скачать книгу бесплатно
Сладкая улыбка зависти
Марта Таро
Галантный детектив
1816 год, Петербург. Фрейлина Орлова получает от императрицы-матери новое задание – найти во дворце вора, виновного в краже императорских ценностей. Под подозрение попадают фрейлины. Занимаясь этим неприятным делом, Орлова невольно становится участницей настоящей драмы: жених княжны Ольги Черкасской стал жертвой чёрной магии, и девушка готова на всё, лишь бы помочь любимому. Сможет ли Ольга найти вора и освободить жениха от чар приворота, и какую цену ей придётся за это заплатить?
В очередном романе Марты Таро «Сладкая улыбка зависти» фрейлине Агате Орловой вновь помогут её острый ум, наблюдательность и… карты Таро.
Марта Таро
Сладкая улыбка зависти
© Таро М., 2017
© ООО «Издательство «Вече», 2017
© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2017
Глава первая
Деликатное дело
Павловск
5 декабря 1816 г.
Вдовствующая императрица Мария Фёдоровна ненавидела дождь. Да и с чего его любить, коли сыро, холодно и колени болят? Не погода, а наказание Господне! Ну а в нынешнем декабре природа и вовсе сошла с ума: вместо мороза – льёт, как из ведра. Государыня отогнула штору на окне кабинета, и у неё защемило сердце: парк, безлистый и озябший, тихо угасал за покрытой седою рябью излучиной Славянки.
«Вот и ещё один год уходит, много ли их у меня осталось?»
Мысли были печальными, как серая безнадёжность за окном, да и предстоящий визит не добавлял радости. Утром императрице передали послание от графа Кочубея. Тот просил аудиенции. Мария Фёдоровна не помнила уже, когда в последний раз видела здесь этого царедворца: граф избегал визитов в Павловск. Друг юности императора Александра, Кочубей был искренне предан своему государю и никогда не стал бы без крайней нужды рисковать его расположением. Старший сын Марии Фёдоровны царствовал уже пятнадцать лет, но всё ещё очень ревниво относился к вмешательству матери в свои дела. Внешне всё казалось почтительным и благопристойным, но знающие люди старались, от греха подальше, обходить подводные камни стороной. Кочубей же был одним из самых знающих.
«Что-то случилось? – размышляла Мария Фёдоровна. – Но из дворца вестей нет, значит, не там…»
Соглядатаи у Марии Фёдоровны имелись везде: на половине сына, у невестки – императрицы Елизаветы Алексеевны, в доме Марии Нарышкиной – фаворитки Александра. В Павловск слетались весточки из Государственного совета, министерств и дворцовой канцелярии. Покойная свекровушка – Екатерина Великая – научила Марию Фёдоровну выживать, и теперь (на старости лет) вдовствующая императрица была более чем когда-либо уверена, что сохранить власть можно, лишь зная всё и вся.
– Его высокопревосходительство граф Кочубей, – доложил лакей.
– Проси…
Нежданный гость прошёл в кабинет. Всё ещё стройная фигура графа была затянута во фрак, а поверх белого шейного платка красовался узкий чёрный галстук. Эту английскую моду Мария Фёдоровна не любила, но виду не подала, хоть на языке так и вертелось ехидное замечание о «лишних шнурках». Наоборот, протянула Кочубею руку.
– Рада видеть вас, Виктор Павлович. Супругу-то где оставили?
– С дамами в гостиной, ваше императорское величество…
Мария Фёдоровна только сейчас заметила в руках у гостя небольшой сафьяновый портфель. Ну точно, предчувствия не обманули! Наверняка что-то важное. Значит, нечего тянуть кота за хвост… Отбросив любезности, императрица перешла к делу:
– Вы хотите мне что-то сообщить?
Кочубей с готовностью подтвердил:
– Да, ваше императорское величество. Простите великодушно, что побеспокоил, но дело настолько деликатное…
– Садитесь и рассказывайте!
Мария Фёдоровна опустилась в кресло у круглого чайного столика и указала Кочубею на соседний стул.
– Ваше императорское величество, я по долгу службы в Государственном совете ведаю в том числе и делами духовными. Всё, что связано с сектами и запретными культами, подлежит тщательному расследованию…
Граф открыл портфель и выложил на скатерть пудреницу, зеркальце в оправе из позолоченного серебра и несколько колец. Императрица мгновенно узнала вещи. Да и как она могла их не узнать, если выбирала сама?
– Откуда это у вас?
– На Охте убили одну француженку. Сомнительная личность – полиции она была известна под именем Клариссы. Так вот эти вещи нашли в её доме. Сия иностранка оказывала услуги богатым дамам, тем, кто… как бы это сказать… предпочитает женскую ласку. Но это было бы ещё полбеды. Хуже всего то, что Кларисса занималась чёрной магией. Ходят слухи, что она брала дорого, но зато результат всегда оказывался успешным.
Мария Фёдоровна побледнела.
– Вы думаете, что кто-то мог заказать у этой чернокнижницы обряд на государя?
Кочубей явно смутился, но всё-таки признал:
– Здесь в основном вещи, принадлежащие Елизавете Алексеевне: зеркало и пудреница отмечены её вензелем, а рубиновое кольцо и золотую печатку я сам видел на пальцах императрицы.
Граф замолчал. Мария Фёдоровна его понимала, обсуждать несчастный брак венценосной четы было делом не только неприличным, но и опасным. Она сама когда-то немало постаралась, чтобы рассорить сына с его молоденькой женой, о чём теперь, в общем-то, жалела. Свято место пусто не бывает, а княгиня Нарышкина, сделавшись официальной фавориткой государя, имела наглость тягаться властью не только с бессловесной Елизаветой Алексеевной, но и с самой вдовствующей императрицей. Понятно, что законная жена давным-давно не в чести, сидит взаперти на своей половине или по богадельням и приютам ездит, так неужели же бедняжка решилась на крайнее средство и хочет вернуть мужа ценой приворота? На лбу Марии Фёдоровны проступили бисеринки пота: она прекрасно знала, чем заканчиваются такие вещи. Тот, кого приворожили, мог тяжко заболеть, спиться, да и просто погибнуть.
«Кто посмел?!» – застучала в висках ярость, но произнести вслух свой вопрос Мария Фёдоровна не решилась.
Кочубей виновато отвёл глаза, но он-то уже всё сказал. Как говорится, предупредил! Граф хотел, чтобы решение приняла императрица. С одной стороны, это было справедливо: он пришёл к матери – женщине, по праву рождения обязанной оберегать своего сына, но с другой стороны – он поставил на кон жизнь и судьбу несчастной Елизаветы Алексеевны.
Конечно, Мария Фёдоровна не отрицала, что очень виновата перед невесткой, но и сама её простить не могла. Дело было не в ревности, хотя своего первенца мать ревновала всегда и ко всем. Вдовствующая императрица не прощала невестке тех нескольких лет, когда Екатерина Великая носилась с юной Елизаветой, как с писаной торбой, прославляя её небесным ангелом и светом очей. Слишком хорошо помнила Мария Фёдоровна, как тогда помыкала свекровь ею – законной преемницей, женой цесаревича Павла, как давала понять, что уже нашла ей замену. Зависть к юной невестке за несколько лет испепелила Марии Фёдоровне всю душу. Не дай бог никому так страдать!
«Отправить Кочубея к Александру? – спросила себя императрица. – Пусть выполняет свой долг…»
Искушение было таким сильным, что Мария Фёдоровна не стала ему противиться. Она уже мысленно подбирала обличающие фразы, когда взгляд её упал на одно из колец. Оно было необычным: на золотом ободке сидела бабочка с сапфировыми крылышками, а вокруг неё (выложенные мелкими рубинами) горели языки пламени.
– Чье это? Я такого у Елизаветы не видела…
– Кольцо опознали как подаренное в Вене графом Каподистрией фрейлине Струдзе, – отозвался Кочубей.
– Как «опознали»?! Вы что – уже кому-нибудь показывали эти вещи?
Кочубей неловко повел плечом. Разговор его явно тяготил.
– Ваше императорское величество, я не могу подменить собой полицию. Произошло убийство, ведётся расследование. К счастью, генерал-губернатор проявил завидное благоразумие и решил пока – конечно же, временно – передать все полномочия в мой Департамент гражданских и духовных дел. Решающим аргументом для него стала не только принадлежность вещей, но и само подозрение на связь убитой француженки со знатными греками.
Граф замолчал, но Мария Фёдоровна его уже поняла: в деле об убийстве всплыли имена статс-секретаря Министерства иностранных дел Каподистрии и фрейлины Роксандры Струдзы. Невестка Елизавета обожала Струдзу, но вдовствующая императрица эту набожную фанатичку не любила, уж слишком та была умна и хитра. Втерлась в доверие к Александру Павловичу, завлекала его долгими философскими беседами, в Европе познакомила с «провидицей» Крюденер. Это по их наущению российский император не расставался со Священным Писанием и пропадал в церквах!
– Так значит, это кольцо принадлежит Роксане? – сделав вид, что не заметила неловкости визитёра, спросила Мария Фёдоровна. Она когда-то из вредности «потеряла» в имени фрейлины две зубодробительные согласные, а следом и все дворцовые подхалимы стали называть фрейлину Струдзу усечённым именем.
– Именно так, ваше императорское величество. Я надеялся попросить совета. Вещи Елизаветы Алексеевны, как, впрочем, и кольцо её фрейлины, могли быть украдены. Возможно, что кто-то из близкого окружения императрицы имеет склонность к… э-э-э… – Кочубей опять запнулся, но, опустив глаза, всё-таки закончил: – К тем сомнительным услугам, которые предлагала мадам Кларисса. Подобное стоит изрядных денег. Нельзя исключить, что преступница, а я почти не сомневаюсь, что это – женщина, воровала для расчёта с француженкой.
Наконец-то Мария Фёдоровна поняла, к чему граф клонит. Она в своё время сама настояла, чтобы фрейлины у них с невесткой были общие, и отлично помнила тех, кто сейчас постоянно находился при Елизавете Алексеевне.
– Роксана Струдза, княжна Туркестанова, камер-фрейлина Сикорская и две новенькие: Ольга Черкасская и молоденькая графиня Белозёрова, – перечисляла императрица. – Вы считаете, это кто-то из них?
– Я склоняюсь к тому, что злодейка – из числа фрейлин или горничных Елизаветы Алексеевны. – Кочубей сделал паузу, ожидая вопросов, но императрица промолчала. Пришлось графу самому раскрыть карты: – Мне поставить государя в известность сегодня же или подождать?
Мария Фёдоровна задумалась. Она могла сейчас одним словом уничтожить невестку, но шевельнулась совесть, зашептала, что хватит уже брать грех на душу, пора угомониться. А самое главное, чему теперь завидовать? Тому, что Елизавета Алексеевна – соломенная вдова при живом муже? Старая императрица подняла глаза и успела поймать острый проницательный взгляд – Кочубей, похоже, видел её насквозь. Да только зря он обольщается: она его сейчас очень удивит…
– Не стоит спешить! – тон Марии Фёдоровны стал строгим и назидательным: – Дело это слишком деликатное, чтобы можно было без веских доказательств заявлять о подозрениях. Нужно сначала добыть улики, а потом уже идти к государю.
– Конечно, конечно, – с заметным облегчением согласился Кочубей, но тут же поскучнел. – Я лично буду контролировать дознание, но даже если мы не найдём злоумышленников, придётся доложить императору. – Следующая пауза тянулась бесконечно долго, но граф всё-таки изрёк: – Самое позднее – через неделю.
Если Мария Фёдоровна и имела по этому поводу какое-нибудь мнение, то оставила его при себе.
– Вот и отлично, контролируйте своё дознание, а я дам вам помощницу, – сообщила она Кочубею.
Граф явно удивился:
– Кого же, ваше императорское величество?
– Фрейлину Орлову! Я временно переведу её к Елизавете Алексеевне. Подождите здесь, я пришлю Агату, и вы всё сами ей расскажете.
Вдовствующая императрица попрощалась с гостем и поспешила в зал, где царского выхода уже ожидали несколько дам, но прежде чем начать представления, Мария Фёдоровна поманила к себе хрупкую русоволосую фрейлину средних лет.
– Агата, ступайте в мой кабинет. Там ждёт граф Кочубей. Он введёт вас в курс одного деликатного дела, – шепнула императрица и, лукаво улыбнувшись, добавила: – Хватит отдыхать, пора за дело – эта загадка по плечу только вам! Кстати, вы уж поспешите, а то я с ума сойду от нетерпения, ожидая развязки…
Глава вторая
Ольгина любовь
Двумя месяцами ранее
Нетерпение гонит Ольгу вперёд. Ветер рвет с её волос шляпку, и чудо французской моды улетает куда-то в бурелом. Скорее!.. Ольга должна победить в этой скачке – доказать князю Курскому, что она ему ровня. До поворота осталось совсем чуть-чуть, а там уже видна прямая дорога к имению крёстного. Рыжий Лис обогнал чёрного, как ночная тьма, жеребца князя Сергея. Лиса не нужно погонять, тот родился победителем и сейчас летит как ветер, даже быстрее ветра…
Ольга оглядывается – хочет понять, где же сейчас её соперник. Курский отстал, да так безнадёжно, что кажется в зелёной лесной тени крохотным тёмным пятном. Ольга победила! Теперь даже можно придержать Лиса, чтобы не обижать соперника. Зачем? Ведь мужчины так горды и самолюбивы. Княжна вновь смотрит вперёд. Но, Боже милосердный, что это?!. Толстая ветвь старого дуба склонилась над самой тропинкой… Удар, боль и темнота… а потом тёплые объятия – князь Сергей несёт её на руках.
– Где больно, Холли? Скажите, ради бога! – всё время повторяет он.
Больно везде, но разве это так важно, когда полные сочувствия глаза цветут у твоей щеки двумя яркими васильками? Ольга больше не в силах таиться. Если она сейчас не признается, её сердце разорвётся от этого невероятного, обжигающего чувства.
– Я люблю вас, – шепчет Ольга и понимает, что её услышали: объятия князя Сергея становятся теснее.
Он взбегает на крыльцо, потом идёт в спальню. Почему же Курский медлит с ответом? Неужели он не разделяет её чувств? Не может быть, ведь улыбка Сергея полна нежности. Он укладывает Ольгу на постель, сам опускается на одно колено…
– У кого мне просить твоей руки?
Какой простой вопрос! Конечно же, у брата – Алексей опекун всех своих сестёр. Ольга объясняет это жениху. Но почему он так изменился в лице, откуда взялись эти страшные слова, зачем Сергей уходит? Сердце леденеет от ужаса и замирает. Что дальше? Смерть?..
Ольга просыпается. По её щекам текут слёзы, подушка мокрым-мокра, а у кровати стоит перепуганная сестра Лиза.
– Холли, что с тобой происходит? Ты так рыдала, что перебудила весь дом.
У Ольги нет сил что-то объяснять, да и расстраивать сестру не хочется – та ведь на сносях – но уж лучше всё рассказать самой, ведь Лиза (с её-то способностями) непременно узнает правду. Если рассказать, так, может, хоть что-то останется в тайниках души, не будет вытащено на всеобщее обозрение и до косточек перемыто на семейном совете.
– Ты хочешь знать? – спрашивает Ольга. Взгляд сестры тверд – Лиза уже не отступит. Значит, надо признаваться. Ольга вздыхает и сдается: – Ну тогда слушай…
Лиза Печерская не могла в это поверить. Да разве такое бывает? Целый клубок немыслимых совпадений… Её младшая сестра в далёком южном имении влюбилась в человека, ставшего на пути их брата, Алексея, в Лондоне. Впрочем, чему удивляться? Лиза лучше всех знала, что в жизни случайностей не бывает. Их невестка Катя, считавшая своего мужа погибшим, а себя вдовой, дала согласие на второй брак. К счастью, появившийся в Лондоне Алексей успел вмешаться и остановить венчание. Катя все эти годы терзалась – винила себя, что разбила сердце несостоявшемуся жениху Сергею Курскому, а тот, оказывается, всего лишь через три месяца после фиаско с венчанием сделал предложение самой младшей из светлейших княжон Черкасских… Но и сестра хороша! Почему молчала целых два года? Что за ребячество?.. Но как её ругать, ведь Ольга так несчастна…
Лиза заглянула в печальные серые глаза и примирительно сказала:
– Нам Алекс рассказал об этом скандальном венчании ещё в Лондоне. Да и Катя тогда очень переживала. Она считала Курского близким другом и приняла его предложение, лишь поддавшись на уговоры великой княгини Екатерины Павловны.
– От этого никому не легче, – всхлипнула Ольга. – Понимаешь, Курский уже дал мне слово. Я и представить не могла, что он не знает моей фамилии. Крёстный рассказал Сергею, что со мной живет тётя, и назвал её фамилию: «Опекушина». Всё рухнуло, когда князь задал вопрос, у кого просить моей руки, и я назвала имя брата. Сергей переменился в лице – побледнел аж до синевы, а потом сказал, что Алексей Черкасский никогда не даст согласия на этот брак. Сергей сразу же уехал, разорвав все связи, но я знаю, что была бы с ним счастлива…
Ольга зарыдала в голос. Такой Лиза сестру ещё не видела. Откуда это отчаяние, ведь прошло уже два года? Любое горе должно было притупиться… И где Ольгин разум?
– Холли, ты ещё так молода, тебе нет восемнадцати, а тогда ты и вовсе была ребёнком, да и знакомы вы были меньше двух недель. – Лиза говорила мягко, но настойчиво.
Но Ольга не хотела ничего слушать.
– Сергея я буду любить всегда, – твёрдо заявила она, – мои чувства не изменятся. Они же не изменились за прошедшие годы.
– Но в любви нужны двое! Князь Сергей – взрослый мужчина, ему в пору вашего знакомства уже было лет двадцать восемь, а сейчас – все тридцать. За прошедшие годы, насколько я знаю, он не сделал ни одной попытки примириться с Алексеем, хотя именно Курский виноват в том скандале с венчанием. Нет, Холли, тебе придётся смириться: этот человек для тебя потерян!
– Ну и пусть, значит, я останусь старой девой. Получу своё наследство, вернусь в Ратманово и заживу там тихой жизнью…
Подобное заявление явно не выдерживало никакой критики, и Лиза хмыкнула.
– Холли, я слишком хорошо тебя знаю и не верю, что ты погрузишься в траур и будешь сидеть у пруда, перебирая чётки. Признайся, ты хочешь дождаться приезда князя Курского в имение и начать всё сначала!
– Не знаю… Я пока об этом не думала, – протянула Ольга, опуская глаза. – Сергей – наследник барона Тальзита, ему следует навещать дядю, ну а потом Троицкое отойдёт единственному наследнику.
Лиза рассердилась:
– Тебе должно быть стыдно, ведь ты думаешь о том, что будет после смерти твоего крёстного! – воскликнула она, но сразу же остыла. Вспомнив собственную юность, графиня не решилась давать советы младшей сестре и примирительно сказала: – В любом случае надо поговорить с Алексом и Катей, в конце концов, тебе не сделали предложение только из-за них.
– Я никого не обвиняю, – парировала Ольга, – я люблю брата и с Катей подружилась. Если я всё им расскажу, они расстроятся и станут винить себя за отказ князя Сергея жениться на мне.
– Может, ты права, а может, и нет. Скорее всего, Алекс взбеленится, но потом отойдёт – ведь он тебя любит. К тому же, как твой опекун, брат должен знать о том, что произошло между тобой и Курским. Более того, Алекс обязан это знать!
– Ты так считаешь? – уныло спросила Ольга, сама в глубине души понимавшая, что сестра права.
– Да, я так думаю! Давай сделаем так: ваш отъезд в Петербург назначен на послезавтра. Я попрошу у Алекея разрешения оставить тебя ещё на неделю, а ты в ответ всё им с Катей расскажешь.
– Значит, завтра?.. Молчать тяжко, но рассказывать – просто невыносимо. Я не смогу!
Но Лиза не собиралась уступать:
