скачать книгу бесплатно
– Великолепно. – Он рассматривает меня, краска заливает его шею и поднимается выше, а в глазах зажигается огонь. – У тебя должна быть подготовка к поступлению в Гарвард, а не тренировка с кучкой неодаренных умом девочек в тряпках и мальчиков в лосинах. – С каждым словом его голос повышается, а лицо морщится.
Слова вылетают из меня раньше, чем мой мозг успевает отфильтровать их:
– Получается, что я тоже неодаренная умом, если состою в этой кучке неодаренных.
Вот и все – точка невозврата пройдена, остается только принимать последствия. Папа устремляет свой взгляд на меня и ударяет кулаком по столу. Если бы взглядом можно было убивать, я была бы мертва.
Мама вздрагивает, но остается спокойной и с натянутой улыбкой гладит его по спине.
– Дорогой, успокойся. Не стоит нервничать, у тебя больное сердце.
У него его нет, – хочу сказать я, но оставляю это при себе.
– Ты… ты… – гневно пыхтит он, метая в меня молнии своими сузившимися глазами. – Ты позоришь нас. Меня. Я сделал все, чтобы моя дочь могла достичь высот, успеха, но она вытирает обо все ноги и делает то, что ей заблагорассудится, не задумываясь о своей семье.
Гнев и обида переполняют меня, пульс стучит в висках. Я чувствую, как руки начинают дрожать, а слезы застилают глаза. Нет, нет, нет, я не могу заплакать, все станет только хуже – это еще больше его разозлит. Я не могу. Гнев уступает место панике, воздуха становится все меньше. Здесь слишком душно. Мою грудь будто сжали невидимыми руками, и я не могу сделать ни единого вздоха. Тело каменеет, слух притупляется, а в глазах появляются черные точки от нехватки кислорода.
Теплые ладошки касаются моих щек, и мягкий голос слышится будто издалека. Я знаю этот голос: нежный, добрый, окутывающий своим теплом и медленно возвращающий меня в сознание.
– Анна, все хорошо, я здесь. – Аврора гладит меня рукой по щеке, а затем прижимается к ней своей. – Щечка к щечке, Анна.
– Щечка к щечке, Рора, – на выдохе говорю я, вновь обретая голос.
– Аврора, отойди от нее. Все в полном порядке, не нужно ее жалеть. Она очень хорошая актриса, не так ли, Аннабель? – произносит папа своим раскатистым басом, пытаясь скинуть руки мамы, которые безуспешно пытаются укротить его гнев.
– Майк, пожалуйста, это всего лишь мелочи. Давайте все успокоимся. Ты же знаешь, что она умница, будет заниматься и обязательно сдаст все экзамены на отлично. – Мама смотрит на меня, взглядом давая понять, чтобы я не произносила ни слова. – Дай ей время. Она старается, разве ты этого не видишь?
– Недостаточно. – Он бросает на меня взгляд, в котором нет ничего кроме разочарования, и выходит из кухни.
Вот так за пять минут наш вечер превратился в дешевое телевизионное шоу.
Добро пожаловать в семейство Андерсон.
Я лежу в своей кровати, мысленно возвращаясь к произошедшим за сегодня событиям. Узнав результаты теста, я сразу представила реакцию папы. Но одновременно с этим на меня почему-то обрушилось облегчение оттого, что балл не такой высокий. В таком случае я все-таки могу не пройти в Гарвард, а последовать своему желанию и поступить в учебное заведение моей мечты. «Королевскую академию танца» в Лондоне.
Я знаю, что этому никогда не бывать, потому что тогда отец обрушит на меня весь свой гнев. Но, самое главное, он падет не только на меня, но и на Рору с мамой. Я не готова портить их жизнь в этом доме только из-за собственных желаний.
Роре всего одиннадцать лет. Мне хочется взять весь удар на себя и не подвергать ее эмоциональным качелям отца. Он никогда не применял к нам физическую силу, но порой эмоциональное насилие намного больнее. Раны, которые он оставляет, никто не видит. Они не заживают и не покрываются коркой.
Прокручивая события дня словно кинопленку, я вспоминаю столкновение с Леви. Что он имел в виду, когда сказал, что не может видеть мои слезы?
Из меня вырывается страдальческий стон.
Я не понимаю этого человека уже на протяжении многих лет. Мне иногда кажется, что мы сами не знаем почему перестали дружить и стали друг другу чужими людьми. Я никогда не испытывала к нему искренней ненависти, просто защищалась от его нападок. Может, такой способ взаимодействия стал единственным вариантом держать хоть какую-то связь? Почему мы пытаемся быть холодными, но при каждом столкновении, неважно – эмоциональном или физическом, воздух вокруг нас становится горячим, как в преисподней?
Вопросы, ответы на которые из нас двоих, наверное, не может дать никто.
Я погружаюсь в воспоминания, возвращаясь в тот день, когда он впервые отверг меня.
Мои легкие горят оттого, как быстро мне приходится бежать за Леви. Он уже несколько недель не разговаривает со мной, да и вообще ни с кем. Я знаю, что в его семье случилось горе, но вдруг мне удастся его поддержать? Он мой друг, а друзья находятся рядом даже в самые трудные времена. Папа опять наказал меня, и теперь мне нельзя ходить куда-либо кроме школы. Так было до тех пор, пока мама не встала на мою сторону. И вот сейчас, возвращаясь с тренировки, я заметила его. Мне нельзя упустить шанс поговорить с ним.
– Леви! — кричу я, задыхаясь.
Он оглядывается, а затем резко разворачивается и ускоряет шаг.
– Леви, стой!
На этот раз он останавливается и быстрыми резкими шагами приближается ко мне. Язык его тела очень напряжен, но я стараюсь не обращать на это внимания, чтобы самой сохранять спокойствие.
– Чего ты хочешь, Аннабель? — гневно выплевывает он.
– Аннабель? — удивлено переспрашиваю я.
– Да, это твое имя, не так ли? — зло усмехается он.
Леви никогда не называл меня Аннабель. Для него я всего была Бель. Это будто означало, что он видит меня другой. Настоящей. Значит, я ошибалась. Для него Аннабель Андерсон такое же разочарование, как и для всех.
– Да, – тихо отвечаю я. — Ты прав.
– Чего ты хочешь? У меня нет на тебя времени. — Он постукивает ногой, отводя взгляд.
Раньше у него всегда было на меня время. Что я сделала?
Мой внутренний голос шепчет:
– Ты просто недостаточна хороша для него. Открой глаза, папа всегда прав.
– Я-я… – мой голос дрожит, — просто хотела спросить, почему ты больше не хочешь общаться со мной? Знаю, тебе сейчас грустно, но может я смогу помочь?
– Ты? — Он усмехается, качая головой. — Никогда.
Слезы наворачиваются на мои глаза, но я сдерживаю их. Как Леви может так говорить? Мы всегда помогали друг другу. Резко во мне поднимается злость из-за того, как он со мной разговаривает. Я могу выдержать такой неприятный тон от отца, но не собираюсь выслушивать его от других.
– Знаешь что? Отлично! Ведь я помогаю только своим друзьям. — Может, эти слова произведут на него эффект и он одумается?
– Перестань помогать другим. Помоги себе. — Он разворачивается и, сделав один шаг, снова останавливается. — Мне твоя помощь не нужна, я справлюсь сам.
Гнев и обида ползут по моей коже, вызывая на ней зуд. Мне кажется, словно меня пнули в живот, выбив весь воздух. Леви уходит, и я собираю всю свою гордость, которая валяется осколками на асфальте, крича ему вслед:
– Ты прав, для тебя я теперь только Аннабель и никак иначе!
– Отлично! Тогда буду звать тебя Бель.
Я помню, что все изменилось, когда нам было десять лет. Примерно тогда давление отца становилось сильнее, с каждым годом он был требовательнее, а я – отстраненнее. Леви всегда смотрел на меня глазами, полными надежды и веры. Но потом мы оба сломались: он погряз в своем горе, а я – в страхе и неуверенности. Мне казалось, что десятилетняя девочка не может принести радость в жизнь мальчика, ведь она не могла порадовать даже родного отца.
Недостаточно. Для всех.
Глава 2
Леви
Мой отец нечасто общается со мной, поэтому его телефонный звонок в это субботнее утро застал меня врасплох. Я уже давно не жду его внимания, ведь дни Генри Кеннета наполнены самыми разными заботами: на завтрак – бизнес, на обед – политика, на ужин – благотворительность, а на десерт – выпивка и игра в покер. Сами понимаете, что для меня в этом меню не остается места.
Я подхожу к его кабинету и делаю несколько вдохов и выдохов, не понимая, почему у меня все еще учащается пульс перед каждым нашим разговором. Давно пора смириться и принять положение вещей, на которое никто из нас не может повлиять. Постучав в дверь, я жду его высокомерного «Войдите», которое прозвучит через 3…2…1…
– Войдите!
Как можно непринужденнее я захожу в кабинет, пытаясь не выдавать своего волнения. Отец сидит за столом из красного дерева, уставившись в бумаги, и совершенно никак не реагирует на мое присутствие. Его волосы такого же русого цвета, как у меня, идеально уложены. Он одет в белую рубашку и один из тысячи костюмов, сшитых на заказ. В кабинете царит безупречный порядок и пахнет чем-то цитрусовым. Свет из панорамных окон играет на хрустальной люстре, отбрасывая множество солнечных зайчиков на стены. Если бы я не знал, что владелец этой комнаты такой же холодный, как Северный Ледовитый океан, то подумал бы, что здесь довольно приятная атмосфера. Но нет, несмотря на внешнюю красоту кабинета, я не могу чувствовать себя в нем комфортно.
Решив первым прервать это затяжное молчание, я говорю:
– Здравствуй, папа.
Он медленно отрывает взгляд от бумаг и бросает его в мою сторону, осматривая с головы до ног и оценивая внешний вид своего сына. Конечно, семейство Кеннет должно быть идеальным как внутри, так и снаружи, но только для окружающих. Удовлетворившись моим внешний видом, он отвечает:
– Привет, Леви. Ты был у матери.
Утверждение, а не вопрос. Отец вообще редко задает вопросы – он не спрашивает, а требует. Ставит задачи и ждет результат.
– Да, был. Было бы странно не прийти к ней в день ее собственной смерти, не думаешь? Мы мило поболтали. Прости, но привет от тебя не передал, да она и не спрашивала.
Я пытаюсь говорить как можно беззаботнее, но чувствую, как во мне закипает кровь. Гнев на него и на самого себя начинает поглощать меня. Этот день никогда не был для него настолько важен, чтобы отложить свои дела. Смотря в его глаза, которые не отражают никаких эмоций, я думаю о том, что они такие же голубые, как мои. Это абсолютно не радует, потому что мне кажется, что когда-нибудь я стану таким же холодным, как и он. Если уже не стал. Отец не виноват в смерти мамы. Именно я являюсь тем, кто несет на себе этот груз.
Чудовище.
Усмехаюсь про себя и вспоминаю наш разговор с Бель. Только она могла после рыданий в туалете выйти и съязвить мне, обозвав чудовищем. Должен признать – 1:0 в ее пользу.
– Я бы попросил тебя следить за языком. Никто не говорит, что ты не должен был ходить к ней. Я просто переживаю за тебя в этот день, – вздыхая, он качает головой. – Каждый день, – добавляет отец.
На секунду мне кажется, что не все потеряно, но потом я опять встречаюсь с его ледяным взглядом.
– Ты только для этого меня позвал или у тебя есть что-то еще? – безразлично спрашиваю я.
– Тебе уже девятнадцать, а это значит, что ты можешь присутствовать на собраниях акционеров и набираться опыта. Также у нас проходит множество благотворительных и спонсорских мероприятий, которые тебе не мешало бы посещать, чтобы люди знали моего сына в лицо. Понимали, кто следующий будет во главе. – Он смотрит на меня в ожидании ответа. Ответа, в котором уверен.
Я давно смирился и принял положение дел, поэтому его предложение не стало для меня неожиданностью. Нет, не предложение – он не предлагает и не дает мне выбор. Он четко говорит, что от меня требуется.
Возвращаясь из своих мыслей, я отвечаю:
– Хорошо. Дай знать, когда я буду нужен. Я свободен?
– Да, и не впадай в крайности. Сегодня особенный день.
Особенный день, который он проводит, сидя в кабинете за работой, а не в единственном месте, где ему положено быть.
В качестве ответа я просто киваю головой и направляюсь к двери. Обернувшись в последний раз, вижу, что он вернулся к своему занятию и опять смотрит в множество бумаг на столе. Не произнося ни слова, выхожу из кабинета и иду к выходу из дома. Здесь слишком душно, слишком много вины, которая накрывает с головой, слишком много воспоминаний, связанных с мамой, слишком больно. Просто слишком.
Я пытаюсь как можно скорее добраться до улицы, чтобы вдохнуть свежий воздух, потому что чувствую, как мою грудь начинает спирать и в ней остается слишком мало места для легких. Для сердца.
Этот дом невероятно большой для единственных двух людей, которые здесь проживают. Он выполнен в Викторианском стиле – мама лично выбирала и заказывала каждую деталь интерьера, начиная от дизайна стен и полов, заканчивая мебелью и предметами декора. Она вложила сюда сою душу, наполняя его теплом и уютом, но все это ушло вместе с ней. Как и часть меня.
Я буквально выбегаю из дома и, наконец, делаю глубокий вдох, закрывая глаза. Простояв так несколько минут, чувствую, как мое дыхание начинает выравниваться, а ритм сердца замедляется. Этого мало – мне нужно очистить свои мысли и вновь почувствовать контроль над собой. Поэтому я направляюсь в единственное место, которое приводит меня в чувство на протяжении многих лет. К ущелью Эйвон.
Дорога не занимает много времени: в Бристоле все находится относительно рядом. Чтобы подняться к Клифтонскому мосту, мне приходится оставить машину и продолжить путь пешком. Забираясь все выше и выше, я ощущаю, как усиливается ветер и затихает шум города. Мое место находится не на самом мосту, а недалеко от смотровой площадки, находящейся выше. Отсюда открывается потрясающий вид, в котором можно раствориться и на мгновение почувствовать себя живым.
Меня поражает сила этого места, величие этой архитектуры. Возможно, именно поэтому я никогда не был против того, чтобы в будущем возглавить компанию отца. «GK Group» занимается архитектурой и строительством театров, резиденций и зданий, которые не должны нарушать исторический вид городов. Безусловно, в их направления входит и постройка современных сооружений, но мой интерес вызывают те проекты, где я могу почувствовать энергетику и изучить историю строения.
Приближаясь к моему месту, я вижу ее. Бель. Почему именно в этот день судьба решила сыграть со мной злую шутку?
Запрокидывая голову и поднимая взгляд к небу, я усмехаюсь и шепчу:
– Неплохо сыграно.
Черт, ведь это не только мое место. Когда-то оно было нашим. Нас водили сюда еще детьми. Отдалившись от группы, мы случайно забрели сюда и просидели тут около часа, разговаривая обо всем и ни о чем до тех пор, пока нашу пропажу не заметили.
Именно здесь я почувствовал, что она другая: со своими странностями, слишком правильная, но в то же время обладающая необузданной энергией, которая всегда плескалась в ее в глазах, но никогда не выходила наружу. Бель была одновременно холодной и горячей. Мне хотелось вытащить наружу ее скрытое пламя, потому что я был уверен, что она загорится ярче всех звезд. Но вместо этого я наблюдал за тем, как с каждым годом в ее глазах появлялось все меньше огня и больше печали. Она медленно затухала, а я ничего не мог с этим сделать, потому что в тот момент в моей собственной душе образовалась дыра. И мне не хотелось тянуть Бель за собой.
Мы не могли помочь друг другу будучи еще детьми, потому что мне нужно было ее тепло, а ей – моя вера. Поэтому мне пришлось выбрать путь, который был возможно ужасным, возможно болезненным. Но я всегда знал, что смогу сделать так, чтобы каждый из нас существовал в своем мире. Не могу сказать, что мое решение было верным, ведь несмотря на то, что я стал ее врагом, она оставалась моей одержимостью. Мои веки тяжелеют от воспоминаний прошлых лет.
Сегодня день рождения Бель, ей пятнадцать.
Пятый год подряд когда я не имею права поздравить ее.
Пятый год подряд когда я веду себя, как придурок.
Пятый год подряд когда ее улыбка направлена не на меня.
И ты это заслужил, – шепчет вина внутри меня.
Да, — соглашаюсь с ней.
Страх и вина стали если не близнецами, то дальними родственницами, которые живут во мне и отравляют жизнь. Одно чувство стало продолжением второго. Ощущение их внутри меня настолько интенсивное, что вина становится почти наркотиком, который требуется для напоминания о том, кто я есть. А страх — это не та эмоция, которую можно легко преодолеть, даже если мне хочется от нее избавиться.
Я боюсь. Боюсь, что стану для нее не спасательным кругом, а якорем, который потянет на дно.
Поэтому я продолжаю стоять и смотреть, как Бель утопает в теплых (на мой взгляд, даже слишком теплых) объятиях своего друга Лиама.
Черт.
Я ударяюсь головой об шкафчик и оглядываюсь, чтобы проверить не привлек ли к себе внимание. Злость и агрессия текут по моим венам, заставляя сердце перекачивать все эти дерьмовые эмоции.
Я хочу получить сто ударов плетью, лишь бы уже наконец-то изменить свое отношение к Бель и перестать чувствовать потребность, которая несет мои ноги прямо в ее сторону.
Остановись!
Поздно.
Я толкаю плечом Лиама, и он отшатывается от Бель. Наконец-то между ними появляется расстояние.