banner banner banner
Красиво жить не запретишь
Красиво жить не запретишь
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Красиво жить не запретишь

скачать книгу бесплатно

Красиво жить не запретишь
Марина С. Серова

Частный детектив Татьяна Иванова
Вот и все. Наркотики найдены, наркокурьер, похоже, действительно не знал, что везет, а был просто слепым орудием своих родственничков. Частный сыщик Татьяна Иванова ехала на поезде и радовалась быстрому и успешному окончанию операции. Завтра по прибытии на вокзал она передаст курьера кому следует и ее миссия будет завершена. А пока можно отдохнуть и расслабиться. Благо и компания есть подходящая. Но слишком рано Татьяна расслабилась…

Марина СЕРОВА

КРАСИВО ЖИТЬ НЕ ЗАПРЕТИШЬ

Глава 1

Свернув на боковую улочку, я притормозила у ближайшего ларька. Вышла из машины и, доставая из сумочки бумажник, думала о том, какие сигареты могу сегодня себе позволить. Работы у меня не было уже месяц, а ремонт квартиры скушал практически все сбережения. Я все могу простить нашему правительству, но бешеные цены на сигареты – никогда. Вот так. Я купила блок «Петра I», бросила его на заднее сиденье своей «девятки».

Бормотало радио. Я села за руль и выключила приемник к чертям собачьим. Все. Хватит. Быт заел, и душа требует праздника. Закачусь сегодня к Стасу, дружку моему еще по школе, благо суббота – он наверняка дома. Поговорим. Кофе попьем или еще чего. Только, пожалуй, нужно заехать домой и проверить автоответчик. Авось кому-нибудь и взбрело в голову воспользоваться услугами частного детектива.

Приехав домой, машину я оставила у подъезда, бензину всего ничего – до стоянки точно не хватит. Ладно, буду заново привыкать к услугам общественного транспорта. Я поднялась к себе в квартиру, не раздеваясь, прошла к телефону и включила кассету автоответчика, борясь с искушением скинуть плащик и упасть на диван. Или даже не скидывая плащика. Устала. Вот интересно – без работы устаю даже больше.

Мои размышления прервал знакомый голос: «Татьяна Александровна, жаль, что не застал вас дома. Благушин вас беспокоит, Вадим Павлович. Сегодня до вечера обязательно постарайтесь зайти ко мне на работу. Вы мне нужны. Всего доброго».

Благушин? Очень хорошо. Замечательно. Я нужна известному на весь наш Тарасов меценату? Ради бога. Хотите сегодня, так сегодня я к вам, Вадим Павлович, и загляну. Сообщений больше не было. Я прошла на кухню, закурила.

Извини, Стас, друг мой, сегодня, видно, не судьба. Подождем до лучших времен. Каковые скоро наступят. Точно. Благушина я знаю уже около двух лет. Мужик толковый. В прошлом художник, но лет десять назад начал заниматься коммерцией, и – что удивительно – не прогорел. Сейчас он один из самых крутых бизнесменов города. Несколько раз мы общались, то я ему помогала, то он мне. Он мне безвозмездно (меценат как-никак), а я драла с него бабки по полной программе. Надеюсь, в этот раз будет также. Хорошо, черт возьми! Вот только кофе сейчас выпью и пойду. Я поставила на плиту джезву и села у окна.

Сегодня утром выпал первый снег. Я проснулась довольно рано – в половине седьмого, – а он был уже весь истоптан. Чертовы собачники. Пустили своих питомцев гадить во двор, и никакого тебе первого снега. Одни, простите, какашки.

Подошла к зеркалу. Не пойму до сих пор – то ли Благушин пытается ухаживать за мной, то ли у него такая манера разговора? Постоянно про всякие разности намекает, а никуда не пригласит. Я посмотрела на себя в зеркало. Золотистые волосы до плеч просто расчесать – и не надо никакой прически. И глаза у меня красивые, зеленые, хотя и немного припухшие – бездельничаю весь месяц, вчера целую ночь ужастики по телевизору смотрела, но нет, все-таки я замечательная.

Я поднялась и пошла пить кофе.

* * *

Фонд «Художники России», возглавляемый Благушиным, располагался совсем недалеко от моего дома – минут десять ходьбы. Я надела джинсы, накинула джинсовую куртку и вышла из дома.

Снег уже начинал таять. Выглянуло солнце, и мне показалось, что сейчас не поздняя осень, а самая настоящая весна. Хорошо. Я даже пошла помедленнее. У здания фонда стоял благушинский «Мерседес». Я посмотрела на часы: молодец мужик, целыми днями руководит. Настоящий делец.

Поднялась на второй этаж. Боже ж мой! Какая у Вадима Павловича секретуточка! Новая. Новехонькая. Ну, от силы лет шестнадцать-семнадцать. Крашеная-перекрашеная, губешки на пол-лица. Точно из тех, кому продавщицы спиртные напитки неохотно отпускают, про возраст спрашивают. Принимаю вид деловой женщины, которая только что вернулась из важной поездки в отдаленную губернию на своем походном джипе.

– Вам назначено? – спрашивает. Царицей глядит. И когда научилась только?

– Назначено, – говорю. Чего-чего, а порядочных знакомств у нас хватает. Кое-куда можем и без специального разрешения входить. Так-то.

Захожу в кабинет.

Благушин разговаривает по телефону и что-то записывает в книжечку. Увидев меня, кивает. Я сажусь в кресло за столом напротив него.

– …Я перезвоню, Владимир Петрович, посетитель у меня.

Он положил трубку, вышел из-за стола, поцеловал мне руку.

– Здравствуйте, Татьяна Александровна.

– Здравствуйте, Вадим Павлович. Как я поняла, у вас ко мне дело?..

– Правильно поняли.

Он вернулся за стол, отодвинул от себя стопку бумаг, телефон. Я посмотрела на него. Мы не виделись около полугода. Благушин отпустил благообразную бородку и теперь выглядел немного старше своих сорока с чем-то лет. Впрочем, неплохо выглядел.

– Дело в том, Татьяна Александровна, что завтра из Киева отправляется пассажирский поезд. Через два дня он будет у нас в городе. Два вагона в нем занимают деятели искусств Украины. Фонд, который я возглавляю, организует конференции по искусству. Это будет уже третья конференция по счету. Или не будет.

– Почему? – спросила я.

– Как мне сообщили из… неважно из каких источников, после тех двух визитов украинцев цены на наркотики в нашем Тарасове резко падали…

– Они привозили большую партию дури?

– Скорее всего, именно они и привозили. Творческие личности: художники, скульпторы и так далее, черт бы их… Остальные пассажирские вагоны на таможне шмонали. Менты, собаки, ну, как обычно. А попробуй ментов в те два вагона пусти. Культурная общественность вой подымет. Все-таки заслуженные люди. Таланты. А тут такие подозрения. Международным скандалом пахнет. Да и искали несколько раз тихонько, но безрезультатно. Не находили ничего. Так что, я думаю, нужно пощупать изнутри.

– Ну, почти поняла. Итак, мое задание…

– Ваше задание: завтра утром срочно вылететь в Киев, под видом журналистки всю дорогу находиться в вагонах вместе с участниками конференции. Место для вас приготовлено. Все билеты и другие расходы оплачены. На платформе Тарасовского вокзала вас встретят, и вы просто тихонько укажете на нужного нам человека. Как его вычислить – ваша работа.

– Понятно, – сказала я.

Чего ж не понять? Работа не пыльная. Бабки хорошие. Да еще и за границу прокачусь. Украина же у нас теперь суверенное государство.

– Вы согласны, Татьяна Александровна? – озабоченно спросил Благушин.

– Согласна, Вадим Павлович, согласна.

– Ну вот и прекрасно. Помогите мне, пожалуйста. Оплата по выполнении задания. Такса та же, я надеюсь?

– Двести баксов в день.

– Плюс премия, – он улыбнулся.

– Плюс премия, – я ответила тем же.

Благушин открыл ящик и начал рыться в бумагах.

– Вот ваши билеты, удостоверение прессы, направление от редакции газеты на задание, – он помедлил и посмотрел на меня, потом вздохнул. – И деньги на расходы.

Я закурила (Благушин поморщился – он был некурящим) и стала рассматривать документы. Деньги я сразу положила в сумочку. Там было что-то около тысячи рублей. Неплохо. Удостоверение: Иванова Татьяна Александровна. Газета «Вечерний Тарасов». Корреспондент. Направление. Так, понятно.

– Ваш самолет завтра утром. – Благушин несильно хлопнул ладонями по крышке стола.

– До свидания, Вадим Павлович, – я встала.

– До свидания.

Когда я подходила к двери, он меня окликнул:

– Вы еще не замужем, Татьяна Александровна?

Я обернулась. Он, улыбаясь, смотрел на меня. Я покачала головой и вышла. Ну вот опять. Пойди пойми его. Странный мужик. Хотя и интересный.

* * *

Утром следующего дня я собрала в рюкзак все необходимое. Подумала, что еще взять. Мои гадальные кости я завязала в мешочек и сунула на дно рюкзака. Ну, кажется, все. Я отогнала машину на стоянку и через час уже была в аэропорту.

Самолет на Киев отправлялся в одиннадцать пятнадцать, следовательно, до отлета в моем распоряжении было полчаса. Только здесь я вспомнила, что еще не завтракала. Я поднялась в привокзальный ресторан. Вот теперь можно прилично поесть, да и заказать хорошие сигареты.

Народу за столиками сидело немного. Недалеко от меня пожилая пара, занятая бутербродами и минеральной водой, в противоположном углу – мама с дочкой. Еще несколько человек, торопливо перекусывающих за соседними столиками, – и все. Хотелось курить, но я решила подождать заказанные мною «Мальборо». Ждать пришлось недолго – ресторан полупустой, и официант с подносом явился буквально через пять минут. Я закурила, отхлебнула кофе, отложила сигарету и принялась за свои сосиски. Поесть стоило. Работа у меня нервная. Кто знает, может быть, в последний раз откушиваю. Ладно, пожуем – увидим. Когда я закончила завтрак, времени до отлета оставалось впритык, несколько минут. Вот оно, чревоугодие-то!

Почти бегом я кинулась на посадку, трап уже подогнали.

– Девушка, ай, девушка, подожди!

Я подумала: может, выронила что. Оборачиваюсь – цыганка. Старая такая. Ну, вот, еще не хватало. Увидев, что я остановилась, она выпростала из-под цветных шалей руку и схватила меня за куртку. Я вырвалась. Цыганка сразу отступила на шаг.

– Ай, не надо, девушка. Лучше послушай – погадаю, – посмотрела на меня и затараторила дальше: – Ох, неблизкий тебе путь, тяжелый тебе путь. И людей недобрых много. А главное, я тебе скажу…

Она страшно нахмурила брови и покачала головой.

Ну как справиться с подобной бедой, я знала – просто полезла в карман и сунула в руку гадалке полтинник. Улыбнулась она, и брови вернулись в обычное свое положение, и морщины даже разгладились.

– А главное – хорошо все кончится, и все опасности стороной обойдут. А дай еще, много хорошего скажу.

– Хватит тебе. – Я посмотрела на часы, махнула рукой и побежала.

Хорошего я и сама себе много чего наговорить сумею. Что трудно будет, никто и не сомневается, а если в счастливый конец не верить, то и ехать незачем. Волков, как гласит народная мудрость, бояться – в лес не ходить. А за границу ездить – и подавно. Там, наверное, звери и пострашнее волков обитают.

Я вспомнила про свои гадальные кости. Пожалуй, стоит у них спросить, что знаменуют собой подобные цыганки. Погадаю в самолете. Удивительно, но я проспала весь полет. Не то, что погадать, оглядеться толком не успела, упала в кресло – и все. Усталость, наверное, и перемена жизненного жребия сказались. Шутка ли – месяц без работы.

* * *

Вышла я из самолета в аэропорту «Борисполь». До центра Киева, хоть путь и неблизкий, доехала быстро и с удовольствием – дорога прекрасная, такси летело во весь опор.

Чтобы освоиться в чужом городе, я решила для начала немного расслабиться. В смысле попить где-нибудь кофе. Слева от меня было небольшое кафе в полуподвальном помещении. Не имею ничего против. Я вошла и села за первый попавшийся столик. Самое время выпить кофе и, пожалуй, закурить.

Когда принесли мой заказ, я подумала, что раз уж мне не удалось погадать в самолете, то, наверное, стоит попробовать здесь. Я достала из мешочка кости. Надо сказать, что я пользуюсь не совсем обычными костями: гадаю тремя двенадцатисторонними костями. На гранях первой нанесены числа от одного до двенадцати, второй – от тринадцати до двадцати четырех, третьей – от двадцати пяти до тридцати шести. Я бросила кости на столик.

14+31+5.

Так-так. Когда-то я приобрела книгу Федосеева «Числа и судьбы», где даны разгадки подобных числовых комбинаций. Книжечка довольно увесистая, двухтомная, но я умудрилась ее выучить почти наизусть – память у меня феноменальная. Ну, так что значат выпавшие числа?

Я нахмурилась, припоминая. Вот: «Рассчитывайте больше на себя. Не все люди настроены по отношению к вам благожелательно». Очень ценное замечание. Хотя все зависит от ситуации. И что-то мне подсказывает, что такая ситуация скоро возникнет.

* * *

На Киевском железнодорожном вокзале я была в пять часов. На куртку себе я прикрепила карточку «Вечерний Тарасов» Татьяна Иванова». Минут через десять ко мне подошел молодой человек, довольно высокий, симпатичный, в очках с затемненными стеклами.

– Нубин Михаил Георгиевич, – представился он, – газета «Киевские ведомости». Вы, как я понимаю, из Тарасова?

– Из Тарасова, – сказала я, указывая на карточку, – «Вечерний Тарасов».

– Ну, здравствуйте, коллега. Как долетели?

– Ничего, спасибо.

– Пойдемте я провожу вас до поезда. Вы будете работать со мной, – он усмехнулся, – вы же, кажется, новичок в журналистике?

– Вообще-то да, – сказала я осторожно, – работаю недавно.

Он рассмеялся и посмотрел на меня.

– Вадим Павлович звонил мне, – сказал он просто, – просил помочь вам, если понадобится. Оказать физическую помощь. Так что можете рассчитывать…

Странно, ох странно. Я-то почему об этом не знаю? Хорошо было бы еще раз бросить кости. Не есть ли это та самая ситуация, о которой они меня предупреждали? Нужно быть осторожнее.

– Какая же может быть физическая помощь, Михаил Георгиевич, в нашем-то деле? – сказала я. – Интервью я брать уже научилась.

Нубин вновь внимательно посмотрел на меня.

– Пойдемте к поезду, – произнес он.

Я пошла. Началась посадка. Нубин уже зашел в вагон, а я стояла на перроне, рассматривая толпу галдящих художников. Зрелище было, надо сказать, довольно необычное: седовласые мужи болтали, как школьники, громко хохотали. Особенно обращал на себя внимание веселый мужчина с длинной гривой пегих волос в кожаной куртке, доставшейся ему, наверное, от деда-чекиста. Разговаривал он громче всех и постоянно порывался затянуть песню. Впрочем, подобное бесшабашное настроение было у многих. Наверняка большинство из деятелей искусств уже здорово навеселе. «Если закрыть глаза, – подумала я, – участников конференции легко можно спутать с ватагой студентов, которых везут на картошку».

Наконец посадка закончилась. Я вошла в вагон последней. С трудом пробившись к своему купе – оно у нас с Нубиным было, оказывается, одно на двоих, – я начала устраиваться. Затем я вышла в коридор и встала у окна. Вокруг царил настоящий бардак. Поезд еще не тронулся, а художники уже бегали взад-вперед по вагону с какими-то стаканами, бутылками; во всех купе доставали из дорожных сумок домашнюю снедь, шелестели оберточной бумагой, смеялись, чавкали и булькали. В таком ералаше не только наркотики, слонов стадами провозить можно – никто не заметит. Я устала стоять и направилась в свое купе.

Когда я вошла, оказалось, что мне и сесть-то негде. Кроме Нубина, в купе находились еще два человека: длинноволосый весельчак, которого я видела на перроне, и толстый важный дядя в коричневом костюме и роговых очках, очень похожий на директора провинциальной средней школы. На столике среди вареных яиц, сосисок и колбасы прочно утвердилась едва початая бутылка водки. Трапеза только начиналась. При моем появлении все трое поднялись.

– Дима,– протянул мне руку длинноволосый художник.

– Здравствуйте, Дима, – немного помедлив, поздоровалась я, – а меня Таней зовут.

Вот здорово, мужик мне в отцы годится, а все туда же – «Дима».

– Анатолий Борисович, – поклонился «директор школы».

Он оказался вдвое ниже меня.

– Таня.

– Таня – тоже представитель средств массовой информации. Газета «Вечерний Тарасов», – положив мне руку на плечо, произнес Нубин. – Мы тут уже немного познакомились,– сказал он, обращаясь ко мне. – Дима – скульптор, кроме того, еще и поэт.

Дима галантно шаркнул ножкой.

– Анатолий Борисович, – продолжал Нубин, – известный на Украине художник-портретист.