скачать книгу бесплатно
– Да, как-то раз засекал, просто было интересно, на сколько же его хватит? Ну, он молодец, конечно, не каждый мужик на это способен, только отдельные особи.
Он делает многозначительную паузу, и я понимаю, что он намекает на себя. По-моему, это перебор. Я смотрю на часы и резко встаю из-за стола.
– Куда же ты, Васюня?
– Василиса я!!! – рявкаю я на него, кидаю в рюкзак грязный контейнер и покидаю столовую. Меня просто трясёт от возмущения, и я даже не знаю, от чего больше бешусь: от того, что он называет меня Васюня, как очередную свиноматку, или от того, что он с первого же дня знакомства нагло намекает на секс.
Что касается Ольги, то я не спешу. Дома всё обдумаю и решу, как с ней быть. После обеда приезжает директор с женой. Поначалу он молча прогуливается между стеллажами, затем заходит в кабинет Антонины Ивановны. Я не могу разобрать слова, но слышу, как меняется тональность её речи. Стальные ноты власти с кислотным оттенком истеричности и шипящим субтоном ненависти волшебным образом превращаются в медовые, нежные и робкие, как первый поцелуй, ласкающие слух трели. Тем временем жена директора целенаправленно подходит ко мне. Сердце начинает тревожно биться, наверное, Антонина Ивановна пожаловалась на меня, и сейчас меня с позором уволят. Я невольно съёживаюсь.
– Здравствуйте, Василиса! – она здоровается первая и доброжелательно улыбается.
– Здравствуйте, – отвечаю я ей и неуверенно улыбаюсь, ругая себя за то, что я не поздоровалась первая.
– Да ты успокойся, почему так напряжена? – она смотрит на меня изучающе, – Ты похожа на ребёнка, которого постоянно бьют, и он вздрагивает при виде поднятой руки. А ты вздрагиваешь от вида начальства. Есть причина?
Ну конечно, причина есть. Если тебя будут каждый день оскорблять и унижать, ты действительно почувствуешь себя ничтожеством и будешь робеть при виде любого человека, обладающего хоть какой-то властью. Но что я ей отвечу? Что у меня начинается аритмия при мысли о работе из-за Антонины Ивановны? Ну, начнётся разбирательство, её пожурят и оставят работать дальше, а она будет потом день ото дня пить мою кровь литрами. Поэтому я отвечаю:
– Нет, всё в порядке. Просто я человек такой… – вспоминаю слова кардиолога, который объяснил причину моих болей в сердце в девятом классе, – эмоционально-лабильный. Принимаю всё близко к сердцу.
– Вот оно что, – кивает она, – думаю, это даже хорошо. Гораздо хуже, когда человек совершенно ничего не чувствует.
Мне нравится эта женщина, я проникаюсь к ней уважением. И вспоминаю, как часто в кабинете начальства звучат сплетни о директоре и его семье. Сколько они зарабатывают, куда летают отдыхать, где учат своих детей, на что тратят деньги. В это время в кабинете буквально клубятся пары зависти, топор можно вешать. Щупальца сплетен опутывают не только директоров: достается продавцам, кладовщикам, грузчикам и даже уборщицам. Кто что надел, обул, чем пахнет, что ест, с кем сошёлся или развёлся, взял или отдал кредит, купил машину, мотоцикл, дорогую собачку, как часто выпивает, изменяет, имеет внебрачных детей, где делает маникюр и причёску, какие покупает прокладки и колбасу. Антонина Ивановна с Ольгой перемывают кости каждому сотруднику, обсуждают ошибки и промахи, выносят вердикты об умственных способностях, чертах характера и мотивах поведения. Ника у них – шлюха. Я – дура. Я точно знаю, что говорят за моей спиной, потому что это же самое мне высказывают в глаза. Они не стесняются обсуждать человека при остальных, и при молчаливом согласии все становятся соучастниками сплетен.
