скачать книгу бесплатно
Невечерняя. Стихи
Марина Саввиных
Зло не одолеть в одиночку. Поэтому возникает необходимость – связи, соединения. Нужно соединиться. И не только нынешним художникам, но и культурным мирам их, версиям целого судьбы и пространств реальной жизни. Такое единство – опора и суть поэзии Марины Саввиных. Михаил Горевич (Москва)
Невечерняя
Стихи
Марина Саввиных
© Марина Саввиных, 2016
ISBN 978-5-4483-3402-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Михаил Горевич. Симфония имён
Поэзия Марины Саввиных – явление, более чем значительное в современной русской литературе. Её слово – чувственное, эмоциональное и – одновременно – выверенное логикой и культурой Востока и Запада. Это слово само по себе удивительно и представляет огромную ценность. Но поскольку Марина Саввиных – истинный творец, то и слово её – пророческое, о наиболее важном и существенном. Книга, которая сейчас перед глазами читателя, – это книга о возможности человека противостоять распаду, который поразил наш яблоневый мир, такой прекрасный, с радугой многоцветья и юными надеждами на общую доброту и счастье. Время Апокалипсиса приблизилось, Армагеддон у порога, и все же каждый, имеющий силу, должен выйти на битву.
Первое стихотворение книги – «Люцифер» – сразу же задает ведущий мотив:
Чтоб дышала костром при кресте
Не руин зачумлённых зараза,
А танцующая в темноте
Легендарная Роза Шираза…
Это – цель трагического поединка, единоборства художника и дьявола… Зло не одолеть в одиночку. Это понятно автору. Поэтому возникает необходимость – связи, соединения. Нужно со-единиться. И не только нынешним художникам, но и культурным мирам их, версиям целого судьбы и пространств реальной жизни. Такое единство – опора и суть поэзии Марины Саввиных.
Я бы определил это особенное свойство – как «мифологическое сложение». Так в мифе ни одно из имён не отвергается, но все вместе они создают неделимое. И не только в языческом мифе. Достаточно произнести «Троица».
Можно было бы сравнить такое «сложение» с оркестром. Вот он исполняет партию на два голоса – стихотворений давних и сегодняшних. И эти голоса звучат как один, собственный голос поэта.
Ты прав, Господь, что не вложил мне в руки
Готовых истин круглые плоды.
(из книги «Символ веры» 1991 г.)
и
Он пугается визга и лая,
Озираясь на шорох и скрип.
Первое – об изгнании из Эдема, из мертвых кругов судьбы – к свободе, которая разрешает человеку самому искать путь между святостью и грехом, второе – об Эдипе, рабе рока. А переплетение этих голосов – единая музыка европейской культуры.
Когда в одной из начальных сцен «Игры в бисер» Герман Гессе заставляет Йозефа Кнехта взять в руки скрипку, а мастер музыки усаживается за фортепиано, мы вполне принимаем этот дуэт. У нас не
возникает ни малейшей мысли о его «неправильности». Но, возможно,
более сильным воздействием обладала бы сцена, в которой мастер берет в руки флейту, а Йозеф – лиру. Здесь возник бы ряд подтекстов, которые не всегда ощущаются у Гессе…
Флейта – инструмент Дионисия, лира – Аполлона. Темная и солнечная стороны бытия, ночь и день духа. Единые и нераздельные. Это один из лейтмотивов симфонической поэзии Марины Саввиных.
Для античного человека – слепка античной культуры, – ни Дионисий, ни Аполлон не равны злу и добру, они равны каждый своей собственной партии в общей музыке. Хотя и тот, и другой противостоят хаосу, имеют собственное лицо и величину. Все же речь – о стихах. Они не бывают однозначны, если стихи. А здесь – так, стихи. И мы видим отблеск небес. Это и есть школа Эллады. Самое отвратительное, самое бессмысленное, злобное, случайно-хаотичное она – формой – поднимает до высот, стремится дать как прекрасное. Потому что обязанность искусства – заставить ждать утра, какой бы ни была тьма вокруг. Задача стихотворения, любого, всегда: дать человеку энергию – жить. Жить как человек, а не как дикий зверь. Видеть открытыми глазами свет Аполлона и внимать голосу флейты, чувственному, нагому, вечному зову плоти.
Ах, эти флейты, особенно возбуждающие на пирах, – среди мужчин могло не быть женщин, но флейтистка, держащая в руках свою «дудочку», была всегда…
Здесь для Марины Саввиных нет тайн. Она способна соединить богов Междуречья, Античности, идеи Возрождения в книге, в стихотворении:
И златую Иштар упокоит Феба
На жестоких холмах своих твёрдых персей.
Разумеется, «единство имен» отражено и в сотворенной культурой реальности – стирая имена прошлого, мы вносим разлад и, вместо чудесной музыки, получаем какофонию. Тогда как нужна полифония.
Объединение времен и объединение пространств. Из Владивостока, как некой исходной точки в творческом странствии Марины Саввиных —
Прости, что не завтра к высокой красе
Твоей припаду, как к спасительной чаше:
Мы к отчему небу приписаны все,
Пока ещё живы стремления наши —
пути идут по движению Солнца – в Сибирь, Осетию, Дагестан, Москву, Петербург и на Запад, к вечным камням Венеции…
Одна музыка, играемая разными инструментами. Но мелодия тревожна. Она передает очередное движение, поход Востока на изнемогающий в комфорте Запад. К возможным чумным руинам и «авангардным нотным рядам», к «шарманке постмодерна». И все же свет любви освещает все в мироздании Марины, и оттого битва не завершена. Не вражда религий в её мире
В ту весну – с предгорий вьюжных…
В ту страду – колёс и плах,
где Христос в цепях жемчужных
и рыдающий Аллах!
Здесь «сплетение Имён» для меня важнее даже великолепного соотношения с А. Блоком.
Многие образы этой книги – сложны, изощрённы, не до конца понятны. О чём это? Что это? Но надо же, в конце-то концов, относиться к поэзии не как к занятию «простенькому», а так, как должно обращаться к сложнейшему единству культурных начал и личного света, личного подсознания, личной тьмы поэта… в тёмном мире осмеливается он зажечь свечу и повести «игру в бисер» – партию единых, «лейбницевых» слов общего языка всех дисциплин.
И своих друзей назвала Марина Саввиных, посвятила им стихи, дала каждому важные слова о нём – для того, чтобы стал как можно более сплоченным ряд не сдавшихся, выстоял, победил. Так не сказано, но не сказано и о первенстве, а потому произнесено иное: нужно сомкнуть ряды, стать рядом, плечом к плечу с вечными, и не дать развалиться миру, не позволить человеку превратиться в йеху…
Марине Саввиных удалось высокой мерой таланта, труда и страдания создать не сборник стихотворений, но именно единую книгу – и заиграл оркестр, исполнил симфонию, будем верить, перед большим залом.
Свою книгу-симфонию Марина назвала «Невечерняя». Более точного и более емкого названия для прочитанного мною нет:
Пусть этот день лучом твоим посветит…
Пусть это небо почерк твой запомнит…
Пусть это море голосом твоим
Пифагорейским сферам отзовётся…
И пусть тепло горячих губ твоих
В костре плодоношенья – растворится…
Лампада невечерняя, пылай!
Марина Саввиных – неотъемлемое имя в нашей поэзии.
Москва, август 2013 г.
Люцифер
Не навеки ль отмаялся май
Над оврагами пальцы ломая?
Что ладони к вискам прижимаю —
За раскаянье не принимай!
Мариула ушла – не ищи…
Не взыщи – от седла и престола.
Аки пепел в холодной пещи —
Краснозём одичавшего дола…
И земля не родит, и печать —
Плотоядный оскал извращенца,
Потому что Пречистая мать
Для распятия носит Младенца!
Люцифер! Это – вызов Тебе!
Это значит – Я буду являться!
Значит, в нашей вселенской борьбе
Друг за друга нам вечно цепляться!
Я – Твой горб! Я – Твой гад на песке!
Поруганье Твоё и потеха!
Дребезжит в моём правом виске
Византийское чёрное эхо,
Чтоб дышала костром при кресте
Не руин зачумлённых зараза,
А танцующая в темноте
Легендарная Роза Шираза.
Из книги «Звезда путеводная»
1982 г.
Владивосток
Начало
Я знаю, я помню, где корни мои,
И чьих я, и где моё сердце зарыто,
Откуда те самые токи в крови,
Которыми я от начала прошита!
Вернусь! Но ещё не решила – когда.
Ступаю в туман и надеюсь на случай:
Земля под ногами суха и тверда,
А ветер навстречу – сырой и колючий…
Он рыбою пахнет и мокрым песком.
Он кажется жизни и смерти безмерней.
А мне этот город почти не знаком,
Огнями объятый в истоме вечерней —
На сопках у самого края земли:
Лишь волны да волны увидишь отсюда…
Загадочный город! Твои корабли…
Туманы и ветры… хандра и простуда…
И красные в мёрзлом ведёрке бычки,
И соль на губах, и болячки на пальцах…
Душа на твоих заколдованных пяльцах,
Клади же по ней золотые стежки!
Прости меня, Город, в своей высоте
За что-нибудь тёмное и нежилое!
На синем огне, на кленовом кресте
Моё небывалое тает былое…
Прости, что не завтра к высокой красе
Твоей припаду, как к спасительной чаше:
Мы к отчему небу приписаны все,
Пока ещё живы стремления наши,
Поэтому, видимо, мне и невмочь
Из речек твоих, как из Леты, напиться:
За мною колышется тяжкая ночь
И цокают звёздных оленей копытца…
«Умейте радоваться солнечному лету…»
Умейте радоваться солнечному лету,
Его дразнящей и тревожащей поре,
Закату позднему и раннему рассвету,
И синему дождю, и золотой жаре…
Умейте радоваться: лишь удары зноя,
Владыки полудня, рождают вкус воды,
И только ливня полотно льняное
Снимает пыль с души и шевелит сады,
И плотной завязью благословляет ветки,
И чёрный тротуар рассеянно кропит,
Покуда делятся во мгле тугие клетки,
И жизнь незримая клокочет и кипит!
Умейте ликовать! Хоть голосом, хоть взглядом!
Хоть в детской простоте – по лужам босиком,
Пока звенит июль, и август бродит рядом
С тяжёлым мёдом сот и с жёлтым рюкзаком.
Из книги «СИМВОЛ ВЕРЫ»
1991 г.
«Не потому я изгнана из Рая…»
Не потому я изгнана из Рая,
Что к знанию осмелилась припасть!
Свобода, бесконечно дорогая,
Во мне Твою предвосхитила власть.
