скачать книгу бесплатно
– Жизни девушки ничего не будет угрожать, – твердо обещал ей.
Большего обещать не мог – знал, что, став пешкой в противостоянии между конфедерацией и нашим противником, избранница окажется в сложном положении. Но разум принимал эту данность как залог итогового успеха.
Отец несогласно мотнул головой, но попытался смягчить шок от моего признания, явно не желая волновать маму.
– Молодец, что прилетел и поделился с нами своим решением. Но надо вместе еще раз все обдумать и обсудить. Понимаю, в твоем состоянии каждая деталь этой компании обдумана и выверена, а избранный путь – единственно разумный, но… выслушай и наши советы. – Он ласково прижал к себе разом побледневшую маму, успокаивающими прикосновения гладя ее по волосам. – Соберем семейный совет, каждый взгляд на ситуацию сейчас ценен. На чаше весов как члены нашей семьи, так и будущее конфедерации – я понимаю твой выбор, он обусловлен гигантской ответственностью, но… ошибок допускать нельзя. Для нас твоя избранница не менее бесценна, тем сложнее нам смириться с твоим решением Леакрэ. Объединимся семьей для этого разговора, сын ты должен все еще раз взвесить.
Старший первородный нашей семьи обратился уже к своей дейране.
– Оленька, если бы был другой способ, Леакрэ никогда не стал бы рисковать ею. Это, увы, его ответственность по праву рождения. Но наш долг родителей разделить с ним груз такого трудного выбора. Давай же не будем поддаваться эмоциям, а постараемся сделать все возможное, чтобы помочь им – нашему мальчику и его предназначенной.
Мама долго молчала с задумчивой грустью уставившись в пространство, она словно не слышала обращенных к ней слов мужа.
– Леакрэ, это та девочка? – Она смотрела так, словно заглядывала глубоко за мое безэмоциональное выражение лица.
Ответом стал утвердительный кивок – знал, что мама верно соотнесла известные ей факты.
– Что ж… – она тяжело вздохнула, на миг сжимая веки. – Бедная девочка. Она обязана тебе жизнью, но выходит, оплата этого долга тоже будет стоить ей жизни. Нормальной жизни… Отец прав: расскажи нам все, ты не должен в одиночестве нести этот груз.
– И про потомка Оболтуса поговорим, – родитель, сменив тему, очень старался развеять гнетущую атмосферу, повисшую в комнате после моего признания. – Сын, может он и кстати придется при таком повороте дел. Твоей будущей дейране пригодится любая поддержка. Самое время для общего семейного совета.
Отец поднялся первым, кивнув мне и придерживая за плечи маму. Мы дружно проследовали в помещение, откуда можно было связаться с моими братьями и сестрой. Я готов был выслушать все советы и предложения помощи от членов своей семьи, но твердо знал: последую лишь тем, что не будут идти в разрез с моим планом. От него отступать не буду: как мог оттягивал решающий визит к Арианне, давая ей возможность жить своей безопасной жизнью, но время необратимых перемен настало.
Глава 3
Арианна
С трудом согнав липкие остатки сновидения, поднялась, пробудившись от сигнала, знаменующего начало для на Альдис. На несколько минут прикрыв глаза, попыталась вспомнить, о чем же был сон? Бесполезно, лишь размытые образы и ощущение близкой угрозы отпечатались в памяти.
Вот уже год я начинаю день с пристального изучения своих рук. Каждое утро подношу ладони к лицу, вглядываясь в затейливые узоры из голубоватого сияющего огня, что словно вены проступают на поверхности кожи. Нас учат ощущать их силу, распознавать и подчиняться той энергии, что отныне властвует над нашими телами и разумом.
– Отпустите прошлое, – с этой фразы началось обучение. – Забудьте о мире, в котором вы когда-то жили. Оставьте в нем все проблемы, заботы и волнения. Привязанности, все что когда-то было значимо или казалось неотвратимым – в прошлом. Настоящее же в единственно истинном свете Алади, нашей путеводной звезды и богини, направляющей вас с этого дня и до скончания ваших жизней.
Наш путь – отрешенность от всего, что сокрыто за стенами этого храма, погружение в самих себя и в итоге – абсолютное перерождение. Я изредка встречала старших сестер, тех жриц, что уже полностью поглотило сияющее пламя. Для меня, еще не успевшей окончательно забыть земное прошлое, они казались чем-то сверхъестественным. Как если бы мне вдруг повстречались «люди Х» из наших земных мифов.
Даже в сравнении с представителями других рас конфедерации жрицы, завершившие обучение, казались мне чем-то… нереальным. Словно бы… неживым. В чем-то, действительно, чуждым миру снаружи.
Но видела я их очень редко, в большинстве своем тех, кто обучали нас – новоприбывших.
– Что нужно знать о жизни вне Альдис?
Безжизненным тоном, абсолютно ровным и безэмоциональным голосом с остекленевшим взглядом вопрошали они.
– Ничего, – так же безлико хором откликаемся мы, снова и снова погружаясь в коллективный транс, предшествующий онемению – так ощущается влияние силы богини, с каждым днем поглощающей новые участки наших тел.
Не удивительно, что старшие сестры безразличны ко всему, вероятно, они давно утратили способность ощущать хоть что-то, их тела не нуждаются в пище или тепле, а души – в сопереживании и страстях. Ледяной огонь Алади овладел ими, сделав совершенными и бесчувственными.
Стянув просторное одеяние, встаю под струи душа. Нам, еще только стремящимся к мощи Алади, приходится следовать жалким потребностям наших несовершенных тел: смывать пот и грязь, носить согревающие одежды, питаться и даже… рожать.
Взгляд со ставшей уже привычной опаской устремился на мутное отражение в стене напротив.
– Может быть, сегодня?
Дрогнув, губы шепнули заветный вопрос. Рука медленно скользнула по запотевшей отражающей поверхности…
Увы! Как и каждый день из прошедшего года, я вижу темное пятно в испещренном голубоватой вязью силуэте собственного тела. На груди, именно там, где висит оставленный неймарцем кулон. Тот самый подарок Леакрэ, что словно алая искорка в ночи мерцает в мареве сияющего голубоватого холода, окутывающего Альдис, даря ощущение тепла и не позволяя силе богини распространиться полностью.
Возможно, причина того, что я продолжаю помнить – в этом?..
Сглотнув, в страхе от своей неправильности, отступила под струи прохладной воды. Они, как и скудный рацион, и отсутствие стороннего освещения, готовят нас к грядущему совершенству, когда все эти мелочи перестанут быть важными и необходимыми.
Омывшись, спешно кутаюсь в одежду, укрывая свою тайну. Мне отчаянно страшно, что однажды о ней узнают другие. И тогда?.. Меня посчитают ущербной? Неспособной снести величайший дар богини? Или просто уверятся в моей никчемной земной природе?..
Не потому ли я невольно избегаю общения с сестрами? Или это уже сказывается влияние силы Алади – мне больше не требуется чья-то поддержка?
«Тогда, почему же я продолжаю помнить?!»
Еще один вопрос, который всякий раз пробуждает меня, отзываясь болью глубоко в груди. А ведь кажется, что мое сердце оледенело, перестав подчиняться чувствам.
Сомкнув глаза, заставляю себя отрешиться от дум. Эта схожая с медитацией техника за год каждодневного обучения достигла автоматизма. Почему же так не получается с памятью?!
Вот опять!
Глубокий вдох, и я заставляю себя перестать думать. Шагаю из кельи, устремляясь туда, где утром в молчании и полутьме, расцвеченной лишь сиянием наших тел, завтракают новоприбывшие.
– Неймарцы оставили рядом с Альдис большой боевой крейсер.
Запаздывая, вдруг слышу безликий голос одной из старших сестер, что доносится из-за угла.
– Мы не в праве запретить им это. – размеренный ответ, произнесенный голосом верховной жрицы. – Если они полагают угрозу реальной – могут принимать любые меры для защиты всякого субъекта конфедерации.
– Но обитель Алади так далека от границы с эйшавый. А другой угрозы сейчас нет.
– Им виднее. – сильнейшая из служительниц культа мудра, всем сестрам это известно. – Мы можем не знать истинных масштабов конфликта.
– Должны ли мы вмешаться, если конфедерация так открыто нарушает наше уединение? Если это признаки угрозы существующему порядку? Они втягивают нас в дела, которые чужды Алади, но без их поддержки на территориях вокруг может начаться хаос. Это неизбежно коснется и храма на Альдис. Сейчас мы существуем в своем особом уединенном мире и можем пополнять свои ряды новыми сторонницами. Но все это с незримого согласия конфедерации.
О чем говорит одна из старших сестер? Неужели в конфедерации назревает война?
– Какую поддержку мы можем оказать неймарцам, сестра? Их падение богине, действительно, не выгодно. Какой ты видишь нашу роль?
– Эйшавый… – поднявшая вопрос служительница культа на миг замолкает. – Наша богиня дарует нам величайшую мощь. Но она не материального свойства. Как и природа этой приграничной расы. Можем ли мы попытаться влиять на них? Излечить?.. Подчинить воле Алади? Что, если пришла пора предложить конфедерации нашу помощь, отплатив за возможность спокойно жить на их территории по нашим правилам?
– Никогда прежде мы не вмешивались в дела за стенами Альдис. – Голос главной жрицы становится громче. – Но и угроза никогда не была так велика. Можем ли мы немного поступиться нашими принципами ради процветания и распространения силы Алади? Я полагаю – да. Но мы спросим богиню и поступим так, как укажет ее огонь.
– Да, спросим.
Замерев в узкой нише, стремлюсь остаться незамеченной парой собеседниц, что отступают в соседний переход. Услышанное будоражит вопреки осознанию: не стоит переживать из-за дел тех, кто не избран Алади. Но реальна ли угроза войны? И может ли случиться так, что кто-то из сестер покинет обитель богини ради помощи тем, кто существует за стенами храма?.. А что, если это буду я?!
Внезапная мысль обдает запретным жаром. Испуганно замерев, я невольно хватаю рукой укрытый под одеждой кулон.
Как могу я – служительница избравшая служение богине настолько остро реагировать на возможность покинуть обитель ее света?
Тряхнув головой, стремлюсь подавить собственный трепет. К чему? Не может меня радовать мысль о возвращении… Не может?..
Сегодня впервые я не ощущаю вкуса пищи. Не замечаю никого вокруг, слабо реагирую на любые сигналы. Сестра-наставница бросает на меня одобрительные взгляды, отметив мою нехарактерную отрешенность. Вероятно, она полагает, что я, как и должно, начинаю достигаю успехов в разделении потребностей души и тела.
Но никогда еще подобные надежды не были так далеки от реальности! Все мое существо захвачено надеждой и ожиданием, пусть это недопустимо.
* * *
Особенный день. Именно так он воспринимается обитательницами храма на Альдис. Сегодня вновь все мы собрались в самом его сердце – возле источника силы Алади, там, где когда-то прошли посвящение. Как и в тот день нас немного – те, что вместе со мной влились в их ряды год назад и несколько старших сестер под присмотром главной жрицы.
– Наступил момент, когда все мы должны воззвать к нашей богине, – голос мудрейшей из нас отчетливо разносился в гигантском зале, что сокрыт в недрах планеты. – И подчиниться ее решению.
Волнения нет – голос главной жрицы отрешен и холоден. Это не вопрос, она сообщает о данности. Но мое сердце замирает на миг, вопреки всеобщему спокойствию. Я предчувствую долгожданный шанс?
– Обнажите ваши головы и соедините руки.
Такая привычная уже команда. Осев на прохладный пол, мы синхронно скидываем капюшоны накидок, усиливая свечение колодца силы голубоватым мерцанием собственных тел. Пальцы рук, как и всегда, находят ладони расположившихся рядом сестер, переплетаясь и образуя единую нить, что позволяет огонькам силы в нас перетекать из одного тела в другое.
Миг соприкосновения опалил холодом – пальцы моих соседок были так прохладны, словно бы я касалась безжизненных тел. И мои ладони ощущались так же?
Впрочем, мысль мимолетна. Я едва успела ее осознать, как словно бы заснула наяву. Именно так порабощает сила Алади – первоначально мягко обвивает, утягивая в сладостный и безразличный ко всему кокон онемения. Обычно, очнувшись, я не могла ничего вспомнить. Но сегодня в голове отчетливо звучит голос главной жрицы…
– Звезда, дарующая нам силу, прими наши тела и души, призванные служить тебе! Позволь своим верным служительницам воззвать к тебе и одари нас мудростью решать верно, чтобы и дальше служить твоей воле.
Все что вижу сейчас – яркое голубоватое пламя, взвившееся над колодцем в центре слитого узора из наших тел. Взоры всех присутствующих прикованы к нему, и нет силы, способной оторвать нас сейчас от созерцания этого чуда.
– Должны ли мы, направляемые твоей волей, выйти за пределы храма? Значима ли угроза, что надвигается от звезд в галактике Сиура? И должны ли мы противостоять ей?
Вопросы заданы. Моя душа, что единственная сейчас ощущается как подвижный сгусток тепла в застывшем теле, как и десятки других душ, которые я осознаю в общем плетении единения, замирает в ожидании.
Огромный зал внезапно погружается во тьму – это гаснет огонь в колодце в центре и затухает вязь на лицах окружающих его служительниц.
Странная тянущая боль накатила на меня! На какой-то миг я со стороны вижу себя, сгорбившуюся и неподвижную подобно другим! Как если бы мой дух вдруг отделился от тела.
Но испугаться не получилось. В общем кольце плетения из тел послушниц, я едва ли распознала себя, став лишь крошечной частичкой чего-то… холодного и ужасающего!
Бф! Как капли воды, опавшие в стакан, я резко врезалась в себя, снова слившись с телом. Лавиной накатили ощущения, в первую очередь скрутившая мышцы боль и чувство обреченности.
Голубое пламя в центре вспыхнуло с новой силой, взвившись под потолок. А затем и узоры силы на наших телах начали мерцать, светясь все ярче.
– Богиня дала ответ!
Главная жрица вскочила на ноги. Лицо ее обратилось к колодцу и сейчас было явственно видимо мне в его яростном свечении. Глаза тарнианки распахнулись до предела. В них мерцало потрясение. Но спустя миг, верховная жрица покорно преклонила колени и рухнула, распластавшись на холодном камне без сил.
Все мы молча ждали, когда ее губы шевельнутся, озвучивая решение Алади.
– Богиня дарует нам право вмешаться! – обессиленно зашептала жрица. – Но мы должны ждать дня забвения. Покинуть храм смогут только служительницы, что после него окажутся пустыми. Алади сама определит их!
Неимоверная тяжесть заставила и меня согнуться. Все мои сестры вокруг, разрывая связь рук, пали на пол, покоряясь воле нашей богини. Прошло немало времени прежде чем к нам начали возвращаться силы. Я как представительница наиболее слабой в конфедерации расы с трудом поднялась одной из последних.
Тело слушалось плохо, ноги казались тяжелыми, с трудом подчиняясь сигналам разума. До своей кельи я добредаю едва ли не последней. Обмякнув на кровать, долго и надрывно дышала, избавляясь от удушья и онемения.
До упомянутого дня всего две ночи. Все мы успеем восстановить силы. Впрочем, для меня это не так и важно. Единственный, кто мог бы навестить меня здесь – отец. Но он не придет, ведь я предала его, сбежав в ночи.
Есть ли среди сестер те, кто так же часто вспоминает о прошлом? О той жизни, что осталась за стенами Альдис?
И есть ли те, у кого так же много причин придать все забвению?
Но только я никак не могу забыть. Никак не обрету безмятежность, присущую последовательницам культа. Как же это… мучает!
Вот и сейчас, стоило лишь представить отрешенные выражения лиц сестер, их неспешные и плавные движения, как я остро осознала собственную нервозность и порывистость. Отсюда и неодобрительные взгляды наставниц!
Прошлое не отпускает, вновь и вновь всплывая в памяти эпизодами, порождающими стыд и отвращение. Не пора ли открыться им? И смириться, наконец, вновь пропустив все через себя?
Сейчас, обессиленная, я не способна была сдерживать их под коркой холода Алади. Прошлое в очередной раз настигло, встав перед глазами ярким образом…
– Арианна, ты собираешься отправиться куда-то?..
«… в таком виде» – фраза повисла в воздухе.
Недоумение отца легко понять. Заядлой гулякой и уж, тем более, экстравагантной модницей меня назвать не мог бы даже отъявленный льстец. Попасться на глаза родителю меня угораздило за мгновение до встречи с «женихом». Именно так я вынуждена представлять Леакрэ друзьям, которыми спешно обзавелась в последние недели.
Надеясь ускользнуть до того, как родитель по своему извечному распорядку направится на кухню готовить ужин, опоздала. Потребовалась минутка, чтобы сделать глубокий вдох и собрать в кулак всю свою отвагу перед грядущим вечером. Она-то меня и сгубила.
– Ээ… да.
– С неймарцем?
– Да…
Сейчас я ужасно опасалась порицания. Как не крути, но при всей нестандартности ситуации, в которой оказалась наша семья, и присущей его характеру рассеянности, отец был консерватором. И мой нынешний облик, как и манеру поведения точно не одобрил бы.
– Хорошо.
На удивление лицо родителя отразило облегчение.
– Тогда… я пойду?
Рука обреченно легла на ручку двери.
– Обещали дождь, – задумчиво предупредил он.
– Не планирую гулять под открытым небом, – больше из-за желания потянуть время, отмахнулась я.
Но прятаться вечно невозможно. Дверь открылась, мне пришлось перешагнуть через порог и выйти на улицу. А там – меня уже ждали.
