скачать книгу бесплатно
Некоторые вопросы теории катастроф
Мариша Пессл
Большой роман
Дебютный роман от автора «Ночного кино» – пожалуй, одного из самых удивительных бестселлеров последних лет. Но прогремела на весь мир Мариша Пессл еще с первым своим романом, отправив несколько глав литературному агенту своего кумира Джонатана Франзена и присовокупив следующее описание: «Эта книга не будет похожа ни на что, что вы читали в этом году: забавная, энциклопедическая и безумно амбициозная история о любви и потере, молодости и старении, ужасе и предательстве». Далее – договор с издательством, предложившим беспрецедентно высокий для молодого начинающего автора аванс, первые строчки в списках бестселлеров, перевод на множество языков.
Итак, познакомьтесь с новой героиней нашего времени – Синь Ван Меер. Она нечеловечески эрудированна в области литературы, философии и науки, может наизусть продекламировать число «пи» до шестьдесят пятого знака после запятой и объехала с отцом-профессором (по совместительству – записным сердцеедом) огромное количество городов по всей стране – но в шестнадцать лет жизнь ее необратимо изменится вследствие неких драматических событий…
Впервые на русском.
Мариша Пессл
Некоторые вопросы теории катастроф
Marisha Pessl
SPECIAL TOPICS IN CALAMITY PHYSICS
Copyright © 2006 by Marisha Pessl
All rights reserved
© М. Лахути, перевод, примечания, 2016
© Издание на русском языке, оформление.
ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2016
Издательство ИНОСТРАНКА®
* * *
Под пышной шапкой пены в этом дебютном романе скрывается темный и очень крепкий напиток.
Джонатан Франзен
Оторваться невозможно; читаешь всю ночь напролет, а утром чувствуешь себя, как будто оказался в компании, где все вокруг слишком хороши – куда тебе до них, а познакомиться все равно отчаянно хочется. Я в восторге от этой книги.
Одри Ниффенеггер
Этот дивный роман мог написать Владимир Набоков, если бы задумал создать Холдена Колфилда в женском образе.
The Dallas Morning News
Блистающее, ураганное, многогранное чудо. Сюжет держит и не отпускает, а развязка подобна комнате, полной зеркал. Голос рассказчицы искрится неукротимым остроумием и бьющей через край экспрессией. Читать обязательно!
The New York Times
Эксцентричная и остроумная книга, отчасти – роман взросления, отчасти – «дорожная повесть», отчасти – своего рода обзор классической литературы, приправленный щепоткой детектива и романтической комедии.
Vogue
Обворожительно смешная и веселая книга… Как только дочитаешь до конца, сразу хочется еще.
New York Times Book Review
Двадцативосьмилетняя Мариша Пессл – ни в коем случае не кроткая миниатюристка. Она самозабвенно резвится и плещется в волнах английского языка… Несомненно, Мариша Пессл талантлива. Ее объемистая первая книга уверенно заняла свое место в списке бестселлеров благодаря остроумию автора, ее неистощимой фантазии и беспощадной наблюдательности.
The Philadelphia Enquirer
Этот эклектично-интеллектуальный роман с детективным уклоном напоминает творчество Донны Тартт, внезапно обратившейся к постмодернизму. Умная, тонкая и едкая книга доставит массу удовольствия литературным ценителям.
Kirkus Review
Этот блестящий дебют, несомненно, войдет в число тех редких книг, что становятся классикой сразу после публикации.
The Sunday Telegraph
Смешной, умный и невероятно трогательный роман.
Scotland on Sunday
Финал книги берет за душу… Стиль почти нестерпимо оригинальный. Строчки взмывают ввысь, словно лосось, плывущий против течения.
The Boston Globe
Неожиданно чарующий триллер… Потрясающе органичный стиль и блистательная разгадка тайны.
The Village Voice
Удивительно искренняя, ироничная и мелодраматичная книга… и захватывающая тайна в центре повествования. Мариша Пессл искусно сочетает школьные выходки с увлекательным криминальным сюжетом. Невозможно оторваться, так и глотаешь страницу за страницей.
L.A. Weekly
Эскапистская буффонада, насыщенная аллюзиями из области литературы и поп-культуры, лукавыми эпиграммами, эротической интригой, убийствами и безудержной изобретательностью рассказчицы.
Entertainment Weekly
Нечасто дебютный роман производит настолько сильное впечатление… Блистательный стиль Мариши Пессл в сочетании с невероятными поворотами сюжета не позволяют оторваться от чтения. Великолепный автор!
The Independent on Sunday
Талант Мариши Пессл не вызывает сомнений. Этот яркий дебют наверняка станет началом долгой и успешной писательской карьеры.
Bookpage
…очень стильный дебют… умная книга, одновременно веселая и мрачная… история убийства с потрясающе неожиданным финалом.
Bookseller
Великолепно… загадочное убийство в основе настолько хитроумного сюжета, что читатель, едва дойдя до разгадки, наверняка захочет перечитать книгу еще раз, чтобы заново оценить разбросанные там и сям авторские подсказки.
Publishers Weekly
Более пятисот страниц остроумных аллюзий из области литературы и поп-культуры, с иллюстрациями автора. Этот блистательный дебют ни в коем случае нельзя оставить без внимания.
People
Невероятно оригинально, смешно и увлекательно… Этот блестящий дебютный роман убедительно доказывает, что его создательница достойна занять место наравне с самыми известными писателями современности.
Cleveland Plain Dealer
Звезды явно благоприятствуют начинающему автору.
Time.com
Ряды литературных вундеркиндов пополнила Мариша Пессл со своим безумным, шутовским, суперинтеллектуальным остросюжетным дебютным романом… Здесь вы найдете отголоски Сэлинджера, провокационный нуар Патриции Хайсмит, сдержанную манерность Набокова и магические хитросплетения Пинчона… Что касается самой Мариши Пессл – вы о ней еще услышите.
Daily Candy
История Мариши Пессл – не совсем типичная для американской литературы история Золушки. Выпускница колледжа по специальности «английская литература», Пессл два года работала финансовым консультантом в компании Pricewaterhouse Coopers, а потом бросила работу и села писать роман. Начала она его в 2001 году, а закончила в 2004-м и долго искала, где бы его опубликовать. В частности, послала письмо агенту своего кумира Джонатана Франзена Сьюзен Голомб, приложив первые главы романа и охарактеризовав его следующим образом: «Эта книга не будет похожа ни на что, что вы читали в этом году: забавная, энциклопедическая и безумно амбициозная история о любви и потере, молодости и старении, ужасе и предательстве». Что-то в этом описании зацепило агента, и она потребовала прислать ей заключительные главы, а затем оперативно продала роман издательству Viking. Книга 28-летней писательницы вызвала дикий ажиотаж, через месяц издательство уже допечатывало роман в пятый раз, он твердо держался где-то в середине списка бестселлеров, а когда оказалось, что автор – кареглазая красавица с локонами, то уже ни одно издание не отказалось от того, чтобы написать свою пару строк о Марише Пессл. Издательство даже стало использовать ее внешность как козырь, поместив портрет писательницы на обложку книги и существенно повысив этим продажи.
Коммерсант
Посвящается Энн и Нику
Введение
Папа всегда говорил: человеку нужна очень веская причина, чтобы написать историю своей жизни, да еще и ожидать, что ее прочтут.
«Разве что тебя зовут, допустим, Моцарт, Матисс, Черчилль, Че Гевара или Бонд – Джеймс Бонд, – а иначе лучше не трать время даром. Если заняться нечем, лепи куличики из песка или играй в тихие настольные игры, потому что никто, кроме умиленно взирающей на тебя располневшей матушки, не заинтересуется подробностями твоего никчемного существования, которое, несомненно, закончится так же, как и началось, – придушенным писком».
При таких строго заданных условиях я всегда считала, что у меня веская причина появится хорошо если годам к семидесяти, вместе со старческой пигментацией, ревматизмом, блестящим остроумием и виллой в Авиньоне (где я смогу перепробовать 365 различных сыров). Еще у меня будет любовник, лет на двадцать младше, работающий в полях (не знаю в каких – главное, что в кудрявых и золотистых), и – если повезет – небольшая, но заслуженная слава в науке или философии. А вот поди ж ты: решение – да нет, необходимость сесть за стол и написать о своем детстве, а точнее, о том, как оно за один год расползлось по швам, словно старый свитер, обрушилась на меня значительно раньше, чем я предполагала.
Началось все с банальной бессонницы. Почти год прошел с тех пор, как я обнаружила мертвое тело Ханны. Думала, уже сумела стереть все следы той ночи в своем сознании – примерно как Генри Хиггинс упорными изнурительными тренировками истребил у Элизы Дулитл простонародный акцент.[1 - …как Генри Хиггинс упорными изнурительными тренировками истребил у Элизы Дулитл простонародный акцент. – Генри Хиггинс, Элиза Дулитл – персонажи пьесы Бернарда Шоу «Пигмалион» (1913), а также известного мюзикла Ф. Лоу и А. Лернера «Моя прекрасная леди» по этой пьесе. По пьесе и мюзиклу в 1964 г. был снят фильм «Моя прекрасная леди» (My Fair Lady) с участием Одри Хепбёрн и Рекса Харрисона, режиссер Джордж Кьюкор. Фильм получил восемь «Оскаров».]
Я ошибалась.
Конец января – а я снова просыпаюсь посреди ночи. В общаге тихо, на потолке по углам притаились колючие тени. У меня нет никого и ничего, только стопка толстых самодовольных учебников вроде «Введения в астрофизику» и грустный черно-белый Джеймс Дин[2 - Джеймс Дин – Джеймс Байрон Дин (1931–1955) – американский актер, символ душевных терзаний и отчужденности среди молодежи. Особенно ярко эти настроения выражены в его самом известном фильме, «Бунтарь без причины» (Rebel Without a Cause, 1955). Трагическая смерть, легенды и мифы вокруг его жизни придали ему культовый статус. Посмертно стал лауреатом премии «Золотой глобус» (1956). Дважды номинировался на «Оскар» (1956, 1957), оба раза посмертно.] молча смотрит на меня, приклеенный к двери скотчем. А я смотрю на него сквозь кляксы темноты и вижу в мельчайших подробностях мертвую Ханну Шнайдер.
Она висела в метре над землей, на ярко-оранжевом проводе. Язык вывалился изо рта – распухший, вишневого оттенка посудной мочалки. Глаза, похожие на два желудя, или две потускневшие монетки, или черные пуговицы от пальто, какие дети прилепляют на лицо снеговику, ничего не видели. А может, видели все – в том-то и ужас. Дж. Б. Тауэр написал, что в предсмертный миг человек «видит сразу все, что только существовало на свете» (непонятно, правда, откуда он это знал, ведь его «Бренность» написана в расцвете лет). А ее шнурки для ботинок… Про шнурки можно бы написать целый трактат. Они были карминно-красные и завязаны идеально симметрично, двойным узлом.
И все-таки я как неисправимая оптимистка (папа говорил: «Ван Мееры по природе своей идеалисты и приверженцы конструктивного свободомыслия») упрямо надеялась, что бессонница – явление преходящее, как увлечение «камушками-лапушками»[3 - «Камушек-лапушка» (Pet Rock) – гениальное изобретение маркетолога Гэри Даля из Лос-Гатоса, Калифорния (1975). Даль начал продавать камни как домашних животных (в комплекте с домиком, инструкцией по уходу и т. п.) и, хотя мода на них продержалась всего полгода, успел стать миллионером.] или мода на юбки-«солнце». И вот как-то вечером, уже в начале февраля, сижу я, читаю «Энеиду», и вдруг Су-джин, моя соседка по комнате, заявляет, не отрываясь от учебника по неорганической химии, что компания первокурсников с нашего этажа собирается завалиться в гости к преподу по философии, а меня не пригласили, потому что я, мол, «какая-то смурная».
– Особенно по утрам, когда плетешься на вводный курс по контркультуре шестидесятых и «новым левым». Вид у тебя прямо-таки горестный.
Конечно, кто бы говорил! Су-джин, у которой одно и то же выражение лица на все случаи жизни. Я отмахнулась от ее слов, как разгоняют рукой неприятный запах из пробирки во время эксперимента, но с тех пор невольно стала замечать за собой разные, бесспорно угнетающие, мелочи. Например, в пятницу вечером наши девчонки собрались в комнате Бетани смотреть фильмы с Одри Хепбёрн[4 - Одри Хепбёрн (Одри Кэтлин Растон, 1929–1993) – британская актриса, фотомодель и гуманитарный деятель. Получила премию «Оскар» в 1954 г. за лучшую женскую роль в фильме «Римские каникулы» (1953), номинировалась за фильмы «Сабрина» (1954), «История монахини» (1959), «Завтрак у Тиффани» (1961) и «Дождись темноты» (1967), а также получила премию BAFTA (Британской академии кино и телевизионных искусств, The British Academy of Film and Television Arts) за фильмы «История монахини» (1959) и «Шарада» (1963).], и под конец «Завтрака у Тиффани»[5 - …под конец «Завтрака у Тиффани»… – «Завтрак у Тиффани» (Breakfast at Tiffany’s, 1961) – американский комедийный кинофильм, снятый режиссером Блэйком Эдвардсом с участием Одри Хепбёрн и Джорджа Пеппарда. Экранизация одноименного романа Трумена Капоте. Роль Холли Голайтли, наивной и эксцентричной девушки, ищущей богатого кавалера, стала, по признанию самой Хепбёрн, самой яркой ролью в ее карьере и одной из самых сложных, так как актрисе-интроверту пришлось играть эксцентричного экстраверта. Исполненная ею в фильме песня «Moon River» принесла композитору Генри Манчини и автору текста Джонни Мерсеру премию «Оскар» в 1962 г. В фильме также исполнил самую заметную роль на пике своей карьеры актер Джордж Пеппард.] я вдруг поймала себя на мысли: пусть Холли не найдет Кота. Если совсем честно, мне хотелось, чтобы Кот так и остался, покинутый, дрожать и мяучить за поломанными ящиками в том кошмарном переулке, который в ближайший час наверняка затопит, если дождь будет и дальше хлестать с тем же голливудским размахом. (Конечно, я не подала виду и радостно улыбалась, когда Джордж Пеппард пылко сжал в объятиях Одри, которая пылко сжимала в объятиях Кота, похожего уже не на кота, а на утонувшую белку. Я даже взвизгнула совсем по-девчачьи, в тон растроганным вздохам Бетани.)
И если бы этим дело ограничилось… Пару дней спустя сижу я на семинаре «Жизнеописания великих американцев» – его у нас ведет аспирант Гленн Оукли, с мучнисто-бледным лицом и привычкой сглатывать посередине слова. Обсуждали смерть Гертруды Стайн[6 - Обсуждали смерть Гертруды Стайн. – Гертруда Стайн (1874–1946) – американская писательница, теоретик литературы, первопроходец литературы модерна. Алиса Бабетт Токлас (1877–1967) – американская писательница, многолетняя возлюбленная Гертруды Стайн. Приведенный преподавателем разговор описан в воспоминаниях Алисы Токлас (What Is Remembered; 1963).].
– «В чем же ответ, Гертруда?» – пафосно процитировал Гленн, вскинув левую руку с оттопыренным мизинчиком, словно держал в ней невидимый зонт. С тенью усиков над верхней губой он напоминал Алису Б. Токлас. – «А в чем вопрос, Алиса?»
Я с трудом удержала зевок, случайно глянула в тетрадь и застыла от ужаса. Оказывается, я в рассеянности какими-то странными каракулями выводила на странице довольно пугающее слово: «прощай». Само по себе слово, конечно, звучное и вполне безобидное, но я, как последний психованный страдалец, изобразила его на полях, наверное, раз сорок… И на предыдущей странице тоже.
– Кто может нам объяснить, что подразумевала Гертруда? Синь? Молчите? Где вы витаете? А вы что скажете, Шилла?
– Это очевидно. Она говорила о невыносимой пустоте и бессмысленности существования.
– Очень хорошо!
Выходит, несмотря на все старания (я носила пушистые розовые и желтые свитера, а волосы завязывала в жизнерадостный хвостик), со мной случилось то, чего я так боялась с тех самых пор. Я как-то незаметно стала Одеревенелой и Искореженной – а отсюда прямая дорога к Полному Психозу. Такие страдальцы в более зрелом возрасте морщатся при виде мелких детишек и нарочно разгоняют голубей, которые мирно клюют себе крошки и никому не мешают. У меня каждый раз мурашки бежали по коже, если случайно попадется на глаза броский заголовок или объявление в газете: «Стальной магнат пятидесяти лет внезапно скончался от сердечного приступа» или «РАСПРОДАЖА ПОДЕРЖАННОГО ТУРИСТИЧЕСКОГО СНАРЯЖЕНИЯ». Но я говорила себе – ничего страшного, у каждого есть свои шрамы. По крайней мере, у всех обаятельных людей. А если у человека шрамы, это еще не мешает быть в целом похожей скорее на Кэтрин Хепбёрн, а не на капитана Квига, на Сандру Ди, а не на Скруджа[7 - …быть в целом похожей скорее на Кэтрин Хепбёрн, а не на капитана Квига, на Сандру Ди, а не на Скруджа. – Кэтрин Хотон Хепбёрн (1907–2003) – американская актриса, выдвигавшаяся на премию «Оскар» двенадцать раз и удостоенная этой премии четырежды – больше, чем любой другой актер или актриса в истории; была признана Американским институтом кино величайшей актрисой в истории Голливуда. Капитан Квиг – персонаж романа «Бунт на „Кайне“» Германа Вука (The Caine Mutiny, 1951; удостоен Пулицеровской премии). Действие романа происходит во время Второй мировой войны на Тихом океане. В 1954 г. по роману был снят фильм с тем же названием, режиссер Эдвард Дмитрык, продюсер Стэнли Крамер, в ролях Хамфри Богарт и другие выдающиеся актеры. Семь номинаций на премию «Оскар», в том числе как лучшему фильму года. Сандра Ди (Александра Зак, 1942–2005) – американская актриса и фотомодель, более всего известная своими ролями в амплуа инженю. Эбенезер Скрудж – персонаж повести Чарльза Диккенса «Рождественская песнь в прозе», классический образ старого черствого скряги.].
Так бы я и погружалась все глубже в пучину мрачности, если бы не удивительный телефонный звонок однажды холодным мартовским днем. Почти год прошел со смерти Ханны.
– Тебя, – сказала Су-джин и протянула мне телефонную трубку, не отрываясь от диаграммы 2114.74 «Аминокислоты и пептиды».
– Алло?
– Привет, это я. Твое прошлое.
У меня дыхание остановилось. Невозможно не узнать ее низкий голос, полный отзвуков секса и дальней дороги, – наполовину Мэрилин Монро, наполовину Чарльз Куролт[8 - Чарльз Куролт (1934–1997) – американский журналист и телеведущий. Долгое время вел передачу «В дороге» (On the Road).], хотя что-то все-таки изменилось. Раньше сахарно-хрусткий, голос ее словно перемололи в кашу.
– Не волнуйся, я не рвусь возобновить знакомство! – Джейд рассмеялась: короткое «Ха!», словно подброшенный ногой камушек. – Я бросила курить, – сообщила она, явно гордясь собой, и немедленно пустилась в объяснения.
После «Сент-Голуэя» она так и не поступила в университет. Вместо этого, по случаю своих «проблем», добровольно отправилась «в одно такое место, совсем как Нарния»[9 - Нарния – волшебная страна из цикла книг Клайва Стейплза Льюиса (1898–1963).], где люди рассказывают о своих чувствах и рисуют фрукты акварелью. Джейд намекнула, что прямо на ее этаже жил «один очень известный рок-музыкант» – на третьем этаже, где находились относительно адекватные (не то что самоубийцы с четвертого и маньяки со второго). Они стали «очень близки», но Джейд не может раскрыть его имя – это значило бы напрочь отринуть все, чему она научилась за десять месяцев «роста и развития» в Хетридж-Парке (похоже, она себя представляла чем-то вроде виноградной лозы или другого ползучего растения). Одним из необходимых условий для «выпуска» (видимо, это слово казалось ей более привлекательным, чем «выписка») было требование избавиться от недосказанностей в своей жизни.
Я для нее – недосказанность.
– Ну и как ты? – спросила Джейд. – Как жизнь? Как папа?
– Папа – словами не описать.
– А Гарвард?
– Нормально.
– Я зачем звоню-то… Хочу извиниться, прямо и без всяких уверток, – официальным тоном сообщила она.
Мне стало грустно. Это звучало совсем непохоже на настоящую Джейд. Та Джейд, которую я знала, никогда не извинялась прямо, а если ее все-таки заставят, пускалась на всевозможные увертки. Но сейчас со мной говорила Джейд-лиана (Strongylodon macrobotrys), представитель семейства Leguminosae, дальний родич обыкновенного гороха.
– Я сожалею о том, как себя вела. Я понимаю, все случилось не из-за тебя. Она просто слетела с катушек. Такое бывает, у каждого свои причины. Пожалуйста, прими мои искренние извинения.
Я хотела было ее огорошить своим маленьким сюрпризом, своей оплеухой, своим мелким шрифтом: «Вообще-то, коли на то пошло…» И не смогла. Не только потому, что струсила. Просто не видела смысла рассказывать ей правду – не сейчас. Джейд расцвела, получая в нужном количестве солнечный свет и воду, обещая дорасти до двадцатиметровой высоты, увить собой каменную стену и в конечном итоге размножаться семенами, черенками летом и отводками весной. А мои слова подействуют на нее как трехмесячная засуха.
Дальше мы пылко обменивались репликами в духе «ну, ты дашь мне свой мейл?» и «надо бы обязательно как-нибудь собраться всем вместе!» – картонные любезности, плохо скрывающие простой факт: мы, скорее всего, больше никогда не встретимся и почти не будем перезваниваться. Время от времени ветер будет приносить ко мне Джейд, как и других приятельниц, точно пыльцу отцветшего одуванчика, с новостями о приторно-сладких свадьбах, затяжных разводах, переездах во Флориду и новой работе в риелторском агентстве, но надолго их возле меня ничто не задержит. Они разлетятся так же просто и бесцельно, как прилетели.
По прихоти судьбы в тот же день у меня была лекция по греко-римскому эпосу. Читал ее заслуженный профессор гуманитарных наук Золо Кидд. Студенты прозвали его Роло, потому что фигурой и цветом лица он напоминал эту тягучую карамель с шоколадным вкусом. Коротенький, кругленький и смуглый, он в любое время года носил клетчатые брюки рождественских цветов, а густые желтовато-седые волосы липли у него к блестящему веснушчатому лбу, словно профессора обляпали майонезом. Обычно к концу его лекции на тему «Боги и безбожие» или «Начало и конец»[10 - «Начало и конец» – см. Откровение Иоанна Богослова, 22: 13.] большинство студентов начинали клевать носом. Профессор, в отличие от моего папы, действовал на слушателей как анестетик – наверное, потому, что говорил бесконечно длинными фразами да еще имел манеру повторять по нескольку раз какое-нибудь слово – чаще всего наречие или предлог, – так что невольно представлялось, будто зелененькая лягушечка скачет по листьям кувшинки.
Однако в тот день я слушала его затаив дыхание.
