Целительница из другого мира

– Лана, – зову я и, дождавшись, когда она посмотрит на меня, продолжаю: – Мне важны твои мысли. Даже если ты ошибаешься или сомневаешься, я тебя выслушаю. Я хочу, чтобы ты говорила со мной открыто. Обо всем, что тебя тревожит, вызывает сомнения или подозрения. Ты моя сестра. Хоть и не кровная, но ты ближе мне, чем Нияр. Понимаешь?

Смотря на меня увлажнившимися глазами, девушка кивает. Она меня услышала.

Удовлетворенно улыбаюсь в ответ. Давно нужно было ей это сказать. Иногда слова – лучшее лекарство, чем время. Быстродействующее.

– Тебе стало лучше?

Вопрос Ланы снова заставляет меня прислушаться к себе. И почти сразу я понимаю, что да, мне лучше. Настойка действует! Ура! Не придется встречаться с королем, лежа в кровати и помирая от слабости.

– Лучше. Еще немного полежу и попробую встать.

– Может, не стоит? Вдруг хуже станет? – с волнением говорит Лана.

– Не хочу разговаривать с королем, лежа в кровати. Это неприлично.

Вздохнув, Лана соглашается. Через пару минут, чувствуя, что могу встать, не боясь распластаться на полу, я сползаю с кровати. Лана страхует меня на всякий случай, но ее помощь не требуется. Силы возвращаются ко мне с огромной скоростью. Слабость проходит так быстро, словно ее и вовсе не было.

Не знаю, что там за чудо-настойка, но требую выдать мне ее про запас! Такое хорошее средство должно быть в арсенале любой леди.

Вот так почувствуешь, что силы на балу стали заканчиваться, а ты еще не со всеми кавалерами перетанцевала, отойдешь, выпьешь настоечки – и снова можно идти в бой. То есть наслаждаться танцами с новыми силами.

Добравшись вполне уверенной походкой до туалетного столика, сажусь и смотрюсь в зеркало. На удивление вид у меня свежий и здоровый. Даже легкий румянец присутствует.

Хороша настоечка…

Удовлетворившись своим видом, поворачиваюсь к стоящей за моей спиной Лане, собираясь завести разговор о нашем спланированном побеге, но тут же захлопываю рот, поймав пронзительный взгляд летучей мышки, восседающей на самом верху балдахина.

Снова я про нее забыла… Кажется, это уже входит в привычку.

– Она не хочет спускаться. Я ее звала, едой манила, а она ни в какую… – проследив за моим взглядом, жалуется Лана на несговорчивую мышку.

– Почему «она»? – Я с интересом смотрю на Лану, затем снова на мышку.

– Да потому что характер у нее чисто женский, – со смешком глядя на объект нашего разговора, отвечает Лана.

С куда большим интересом я теперь смотрю на Лану. Не ожидала таких слов от воспитанной и тихой леди Сфилл.

– Что? – заметив мой взгляд, спрашивает Лана. А потом добавляет: – Вот уверена я, что это девочка. Ты посмотри на нее! Она же одним взглядом все свое недовольство передает. Мужчины так не умеют.

Ну так себе, конечно, аргументы… Но к тому, что спасенная нами летучая мышь – девочка, я склонялась с вероятностью в восемьдесят пять процентов.

– Давай ей имя дадим! – воодушевленно предлагает Лана.

– Думаешь, стоит? – с сомнением спрашиваю я. – Рано или поздно она вернется к своим сородичам. Не хочу к ней привыкать.

– Пока не возвращается, нам надо же как-то к ней обращаться, – резонно замечает Лана. – А может, ей вообще некуда возвращаться и она с нами останется. Тогда имя ей просто необходимо.

Ничего против мышки я не имела, она милая до умиления, но быть ответственной еще за одно живое существо не хотелось. Мне хватает Ланы и Алмы. Нам сначала с ними бы устроиться, жизнь наладить, а уж потом питомцев заводить.

Если мышка все же решит остаться с нами – гнать не стану. Но и нянчиться с ней не буду. В конце концов, она из этого мира и приспособлена к нему куда лучше меня.

А если откровенно, то я понятия не имела, как заботиться о летучих мышах. Они вроде хищники? Или нет? Наша белая красавица ела обычную человеческую еду. Эх… Еще одна головная боль на мою иномирскую головушку.

– Белянка? Ляна? Снежинка? – начала перечислять Лана имена для мышки.

Не то… нужно что-то нежное, короткое и простое. Начинаю перебирать в голове имена, на мой взгляд, подходящие для летучей мышки. Это занимает какое-то время, потому что мне все не нравится.

– А может, Висса? Или Несса?

– Лали, – произношу я и смотрю на мышку, которая вроде как прислушивается к нашему разговору. Неужели понимает, о чем речь идет? Да нет, навряд ли… Она хоть и очень необычная мышка, словно мультяшная, но разумной не выглядит… Или я ошибаюсь? Мир-то магический… Если здесь есть магия, то кто знает, какие тут звери обитают.

– Лали? Хм… мне нравится. Нежное имя и подходящее для нашей мышки, – одобряет мой выбор Лана. – Теперь мы будем называть тебя Лали, – делая шаг вперед, говорит она мышке.

Лали внимательно на нас смотрит, словно раздумывает над чем-то, затем моргает и, сложив крылья, укладывается спать.

Вот же соня…

– Мне кажется, она одобрила имя, – повернувшись ко мне, с улыбкой говорит Лана.

– Мне тоже так показалось, – серьезно киваю я, а после, не сдержавшись, смеюсь вслед за подругой.

Но наш смех быстро смолкает, так как мы слышим шаги за дверью. Все наше внимание приковывается к ней. Раздается громкий стук. Не дожидаясь ответа, в комнату входит его величество Теодор Даверсон.

Ранее. Разговор короля и графа Белфрада

– Вы желали меня видеть, ваше величество? – не испытывая особой радости от новой встречи с королем, произнес граф Белфрад, закрывая за собой дверь уже знакомого ему кабинета.

Все это время граф провел в своих покоях, не находя себе места. Он не раз порывался навестить дочь, чтобы вытрясти из нее всю правду, но приставленная королем охрана возле ее апартаментов не пропустила его.

Разумеется, графа это бесило. Доводило до яростной пелены перед глазами. Но так было в самом начале. Потом он начал успокаиваться, и голова заработала как надо.

То, что метка проявилась на руке дочери, неприятная неожиданность. Но ее можно использовать с выгодой для себя. Породниться с племянником короля – разве это не удача? Это ведь может решить все трудности. С помощью такого знатного и влиятельного зятя можно не только поправить финансовое положение, но и обогатиться. Если он грамотно все провернет, надавит на Ариеллу, а та, в свою очередь, на будущего мужа, нужды не будет ни в чем.

Тогда собрать приданое для взятой когда-то на воспитание сиротки также не составит труда. Он исполнит волю короля, выдаст Ланару замуж и заодно уберет ее с глаз сына. Граф уже не раз замечал, как его наследник жадно смотрит в сторону этой девчонки. Не хватало еще, чтобы она окрутила Нияра и женила его на себе. Лучше избавиться от нее как можно скорее. Тем более король, сам того не ведая, поспособствовал этому.

От мыслей о том, как все удачно складывается, граф с трудом сдержал ухмылку. Даже дочь, что он с трудом терпел из-за внешнего сходства с женой, и та оказалась полезна.

Все же не зря боги послали ему дочь. Хоть какой-то от нее толк для семьи будет.

Мысленно потирая руки и планируя будущую речь для Ариеллы, а затем и для самого племянника короля, Кейнара Нирано, граф дошел до кабинета короля.

– Присаживайтесь, граф Белфрад, – указав рукой в сторону кресла, приказал король Теодор. И как только граф послушно сел, продолжил: – Как давно пробудился магический дар вашей дочери?

– Я не знаю, ваше величество, – вполне искренне ответил отец Ариеллы. Он и сам хотел знать, когда в его дочери пробудился дар. И что за дар…

– Хотите сказать, вы не знали, что ваша дочь одаренная? – припечатав графа тяжелым взглядом, уточнил король.

Если выяснится, что граф сознательно скрывал наличие у дочери дара, ему придется отвечать по всей строгости закона. Одаренные девушки принадлежат короне! И только король вправе решать их судьбу.

– Не знал. Ариеллу с пятнадцати лет проверяли на наличие дара, и результат всегда был отрицательным. Магии в ней не было. Я соблюдаю законы, ваше величество. Если бы я знал, что Ариелла одаренная, непременно сообщил бы вам.

Быстрым, незаметным графу взглядом король Теодор взглянул на перстень на своей руке. Убедившись, что граф не лжет, нахмурился.

– Когда была последняя проверка?

– Почти полгода назад, – ненадолго задумавшись, ответил граф. – Ариелле через пару месяцев должно исполниться двадцать, поэтому я и решил выдать ее за господина Хруда. Ведь всем известно, что если дар не пробудился до двадцатилетия, значит, уже и не проявится.

Король на некоторое время задумался. Граф говорит правду, в этом сомнений нет. Но тогда возникает вопрос, почему его дочь скрывала наличие дара. Ведь это решило бы проблему нежеланного брака. Стоило ей рассказать о пробудившейся магии, отец не смог бы распоряжаться ее судьбой.

– Ваше величество, может, вышла ошибка? – осторожно, чтобы не вызвать гнева короля, спросил граф.

Ему самому не хотелось думать об ошибке, но все же такая вероятность была. Ведь раньше у его дочери не было магии. Да и откуда ей взяться-то, если в роду Белфрадов одаренных отродясь не наблюдалось? Если только по линии матери Ариеллы… Но вроде и там магов не было… Хотя все возможно.

– На руке вашей дочери появилась метка. Магия моего племянника отреагировала на Ариеллу. Это возможно только в том случае, если девушка одаренная, с пробудившимся даром, – спокойно ответил король.

– А какой у нее дар? – полюбопытствовал отец Ариеллы.

– Пока не ясно. Но как только во дворец вернется мой племянник, мы выясним. – Помолчав и строго глянув на графа, король Теодор продолжил: – Вы осознаете, что теперь ваша дочь останется во дворце? Ее судьбой вы больше не распоряжаетесь, граф.

– Конечно, я все понимаю. Но смею надеяться, что вы разрешите мне навещать дочь, – стараясь казаться взволнованным судьбой дочери и предстоящей разлукой, ответил отец Ариеллы.

– Разумеется, вы сможете видеться с дочерью, граф Белфрад. И в знак моего расположения к вам как к будущему родственнику я прикажу казначею выдать вознаграждение в пять тысяч золотых. Этого должно хватить, чтобы вы смогли покрыть долги. Но впредь советую разумнее распоряжаться деньгами. Игровой дом – не то место, куда следует так часто наведываться. Особенно если вам совершенно не везет.

Разволновавшись от обещанной королем щедрой суммы, а потом и от слов про игровой дом, граф Белфрад поочередно покраснел и побледнел. Впервые в жизни он испытал радость, стыд и страх одновременно.

– Я… Мне… Ваше величество, вы очень щедры… Я признателен вам, – наконец удалось ему сформулировать предложение.

– Распорядитесь этими деньгами с умом, граф, – не особо веря в то, что отец Ариеллы Белфрад последует его совету, сказал король. – Вы можете задержаться во дворце до объявления помолвки вашей дочери и моего племянника.

– Благодарю, ваше величество, – склонив голову, покладисто отозвался граф.

Покинув кабинет короля, граф Белфрад облегченно выдохнул. Разговор был непростой, но результат того стоил. Король Теодор пообещал ему пять тысяч золотых! Этого хватит не только на то, чтобы покрыть все долги, еще и на жизнь немного останется. А если сыграть на эти деньги и выиграть, удвоив, а то и утроив сумму, можно пару лет жить на широкую ногу и не думать о деньгах.

Пребывая в отличном настроении, граф, следуя за молчаливым слугой, вернулся в свою комнату. И в этот раз вид охраны у дверей дочери его не разозлил.

Глава 19

Как только король Теодор покидает комнату, я, не в силах больше сдерживать рвущиеся наружу эмоции, хватаю с кровати декоративную подушку и швыряю в закрывшуюся дверь.

Слова короля до сих пор набатом стучат в моих ушах, заставляя кипеть кровь. Хотела ответы? Получи и распишись, Ари! Теперь я знаю причину своего обморока и появления узора на моей руке. Точнее, метки. Так узор назвал король.

Эта метка сделала меня невестой племянника короля. Того самого мужчины, чью спину я с интересом рассматривала в кабинете его величества. Признаю, спина и все, что ниже, впечатляют. Сложен он на зависть многим спортсменам. Допускаю даже, что и спереди выглядит не хуже.

Но разве это повод выходить за него замуж? Что за дикость? Почему я должна вступать в брак с первым встречным, чья магия по каким-то неведомым мне причинам решила, что я подхожу ему в качестве жены?

А как же мое мнение? Мое желание? Оно вообще, что ли, никого не интересует?! Я ведь не вещь бездушная, распоряжаться которой может каждый желающий. Сначала граф, решивший выгодно пристроить дочку, которой отныне являюсь я, теперь король… А дальше что? Еще кандидаты в мужья появятся?

Не в силах унять бурлящие внутри эмоции, начинаю нервно расхаживать туда-сюда по комнате. Лана, тоже присутствовавшая при разговоре с королем, молчаливо и с тревогой наблюдает за мной, сидя на диванчике.

Мне нужно время, чтобы взять себя в руки и придумать выход.

По мере стихания эмоций включается голова. Она начинает работать на полную мощь, и я буквально за минуту намечаю цели.

Итак, первой целью я ставлю побег. Нужно придумать, как сбежать из дворца и добраться до подруги Алмы. Дальше будем действовать по ситуации.

Вторая цель – возвращение в свой мир. Помогу Лане с Алмой наладить жизнь вдали от графа Белфрада и вернусь домой.

Думать о том, что могу не найти способа переноса в мой мир, запрещаю. Раз в этот как-то попала, значит, и домой вернуться смогу! Мне не место в этом мире. Чем больше я о нем узнаю, тем сильнее начинаю ценить свой. Там я сама себе хозяйка. Никто не сможет заставить меня выйти замуж по чьей-то указке. А в этом я ощущаю себя неодушевленным предметом… Атрибутом статусности, что ли, но уж точно не человеком, имеющим собственные желания и мысли.

– Ари, – осторожно зовет меня Лана.

– Да?

– Что тебя так разозлило?

Как что?! Она же все слышала…

– Король собрался выдать меня за своего племянника, – напоминаю ей причину своего недовольства.

– Разве это плохо? – явно чувствуя, что я считаю иначе, тихо спрашивает Ланара.

– А что в этом хорошего? Я знать не знаю этого Кейнара или как там его…

– Кейнар Нирано, так зовут племянника короля. Я слышала о нем. Говорят, он самый завидный жених после принца Фредерика.

– Да плевать мне, насколько он завидный жених! – эмоционально отвечаю Лане. – Я его не знаю. Как можно выходить замуж за незнакомца?

– Ари, но ведь это наша обязанность – выйти замуж за того, на кого укажет отец. Или, как в твоем случае, король.

Мне многое хочется на это ответить Лане, да только какой смысл? Мы росли с ней в разных мирах и культурах. Мне не понять ее, ей – меня. Для нее нормально и естественно выйти замуж за незнакомца, для меня – нет. Я хочу сначала влюбиться, а потом уже стать женой, а в будущем и матерью.

– Я хочу свободы, Лана. Хочу сама распоряжаться своей жизнью. – Подходя к девушке, сажусь рядом с ней.

С балдахина доносится одобрительно-поддерживающий писк. Одновременно с Ланой поднимаем головы и смотрим на воинственно сверкающую глазами Лали.

Вот, даже мышка меня понимает. Свобода священна. Никто не имеет права на нее посягать. На мою – уж точно!

Не удержавшись, улыбаюсь. Такой уж забавной Лали выглядит. На губах Ланы тоже мелькает улыбка.

– Что ты собираешься делать? – правильно понимая, что мириться с новым предстоящим замужеством я не собираюсь, спрашивает Ланара.

– Планы те же. Побег и новая жизнь.

– Не выйдет, – тяжело вздохнув, рушит мои планы Лана. – По метке на твоей руке нас быстро и без труда найдут.

Да чтоб вас всех земля поглотила! Вновь вспыхнувшая злость заставляет меня заскрипеть зубами. Почему все против меня?! И моего возвращения домой?!

– Может, останемся? – робко спрашивает Лана. – Во дворце граф Белфрад и Нияр не смогут до нас добраться. Король подберет мне достойного мужа, а ты станешь женой Кейнара Нирано. Вдруг он тебе понравится, Ари? Ты ведь его совсем не знаешь.

Девушка смотрит на меня с мольбой и надеждой. Для Ланы это шанс на лучшую жизнь. Ту жизнь, о которой она мечтала, к которой ее готовили родители, пока были живы. Лана аристократка. Леди. Логично, что жизнь безродных ее не прельщает. Даже пугает.

Я забыла об этом. Решила, что она, так же как и я, хочет быть свободной. Я думала только о своих желаниях и совершенно не о том, чего хочет сама Лана. Это нечестно по отношению к ней.

Да и выбора, похоже, как такового в данный момент нет, кроме как остаться во дворце. Метку я убрать не смогу. А какой толк сбегать, если нас по ней тут же отследят?

– Хорошо, мы остаемся. Пока, – уныло отвечаю Лане.

– И ты дашь шанс племяннику короля? Вдруг это сама судьба вас свела?!

Хмыкнув от наивности Ланы, неопределенно киваю. Спорить с ней не хочется. Но и слепой веры в судьбу я не разделяю.

Мы сами творцы своей судьбы.

– Смотри, она все-таки оттуда слезла! – указав на взлетевшую мышку, вскрикивает Лана.

Лали, сделав несколько кругов по комнате, приземляется на столик. После чего с многозначительным намеком стучит небольшим коготком по столу. Требует еды.

– Хочет есть, – тоже правильно истолковав намек мышки, произносит Лана. – Нужно позвать служанку.

– Да, я бы тоже не отказалась чего-нибудь перекусить, – говорю я.

– Сейчас, я попрошу, чтобы нам принесли еды! – Лана вскакивает с диванчика и, преодолев расстояние до двери, выглядывает в коридор.

– Вы что-то хотели, леди? – вежливо обращается к ней один из двух приставленных к моей комнате охранников.

– Да, мы проголодались, – смущенно отвечает Ланара. – Можете позвать служанку?

– А почему вы сами ее не вызовете? – непонимающе спрашивает второй мужчина.

– Я не знаю как, – окончательно смутившись, пищит леди Сфилл.

– Позвольте вам показать, – безукоризненно вежливо предлагает помощь охранник.

Лана отодвигается от двери, пропуская мужчину внутрь.

Найдя меня взглядом, охранник вежливо склоняет голову, после чего приближается к стене, на которой висит неприметное украшение. Что-то вроде шнурка с висящей на нем кругляшкой.

– Нажмите на кулон, и приставленной к вам служанке поступит сигнал вызова. – Мужчина снимает с крючка шнурок с кулоном и протягивает его Лане.

– Благодарю, – говорит Ланара.

Мужчина-охранник одаривает девушку скупой улыбкой и покидает покои.

Ланара делает так, как подсказал охранник, и буквально через минуту к нам, постучав, входит Рона. Я встречаю служанку изучающе-недружелюбным взглядом, под которым она еле заметно передергивает плечами.

Прежде чем Лана успевает объяснить причину вызова, спрашиваю:

– Рона, почему ты не объяснила нам, как вызвать тебя в случае необходимости?

Ведь это ее прямая обязанность.

– Простите, леди, но я думала, вы знаете, – недоуменно отвечает Рона, и я понимаю, что она умолчала об этом не со зла.

Откуда ей было знать, что в доме графа не было таких вот колокольчиков-амулетов для вызова прислуги.

– Мы хотим перекусить, а потом прогуляться по саду, – говорю служанке. – Это возможно?

– Да, конечно, – отвечает Рона и, поклонившись, уходит исполнять поручение.

– Ты ее в чем-то подозреваешь? – обращается ко мне Лана.

– Не знаю… может, я слишком мнительная… – задумчиво отвечаю я.

Не могу объяснить, но во мне поселилось чувство, что о каждом моем слове и шаге Рона кому-то докладывает. И этот «кто-то» – не король и не граф Белфрад.

Может, это все нервы? И я вижу то, чего на самом деле нет?

* * *

Парковая территория дворца кажется необъятной. Блеск, шик и великолепие на фоне ухоженной подстриженной зелени вызывают эстетический восторг. И в первый момент, выходя с Ланой на прогулку, мы теряемся, не в силах сразу решить, куда пойти в первую очередь.

Направо или налево?

Охранники, молчаливой тенью следующие за нами на расстоянии десяти шагов, хранят молчание, предоставляя нам самим сделать непростой выбор.

Внимание привлекает виднеющаяся из-за высоких кустов неизвестного мне растения статуя девушки, и я больше не раздумываю. Взяв Лану под руку, веду ее к фонтану. Статуя заинтересовала меня еще в момент нашего прибытия во дворец, но тогда не было возможности как следует ее рассмотреть. Сейчас же я собираюсь утолить свое любопытство.

Добравшись до фонтана, мы садимся на скамейку-качели, расположенную прямо напротив монумента девушки. Какое-то время обе молчаливо рассматриваем скульптуру.

Тот, кто создал эту статую, был очень талантлив. Хватает всего нескольких секунд, чтобы это понять. Ему удалось передать мельчайшие детали, благодаря которым изображенную девушку легко можно представить живой. Кажется, стоит моргнуть, и она оживет, посмотрит на нас и, лукаво улыбнувшись, обрызгает водой, что беспрерывным тихим потоком стекает с ее ладоней.

Почему-то в моем воображении она именно так и сделала бы…

А еще девушка, умиротворенным взглядом взирающая в небеса, кажется воплощением женственности, гармонии и красоты. Легкая улыбка, замершая на губах, дарит покой и словно обещает, что все будет хорошо. Рядом с ней я чувствую, как напряжение и страх перед будущим покидают меня. Не исчезают полностью, но уже не так явно дают о себе знать.

– Красивая… – завороженно глядя на статую, тихо произносит Лана.

– Да, красивая, – соглашаюсь я. – Интересно, кто она.

Лана пожимает плечами.

Кто вдохновил скульптора на создание этой статуи, нам неизвестно. Возможно, это чья-то дочь или сестра. А может, вообще выдуманная творцом девушка.

– Это Саламея. По легенде, она была младшей дочерью пресветлой богини. Любопытной и непоседливой. Однажды, гонимая любопытством, она спустилась в наш мир и влюбилась в Таймира Даверсона, ставшего потом первым королем. Их любовь веками служила вдохновением для менестрелей и художников.

Раздавшийся за спинами голос заставляет нас с Ланой испуганно вздрогнуть.

– Прошу прощения, леди, не хотел вас напугать. Позвольте представиться: меня зовут Фред.

За нашими спинами стоит богато одетый молодой мужчина. Красивый, с задорными ямочками на щеках и лукавыми искорками любопытства, сверкающими в глазах.

– Просто Фред? – смело спрашивает всегда смущающаяся при виде мужчин Лана.

– Для вас, милые леди, просто Фред, – широко улыбаясь и вгоняя Ланару в краску, бархатным голосом произносит «просто Фред».

– С чего вы взяли, что мы милые? – чисто из вредности спрашиваю я. В том, что перед нами – любимчик женщин и заядлый ловелас, уверена почти на все сто процентов. А я их предпочитаю обходить за километр.

– Такие красавицы просто не могут быть не милыми, – сверкая голливудской улыбкой, отвечает мужчина.

Я же на его объяснение скептически фыркаю, тем самым приковывая к себе его ставший более внимательным взгляд.

– Вы новые фрейлины ее величества?

– Нет, – коротко отвечаю я, пока Лана не в состоянии говорить от смущения.

Чтобы быть милой и вежливой, не то настроение. К тому же никогда не любила вот таких ветреных мужчин, как Фред. Готова поспорить, что у этого образчика девичьих грез имеется невеста, но его это нисколько не останавливает. Он без зазрения совести кружит головы юным и впечатлительным девицам, соблазняет их, а потом бесследно исчезает. По крайней мере, именно такое впечатление производит потревоживший наше с Ланой уединение мужчина.

– А что с ними стало? С Саламеей и Таймиром, – подает голос Лана.

Секундная пауза, и Фред отвечает:

– По той же легенде, Саламея отдала свою жизнь, чтобы спасти возлюбленного и наш мир. Таймир долго горевал по любимой и, даже женившись на прекрасной женщине, родившей ему двух детей, так и не смог забыть о Саламее. Он любил ее до самой своей смерти. И эту статую сделали по его приказу. Таймир часами мог сидеть и смотреть на нее, – задумчиво, без прежнего веселья глядя на статую, заканчивает Фред.

Выдуманная история любви заставляет сопереживать возлюбленным. Слушая рассказ мужчины, я так явно представила, как король Таймир сидел напротив статуи возлюбленной и горевал, что в груди на мгновение остро защемило.

Грустная история о сильной любви… Бывает ли так в жизни? Можно ли кого-то так сильно любить, чтобы пронести эту любовь в своем сердце на протяжении всей жизни? Я не знала ответа… Но хотелось верить, что можно.

– Красивая сказка, – грустно говорю я, посмотрев на безмолвную статую.

– Почему вы решили, что это сказка? – с интересом спрашивает Фред.

– Потому что в жизни так не бывает. Сложно поверить, что богиня полюбила смертного. Да и как она могла погибнуть? Разве боги не бессмертны?

– У всего есть конец. Саламея, по легендам, пожертвовала своим воплощением. Она умерла для Таймира, потому что больше не могла появиться в нашем мире. Но ее бессмертная божественная душа вернулась домой.

– Откуда вам это известно? Это всего лишь легенда. Ее могли выдумать, – сама не понимаю, почему стою на своем.

– Вы правы, это всего лишь легенда, – на пару секунд задержав на мне нечитаемый взгляд, соглашается мужчина. – Но красивая легенда, согласитесь?