, беспросветная, как зимнее море за окном, тоска. Тоска шептала грустью и безысходностью, она тихо молвила о том, что уже ничего не изменить.
Злата нахмурилась – жгучее чувство всё больше одолевало её, – даже воздух сделался холодным. Царевна плотнее запахнула накинутую на плечи шерстяную шаль.
– Всё томишься да страдаешь, – прошелестело позади, и Злата, вздрогнув, обернулась: в полумраке белели очи Полоза, проступая из сгустившегося в её центре мрака. Увидев Змия, Злата выпрямилась, расправила плечи и, подавив невольный страх, что пленил дух со всяким явлением Повелителя, внимательно посмотрела на Бога. – Вот, теперь я вижу свою достойную Наместницу, – мягко говорил Полоз, становясь всё более осязаемым.
Злата продолжала молча смотреть на Владыку Вод: Полоз, обретя человеческий облик, подошёл к ней ближе.
– Неужели не рада мне? – наигранно удивился Змий.
– Я удивлена вашему явлению, – постаралась сделать спокойным голос царевна. – Я освободила отца, битва за Сваргорею – впереди. Чем вызвано ваше беспокойство?
– Беспокойство? – усмехнулся Полоз и, пристально глядя в глаза царевне, произнёс: – Я спокоен – мы на верном пути. Однако… – Взгляд Змия потемнел, Полоз шагнул к царевне ближе, и Злата невольно отпрянула. – Однако… – вкрадчиво повторил Владыка Вод, – в твоей душе я вижу смятение, моя юная Наместница. Вижу страх. – Полоз подошёл ещё ближе и наклонился к сидящей царевне. В пепельном свете зимнего дня Змий казался ещё более устрашающим. Злата перевела дух, шепча про себя Слова, – она всеми силами прятала от Повелителя страх. – Вижу страх… – сипло повторил Полоз, и его дыхание сковало льдом. – Запомни, царевна, тебе бояться нечего, пока с тобой я. Пока ты слушаешься меня, – слова Полоза заполнили собой всю горницу, а сам он, обратившись во мрак, окружил замершую Злату. – Пока ты исполняешь свою клятву. Никогда не забывай, что ты дала мне Слово и поклялась своей душой в верности.
Мрак растаял, холод отступил, и серый дневной свет вновь разливался по покоям. Свеча на столе дрожала. Злата, тяжело дыша, облокотилась о стол – как бы царевна ни старалась успокоиться, сердце бешено стучало.
Стук в дверь испугал Злату, и царевна, с трудом совладав с собой, позволила стучащему войти.
– Князь Бронимир желает говорить с вами, – поклонилась Оленья, и Злата с облегчением вздохнула – видеть отца после явления Полоза ей не хотелось.
– Пригласи, – кивнула Злата.
В покои прошёл Бронимир, и Оленья покинула царевну и князя.
– Ваше высочество, – князь поклонился Злате, и царевна кивнула в ответ.
– Что-то случилось, князь? – нахмурилась Злата. С тех пор как Драгослав вернулся в Свет, Бронимир к царевне не приходил, поэтому его визит сразу после явления Полоза ещё больше встревожил Злату.
– Слава Богам – ничего, – ответил Бронимир распрямившись и внимательно посмотрел на Злату: царевна была неестественно бледна и встревожена, если не напугана. Бронимир видел Злату в таком состоянии лишь однажды – после воскрешения её отца. Но князь не стал спрашивать об этом Злату – её норов был известен Бронимиру хорошо. – Благодаря вашему великому отцу и нашему Покровителю Полозу, плавание нынче спокойное.
Злата, продолжая хмуро смотреть на Бронимира, кивнула.
– Тогда что привело вас ко мне? – спросила она. Царевна чувствовала, что князь осторожен, и это казалось ей подозрительным.
– Я хотел справиться о вашем самочувствии, – искренне ответил Бронимир, и Злата удивлённо посмотрела на него – она не ожидала от князя подобного.
– После спасения отца я чувствую себя отлично, – сказала царевна.
– Позволите? – спросил Бронимир, указав на стул.
– Конечно, – кивнула Злата, всё ещё не понимая, зачем пришёл князь, – царевна ждала подвоха.
Бронимир поклонился и сел.
– С тех пор как вы спасли своего отца, мы даже не разговаривали, – князь серьёзно посмотрел на Злату.
– Значит, в том не было необходимости, – пожала плечами царевна. – Плавание, как вы сами сказали, спокойное, нам ничего не угрожает, силы ко мне вернулись давно.
