скачать книгу бесплатно
Моря колыбель
Татьяна Дмитриевна Максименко
Академия поэзии. Поэтическая библиотека России
Максименко Татьяна Дмитриевна родилась на Кубани в 1952 году. Окончила Литературный институт им. Горького. Автор десяти поэтических книг. Публиковалась в журналах «Смена», «Литературная учёба», «Работница», «Юность», «Поэзия», «Сахар», «Таврия литературная» и др.; альманахах, коллективных сборниках и антологиях: «Строфы века» (под редакцией Е. Евтушенко), «Поэзия. Век XXI» (под редакцией В. Кострова и Г. Красникова) и др. Участник VIII-го Всесоюзного совещания молодых писателей. Член Союза писателей России. Лауреат Всесоюзного литературного конкурса им. М. Горького, лауреат премии издательства «Молодая гвардия» в номинации «Лучшая книга молодого писателя», лауреат московской областной премии им. Р. Рождественского, лауреат Открытого поэтического конкурса-фестиваля «Шиповник-2019». Имеет литературные награды, в т. ч. орден «За вклад в просвещение».
Проживает в г. Жуковский Московской области.
Татьяна Максименко
Моря колыбель. Стихотворения
Солнце, опускаясь на колени, скрывается в туманном далеке…
(О поэзии Татьяны Максименко)
Таманский полуостров, омываемый Чёрным и Азовским морями, которые причудливо соединяются у его берегов, всегда впечатлял художников, поэтов и путешественников. На этой благодатной земле, где тысячелетия назад обитали скифы, сарматы, киммерийцы, греки, впоследствии обустроенной черноморским казачеством, велись и ведутся археологами кропотливые раскопки, а местные музеи переполнены ценными артефактами.
С четырёхлетнего возраста здесь, в окрестностях Анапы, у «Понта» (так называли греки Чёрное море), проводила лето талантливейшая поэтесса Серебряного века Елизавета Юрьевна Кузьмина-Караваева, дружившая с Александром Блоком. В годы Гражданской войны она заведовала образованием и здравоохранением Анапы, и даже одно время была городской головой этого южного городка. После эмиграции во Францию она приняла монашеский постриг, получив имя Мария в честь святой Марии Египетской, и по благословению духовного отца, протоиерея Сергия Булгакова, начала своё нетрадиционное монашеское служение в миру, посвятив себя благотворительной и проповеднической деятельности. Мать Мария создаёт пансионат для туберкулёзных больных, в котором сама же выполняет и всю черновую работу. Во время нацистской оккупации Парижа общежитие монахини Марии на улице Лурмель стало одним из штабов французского Сопротивления. В феврале 1943 года гестаповцы арестовали Марию и её сына Юрия. Она была казнена в газовой камере в 1945 году (сын годом ранее). 7 мая 1985 года указом Президиума Верховного Совета
СССР Елизавета Юрьевна Кузьмина-Караваева была награждена Орденом Отечественной войны II степени (посмертно), а в 2004 году канонизирована православной церковью как преподобномученица.
Читатель спросит: а почему это я в предисловии к книге Татьяны Максименко уделяю так много внимания монахине Марии? А всё дело в том, что её отец Юрий Дмитриевич Пиленко, владелец имений «Хан Чакрак» и «Джемете», продолжая дело своего отца, заложившего в округе Анапы сотни гектаров виноградников, стал известным виноделом. После революции от богатых имений остались одни воспоминания, да название сельского поселения Юровка, в честь отца Елизаветы Юрьевны.
Всего в двух десятках километров от вышеназванной Юровки, под Анапой, на хуторе Адагум, близ станицы Варениковская, в середине прошлого века родилась поэтесса Татьяна Максименко (в девичестве Толстая) в семье фронтовика Дмитрия Андреевича Толстого.
«Литературная» фамилия отца Татьяны связана с черноморским казачеством, где такие фамилии, как Чёрный, Осадчий, Толстый и др. происходили из прозвищ и вросли корнями в глубокую древность. Завидное чувство родства с близкими людьми, с малой родиной, где прошли детство и юность улыбчивой Тани Толстой, где море «за холмами», ощущается с первых же страниц книги «Моря колыбель»:
Заходишь в море: неба отраженье,
Осколки звёзд… Всевышнему хвала!..
И радости полны твои движенья:
Душа освободилась, поплыла!
С детских лет она много слышала о поэтессе «из Юровки» Елизавете Кузьминой-Караваевой и кое-что читала и о ней, и из её «Скифских черепков» (всё-таки,
Советская власть не запрещала произведения поэтессы, ставшей впоследствии героем Сопротивления). Неудивительно, что в ряде стихотворений Татьяна Максименко ведёт перекличку с Елизаветой Кузьминой-Караваевой, «усердным работником на чернозёме поэзии» по выражению Городецкого, сказавшей однажды: «Надо уметь ходить по водам…».
Есть такая притча: один человек, а это наверняка был поэт, потратил свою жизнь на то, чтобы научиться ходить по воде «аки посуху». В конце концов, ему это удалось. Окружающие люди с неодобрением смотрели на эти попытки, а затем на результат, пусть даже и впечатляющий. И тогда один мудрец сказал поэту:
«Зачем ты потратил столько времени и сил на то, чтобы таким необычным способом перейти реку? Сел бы в лодку и отправился на другой берег… Существуют и другие плавучие средства…». Да, существуют… Но попытка достичь желаемого с напряженной работой ума, души и сердца – не в этом ли смысл жизни? Ради высокой цели, а в данном случае – это книга стихотворений – прожитых лет не жалко, ибо наполнены они желанием жить, желанием пройти свой путь и ощутить бесконечность этого пути, ведущего к Богу.
Одним из ключевых стихотворений в книге является «Путь бесконечный», где автор выбрала эпиграф Е. Кузьминой-Караваевой: «Идти, смеясь, идти вперёд/ Тропой крутой, звериным следом,/ И знать – конец пути неведом,/ И знать – в конце пути – полёт».
Вот фрагмент этого стихотворения:
…Но нет конца пути: так долог он!
Несутся клочья туч со всех сторон —
И застят свет. Спиралью звёздной путь
Уводит в небо, он – движенья суть…
Мой путь – душой угаданный пунктир
В страну, где благодатью дышит мир.
Я не случайно выбрала его:
Ведь то, что позади – уже мертво…
Нужно отдать должное автору этой книги: выбрав путь творческой самостоятельности, она не стала подражать любимой поэтессе Е. Кузьминой-Караваевой, столь часто цитируемой в книге и называющей себя «потомком огненосцев-скифов».
Поэтесса, в чьих венах течёт казачья кровь, нашла свои темы: её поэтическое восприятие мира, пожалуй, ближе всего к «чудотворству» Константина Бальмонта, автора знаменитого стихотворения «Будем как солнце!..»
Путь поэта лежит «в небесный град», «где благодатью дышит мир», и, видимо поэтому, стихи Татьяны Максименко наполнены солнечным светом, благодатью неба и земли:
…Душа для радости дана,
Чтоб в темноте могла светиться.
Я этот свет души несу
Как светлячок… В ночи теряюсь.
Но глядя утром на росу,
Под солнцем тут же загораюсь.
«Солнцепоклонница» Татьяна Максименко не мыслит свою жизнь без любви.
Когда она признаётся в любви к морю, то находит при этом столько эмоций и красок, чтобы выразить невыразимое в простых, но родственных гулкой стихии словах, что понимаешь: море в стихах Татьяны Максименко – не просто объект созерцания, умиротворения, воодушевления, созидания, но и фон, на котором разворачиваются картины непридуманной жизни. Здесь и путевые поэтические строки о встречах и расставаниях, и ритмические размышления о родной земле на юге России, о неиссякаемом чувстве любви ко всему родному, с воспоминаниями о детстве, пронизанными щемящей нежностью. Гражданский темперамент Татьяны Максименко позволяет возвести её лирику в ранг высокой поэзии и назвать автора мастером слова.
Прослеживается схожесть судьбы поэта с судьбами её ровесников, многие из которых покинули родные места в советские годы – годы великих строек. Да и сегодня молодые люди уезжают из малых городов и сёл в поисках романтики и самореализации, потому неслучайно в поле зрения поэта попадают то вокзал, то поезд, то попутчики в вагоне поезда.
Толчком для создания книги «Моря колыбель», своеобразного собрания стихотворений на морскую тему, созданных в разные годы, послужила публикация авторских подборок Татьяны Максименко в двух недавних номерах журнала «Таврия литературная». Несмотря на обилие сюжетов и лирических героев, главная тема книги – мир природы:
Ход гусеницы – гибкой, осторожной —
Напоминает тайный ход веков,
Где мир природы – и простой, и сложный —
Предстал как цепь затейливых витков.
В той, неподвластной времени, пружине
Душа узрела высшее звено,
Где жив Творец на облачной вершине,
Плетутся лозы, давшие вино.
Где бабочки, и рыбы, и олени
Резвятся на зелёном островке,
А солнце, опускаясь на колени,
Скрывается в туманном далеке…
Мир человека!.. Бремя неживое
Погребено, землёй поглощено.
Реликты гложет пламя роковое,
Что было явью – стало сном давно…
Воспета в подробностях природа степного края: Кубани, где родилась и выросла Татьяна Максименко, и Крыма, где позже не раз посчастливилось побывать поэтессе в толпе «курортниц нелегальных».
В каждом пейзажном стихотворении зоркий взгляд художника отсекает всё ненужное и насыщает поэтическую ткань произведения запоминающимися деталями. Это – и картина осеннего сада, где ярко вырисовывается личность лирической героини:
…Я, как терпкая айва:
До морозов не поспела!
Но тугая тетива
Ветра вновь толкает стрелы.
Никуда не скрыться мне:
Спелой гроздью винограда
Растекаюсь в тишине
Настороженного сада.
В капле мёда, янтаря
Отражаюсь, холодея…
Слишком поздняя заря,
Слишком смелая идея…
И картина сада летнего, где
…Сороконожка в зеркальце паслёна
С утра следит за мной,
А бабочка, с расцветкой орхидеи,
Влетая в солнцепёк,
Под пальцами моими холодея,
Дымит, как уголёк…
или
…Сад полон света, изнурён дремотой,
Игрой сквозных теней,
Незримой, нескончаемой работой
Верхушек и корней…
В отдельных стихотворениях ненавязчиво воссоздаётся курортное настроение, яркое ощущение свободы, как бы случайно выпорхнувшей на волю птицы, с беспечностью, в которой есть своя логика:
Скоротечны мгновенья беспечности,
Но на фоне печали они,
Становясь продолжением вечности,
Наполняют сиянием дни.
Для лирического подтверждения этой «сияющей беспечности» я процитирую одно из ранних стихотворений Татьяны Максименко, вошедших в её первую книгу «Родник в тени акаций», получившую в 1984-м году премию издательства «Молодая гвардия» в номинации «Лучшая книга молодого писателя»:
День вчерашний
Облупленными, будто штукатурка,
Плечами – я невольно солнце злила.
А моря музыкальная шкатулка
Во мне воспоминания будила.
Я снова окуналась в день вчерашний
В предчувствии полуденного зноя:
В гуляние в акациевой чаще,
В купание под спелою луною.
И юбка сарафана трепыхалась,
И галька под ногой моей шуршала,
И лодка вновь у берега качалась,
Сгущая крики чаек у причала.
А местный мальчик в ней, сверкнув очами,
Подвинул мне корзинку с виноградом,
А чтоб моторку волны не качали,
Стоял в воде с обрадованным взглядом.
Я брызги стёрла мальчику с ключицы
И почему-то в глаз поцеловала…
Мне у него бы нежности учиться,
Но мне с лихвой тогда её хватало…
Казалось бы, ну что в этом стихотворении такого: незамысловатый сюжет, юная героиня, легкомысленно согласившаяся на свидание с «местным мальчиком» и не ответившая на его чувства, её откровение: «И почему-то в глаз поцеловала… «Нов 20-ти поэтических строчках заключена драматическая история несостоявшейся любви на фоне южного пейзажа, так органично дополняющего чувственное признание героини.
В значительной части стихотворений проза гармонично переплетается с поэзией, а поэзия с прозой, насыщая ткань стихотворения зримыми деталями и образами, где мирно соседствуют невесомость, лёгкость изящной словесности и весомость философского подтекста. Тема нетленности красоты трактуется поэтом в различных вариантах:
«Красота – обещание счастья…»
Красота – обещание счастья…
Красота – в стороне от стандарта.
Красота, опалённая страстью,
Словно снег сумасшедшего марта.
Красота – в шуме грозного моря,
В красках непредсказуемых неба,
В глубине дивноморских историй,
Неразрывных с явлением Феба.
«…Шесть лепестков, внутри – картина…»
…Шесть лепестков, внутри – картина:
Оттенков синевы не счесть!
Всё гармонично, всё – едино,
Для любованья повод есть!
А ветер крылья простирает,
Колышет стебли: красота!..
«…О, красота опаснее занозы…»
…О, красота опаснее занозы:
Её впуская в душу, ты грустишь…
