banner banner banner
Свадебный марш на балалайке
Свадебный марш на балалайке
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Свадебный марш на балалайке

скачать книгу бесплатно

Свадебный марш на балалайке
Маргарита Южина

Никак не мог понять закоренелый маменькин сынок Дуся, зачем он вдруг понадобился такой классной девчонке, как Ксюша? Притащила к себе в особняк, покупает ему модные тряпки, учит стрельбе и приемам борьбы. Готовит из него личного охранника? Но какой из Дуси – лежебоки, обжоры и тюфяка – охранник?.. Тут может быть только два ответа: либо против него затевается что-то нехорошее, либо впереди Дусю ждет марш Мендельсона и женитьба на безумно полюбившей его красавице Ксюше! А что, решает Дуся, бывают и не такие чудеса на свете. Но выясняется, что есть и третий вариант – абсолютно невероятный. Чтобы узнать правду, бравый маменькин сынок расследует два странных убийства…

Маргарита Южина

Свадебный марш на балалайке

Глава 1

Скандал в аистином гнезде

Он топил мотоциклиста с остервенением и злостью. Ему казалось, что именно этот навороченный байкер тревожил по ночам несчастных старушек и обижал женщин. Сколько же можно! Наказать! Непременно наказать! Утопить! И пусть ему будет больно! Но вершить справедливость было нелегко: сначала он еле отодрал мерзкого наездника от мотоцикла, а потом тот никак не хотел топиться! И все же зло должно быть наказано!

– Дуся! Дусенька, сынок, хватит играть, мама волнуется! Вода уже, наверное, остыла. Хорошо промой ножки! Слышишь маму?! – раздался за дверью ванной голос матери. – Открой мне двери, я тебе головку помою!

Дуся надулся, точно краснозобая лягушка. Еще чего! Ему уже тридцать шесть лет, а мать каждый раз пытается прорваться помыть ему голову.

– Мам, я сам, – протрубил он и принялся лить на голову детский шампунь без слез.

– Дусик! Не забудь ушки помыть! – дергала мать ручку двери.

– Опять, что ли? Я утром мыл! Так никаких ушей не напасешься, – гудел из ванной недовольный бас.

Однако мама, пышнотелая Олимпиада Петровна, теперь подглядывала в щель, и плюхаться в воде дальше не было никакой возможности. Дуся выудил из воды игрушечного мотоциклиста и перенес его казнь на следующий раз, намылил толстые сарделечные пальцы и затолкал их в уши. Голос матери за дверью стих. Наверняка уже половина девятого и маменька уселась смотреть новости. Дуся не ошибся: когда он вошел в комнату, точно борец сумо – в одной набедренной повязке, – Олимпиада Петровна, приникнув длинным носом к самому экрану, впитывала последние известия.

– Мама, а где теплое молоко? – капризно накуксился Дуся.

– Сыночек, Дусенька, потерпи две минуточки, – заблеяла мать. – Сейчас мама посмотрит, какая у тетеньки прическа, и пойдет согреет сыночку молочка. Подожди, Дусик.

Дусик решил наказать нерадивую мать и, театрально вскинув голову, поплелся на кухню. Между прочим, могла бы про прическу и не напоминать! Это именно он, сын, стал жертвой ее страсти к пышным шевелюрам. Матушка работала гардеробщицей в стоматологии, и какая-то, видимо, слишком обозленная пациентка притащила Олимпиаде Петровне мазь для бурного роста волос. Неизвестно, что матушке ударило в голову: волосы на голове ее сына еще держались, – но она притащила эту лечебную смесь и в тот же вечер густо удобрила шевелюру Дуси. Месиво воняло несвежей рыбой, куриным пометом и лимоном, голову жгло нещадно, но Дуся терпел. И зря. После положенного срока мазь они смыли вместе с волосами. Теперь уже прошло несколько лет, но волосы принципиально отказываются расти. Нет, они растут, но совершенно несолидно: постоянно вырастает только реденький кучерявый хохолок посреди головы, все остальное остается гладким и блестящим, как больничный плафон. И вот теперь матушка даже не сподобилась погреть сыну молока из-за чьей-то там прически. Он, конечно, пойдет выпьет молоко из холодильника, и пусть у него простудится желудок!

По ушам Дуси резанул дикий звук, напоминавший карканье ворон у мусорных бачков. Дуся насторожился, а когда тот же звук снова повторился, он уже резво выскочил в комнату.

Мать сидела все там же – перед телевизором, – глаза ее вылазили из орбит, а руки шарили по голубому экрану. Олимпиада Петровна силилась что-то сказать, но из горла вырывалось только карканье.

– Мамусик, ты испортишь телевизор, – подошел Дуся и в следующую секунду чуть сам не закаркал.

На экране был очередной выпуск передачи «Какие люди у нас на блюде!», и ведущая, тощенькая брюнетка в морковном пиджачке, брала интервью у самого… Дусика!

– По… чему ты не сказал мамочке, что тебя вы… пустили в эфир? – просипела Олимпиада Петровна. – Я бы тебе… пирожков на дорожку испекла.

Мать уже отошла от первого шока и стала прислушиваться к разговору. Дуся же уставился на экран и силился припомнить, когда же он умудрился попасть на известную передачу. Память ехидно подсовывала только рабочие будни и пресное пребывание с матушкой в последние дни.

– Дуся! Мальчик мой! Что ты мелешь?! Что ты несешь, гад такой?! – вслушиваясь в телевизионную речь сына стремительно бледнела мать. – Дуся! Какой черт тебя тянет за язык?! Евдоким! Чем тебе помешал наш губернатор?! О боже! А… твой главный?.. Лучше бы ты немым родился…

Дусин хохолок на голове встал дыбом – с экрана публично он крыл всех и вся последними словами, начиная с высших эшелонов власти и заканчивая собственной матерью. Огромный кусок выступления был посвящен его непосредственному начальству.

Дуся – по паспорту Евдоким Петрович Филин – много лет трудился на одном и том же производстве – в роддоме. Сначала он работал невзрачным сторожем. Его устраивало все: и сутки через трое, и возможность тихо и спокойно выспаться, и близость рабочего места от дома. Правда, пару раз хмельные папаши били ему лицо просто так, от избытка эмоций, но потом сами же слезно просили прощения и даже задаривали цветами, отобранными у собственных жен. Он бы и работал дальше, если бы не вопиющий случай: в каком-то роддоме похитили ребенка, и весть об этом немедленно просочилась в газеты. Должность сторожа мгновенно превратилась из серой и невзрачной в почти героическую. Дуся до обмороков боялся преступников, а посему срочно переквалифицировался в санитары. И их главный, Матвей Макарович, начальник до приторности положительный, ему не препятствовал. За одно это Дуся готов был ему до пенсии петь дифирамбы и покупать диетический кефир, а тут, поди ж ты, прямо с экрана телевизора такая мерзость!..

– …Беликов Матвей Макарович – это самый страшный человек в родильном доме! – брызгая слюной, кипятился Дусик в телевизоре. – Его надо снимать! Это атавизм! При виде Беликова даже у небеременных женщин начинаются схватки! Да вот, взять хотя бы мою мать! Она же при виде его просто пузырится вся! Вообще-то матушка пузырится при виде любого мужчины.

– Нахал!!! – выкрикнула Олимпиада Петровна, звонко шлепнула сынулю по блестящей лысине и еще ближе пододвинулась к экрану. – Сегодня ты будешь наказан – я лишу тебя булочек на ночь!

Дуся взревел от несправедливости:

– Мама!!! Ты что, не видишь?! Этот тип вовсе даже не я!! Я никогда не ношу такие обтягивающие джинсы!

Олимпиада Петровна снова приникла к экрану: теперь она старалась в тонкостях рассмотреть нижнюю часть тела выступающего, но того, как назло, показывали только сверху.

– Да что ты меня путаешь?! – не выдержала она. – Вон, посмотри, у него даже шея как у тебя – в крупную складочку! И рубашка такая же – беленькая в зеленый горошек! Да такой рубашки больше ни в одном городе не сыщешь – сейчас такие не носят! Ее тебе еще баба Катя с первого этажа шила! Из фланельки!

А самозванец в телевизоре не унимался: он развалился в кресле, вальяжно махал руками и делился планами:

– Я собираюсь сместить Беликова Матвея Макаровича с его поста – не соответствует, идет на поводу у женщин! Сейчас буду хлопотать, чтобы мне освободили подъезд, больно соседи донимают, их место за пределами города, а возле крыльца надо организовать стоянку.

– А ваши родственники поддерживают эту политику? – мило улыбалась бесчувственная ведущая.

– Из родственников у меня только матушка-маразматичка. В ближайшее время я собираюсь вытолкать ее замуж, а если желающих мужей не найдется, пусть тогда ею займутся специалисты в доме престарелых.

– С вами была программа «Какие люди у нас на блюде!» и гость студии Филин Евдоким Петрович, а также я, ее ведущая Алена Лапина.

Сомнений не оставалось. Олимпиада Петровна медленно поплелась в свою спальню, где завалилась на кровать с душераздирающим грохотом и принялась громогласно страдать. Дусик с вытаращенными глазами немедленно потрусил следом, испуганно подвывая:

– Мамуля-я-я, это что же творится-я-я, а? Это как же меня туда затолкали-то? Я ведь и в мыслях… мама-а-а…

– Уйди, неблагодарное дитя! Я буду оплакивать свои глупые материнские надежды, – пыхтела, пытаясь вытолкать из своей комнаты сына, Олимпиада Петровна.

Она кряхтела, упиралась Дусику в живот и даже два раза небольно пристукнула утюжком, но сын лез в комнату и скулил:

– Ага! Свои надежды она оплакивать будет! А мои? Меня завтра обязательно Беликов с работы турнет! И куда я? Сторожем в детский сад? Опять под пули?

Матушка еще покряхтела и, выскочив из комнаты, уединилась в туалете. Ей надо было обдумать все услышанное. С одной стороны, Дуся планировал ее пристроить в дом престарелых, и это ей не нравилось. Но с другой – обещал выдать ее замуж! Так, может, не стоит слишком журить ребенка?

И все-таки в этот день Олимпиада Петровна сына не простила и впервые за тридцать шесть лет не поцеловала его на ночь.

Утром Дуся проснулся от долгого и нудного звонка.

– Мама! Ну открой же! – нервно выкрикнул он, натягивая одеяло на голову.

Мама не отозвалась, а в дверь все так же настырно звонили.

– Никакого покоя… Ну кто там? – поплелся Дуся к двери, шаркая розовыми тапками с заячьими ушами. – Кто?!

– Шапито! Клоуны приехали! Открывай!

За дверью лгали. Это были вовсе не клоуны, а соседи сверху. Дуся сразу узнал по басу Синякина Леньку, парня наглого, самоуверенного и жадного до мордобоя. Интуиция подсказала Дусе, что пришел сосед по поводу вчерашнего телевизионного наскока. Ясно, Синякин не хочет покидать подъезд и насиженную квартирку, тем более что уже закончил евроремонт. И почему-то Дусе казалось, что парень не поверит, что сам Дуся никакого отношения к передаче не имеет. Как назло, мама уже успела удрать на работу в свой гардероб, поэтому пришлось пойти на маленькую хитрость. Изменив свой бас на мышиный писк, Филин звонко выкрикнул:

– А Дуси нет дома! Он уехал в командировку!

– Ясно… Так вот, передайте ему, что как только он в нашем подъезде объявится, я ему сразу устрою пышное погребение! Хрен с ним, за свой счет!

Дуся за дверью притаился. Он, конечно, понимал: фигушки Ленька раскошелится – не такой дурак, но в остальном не сомневался. Проторчав дома еще около часа, Дуся осторожно выскользнул на улицу и бочком-бочком потрусил на работу. На душе скребли кошки, в глазах застряла горестная слеза, а ноги то и дело поворачивали обратно – впереди предстояла невеселая встреча с главврачом.

– О-о-о! Новоиспеченный начальник! – с фальшивой радостью воскликнул Беликов. Вероятно, он специально ожидал прихода Филина, потому что встретил его в фойе торжественно, как выходил поздравлять только несчастных отцов тройни, и теперь измывался вовсю: – А чего припозднились? Матушку в дом престарелых заталкивали? А зачем сами-то? Уж вы бы приказали… Уж мы бы подсуетились… А вам не туда, зачем вам к грязной работе? Мы вам и кабинетик очистили… в одиннадцатой палате!

В одиннадцатой палате лежали особо нервные роженицы или роженицы с буйным помешательством.

– Стоило ли беспокоиться… – заблеял Дуся.

– Ну как же! – скакал тушканчиком возле него главный, а работники стояли плотным кружком и прыскали в кулаки. – Как же! А где же вам еще развернуться, если не там?! Нет уж, позвольте!

– Я не хочу в одиннадцатую, – упрямился Дуся, ковыряя носком ботинка пол.

– А куда? Вы хотите в мой кабинет?

– Да, – потупился санитар и землянично заалел.

– Вон! Вон из роддома!!! И даже не вздумайте здесь когда-нибудь рожать!!! Ищите для себя другое место!!! – уже не сдерживаясь, визжал Матвей Макарович и швырялся в Дусю ватными тампонами.

Такого неожиданного поворота Евдоким Петрович совершенно не ожидал: меньше чем за сутки он лишился работы, уважения соседей и сострадания матери. И что самое обидное, был невинен как агнец!

Утирая мясистый нос, Дуся спешил домой. Больше всего ему сейчас хотелось забраться на диван, укрыться пледом и уснуть. Ну и проснуться потом, когда уже все выяснится. Но до спасительного дивана надо было еще добраться, не приведи бог натолкнуться на свирепого Синякина.

На цыпочках Дуся прокрался к квартире, шустро крутанул ключ, прыгнул в коридор и захлопнул дверь. Все! Теперь он в безопасности! Филин шумно отдышался.

– Ну вот, а я думала, что мне до вечера здесь придется сидеть, – послышался веселый смешок из комнаты.

На мамином кресле, прямо с ногами (!), сидела неизвестная девица и поигрывала ключиками.

– Одевайтесь, – велела она и поднялась.

– А я еще и не раздевался… – с удовольствием захрюкал Дуся, бросая застенчивые взгляды на гостью.

– Хорошо, тогда поехали.

– Э…э…э… Мне бы хотелось… А куда это, собственно? – заволновался Дуся.

Девушка была довольно миленькой: светлые волосы до пояса, собранные в хвост, огромные карие глаза, пухлые губы и стройная фигурка. Дуся с радостью мог бы посидеть с ней дома, угостить ее мамиными булочками, показать ей свою коллекцию гусениц и даже, может быть, почитать с ней мамин дневник, который та с прилежностью писала уже пятый год и хранила за бачком унитаза. Однако ехать с незнакомой девицей неизвестно куда Дуся опасался.

– Ну? Шевелитесь! – уверено рявкнула девица, и Дуся от неожиданности присел. Он и не знал, что такое чудесное создание может издавать столь властные звуки.

– А куда вы меня приглашаете? Учтите, на обед в ресторане у меня нет финансов, – отбежал хозяин в глубь комнаты.

– Вот и поедешь их зарабатывать, – пожала плечами девица, переходя на фамильярное «ты».

Дуся не хотел зарабатывать, он вообще побаивался этой маленькой, хрупкой девчонки, и потом – у него же горе! Она должна с этим считаться!

– Не копайся! – снова прикрикнула гостья. – Матери оставь записку, она все равно уехала к сестре, твоего отсутствия не заметит, на работе тебя уволили, а мы тебе предлагаем повышение. Сможешь заработать приличные деньги.

– Надо кого-то… кх… убить? – пролепетал Дуся, плавно укладываясь в обморок.

Девчонка подскочила и с силой шлепнула его по щеке. Дусина голова шмякнулась о стену, и сознание восстановилось.

– Никого не надо убивать! И кого ты можешь убить? Разве что время! Ну? Ты идешь?

Нет, он совсем не хотел идти. К тому же они могли нарваться на Синякина, а тот церемониться не станет.

Дуся красиво встал, немного изогнулся в талии и прижал руку ко лбу.

– Я бы рад, конечно, но сегодня по гороскопу звезды мне советовали далеко от дома не отлучаться. Опять же, Венера в фазе…

Девица не стала слушать звездных советов, а быстро набрала на маленьком телефончике неизвестный номер.

– Алло! Макс?! Поднимитесь и помогите: мне его одного не упереть, он весит, как…

– Всего сто тридцать килограммов и семьдесят граммов, – торопливо подсказал Дуся.

Ему совсем не понравилось, что эта девица с кем-то там обсуждает его живой вес. К тому же наличие невидимого Макса значительно меняло дело – силе лучше не сопротивляться. И потом, что он может сделать, скромный труженик родильного дома, против мафии? А в том, что это мафия, Дуся даже не думал сомневаться.

Собрался он быстро. Взял только сваренное вкрутую яйцо, рулон туалетной бумаги и мамину фотографию. С фотографией пришлось повозиться, потому что портрет восемнадцать на двадцать три в пластмассовой рамке никак не хотел умещаться в кармане – Дуся просто его заткнул за ремешок, который немедленно лопнул.

– Ну что же это такое?! – нервничала девица и нетерпеливо перебирала длинными ножками в аккуратненьких джинсиках. – Нельзя же так пугаться! Я только сказала, что тебя устраивают на приличную работу, а ты уже и брюки роняешь! Подвяжись пояском!

Она сунула в руки Дуси поясок от маминого розового халата, с силой выдернула портрет и водрузила его на место, потом, воздев глаза к потолку, отобрала туалетную бумагу и буквально вытолкала хозяина за дверь. Девица, вероятно, была не в курсе последних событий, потому что в подъезде вела себя громко и вызывающе, пару раз даже прикрикнула на Дусю, который ощупывал исписанные стены подъезда, будто прощался с ними навеки. На крик тут же выскочил Синякин из своей квартиры на верхнем этаже и, гремя сланцами, молнией обрушился на странную парочку:

– Оп-паньки! А вот и Евдоким Петрович! А кто-то пищал, что вас в командировку отозвали! Я уж думал: не нас ли выселять вы удалились?! – кривлялся как макака Ленька.

– Молодой человек, у меня нет времени скалить с вами зубы и у моего приятеля тоже, – хмуро отрезала девица и отодвинула парня плечом.

– Ах ты ж, батюшки! – всплеснул руками Ленька. – И у меня времени нет! Вы, барышня, не беспокойтесь, я этому Филину быстро морду расквашу, долго вас не задержу!

Ленька прыгнул наперерез Дусе и яростно замолотил руками воздух, вероятно, показывая несчастному, как ему будет больно. Девица, однако, пугаться не собиралась: она молниеносно выкинула локоть, и Ленька, задохнувшись, молча согнулся пополам.

Дуся тихонечко обошел соседа и заколыхался быстрее к выходу – буйную девицу выводить из себя он больше не отваживался.

– Эй! Ты куда?! Нам в машину, – позвала спутница, видя, как Дуся, резво подпрыгивая, несется к остановке. Тот послушно развернулся и с той же скоростью припустил в обратную сторону. – Слушай меня, – объясняла девица, когда машина плавно откатила от дома. – Мне и моему мужу нужна охрана…

Парень на переднем сиденье неспокойно завозился. Сидящий рядом с ним шофер только нервно, по-фазаньи, дернул головой.

– Мужа надежные ребята сопровождают, а вот дома у нас никого нет… Есть, правда, двое, но… Мне понравилось твое лицо…

Парни впереди еле слышно хрюкнули.

– …Да, так вот, – продолжала девчонка, сморщившись. – Мы это дело обсудили и решили: ты будешь какое-то время моим охранником. Платить будем неплохо, есть-пить у нас будешь, жить, естественно, тоже… Да, и одеть тебя надо. Ну это я решу. Меня зовут Ксенией, если интересно.

Дуся уже заметил, что никто не собирается кромсать его на куски, и позволил себе расслабиться.

– А выходные? Отпуск? И еще – нельзя ли уточнить заработок? – откинулся он на мягкую спинку сиденья.