скачать книгу бесплатно
– Это сейчас я понимаю, что надо идти не в учебный центр. А тогда, раньше просто ломанулся, как мои друзья однокашники. Да и родители советовали найти работу надёжную, чтобы не зависеть от конъюнктуры рынка или политических коллизий.
– И удаётся?
– Я пока не понял. Я третий год работаю. Ещё только постигаю тонкости профессии.
– И в чём они?
– Главное, чтобы не болтать лишнего, – улыбнулся Риг.
Пилот рассмеялся в ответ.
– Так всё же, к кому обращаться с вопросом?
– Теперь я точно могу на это ответь, – Риг весело глянул на собеседника, думая, что даже если тот захотел стукнуть начальству, или кто-то будет слушать запись его разговора в чёрном ящике, то его слова точно ему зачтут, – Тебе надо сходить на приём к нашему шефу – Белому грифу.
– Это ещё кто? – удивился пилот.
– Ром Баддл. Это директор группы заводов корпорации Сайреса Вольфа.
– Так может тогда к самому Сайресу?
– Попробуй и к нему, почему бы нет. Может тебя примут без переподготовки. Конторе нужны преданные умные люди.
– Да-да, – продолжал твердить лётчик, думая о чём-то своём. – Так надоело болтаться в небе каждый день, в любую погоду. Таскаю вас туда-сюда над лесами и болотами.
Риг отвернулся к иллюминатору. Разговор перетёк в безопасную тему, и можно было слегка расслабиться. А вскоре показался и бетонный «колпак» базы…
О том, что здесь находится бетонный колпак секретного завода, догадаться было невозможно, разве что если просто уткнуться в него, бредя по глухой тайге. Казалось, что просто невдалеке от реки, среди соснового бора возвышается серая скала высотой с десятиэтажный дом. Впрочем, у любопытного туриста, вряд ли бы получилось забраться на эту скалу, даже если он обзаведется альпинистским оборудованием. На то были свои причины.
Вертолёт на несколько минут завис над шлюзом. Риг спустил подвешенный на канате грузовой контейнер, а потом сам спрыгнул на мягкую подушку приёмного шлюза. И мысленно поприветствовал себя:
– Привет, Риг, вот ты и дома…
Глава пятая
Первое правило – после дороги принять душ и выспаться, Риг соблюдал неукоснительно.
Жизнь в этом особом режиме – режиме замкнутого пространства, наедине с собой и своими мыслями, понимая, что при этом все 24 часа в сутки находишься под контролем видеокамер, требовала особого настроя. Впрочем, как утверждалось в должностной инструкции, в личном боксе инженера камер не было. Но это лишь по официальному документу. Как оно было на самом деле, было известно только самому богу, да службе контроля.
Понимая, это Риг всё время несения своей вахты, старался вести себя так, как будто играет роль в бесконечном сериале.
Первым делом он навёл порядок в своём личном боксе. Разложил личные вещи по полочкам, сделал влажную уборку.
Пыли и грязи в термостатическом, герметичном корпусе завода не должно было быть по техническим условиям. Но по привитому в учебке распорядку, и по личным правилам, уборка рабочего места и личного пространства была его персональным «пунктиком».
– Веди себя нормально, и всё вокруг будет в норме, – говорил он сокурсникам.
Прилетая на вахту, каждый раз он ловил себя на мысли, что в нём поднималось чувство ревности к его сменщику – Полу. По всё тем же, диктуемым должностной инструкцией правилам, заканчивая вахту, Пол был обязан убрать все следы своего пребывания на объекте. И это неукоснительно выполнялось. Единственным исключением оставалась личная комната – личный персональный бокс, где разрешалось оставить фотографию, альбом, личный журнал, книги.
Не смотря на то, что Пол, так же как Риг, «зачищал» полностью все подконтрольные ему помещения, неприятный осадок, в первые несколько часов, оставался.
Уборка, душ, сон снимали это психологическое напряжение первых часов несения вахты, и дальше можно было спокойно приступать к своим обязанностям. Обязанности состояли в обычном наблюдении за помещениями и технологическим оборудованием.
Выспавшись и наскоро перекусив, он отправился на осмотр. В принципе, этого можно было и не делать. Весь завод-автомат работал стабильно, и данные производственных процессов выдавались на мониторы в пультовой, а в центре мониторинга собирались данные со всей группы заводов, входящих в технологическую цепь, но Риг любил проверить всё сам. Мало ли что…
Вдруг сменщик забудет что-нибудь не на своем месте или он сам, Риг просмотрит. Но, тьфу-тьфу, за все двадцать пять лет работы завода сбоев не было. Когда два года назад, после окончания учебы Риг заступил на свою первую вахту, он принял завод в том же состоянии, как будто строители и наладчики ушли отсюда только вчера.
Первым делом Риг проверил реакторный отсек. Показания приборов в пультовой показывали, что всё идет штатно. Температурный режим был в норме. Урановые стержни заменили полгода назад, и они сейчас выработали менее четверти ресурса. Тепло вырабатываемое реактором и полностью обеспечивало энергией все потребности завода.
Шахта, цех переработки, и главный технологический блок – всё питалось горячей энергией ТВЭЛ-ов – сборок стержней с урановым топливом.
Входя в реакторный зал, Риг всегда надевал полный комплект защитной экипировки: резиновые бахилы выше колена, герметичный костюм, респиратор и каску. Само осознание, того, что в нескольких десятках метров ниже, под слоем свинцовых блоков радиационной защиты, сотни рентген излучения которые могут, вырвавшись наружу, в секунды испепелить всё вокруг, вселяло в него не страх, а уважение к своей работе.
Он понимал, что в случае обнаружения нештатной ситуации, он не сможет остановить ректор или как-то замедлить её развитие, но он Риг – инженер первой категории всегда сможет вовремя подать сигнал руководству компании, а главное – службам экстренного реагирования.
Четверть века назад, здесь в глухом далёком от цивилизации месте, несколько сотен человек, вооружённые знаниями и энергией созидания, построили это технологическое чудо. Даже сейчас, после стольких лет, это величие их трудового подвига не утратило своего значения. Они прорыли котлованы и шахты, установили железобетонные конструкции и смонтировали сердце всего этого комплекса – атомный энергетический блок. Собранное без единого отклонения от проектного задания, оборудование четверть века исправно работало.
В полнейшей тишине, без шума и вибрации, обычных на других производствах, здесь распадались атомы урана на ядра криптона и бария, выделяя колоссальное количество энергии. И всё это год за годом, десятилетиями служило какой-то цели, которой Риг не очень-то и понимал, но знал точно, что и его скромное участие приносит пользу его стране, а может, и всему человечеству.
Закончив осмотр энергетического блока, Риг поднялся на этаж выше и проверил производственный участок. Первый цех – рудно-обогатительный был, наверное, самым интересным на всём заводе.
Уникальность места расположения завода определялась геологическим составом пород, находящихся в этом месте. Голубоватая на сколах полиметаллическая руда залегала почти вертикально, под бывшим здесь много миллионов лет назад руслом многоводной реки. И необходимый для пластин кварц, и все легирующие добавки – всё находилось рядом. Главное – нужно было оснастить завод топливом и запустить все технологические линии.
Когда-то, три десятка лет назад, когда Рига ещё и в проекте не было, геолог Манферсен со своей группой отметил на карте крестиком место, где через пять лет строители компании Сайреса Вольфа построили это чудо технологии.
Старому геологу понравилась линза чистого кварцевого песка, которую он обнаружил под корнями соснового бора. В том, что сосновый бор вырос на песке, ничего удивительного не было. Многие боры вырастают на месте огромных борозд оставленных древними ледниками, и заполненными позже речными отложениями. Удачным оказалось то обстоятельство, что под слоем песка, который оказался и не слишком уж толстым, обнаружились залежи полиметаллических руд, и прослойка углей речного генезиса в которых обнаружилась концентрация химических элементов пригодных для изготовления деталей электронных микросхем.
Когда решался вопрос, стоило ли открывать месторождение в столь отдалённом месте, геолог, то ли в шутку то ли всерьёз, предложил построить предприятие, где всю работу делали бы роботы и отправляли готовую продукцию на склад.
Идея была воспринята на ура. И разработчики, инженеры-конструкторы и архитекторы принялись за работу, а корпорация Сайреса Вольфа получила от государства огромный заказ, обеспечивший подъём компании на много лет вперёд
Вспоминая рассказы ветеранов о том времени, Риг наблюдал за слаженной работой механизмов обогатительного цеха.
Несколько оборотов шнекового вала, и порция песка попала на просеивающее сито. Начался сложный технологический цикл, который закончится процессом кристаллизации кремниевого стержня, из которого роботы-автоматы вырежут кремниевую пластину.
На другом конце цеха, из шахты, которая уходила много ниже слоя песка, поступило плановое количество руды. Руду размелет в пыль шаровая мельница, и из этой пыли другой робот, добудет крупицы редкоземельных металлов, которые тончайшей, в несколько слоёв атомов, плёночкой будут осаждены на поверхность кремния.
В подробности процесса Риг не был посвящён. Его роль была в том, чтобы обеспечивать общий надзор за работой всей системой в целом. И с этим он справлялся отлично.
В самый главный – третий отсек у Рига допуска не было. Он даже и не знал, у кого из ребят – его сменщиков был такой допуск. За работой этого оборудования можно было наблюдать только через иллюминаторы из толстого бронированного стекла. В третьем отсеке работали роботы-манипуляторы. Ровно через 21 день на выходе из третьего отсека появится небольшой бронированный контейнер. Этот контейнер Риг должен будет доставить в центр. И всё. Его миссия по очередной вахте закончится. И наступит отпуск.
Но сейчас вахта только начиналась. Закончив осмотр и заполнив, как полагалось, вахтенный журнал, Риг поднялся в зимний сад и, устроившись в шезлонге, начал разбирать задание на эту вахту.
Глава шестая
«Жизнь разделилась на две. В той, привычной, он был высококлассным инженером. Его уважало начальство, и в чём-то завидовали друзья и коллеги по работе. При желании он мог бы пойти и выше. Возможно, стал бы доктором наук и даже руководил бы своей лабораторией, но Риг выбрал конкретное дело – сервисное обслуживание и мониторинг отдалённого производственного участка, затерянного в далёком лесном краю.» В той жизни был специализированный учебный центр, по сути – университет.
В той жизни были друзья-однокурсники, с которыми было принято периодически встречаться и рассуждать о новостях, спорте и политике. С которыми надо было играть в теннис и устраивать вечеринки с пивом и барбекю. В общем – всё как у людей. В той жизни у него была жена с внешностью фотомодели и амбициями богемной леди. В той жизни у него были родители, воспоминания о детстве и юности.
«А в этой? А в этой была „база“ – 168 дней в году восемь вахт по 21 день. Возвращаясь в свой персональный кубрик и падая на кушетку, он попадал в объятья мира собственных грез. Это была как будто компьютерная игра, но с ощущением полной реальности происходящих событий.» И в то же время, выполняя, одну и ту же, предписанную сотнями инструкций работу, Риг как бы видел себя со стороны, героем игры в руках неведомого геймера, упивающегося собственной властью над ним, Ригом.
Для выполнения штатных инструкций времени требовалось немного. Обойти всё здание, поднимаясь на все этажи и спускаясь в подземные уровни, следить за показаниями приборов слежения, сравнивая с таблицами нормативов.
Первые полгода службы Риг, действительно, заглядывал в таблицы, но со временем все цифры и графики запомнились наизусть.
Особенно тяжело было привыкать к мысли, что во всём контуре внутреннего периметра, он один. Никогда, никто во время его трёхнедельного несения службы не появится на вверенном ему объекте. И в тоже время, понимать, что почти каждое его действие, каждый шаг пишется на камеры, и где-то за сотни километров, неведомый соглядатай аккуратно день за днём, час за часом отслеживает его Рига действия.
Поначалу эта сторона его обыденности угнетала, но со временем, понимая, что наблюдатель не в состоянии прочитать его мысли, Риг стал упиваться сознанием, что мир воображаемых его фантазий и грёз является его личной неделимой собственностью.
Личное время инженера службы наблюдения, не регламентировалось никакими инструкциями. Можно было заниматься любым творчеством или просто находится в комнате отдыха, развлекая себя фильмами, компьютерными видеоиграми или общением в соцсетях.
Видеоиграм и Интернету Риг предпочёл активный отдых в спортзале, бассейне и на тренажерах. Он с удовольствием осматривал себя в зеркале, после очередного трёхнедельного курса тренировок, отмечая округлость бицепсов и рельефы плоского живота.
Но кроме предписанных занятий, нашлось ещё одно, которое стало открытием ему самому. Риг вдруг, неожиданно для себя, занялся цветоводством и растениеводством. На самом верхнем, техническом этаже было помещение, ранее предназначавшееся для разгрузки и первоначального хранения грузов. Сюда перемещали контейнеры с вертолётной площадки на крыше. В обычном режиме этот временный склад не использовался десятилетиями.
Разумеется, на посадку «сада», как про себя Риг называл свой проект требовалось разрешение.
Ром Баддл не возражал. Риг не догадывался, что хитроумный Гриф решил инициативу своего служащего выдать за свою. Он придал начинанию молодого инженера почти официальный статус, назвав это экспериментом, по обеспечению персонала свежими овощами и зеленью. Этот проект он представил на заседании директоров корпорации, и вполне ожидаемо получил поощрение учредителей и лично Сайреса Вольфа.
На завод было отправлено несколько ящиков с пластиковыми контейнерами для посадки растений, мешки с грунтами и удобрениями и большой выбор семян, и даже цветочная рассада в лоточках.
К «посылке» был пришпилен плакат-открытка с поздравлением: «Удачи, садовод!»
Глава седьмая
Закончив обход производственных участков, Риг приготовил себе кофе, сделал бутерброд с ветчиной и поднялся на техэтаж в свою новоявленную «оранжерею».
Он пил кофе, сидя в шезлонге, смотрел на контейнеры с растениями, которые посадил в предыдущее своё дежурство. Тогда его первый сад только-только показал первые робкие листики всходов, а теперь, через три недели это были уже вполне сформировавшиеся растения.
Совершенно правильно, что тогда, при закладке сада он не пожалел времени и провел систему автополива. Рассчитав время, за которое вода испаряется, он отрегулировал реле времени на включение и выключение воды. И вот теперь можно было любоваться плодами своего труда.
Ровными рядами зеленели подросшие саженцы томатов, огурцы набирали цвет, лук топорщился острыми пёрьями, курчавели листики салата. Салат и витаминный лук радовали Рига больше всего. Уже сегодня можно было готовить себе свежие витаминные блюда.
Но, несмотря на то, что люминесцентные лампы включались на 12—15 часов в сутки, света явно не хватало. Растения тянулись бледные и тонкие. Им явно не хватало солнечного света. И тут впервые Риг решил пойти на нарушение режима. Он подошёл к пульту и включил механизм открытия грузового люка, который закрывал помещение «оранжереи». Яркий солнечный свет брызнув в открываемое пространство, вмиг осветил зелень. Казалось, что побеги растений потянулись навстречу солнечному свету, вытягивая вверх листья и цветы.
«Как хорошо на воздухе» – отметил для себя Риг и, разложив шезлонг, лёг, подставив грудь солнечному свету.
Раздался звонок смартфона. Риг приложил гаджет к уху.
– Риг, извиняюсь за экстренный вызов, но у меня прошёл сигнал, что контур открыт, – послышался в трубке голос дежурного далеко в центральной пультовой.
– Это я открыл, – ничуть не смутившись, ответил Риг, – Мне почему-то показалось душно. Небо чистое. Погода замечательная. Ветра нет.
– А спутник? Ты смотрел, как тебя видит спутник?
– Откуда у меня такие средства? Попробуйте, запросите управление контроля.
– Ты так не шути.
– А почему? Я тут как раз новую систему маскировки испытываю. Все штатно.
– Хорошо, – согласился дежурный. Но это потребует времени. Пока спутник настроится на нужную орбиту, пока выйдет на объект съёмки.
– Я подожду. Небо пока чистое, – ответил Риг и спустился на камбуз, чтобы налить себе сока. Сок он выбрал апельсиновый, и поднявшись обратно, опять устроился в шезлонге и закрыл глаза.
Минут через тридцать раздался звонок дежурного:
– Слушай, они не видят тебя.
– То есть?
– Контур объекта сходится по таблицам сверки, а открытого люка аппаратура не отслеживает. Ты точно сейчас сидишь с открытым люком?
– Да. Вы же там видите по показателям в пультовой.
– Мы видим, что контур не герметично закрыт и датчик на двери люка сигналит, что люк закрыт не плотно.
– Забавно, – ответил Риг.
– Что забавно?
– Люк открыт полностью, и я сижу под открытым небом.
– Так в чём же дело?
– Дело в том, что моя новая система, полностью маскирует крышу.
– Слушай. Нужно писать рапорт начальству.
– Давай будем писать.
– Ты получил новое сменное задание?
– Получил, но не смотрел ещё.
– Посмотри. Там много интересного.
– Интригуешь, ответил Риг, отставляя бокал с соком на столик.
Он огляделся вокруг на свой огород. Удивительно, но факт. Его зелёный островок сегодня не только приготовил ему вкусную закуску, но и поднял в глазах начальства. Он, по сути, впервые сделал рационализаторское предложение по усовершенствованию системы маскировки.
Отдохнув, Риг спустился в рабочий кабинет, и прочёл задание на эту командировку.
Глава восьмая
Задание было необычным. Вертолётчик, видимо, что-то знал или догадывался об этом задании, раз спрашивал про рыбалку. В этот раз предстояло работать за пределами контура.
Риг разложил на столе карту. Он не любил читать важные документы на мониторе, и если была возможность, то всегда пользовался бумажным носителем информации, опасаясь, что со служебной перепиской на компьютер могут пропасть и вирусы.
