скачать книгу бесплатно
Ей было стыдно. Мучительно стыдно. Колобок прав, она непростительно распустилась, стала вялой, медлительной, ищет любые поводы, только бы ни с кем не общаться, никого не видеть. Может, ей к врачу обратиться? Очевидно же, что нервы у нее после той эпопеи не в порядке. Врач. По всей вероятности, ей нужен психиатр. Или психоаналитик. В конце концов, почему бы и нет? Совместим приятное с полезным.
– Виктор Алексеевич, разрешите мне поработать с мужем Готовчиц.
Полковник надел очки и внимательно посмотрел на нее.
– Что еще ты задумала?
– Он производит впечатление человека не в себе. Опасается за свое психическое здоровье. Ему кажется, что за ним следят, и он видит в этом признаки надвигающегося безумия.
– И что дальше? Ты полагаешь, что он в припадке этого самого безумия прикончил жену?
– Не совсем так. Душевнобольные обычно не сомневаются в том, что здоровы. Если человек сомневается, значит, почти наверняка он не болен. Но Готовчиц вполне мог убить жену и теперь готовит хорошо аргументированную почву под признание невменяемым. Уж кому-кому, а ему-то прекрасно известно, как нужно симулировать психическое расстройство. И он вполне грамотно начал это делать не при аресте и последующей судебно-психиатрической экспертизе, а с самого начала, с Лесникова и меня.
– А как же частная сыскная фирма? Оставишь на потом?
– Да нет же, это все будет одновременно. Если муж убил Юлию Николаевну именно в связи с тем, что она стала заниматься его второй жизнью, то это же укладывается в одну схему. А если он убил ее совершенно независимо от ее сыщицкой деятельности, то все равно нужно им заниматься. Правда, время, потраченное на агентство «Грант», уйдет впустую, но без этого же не бывает, верно? В любом случае из всего, что мы делаем, процентов девяносто пять не дает результатов.
– Что-то ты больно оживилась, – недовольно пробурчал Гордеев. – То жалуешься, что не успеваешь работать по убийству телевизионщиков, а то собралась одновременно отрабатывать Готовчица и частных сыщиков. Крутишь?
– Никогда, – честно сказала Настя и улыбнулась. – Мне Игорь с самого начала говорил, что Готовчиц ему не нравится, а я как-то значения не придала. Теперь все больше и больше думаю о том, что мне этот психоаналитик тоже не нравится.
– Нравится – не нравится… Знаешь, как дальше?
– Знаю. «Спи, моя красавица», – процитировала Настя народный фольклор.
– Так, – Гордеев быстро прошелся по кабинету взад-вперед и остановился перед Настей, сидящей за длинным столом для совещаний, нависая над ней округлой глыбой. – Я все понял. Ты придумываешь всякие байки, чтобы не заниматься телевидением. Конечно, копаться в душе у Готовчица намного приятнее, чем искать финансовые махинации в деятельности телекомпании. Не выйдет, дорогая моя. Я тебя нежно и по-отечески люблю, но всему есть предел. Делай со своим психоаналитиком все что хочешь, но чтобы по убийству Андреева и Бондаренко был результат. Поняла?
– Поняла, – вздохнула Настя. – Никуда мне, видно, от этого убийства не деться.
– Это точно, – подтвердил Гордеев. – И не мечтай.
* * *
– Я еще раз возвращаюсь к нашему проекту. Вы уверены, что убийство было необходимо?
– Абсолютно необходимо. С каждым днем я убеждаюсь в этом все больше. Это дало превосходный результат.
– Но это привлекло к нашему объекту внимание милиции. Вы не боитесь?
– Бог мой, кто боится нынешнюю милицию? Это просто смешно. И потом, механизм действия будет в точности таким же: отсутствие логической связи породит смущение и попытки совершенно невероятных объяснений. Уверяю вас, милиция никогда с этим не справится. Ни при каких, даже самых благоприятных, условиях ни наш объект, ни доблестная российская милиция не смогут связать психически неуравновешенного человека и лежащий рядом с ним труп.
– Интересно вы рассуждаете! Как это не смогут, когда они уже это сделали! Они же его допрашивали, что, впрочем, вполне естественно, поскольку он ближе всех.
– Вот именно, вот именно. Они пытаются найти связь, но они никогда ее не найдут. Или свернут на этом мозги и сойдут с ума, как и наш объект. Они не могут найти то, чего нет. А связи нет. На этом и построена вся комбинация.
– Мне приходится вам верить, но единственно потому, что все предыдущие ваши комбинации были успешными и приводили к результату. То, что вы затеяли на этот раз, вызывает у меня огромные сомнения. Я подчеркиваю – огромные.
– Такие же огромные, как и те деньги, которые мы должны получить в результате осуществления проекта?
– Я ценю ваш юмор и способность шутить даже в критической ситуации. Я пока не вижу поводов для веселья. И еще раз напоминаю вам, что ответственность за провал проекта будет лежать целиком на вас. На вас лично.
– У меня хорошая память, и мне не нужно повторять дважды.
ГЛАВА 4
И снова Настю поразило, что в квартире Готовчица молчит телефон. Неужели ему действительно никто не звонит? Пошел уже третий час, как она сидит здесь – и ни одного звонка.
Она привезла фотографии, целую пачку, среди них были и снимки сотрудников частного сыскного агентства «Грант». Борис Михайлович долго внимательно разглядывал их, потом уверенно отобрал две фотографии.
– Вот эти ходили за мной в последнее время. Остальных здесь нет.
– Что значит «остальных»? – не поняла Настя. – Сколько же их всего было?
– Четверо. А здесь только двое.
– Вы не ошибаетесь, Борис Михайлович?
– Не ошибаюсь, – сухо ответил Готовчиц. – Первое время мне на глаза постоянно попадались совершенно другие люди, и только потом появились вот эти. Почему вы мне не верите? Почему считаете, что я непременно должен ошибаться? У меня прекрасная память на лица. Вы думаете, я сумасшедший, и перепроверяете по десять раз каждое мое слово? Нормальным людям вы верите с первого раза.
– Или вообще не верим, – отпарировала Настя. – Вы напрасно сердитесь. Я не сомневаюсь в том, что вы говорите правду, но в данном случае этого недостаточно. Мне нужна сейчас не правда, а истина.
– Вы видите разницу между этими понятиями? – вздернул брови психоаналитик.
– Огромную. Надо сказать, что ее вижу не только я, но и вся мировая философия. Правда – это то, что вы чувствуете и думаете. Когда вы не лжете, когда говорите искренне – вы говорите правду. Но совсем не обязательно, что эта правда соответствует объективной реальности. Истина – это то, что было на самом деле. Вы этого можете просто не знать или понимать неправильно. Можете добросовестно заблуждаться. Поймите, у меня нет оснований сомневаться в вашей искренности. Но основания сомневаться в вашей безошибочности у меня есть.
Настя, конечно, лгала. Основания сомневаться в искренности мужа убитой Юлии Николаевны у нее были, и еще какие!
– Борис Михайлович, – внезапно спросила она, – почему у вас телефон молчит?
Готовчиц побледнел, пальцы обеих рук переплелись и судорожно сжались.
– Никто не звонит. Что в этом особенного? Вы уже и в этом готовы видеть криминал!
«Чего он так распсиховался? – подумала Настя. – Обычный вопрос. Что-то тут нечисто у вас, господин Готовчиц».
– Просто мне нужно позвонить на службу, и я подумала, что, может быть, у вас телефон испорчен. Потому и спросила, – успокаивающе произнесла она. – Так телефон исправен?
– Да.
– И я могу им воспользоваться?
Возникла неловкая пауза, Готовчиц смотрел куда-то в сторону, потом перевел глаза на Настю.
– Вы правы, я его отключил. Если вы хотите позвонить, я включу.
– А зачем отключали?
– Не хочу ни с кем разговаривать.
– Но ведь я утром до вас дозвонилась, телефон был включен, – заметила она.
– Я отключил его перед вашим приходом. Ну что вы так на меня смотрите? – снова взорвался он. – Я нормальный человек и понимаю, что в любую минуту меня может начать искать милиция. Если я не буду подходить к телефону, вы подумаете, что я скрываюсь, и решите еще, чего доброго, что это я убил Юлю или как-то замешан в этом. Но, когда вы здесь, я могу себе позволить не отвечать на звонки. Вы должны понимать… Мне тяжело. Погибла моя жена. Я не в том состоянии, чтобы общаться с кем бы то ни было. Что в этом предосудительного? В чем вы меня подозреваете?
Он говорил еще какие-то слова, говорил торопливо и возбужденно, повысив голос, и Настя, слушая его, думала: «Нет, Борис Михайлович, дело не в том, что вам тяжело. Дело в том, что вам страшно. Безумно страшно. И чего же вы так боитесь, хотела бы я знать? Человек, жена которого только что трагически погибла, обычно переживает внезапную утрату так сильно, что все остальные эмоции как-то притухают. А у вас, уважаемый Борис Михайлович, все с точностью «до наоборот»: вы так сильно чего-то боитесь, что, похоже, у вас уже нет сил горевать о своей супруге. И после этого вы еще удивляетесь, что я вас подозреваю. Я бы на вашем месте была посдержаннее».
Дождавшись, когда приступ праведного негодования иссякнет и Готовчиц успокоится, она снова открыла большой конверт и разложила снимки на столе.
– Давайте еще разочек посмотрим, может быть, вы кого-нибудь вспомните, кроме тех двоих, – предложила Настя.
Готовчиц поджал губы, но смолчал. Перебрав по одной все фотографии, он отрицательно покачал головой.
– Нет, больше никого не узнаю. Послушайте, вам что, мало этих двоих? Чего вы от меня хотите? У вас есть их фотографии, значит, вы их знаете, знаете имена и адреса. Так пойдите к ним, арестуйте их и спросите, зачем они за мной следили и кто еще в этом участвовал.
Настя вздохнула и принялась аккуратно складывать снимки обратно в конверт.
– Дело в том, Борис Михайлович, что я уже разговаривала с этими людьми. Они подтвердили, что действительно ходили за вами по пятам, но никого другого, кто бы тоже этим занимался, они не знают. Так что мне приходится делать неутешительный вывод о вашей ошибке.
– То есть?
– За вами следили только эти двое. И больше никто. Все остальное вам показалось.
– Нет, не показалось! – Готовчиц снова повысил голос. – Не делайте из меня идиота! Я их отчетливо видел и столь же отчетливо помню. Их фотографий здесь нет, но эти люди были. Вы слышите? Они были! Были! Я пока еще в своем уме!
Он резко вскочил, потом так же быстро опустился на место, словно у него внезапно подкосились ноги. Теперь он смотрел на Настю жалобным и тревожным взглядом, каким порой смотрят собаки, которые не понимают, за что хозяин их побил, но при этом знают твердо: раз побил – значит, провинились, потому что хозяин всегда прав.
– Или нет? – Голос его упал почти до шепота. – Я уже не в своем уме? Я сошел с ума? У меня галлюцинации?
Настя молчала, с любопытством наблюдая за ним. Что это? Хорошо отрепетированный спектакль? Или у психоаналитика и вправду «крыша едет»? Нормальный человек давно уже спросил бы, что же сказали работникам уголовного розыска «те двое», зачем они устроили слежку и вообще кто они такие, а Бориса Михайловича, похоже, больше всего на свете интересуют его собственные страхи и состояние его психического здоровья.
– Кто эти люди? – наконец догадался спросить он. – Что они вам сказали?
– Много интересного, – улыбнулась Настя. – Вы знали о том, что ваш образ жизни чрезвычайно беспокоил вашу жену?
Лицо Готовчица стало землисто-серым, глаза вмиг ввалились еще больше, хотя у него и без того вид был неважный.
– Что вы такое говорите? Какой образ жизни? – забормотал он.
– Ваш образ жизни. Что-то в нем Юлии Николаевне очень не нравилось, и она наняла частных сыщиков, чтобы они за вами последили.
– Этого не может быть!
– Да почему же? Может. Вот фотографии, на которых изображены опознанные вами люди. Вы же их узнали, правда?
Готовчиц молча кивнул, не отрывая от Насти затравленного взгляда.
– Эти люди работают в частном сыскном агентстве, и с этим агентством Юлия Николаевна заключила договор. Она хотела узнать, где вы бываете, с кем общаетесь и что из себя представляют ваши знакомые. И теперь, Борис Михайлович, вы должны мне ответить: откуда у вашей жены появились такие нехорошие мысли на ваш счет? В чем она могла вас подозревать? Что могло ее насторожить?
– Я не знаю!
Он почти выкрикнул эти слова и уставился неподвижным взглядом куда-то в угол комнаты.
– Я вам не верю, – произнес он чуть погодя уже спокойнее. – Вы это выдумали, потому что в чем-то меня подозреваете. Это все ваши приемчики, психологические ловушки и прочая безнравственная ерунда. Вам должно быть стыдно. Я потерял жену, а вы рассказываете о ней гадости и пытаетесь меня на чем-то подловить. Стыдно.
«Так, – удовлетворенно констатировала Настя, – теперь вы уже и про убийство жены вспомнили. Долго же вы собирались с мыслями. Дальше все пойдет по привычной схеме: «Я такой несчастный, а вы ко мне с расспросами лезете». Знаем, проходили через это двести сорок пять раз. Ход безотказный, психологически безошибочный. Тому, кто задает вопросы, действительно становится стыдно. Просто все по-разному с этим стыдом справляются и выходят из ситуации кто как сумеет. Мне проще, у меня вместо сердца камень, а вместо добросердечия – сплошной цинизм. И мне в таких случаях не бывает стыдно. Может быть, немного неловко, но это уж я как-нибудь переживу».
– Я рассказываю вам не гадости, – мягко возразила она, – а то, что было на самом деле. Вот копия договора, заключенного вашей женой с агентством, можете ознакомиться. И смею вас заверить, все это ни в коей мере не порочит Юлию Николаевну. В том, что она сделала, нет ничего плохого или зазорного. Так что ваш упрек я не принимаю.
Готовчиц взял лежащую перед ним на столе копию договора и начал читать. Читал он долго, но Настя видела, что он не пытается затянуть время, просто с трудом вникает в слова и фразы. Ему было трудно сосредоточиться.
– И что все это означает? – спросил он, одолев наконец текст и откладывая бумаги в сторону. – Юля наняла частных детективов, чтобы они за мной следили?
«Слава Богу! – мысленно вздохнула Настя. – Осознал».
– Совершенно верно, – подтвердила она.
– Зачем? Что она хотела узнать?
– Вот этого я не знаю и очень рассчитываю на то, что вы мне скажете сами. Кто же еще, кроме вас самого, может знать.
– Но я не знаю!
– А я – тем более, – пожала она плечами.
– И давно они за мной следят?
– С момента заключения договора.
– Ах, ну да, конечно, – спохватился Готовчиц и посмотрел на первый лист договора, где была проставлена дата.
Снова возникла пауза, Борис Михайлович что-то обдумывал.
– А те, другие? – вдруг спросил он.
– Какие другие?
– Ну те, которых я видел раньше. Частные детективы ходили за мной по пятам с восемнадцатого апреля, если верить договору. А двоих других я видел много раньше. Значит, это не они?
– Борис Михайлович, в прошлый раз мы с вами говорили о том, что это могли быть те люди, которые сделали попытку обокрасть вашу квартиру. Но теперь я готова отказаться от этой мысли.
– Почему? Вы перестали мне верить?
«Как же, перестала, – прокомментировала про себя Настя. – Я и не начинала, если быть точной».
– Я вам объясню, а вы постарайтесь вникнуть в то, что я говорю. Мы с вами в прошлый раз сошлись на том, что воры, заприметившие вашу квартиру и следившие за вами, чтобы выбрать наиболее подходящее время для кражи, сделали неудачную попытку и, поскольку не успели найти то, что им было нужно, продолжили слежку, чтобы повторить заход. Правильно?
– Да, мы с вами именно так решили, – кивнул Готовчиц.
– Теперь же, когда выяснилось, что после кражи за вами следили не воры, а частные сыщики, нанятые вашей женой…
