скачать книгу бесплатно
Так вот зачем Настя здесь…
Не разбирая дороги, она бросилась навстречу. Вдруг Миша сейчас тоже растворится, клубом дыма уйдет к облакам. Но Петухов никуда не делся. Поднял лицо, посмотрел на Настю странно. Казалось, он видит перед собой не улицу с людьми, а что-то совсем другое. Он слепо водил фонариком, будто ощупывая лучом невидимую стену.
– Миша! – прокричала Настя.
Петухов вздрогнул, разжал холодные бледные пальцы и на мокрый асфальт упала ветка можжевельника.
Со Строительной к нему спешила Наташа. На ходу выпрастывала из объемной замшевой сумки какую-то ткань. Подбежала, набросила на Петухова что-то вроде тонкого коврика и осторожно повела к пешеходной зебре.
– Миша, это я! – снова крикнула Настя…
Петухов и головы не повернул. Это был какой-то другой Петухов. Ни прежней силы в мускулистых плечах, ни воли в хаотичных, бессмысленных движениях. Наташа поддерживала его под локоть, будто больного. Затем осторожно забрала мигающий фонарик, выключила, сунула в торбу. Казалось, Петухов ослеп и оглох. Он явно ничего не узнавал: ни желтоватую пятиэтажку (накануне похода они поднимались с Настей на крышу, пили брусничный чай из термоса), ни семейное кафе Овчинниковых, где отец Светки столько раз кормил их обедом после школы.
Туман почти рассеялся, дома и автомобили проступали на солнце яркими пятнами, будто побуждая Петухова вспомнить. Но тот, поддерживаемый Наташей, брел с опущенной головой, словно вокруг стояла та самая ночь, в которой он исчез.
Настя догадалась, что Наташа ведет Петухова к себе. На них оборачивались, смотрели ошарашенно. Кое-то увязывался следом. Настя держалась в отдалении. Решила пока не вмешиваться. Вспомнила, как погрузилась у Наташи в сон, после которого стало очень хорошо и легко. Видимо и Петухова директриса собирается лечить таким же таинственным шаманским способом.
Внезапно Настя остановилась. Ряды пятиэтажек, сыро лоснящийся асфальт, яркие краски вывесок, одежда прохожих… Все заволоклось темнотой. А когда мрак растворился, Настя увидела Петухова. Он стоял на краю отвесной скалы. Беспорядочно шарил фонариком по мокрому граниту. Об огромную каменную преграду с ревом бились волны. Низкое черное небо нависло над его головой, будто потолок пещеры. В мутной мгле постепенно проявлялся высокий дымчатый силуэт. Роста в незнакомце не меньше двух метров. Полы черного тренча почти касаются безупречных черных ботинок. Вместо лица – бледное пятно. Мужчина ступает вкрадчиво, как кошка. Еще секунда и он столкнет Петухова со скалы в кипящее море. Незнакомец поднимает руку, и она начинает странно удлинятся…
Нет!
Накатил ледяной ужас, будто кто-то перебрал позвонки, подобно клавишам фортепиано. Настя очнулась от забытья. Наташа с Петуховым и группа зевак ушли далеко вперед. На ватных ногах она свернула в переулок, чтобы срезать путь, и через десять минут уже входила во двор Наташиного дома.
Небольшая группа мамочек, устроивших Красавчику самосуд, нервно переминалась у подъезда. Со стороны площади спешили тележурналисты, на плече у оператора подпрыгивала камера. Дворничиха в оранжевой спецовке выбежала из подвала, волоча за собой метлу:
– Пожар что ли?..
– Петухов вернулся, – ответили ей несколько женских голосов.
Вдруг из-за угла, взвизгнув покрышками и окатив какую-то мамочку из лужи, вынеслась служебная «Волга». Не успела она затормозить, как мэр выскочил из салона и бросился к подъезду Наташи. Не разбирая дороги, он пихнул оказавшегося на его пути оператора, тот попятился и едва не уронил камеру.
Мэр быстро зашагал мимо детской площадки к обшарпанной подъездной двери. Не обращая ни на кого внимания, изо всех сил дернул ручку. Дверь не поддалась, словно стала частью стены. Мэр рванул снова. Дверь стояла мертво.
В окне второго этажа шевельнулся тонкий полупрозрачный тюль. Легкое, чуть заметное движение и снова ничего.
К мэру протолкалась его секретарша – длинноногая и длинноносая девица в расстегнутом алом пальто. Градоначальник выхватил у нее из рук мегафон. По двору гулко разнеслось:
– Наталья Сергеевна! Если вы немедленно не вернете мне ребенка, я сочту вас причастной к похищению!
Ничего не произошло. Окна Наташиной квартиры оставались темны и непроницаемы.
По двору прокатилась волна негодования.
– Выжила из ума на старости лет…
– Надеюсь, старуха получит по заслугам…
– Риммочка Карловна прекрасно ее заменит в должности директора…
Телеоператор тем временем вел съемку. Иван Петрович, Катин папа, хлопнул коллегу по плечу и подбородком указал куда-то в сторону. Во двор решительным шагом вступил Красавчик.
– Что случилось? – властно обратился он к мамочкам, стоявшим плотной группой.
Против ожидания женщины не набросились на питерца, смущенно потупились и встали еще теснее, словно старались спрятаться за спинами друг друга.
– Мой сын в квартире у сумасшедшей, а я не могу туда попасть, – надрывно выкрикнул мэр.
– Что она себе позволяет? – поддержала градоначальника самая бойкая из мамочек.
– Пусть отпустит мальчика! Требуем правосудия! – возмущенные голоса становились все громче.
Вдруг рядом с мэром появился Володя Тетерин, словно соткался из воздуха. Деликатно забрал мегафон.
– Граждане, успокойтесь. Всеми нами уважаемая Наталья Сергеевна не может быть причастна к похищению Миши. Позвольте, я попытаюсь с ней переговорить. Довольно самосудов в нашем городе!
Володя передал мегафон растерянной секретарше, у которой кончик носа сделался красный, как земляничина. Решительно ступил на крыльцо. Мамочки замерли. Налегая всем телом, Тетерин крепко ухватился за ручку и потянул на себя неподатливую дверь, казалось приваренную к косякам. Лицо у Володи стало белым и мокрым, как подтаявший снег. Дверь заныла, затряслась, издала ржавый стон, приоткрылась.
Из темноты раздался странный звук, словно кто-то наступил на кусок стекла. Все увидели, что за дверью нет никакого подъезда. В приотворившейся бездне плавал густой туман, слегка посеребренный луной. Явственно слышалось бушующее море, удары кипящих волн. Наружу выстрелила соленая пена, будто открыли бутылку шампанского.
Вдруг дверь резко вырвалась из рук Тетерина. Его будто током ударило, а затем подбросило в воздух. Отчаянно размахивая руками, Володя пролетел метра полтора и грохнулся на асфальт.
– Что за чертовщина! – выругался мэр.
Тут Настя по-настоящему испугалась за Володю. Несколько человек подбежали, чтобы помочь ему подняться. Володя одной рукой растирал спину, на ладони другой был виден широкий кровавый порез. Ему бы в больницу, снимок сделать, вдруг перелом копчика. И мама говорила, что у Тетерина травма головы. Но Володя слабыми жестами отказался от помощи. Пошарил по карманам куртки. Нашел платок и свободной рукой, помогая зубами, перетянул рану.
Подъездная дверь стояла на прежнем месте. Закрытая, неприступная. Ни щелочки.
Тут послышалось улюлюканье милицейской сирены. Во двор вкатился бело-синий уазик. Следователь Протасов, потирая красные, как у кролика глаза, не спеша подошел к мэру.
– Сделайте что-нибудь, – градоначальник схватил следователя за плечо. – Наташа должна ответить за похищение моего сына.
Следователь нерешительно почесал затылок.
– С чего вы решили, что Наталья Сергеевна причастна? Если она привела к себе мальчика, это ничего не значит.
– Смотрите!.. – вдруг разлетелось по двору.
– Не побоялась, вышла…
– Вернет ли мальчишку?..
Все задрали головы. На балконе второго этажа появилась Наташа. На ней были домашние трикотажные штаны и вязаная кофта. Самая обычная женщина предпенсионного возраста.
– Миша глубоко спит, – громко сообщила она. – Для того, чтобы выйти из сна потребуется время и мое искусство. Если заберете Мишу сейчас, он может не прийти в сознание. Мне потребуется три дня. Если и тогда мальчик не очнется, я готова на контакт с правоохранительными органами. А теперь, прошу, расходитесь. Поверьте, у меня хватит сил не пустить в подъезд похитителя.
Настя покосилась на стоявших во дворе. На многих лицах, поднятых к балкону, читалось одобрение. Мэр смотрел на следователя, будто ожидал, что тот каким-то образом проникнет в подъезд и выведет Наташу в наручниках. Но Протасов удрученно пожал плечами.
Раздосадованный мэр вырвал из рук помощницы мегафон. По двору прокатился его раскатистый бас.
– Да кем ты себя возомнила, чертова сука?
Повисло неловкое молчание. Наташа устало улыбнулась и на глазах у всех точно прошла сквозь закрытую балконную дверь. Стекла на секунду затуманились, затем сверкнули белым и снова стали обыкновенными.
Мэр, окончательно потерявший самообладание, истерически топал ногами.
– Я спецназ подниму. Приедут из Мурманска. Штурмом возьмут твою берлогу!
Несмотря на истерику мэра, двор постепенно опустел. Все вдруг вспомнили, что у них полно дел и забот. Настя решила дописать сочинение. Вдруг такая мысль пришла.
Настя откопала в раздевалке свое коричневое пальто. Вот, пожалуйста, большие перламутровые пуговицы висят на нитках! Здесь всегда так тесно из-за горбов навешенной одежды, что каждый, кто ищет свою, с чужой не считается.
– Ой, смотрите, девочки, Тойво выдвинулся в школьный совет!
Настя оглянулась. Человек десять или больше сгрудились у пробковой доски с расписанием. Каждый тянулся прочитать листок, пришпиленный крошечными канцелярскими кнопками.
– Да куда ему тягаться с Соловьевым!
– Это Наташа финна пропихивает!
– Да не, – встряла втиснувшаяся в плотную группу девчонок Светка. – Наташа в выборы не вмешивается.
Настя забросила рюкзак на подоконник, натянула пальто, застегнулась только на одну пуговицу, остальные решила пришить покрепче дома. В окне отразилось ее бледное от мерцания дневных ламп лицо. За спиной, как привидение возник Тойво. За последние дни Наташин племянник сильно переменился. Уже не держался в стороне, не сутулился. И его обычная угрюмость теперь казалась сосредоточенностью на какой-то цели.
Из раздевалки, держа в охапке красную спортивную куртку, вывалился Соловьев, симпатяга, отличник. Роста в нем метра под два. Все девчонки балдеют от кубиков его пресса, когда на физре он как бы случайно задирает футболку. Тойво этому спортсмену едва достает макушкой до уха.
Соловьев упругим шагом подошел к доске объявлений, сорвал листок и пихнул его Тойво в грудь.
– Думаешь школьный совет – это твое?
– Конечно, – буднично произнес Тойво.
– Парни, вы слышали? – фыркнул Соловьев.
За спиной десятиклассника загалдели. Тойво не отреагировал. Взял листок, расправил.
– Эй, мистер, у тебя хоть программа имеется? – хохотнул Соловьев.
– Если бы ты умел читать, друг, то из этого листка бумаги мог бы извлечь кое-что полезное, – невозмутимо ответил Тойво. – Сегодня как никогда важно учиться демократии. Я, как будущий председатель Совета…
– Председатель?.. – Соловьев дал Тойво подзатыльник. – Не прыгай выше головы, чувак. Хотя можешь и попробовать.
Соловьев повернулся уходить.
– А какая программа у тебя? – вдруг остановил его Тойво. – Не заметил, чтобы ты ее обнародовал.
Настя знала – подобный тон Соловьева злит. Унижать таких мальчишек, как Тойво, в его стиле. Но Соловьев, обратив внимание на то сколько слушателей вокруг, неожиданно ответил:
– Так и быть, раскрою планы. У меня главное – культурный досуг. Экскурсии в Мурманск, Питер. На автобусах от шефов, все как мы любим. Но в первую очередь – субботние дискачи. Между прочим, готов предоставить общественности личные ресурсы. Имею отличную коллекцию пластов с немецким рейвом. Парни из второй цветомузыку обещают подогнать.
– Ух, здорово, мы за! – загомонили девчонки.
– А что предлагаешь ты, мальчик? – снисходительно спросил Соловьев.
– Лекции, дискуссионные кружки и коллоквиумы, – сообщил Тойво. – Россия только вступает на путь демократических преобразований. Десятилетия советского тоталитаризма…
Казалось, Тойво искренне верит в свою просветительскую миссию. И не замечает, как кривятся девчонки. Некоторые не постеснялись выразить свое неудовольствие вслух:
– Еще одно обществоведение!
– А лекции кто будет читать, ты что ли?
– Тише, – шикнула Светка. – Тойво, ты человек в школе новый. Мы тебя не знаем. Боюсь, большинству ближе веселье и танцы…
– Не спешите делать выводы заранее, – настаивал Тойво. – Приходите в пятницу в школьную библиотеку. Устроим дискуссию по европейскому парламентаризму. Попробую вас расшевелить.
– Ну не знаю, – скептически произнесла Светка. – Надо подумать.
Настя вздохнула. Набросила на плечи рюкзак и направилась было к выходу. Тут ее остановила пробегавшая мимо математичка.
– Каратаева, на-ка отнеси Наталье Сергеевне сочинения на проверку, – пробасила она недовольно.
Ну почему именно сегодня? Они с девчонками собрались в заброшку на Мира, поискать приключений. Да, у Наташи живет Петухов, но вряд ли директриса позволит его увидеть!
– Может Тойво отнесет? – осторожно спросила Настя. – Вон он, куртку надевает…
– Нет, – математичка пихнула Насте тяжелый полиэтиленовый пакет с тетрадями. – Наташа звонила, настаивала, чтобы именно ты принесла.
Настя тихонько пробормотала взрослое ругательство.
– О, Настюха, готова? – Светка закрепляла заколкой рыжий хвост на затылке.
– Свет, получается сегодня без меня. – Настя смущенно посмотрела на изображение пачки «Marlboro» на пакете.
– Так в заброшке видели призрака! Собирались же вызывать его втроем, – нахмурила брови Светка. – Признавайся, трусишь?
– При чем тут это! Наташа попросила сочинения на проверку принести.
– Да-а-а, придется отложить нашу сходку, – задумчиво протянула Светка. – Вы тогда с Тойво к Наташе, а я в кафе. – Светка достала из рюкзака зеркало и подвела губы бледно-розовой помадой. – Папа тут по секрету сказал, у него Красавчик обедать сегодня собирается. Кстати, а как ты в Наташин подъезд войдешь?
– Это посторонним нельзя, – встрял Тойво. – А жителям можно. Настя, давай я передам сочинения.
Настя покосилась на пакет.
– Наташа просила, чтоб я принесла.
– Вместе тогда пойдем, – предложил Тойво.
– Ладненько, вы к Наташе, а я побежала. – Светка натянула красную вязаную шапку. Схватила с подоконника рюкзак и пулей вылетела на улицу.
