скачать книгу бесплатно
Может ли этот момент быть более неловким?
– Сегодня ты слишком неустойчивая. Тебе не кажется? – спрашивает он, и мое ухо нагреватся до температуры горения от столь близкого контакта. Я чувствую каждый его чертов вдох и выдох на своей коже.
– Кажется. Но если бы кто-то не играл в супермена, то первого падения не случилось бы, – тихо говорю я, пытаясь вырваться из его хватки, но у меня ничего не выходит.
– Останься. Там холодно. Я обещаю, что не сделаю ничего лишнего. – На этих словах он медленно убирает руки. И я бы никогда не подумала, что скажу это, но они настолько естественно там лежали, что теперь кажется, словно с меня сняли слой одежды. Без его прикосновений стало холоднее.
Я стараюсь, действительно стараюсь заставить себя встать и пересесть на свое прежнее место, но стоит мне повернуть голову и посмотреть ему в глаза, все мои аргументы рушатся.
– Хорошо.
– Блокнот, – напоминает он.
– Да. – Я откашливаюсь. – Точно, я же для этого и встала. – Чувствую, как грудь Леви вибрирует от сдерживаемого смеха.
Дерьмо, он знает, какое влияние оказывает на меня.
Поддавшись вперед, беру сумку и достаю блокнот с ручкой. Леви берет из моей левой руки сначала блокнот, рисуя большим пальцем какой-то символ на ладони. Затем вытаскивает ручку из правой руки, сжатой в кулак от нервного напряжения. Разжимает мои пальцы, опять рисуя что-то на ладони.
Боже, дружить всегда так сложно?
Леви кладет блокнот ко мне на колени и, не говоря ни слова, начинает писать. Я опускаю взгляд вниз, чтобы посмотреть, но он останавливается, берет меня за подбородок и поднимает его вверх.
– Не смотреть, – приказывает он. – Можешь продолжать рассматривать кусты или меня. Я не против. – Он самодовольно ухмыляется.
– Интригует. Кусты достаточно неплохи, если тебе интересно, – отвечаю я и наклоняю голову, делая вид, что пытаюсь лучше их рассмотреть.
– Я тоже неплох, если тебе интересно, – поддразнивает он.
О, я заметила.
– И, что самое главное, скромен, – говорю я с улыбкой и наконец-то чувствую себя расслабленно.
– Все, молчи, – тихо шепчет он мне на ухо.
Я жду, пока он допишет, и думаю о том, как комфортно себя ощущаю. Безусловно, чувствуется напряжение, но оно какое-то приятное, не похожее на то, что возникало раньше. Во мне нет переживаний или постоянного волнения, с которыми я привыкла жить двадцать четыре часа в сутки. Я чувствую себя… свободной? Не знаю, можно ли так это назвать, но рядом с ним мне не приходится контролировать каждое свое действие. Он будто зажигает во мне то, что я неосознанно тушила всю свою жизнь.
Странные мысли, странная ситуация, странная дружба.
Леви выдергивает меня из мыслей, отдает блокнот и опять проводит большим пальцем по моей ладони. Я опускаю взгляд и смотрю на страницу.
«Все это кажется странным, но мне хочется, чтобы ты знала, что мои намерения прозрачны. Я хочу быть твоим другом, Аннабель Андерсон, и приму от тебя все, что ты готова мне дать. Мне жаль за то, что я делал. Но больше всего мне жаль за то, чего я не сделал. Бездействие — это то, чего не будет в наших отношениях. Какими бы они ни были. Возможно, ты считаешь меня Чудовищем, но поверь: я буду им для всех, кроме тебя».
К тому моменту, когда я дочитываю последние слова, мне становится трудно дышать. Серьезно, я не могу сделать вдох, словно бетонная плита лежит на моей груди. Но в то же время я чувствую невероятное покалывание, разливающееся по всему телу от его слов, которое придает легкость. Так необычно испытывать столько эмоций разом.
Повернув голову к Леви, смотрю на него сквозь занавес волос. Он поднимает руку и заправляет прядь мне за ухо, открывая доступ к моим глазам. Не прерывая контакта, пальцем руки ведет вниз, очерчивая челюсть, и переходит на шею, задерживаясь на ключицах. Мы все еще смотрим друг другу в глаза, мои щеки горят, как и все тело. Слышно лишь наше дыхание.
Леви продолжает свой путь и ведет от ключицы вниз к запястью. Обхватывает его, опять рисуя этот непонятный символ, затем вкладывает мне в ладонь ручку и кивает на блокнот.
Никогда еще передача ручки не была такой интимной.
Я стараюсь обуздать свои эмоции и трясущиеся руки, прежде чем написать ответ:
«Не могу поверить, что говорю это, но я тоже хочу быть твоим другом, Леви Кеннет.
У меня два вопроса:
Почему ты не сказал мне это вслух?
Что ты рисуешь на моей ладони?».
Я делаю вдох и отдаю ему блокнот, наблюдая за его реакцией. Медленно, но верно по его лицу расползается улыбка, и он закрывает глаза. Затем открывает, переводит на меня взгляд и снова возвращается к чтению. Видимо, дочитав до последнего вопроса, он усмехается.
Леви касается моей ладони, чтобы взять ручку, но, пристально смотря мне глаза, снова начинает медленно рисовать. Я хмурюсь и сосредотачиваюсь на его прикосновениях. У меня есть предположение, что это, но не могу сказать наверняка, потому что в этом символе нет абсолютно никакого смысла.
Он быстро пишет ответ и возвращает блокнот мне.
«Мы придумает какое-нибудь название для нашей дружбы? Что-то типа Белеви или Лебель?»
Я смеюсь вслух, качая головой, после чего пишу:
«Нет, звучит ужасно! Вообще, мое полное имя Аннабель, используй его уже наконец. И ты не ответил на мои вопросы».
Отдаю ему блокнот. Он читает, смотрит на меня и качает головой в знак отрицания. Выхватывает у меня ручку, подносит мою ладонь ближе к себе и рисует. Я опять пытаюсь сосредоточиться на каждой линии и прикосновении. Мои ощущения подтверждают предыдущие догадки.
Звезда. Но почему она?
Он пишет ответ и отдает мне блокнот.
«Для меня ты Бель, нравится тебе это или нет».
Я поворачиваюсь к нему и говорю:
– Ты так и не ответил на мои вопросы.
– Всему свое время, Бель, – улыбаясь, отвечает он.
Глава 9
Аннабель
Всю неделю Леви действительно ведет себя как мой друг: он помогает с учебой, а в особенности с математикой, в которой разбирается намного лучше, чем я. Ждет меня после тренировок и убивает взглядом Лиама. Пару раз мы были на ущелье, общались устно или письменно. Несмотря на всю странность нашей дружбы, мне комфортно. Он замечает мои изменения в настроении и спрашивает причину, на что получает одинаковый ответ: «Все в порядке, просто встала не с той ноги». Но правда в том, что я встала не с той ноги и наступила на своего отца.
Пока что мне удается не раскрывать всех подробностей своей жизни, потому что я не хочу выглядеть сумасшедшей, обвиняя папу в каких-то мелочах, которые на мне сказываются. Никто в это не поверит. На мне нет ни синяков, ни травм – просто моральное истощение. И, наверное, это мелочи, с которыми я просто не научилась жить, поэтому необязательно ими с кем-то делиться. Мне приходится скрывать от папы появление Леви, иначе он накинется на нас, как на свежий кусок мяса. Я не готова подвергать своего нового-старого друга его нападкам. Или просто мне не хочется знать, что Леви может быть согласен в чем-то с отцом.
В свою очередь я тоже замечаю, что иногда он слишком сильно уходит в себя. Это настораживает, потому что с моей стороны было множество попыток узнать причину, но все заканчивалось еще большей отстраненностью. Возможно, нужно попробовать другой подход: писать ему в блокноте намного проще, чем говорить. Странная вещь – мы вроде знаем друг друга достаточно хорошо, но в то же время будто узнаем заново. В моей голове крутятся два вопроса: к чему это все приведет и почему он захотел стать моим другом?
Вчера Леви предложил мне прийти на какие-то соревнования по плаванию. Я ответила, что подумаю. И вот я здесь – сижу на трибунах школьного бассейна. Мне не пришлось погружаться в раздумья так глубоко, как Леви только что погрузился под воду. Ответив, что подумаю, я размышляла лишь о том, почему для него так важно мое присутствие. Раньше никто не нуждался в моей компании настолько сильно.
Леви приходит вторым. Он выныривает из воды, и его голова сразу же поворачивается в сторону трибун, сканируя зрителей. Наши взгляды встречаются, и я не знаю, что делать. Помахать рукой? Нет, это будет слишком глупо.
Он улыбается. И я машу ему рукой.
Ты так прекрасно контролируешь себя, Андерсон.
Леви вылезает из бассейна и… Гребаный младенец Иисус, прикрой мне глаза, потому что сейчас совершается грех в чистом виде. А я все еще хочу попасть в рай. А может, это и есть рай? Если бы я сравнивала его с каким-то произведением искусства, чего определенно не собиралась сейчас делать, то сравнила бы с античной статуей «Дискобол Ланчелотти». Я не уверена, кто из них был бы лучше. Это… освежает.
Леви стоит ко мне спиной, но через несколько секунд разворачивается вполоборота и смотрит на меня. Он подмигивает, и я чувствую, как щеки заливаются краской. Чертов ловелас знает, что я его разглядывала. Да тут все этим занимались.
Стоя в коридоре, я жду Леви, чтобы поздравить его со вторым местом. Да, не с первым, но он определенно хорошо выступил и вложил в это немало сил. Мне хочется сказать ему, что он молодец и я горжусь им.
Крепкая рука обхватывает меня за плечи и притягивает к себе. Боже, я никак не могу привыкнуть к близости с этим человеком. С одной стороны, это так волнующе, но с другой – полностью умиротворяюще. Мне хочется каждый раз отстраниться, но в то же время я не могу этого сделать. В такие моменты чувствую, как мое эмоциональное напряжение притупляется, клубок нервов распутывается, и я могу сделать полноценный вдох.
– Скучала, Бель? – шепчет он мне на ухо.
– Я видела тебя пятнадцать минут назад.
– Так поэтому я и спрашиваю. Этого времени достаточно, чтобы соскучиться. – Соблазнительная ухмылка появляется на его лице.
– Кхм… Ты хорошо выступил, поздравляю. – Я искренне улыбаюсь ему, и Леви буквально начинает сиять. – Правда, я рада за тебя. Хоть ничего не понимаю в плавании, но искренне считаю, что ты молодец.
Я сжимаю его руку в знак поддержки. Он переплетает наши пальцы, рисуя на тыльной стороне моей ладони знакомый символ.
– Спасибо. – Его голос отдает небольшой хрипотцой. И мне кажется, что на секунду Леви не знает, что сказать дальше, но затем он продолжает: – Ты первая, кто сидел на трибунах ради меня после смерти мамы. Мне важно слышать твои слова и видеть тебя здесь. – В его взгляде смешиваются боль и такая искренняя благодарность, хотя я не сделала ничего особенного.
Но меня пронзает понимание его ситуации. Я не сталкивалась со смертью близких, но знаю, как важна чья-то поддержка в начинаниях или достижениях. Мои родители сторонились моих выступлений, я всегда была одна. Смотрела в заполненный людьми зал, но для меня он был пустым. Очень важно найти точку опоры глазами, чтобы не упасть. У меня ее не было, и я удивлена, почему до сих пор стою на ногах.
– Не за что. Спасибо, что позвал.
Я одергиваю руку и поправляю сумку. Слишком длительный контакт с ним ускоряет мое сердцебиение. Не стоит изнашивать свое сердце.
– Мы можем пойти сегодня на наше место? – спрашивает Леви с надеждой в глазах. И мне действительно хочется отложить все дела и пойти с ним, но я не могу.
– Прости, но нет: у меня вечерняя тренировка. Скоро просмотр, и я обещала Лиаму помочь в подготовке к его поступлению.
– Его поступлению? – Его тон становится резче, чем обычно.
– Ну да, а что?
Он хмурит брови.
– Ты говоришь не вашему поступлению, не твоему, а его.
– А… Да, нашему. Наверное. – Я опускаю взгляд в пол.
– Ты не собираешься связывать себя с балетом, не так ли? – Он приподнимает мою голову за подбородок.
Собираюсь, но не могу.
Я смотрю на него и не нахожу слов. Если потребуется, папа запрет меня в подвале Гарварда, лишь бы я не связала себя с балетом.
– Все слишком неопределенно. Я еще думаю, – лгу я, лишь бы избежать темы отца.
– Ладно, я знаю, что сейчас ты мне врешь, но в конце концов тебе придется все рассказать. – Он отступает на шаг и движется к выходу. – И я буду ждать тебя у школы, он не повезет тебя домой.
С этими словами Леви разворачивается и уходит.
Во что, черт возьми, я ввязалась?
Я смотрю на партию Лиама и Эми, и мне хочется плакать. Сколько бы мы не пытались, это все еще ужасно. На утренних тренировках Лиам репетирует в паре со мной. Иногда по вечерам мы пытаемся повторить то же самое с Эми – девушкой, которая с детства занимается вместе с нами балетом. Лиам отказывается менять партнершу на обязательных репетициях, потому что все еще надеется, что я пошлю все к черту и поступлю вместе с ним. Иметь бы мне его надежду.
– Лиам, ты поднимаешь Эми так, словно она весит тонну. – Я выключаю музыку и вздыхаю. Эми хмурит брови и выпячивает нижнюю губу. – Эми, ты не весишь тонну, это метафора.
– Что? – спрашивает она.
– Ничего. – Я потираю переносицу. – Говорю, что все хорошо.
Не знаю, как мне им помочь. Мне все равно на Эми, но я переживаю за Лиама. Знаю, что он сможет поступить благодаря сольной партии или даже с плохой техникой, если его родители приложат к этому руку, но также знаю, что Лиам не воспользуется их помощью. Он много раз предлагал мне поступить без просмотра с помощью своей семьи, но каждый раз я отказывалась. Если когда-то мне будет суждено достигнуть своей мечты, то я сама пройду все круги Ада. И даже сделаю это несколько раз, если понадобится.
– Аннабель, я не могу. Это ужасно. – Лиам запрокидывает голову, тяжело вздыхая.
– Я ужасна? – Эми в недоумении.
– Нет, – отвечаем мы в один голос.
– О, ну тогда все хорошо. – Она улыбается, накручивая прядь волос на палец.
Мне плохо, прекратите это.
– Эми, давай на сегодня закончим, – обращается к ней Лиам, одаривая ее своей самой лучшей улыбкой.
Спасибо.
– Да, у меня сегодня еще куча дел. Всем пока! – Эми машет нам рукой и тут же исчезает в коридоре. Вскинув брови, мы смотрим на то, как хлопает дверь, и вздыхаем с облегчением.
– Это было… – начинаю я.
– Дерьмово, – заканчивает Лиам.
– Ну, если избавиться от розовой пыльцы, под которой явно находится Эми, то да. – Я потираю виски, спускаясь вниз по зеркалу и садясь в позу лотоса.
Лиам гневно меряет шагами класс.
– Аннабель, пожалуйста, подумай еще раз. У тебя невероятный талант, и ты можешь добиться успеха, но загубишь все это ради него. Он не оценит того, что ты откажешься от своего выбора, а найдет другой повод уничтожить тебя.
– Я знаю, но пока что у меня нет плана, как воплотить все в жизнь, если приму решение поступать туда. Все это кажется нереальным.
Я упираюсь головой в руки, закрывая глаза.
