скачать книгу бесплатно
***
Написав очередной процессуальный документ, Алексей решил передохнуть и почитать новости в Интернете. Да, как и все остальные офисные работники в течение своих скучных часов в стеклянно-бетонных склепах бизнес-центров. Конечно же, все так делают, пускай говорят обратное.
Среди новостей было как обычно много политики и другой невразумительной болтовни. Также кое-что о принятии Думой законов, суть которых описывающий очередную законодательную новинку журналист не понимал, но старательно пытался описать разнообразными эпитетами один туманнее другого. Также несколько статей посвятили очередным конкурсам, наградам, победителям в сфере искусства. Имена лауреатов и счастливых обладателей различных позолоченных/хрустальных/стеклянных предметов и прочей бутафории Алексею были незнакомы. Да и широкой публике тоже. Но рассказывалось о них с нарочитой важностью и легким намеком, мол, стыдно не знать таких людей. И вроде они все такие старые и дряхлые, что явно видели еще фараонов… Явно уважаемые мастера! Ну, и конечно же, огромная часть материалов содержала в себе сообщения о всевозможных происшествиях, причем с разной степенью детализации. В одних чуть ли не с гастрономическим пиететом описывалось, сколько капель слюны вытекло из раскрытого рта самоубийцы-висельника, а в других сухо сообщалось о гибели нескольких человек ужасной смертью при невыясненных обстоятельствах. Но имело в новостях еще кое-что пикантное.
Очень часто журналистам кажется, что они могут не только сообщать новости, но и давать им оценку. Действительно, почему бы приправить события комментариями? Всякий человек формирует мнение о происходящем. Только в случае с новостями дополнения от себя имеют весьма грустное свойство превращаться в россказни для неискушенных умов, не способных вовремя отличить, когда речь идет о цветах, а когда о предпочтении цвета или его оттенков отдельным человеком.
Надо сказать, нынче это входило в моду. И по телевизору, и в газетах, в Интернете. Особенно по телевизору.
Но сейчас Алексей кликнул по заголовку статьи, посвященной недавней череде убийств, прокатившихся по городу. Несколько отцов семейств хладнокровно убили своих жен и детей, а затем либо сбросились с высоты, либо попытались неумело скрыть следы преступления и попались тепленькими в руки служителей порядка. Это действительно жуткие события, им нет ни оправдания. Они ужасны с любой стороны или точек зрения без дополнительных слов.
Однако пытливому уму журналиста захотелось покопаться в причинах произошедшего, вскрыть подкорку. И подробно, красочно, по всем законам искусства письма изложить читателю. Только не просто факты. А видение этих фактов. Свое видение.
Журналист подробно поведал, что все убийцы были безработными или частично занятыми, при этом все имели высшее образование, ранее имели хороший опыт работы по специальности, занимали различные должности, в том числе руководящие, но в какой-то момент жизнь у них пошла под откос: потеряли работу, начали употреблять алкоголь, заниматься «разведением рыбок и котов», встречаться с разными странными личностями, и просто бездельничать, поскольку не хотели идти на должность ниже той, что ранее занимали. За это их активно пилили родные, те еще сильнее закладывалии еще больше бездельничали. И вот в какой-то момент стали монстрами.
Действительно, просто в какой-то момент стали монстрами. Ах, нет, вы не то хотели сказать… Вернее в какой-то момент проявилась истинная сущность, отсутствие человеческого! Прошлые годы жизни и достижений, оказывается, были просто завесой перед истиной личиной чудовища! Вот оно, как оказывается! И так долго никто не мог разглядеть в этих паскудах самое низменное и ничтожное, гадкое, отвратительное, ужасное…
Алексей закрыл статью. Несколько минут он молча смотрел в монитор. Затем вспомнил, как его оштрафовали за распитие спиртных напитков в парке. Отчего интересно, возникли эти воспоминания? Может, от того, что это было самое плохое, что на взгляд общества, сделал Алексей в своей жизни. Может, просто некорректное сравнение. Хотя… а не дыхание ли это монстра где-то в глубине пока что чистой и незапятнанной души?
Ладно, прочь посторонние мысли. Надо доделать работу, чтобы к вечеру отправиться на… Да. Надо выполнить данное Косте обещание.
***
Собрание политического кружка «Ваши» проходило у Кости на квартире. В целом не очень большой, но с очень вместительной гостиной.
Алексей услышал жаркие звуки споров, еще подходя к парадной. А точнее к подъезду. Видимо, из-за большого количества посетителей в помещении стало жарко, и все окна на третьем этаже добротного кирпичного дома были открыты настежь. В них же торчало несколько фигур. Кто-то неудачно поставил жестяную банку, и она упала вниз, на чей-то балкон. Долетевшие до земли брызги вперемешку с руганью расплескались неподалеку от входной двери дома.
Пару раз безуспешно позвонившись в домофон, Алексей набрал Костю на мобильнике. Активист снял с третьего звонка:
– Сейчас открою, звонись.
На лестнице политический галдеж приобрел объем и оттенки. Явно кто-то был раздражен, кто-то пытался защищаться, а третьи безуспешно взывали к разуму и фактам. Были, правде четвертые, которые молчали. В смысле, не приводили никаких аргументов, а просто смеялись, обсуждали последние новости, пили пиво. Всегда весело в тусовке большого количества народа.
В пролете между вторым и третьим этажом стояло несколько молодых людей с девушками. Они активно курили и распивали спиртное. Среди смеха и бессвязных фраз, больше похожих на флирт, Алексей разобрал что-то о будущем Города и Главе. В общем и целом все представлялось в негативе. Когда Алексей протискивался между ними и перилами, разгоряченные алкоголем молодые мужчины одарили гостя не самыми дружелюбными взглядами. Дверь в квартиру была открыта.
В коридоре стояла девушка с парнем – последний прислонил ее к стене и активно целовал в губы. Интересно, это точно политическое собрание или оргия? Впрочем, еще не совсем понятно, что Костя вкладывал в каждое из этих понятий.
Пока Леша снимал обувь, мимо него из комнаты в комнату прошло несколько человек. Никто даже не обратил внимания на вновь пришедшего. Не вышел встретить и хозяин. Зато куда-то дальше по коридору пробежала девушка, звонко смеясь, а за ней парень с хищным взглядом и без брюк. Все интереснее и интереснее.
Алексей быстро нашел место сбора – вторая комната направо от входа. Оттуда несся основной звуковой фон разыгравшегося действа.
Стоило переступить порог, как в нос ударили запахи пота и алкоголя. Сидевшие кружком люди активно потребляли пиво, кто-то вино, и жарко спорили. Естественно, большинство из них взмокло от духоты и усердия. Более менее сохраняли вид только девушки, хотя некоторые вели себя весьма вызывающе, без тени такта расставив ноги и активно жестикулируя руками. Каждый пытался донести какую-то мысль.
На зашедшего в комнату Алексея никто не обратил внимания – уж слишком высокий градус был у дискуссии.
Костю Леша сразу не заметил – несмотря на права хозяина, он сидел в общей массе, почти не выделяясь, и молчал. А вот речь держало несколько неизвестных Алексею человек. При этом один из них очень смахивал на вышибалу из клуба. Одетый в спортивный костюм с банкой пива «Степан Пролетарий» в руке, он с яростью нападал на щуплого парнишку в коричневом костюме и большими очками с темной оправой. Естественно с модной стрижкой и выщипанными бровями.
– Я вот у тебя спрашиваю, интеллигенция, что стоит твоя Родина? – говорил здоровяк, махая огромной ручищей. Его визави постоянно следил за ее перемещениями, очевидно опасаясь ненароком попасть под тяжелый взмах. Тогда бы парнишку в пиджачке уже не собрали бы. – Почем фунт крови моей и моих близких? А? Ты можешь ответить, интеллигенция?!
В поддержку здоровяка раздались бессвязные крики.
– Не понимаю, причем здесь это. Какие ваши аргументы? – залепетал оппонент, но тут же был перебит:
– Да все ты понимаешь, интеллигенция. Просто не можешь сказать всю правду. О Родине говоришь тут, ни разу не примерив солдатского сапога, не отнюхав сортиры в казарме, ни холодной земли в окопах… Кто ты? Хотя бы что ты? Всю жизнь отсидев в теплой квартире, наблюдая жизнь по телевизору. Откуда ты знаешь, что такое Родина? О какой свободе ты говоришь, интеллигенция?
– Я здесь родился! И жил! И среди дворов гулял. И учился с утра до ночи! – вдруг взвился парниша в пидажчке. – И пускай не топтал окраины Города в сапогах, я работал со школы и зарабатывал себе на хлеб! И знаю, что такое труд, тяжелый труд, пускай и обделила меня природа природной статью. А что делал ты? Служил значит, а что потом? Пил пиво с дружками во дворе и не давал прохода студенткам?
– Так вот ты как заговорил? – вспыхнул здоровяк и вскочил на ноги. – Ты решил теперь на личности перейти? Так давай я сейчас по твоей личности… – громадный парень затряс кулаком, и у оппонента отхлынула кровь от лица.
– Тише, тише, Егор! – вступил все же в дело Костя. Он подошел к вышибале, покровительственно положил руку ему на плечо, попросил сесть. – Никто никого не хотел обидеть. Просто вы не хотите услышать друг друга. Каждый из нас живет в этом Городе и с разных сторон видит нашу действительность.
– Действительность, разные стороны, – забурчал здоровяк, усаживаясь обратно. – Интеллигенция! Жрете сидите, что народ растит и строит.
– А что ты растишь и строишь? – последовал вопрос из зала. Алексей не заметил того, кто сказал.
Вышибала было вскинулся, рыская взглядом среди окружающих, ища спросившего, но, не увидев цели, смутился.
– Я сейчас в отпуске, – пробормотал он.
Тут же послышалось несколько смешков. Здоровяк вскочил, швырнул банку (к счастью пустую) в ближайших слушателей и вылетел прочь из комнаты. От летевшего снаряда участники дискуссии ловко увернулись и жестянка хлопнулась о стенку, разбрызгав не самые дешевые обои остатками пива. Костя только недовольно поджал губы.
– А вот интересно, кстати, к вопросу о взаимопонимании слоев населения нашего Города… – завел неожиданно тему неизвестно как затесавшийся среди молодых старичок в льняном костюме с козьей бородкой и кустистыми седыми бровями.
– Давайте опустим эту тему, Антон Геннадьевич, – поморщился Костя. – Уж слишком необъятна и широка она, чересчур научная что ли. Вернемся лучше к вопросу о проблемах законодательства. Я вот вижу, подошел наш практикующий юрист, Алексей. Да, вот этот скромный молодой человек у входа. Думаю, он сможет поддержать наш разговор. Вот Абрам Ано ранее начал говорить о неконституционности большинства наших законов, явно работающих против Родины и ее интересов…
– Да, а именно в части государственного управления и регулирования экономики, – продолжил зачин Кости парниша в пиджачке. Видимо, его и звали Абрам. Ано.
– Так, а в чем суть то? – послышался вопрос из зала.
– Ну, например, взять тот же запрет бутылок! Разве это конституционно? – всплеснул руками Абрам.
– А что, в Конституции есть что-то о бутылках? – последовал смешок кого-то из зрителей.
– Знамо есть, – рассмеялся старичок. – Никто не отменял свободы собраний!
Комната громыхнула смехом, и в воздух поднялись кружки с банками со звонкими тостами «за нас», «за встречу»! Хохотали молодые люди. Девушки кокетливо смеялись, в воздух чепчики… Нет, полетела только шляпа. Кажется, ее подбросил удачно пошутивший старик с козьей бородкой.
– Нет, если шутки в сторону, – продолжил Абрам. В отличие от других, он не смеялся, – то такие меры идут в разрез с принципами рынка и свободной торговли, защитой права собственности и правом беспрепятственного использования своих способностей к предпринимательству и труду. Ну, где это видано, чтобы в цивилизованных странах запрещали бутылки, борясь с алкоголизмом?
– Действительно, с ним бороться надо потреблением! – снова пошутил старичок, сорвав очередную порцию смеха.
– Ну отчего же потреблением! Можно обложить алкогольное производство налогом, можно потребовать выполнять социальную функцию… В чем, собственно, отличается производство алкоголя от всего остального? Вы хотите сказать лимонады со снеками более полезны для здоровья?
– От них хоть не спиваются… – хлебнув пива, возразил зритель.
– Но вот как раз, помимо спивания есть целый ворох способов убить себя медленно! И это не проблема сама по себе…
– Ладно! Что ты завел тему об алкашке? Больная тема для нашего Города. Давай о чем-то другом. В чем ты видишь еще незаконность?
– Ну, а сближение церкви с государством? У нас прямо сказано, что власть светская…
– А что, ежели государственные люди стали ходить в храм божий, от того власть более святая стала? – недоуменно покачали головами несколько молодых людей.
– Так не в этом же суть… Проблема в способе воздействия на людей. Святое эксплуатируется, словно…
– Ай! Да что вы заладили! – вскочил низкорослый пузатый мужичок в поношенном костюме и кроссовках. – Законы у них! Видели бы вы, что твориться на выборах в районы! Вы тут о бутылках, а такого беспредела я еще не видел. На бюллетенях разжигают мангалы для шашлыков, а считают присланные из Администрации цифры. Иногда даже для верности добавляет. А вдруг чего, еще соберут меньше, чем в других районов за нужные партии.
– Да, слыхали мы это, в «Оппозиционере» писали.
– Брехня там одна.
– Да чего это брехня? Я сам участвовал в этом.
– А чего молчал?
– Кому говорить-то было? Чтоб меня в автозак закрыли вместе с митингующими?
– Трус.
– Вы говорите выборы. А что твориться на госзакупках? А вы слышали, что Лимпопо натворил?
– Да все от безделья и пьянства! Никто ничего не хочет делать, не хотят работать, пахать!
– А ты работаешь?
– У меня свой бизнес!
– Папа подарил?
– Нет! Я все сам.
– Ага, в двадцать лет? Понятно.
– Не хочешь – не верь!
– И даже не собираюсь.
– Да вы посмотрите, что твориться на рынке продуктов питания. Цены растут не по дням, а по часам!
– А налоги, налоги-то!
– И все от засилья родственничков и друзей Главы. Те своих кумов натаскали. Сидят, кайфуют, а другие проливают кровь и пот.
– Ты что ль проливаешь?
– А разве нет? Да, я не таскаю грузы, но по восемь проклятых часов своей жизни теряю на работе!
– Так уволься.
– Спасибо за совет. Можете засунуть его обратно.
Обсуждение переросло в галдеж и склоку. Алексей стоял в стороне и наблюдал за происходящим с нескрываемым отвращением. Участвовать в этой сваре интеллигентных алкоголиков ему совсем не хотелось. Осталось только улучить момент, чтобы…
– Болтуны, – с чувством проговорил парень справа от Алексея. Тот тут же повернул к нему голову – рядом с ним стоял ничем не выразительный гость из ближнего зарубежья. Таких сотни, нет, тысячи, можно увидеть на стройках Города, за уборкой мусора, за… черт знает, чем еще. Совершенно типичная внешность, знакомый акцент. Однако взгляд и осанка совсем не такая, как у среднего гастарбайтера. И одежда такая же приличная как у всех, без вызова или намека.
Некоторое время парень еще понаблюдал за происходящим, но затем отошел от стены и встал в самый центр. Споры тут же стихли, все взгляды устремились к нему. Он же с достоинством оглядел сидевших, особого задержался на Абраме, а затем медленно заговорил, почти без акцента:
– Вы говорите, власть плохая. Вы говорите, вам должны, а не дают. Вы говорите, что работаете, а ничего не получаете. Вы говорите, все нарушают закон. Но что вы сделали, чтобы стало иначе? На митинги ходили? Пили за свержение строя? Впадали в депрессию от бед государства? На форумах строчили тысячи бессвязных текстов? Что вы сделали? Нет, постой, – поднял он вверх сухой палец, прерывая попытку возражений от Кости. – Я довольно слушал вашу болтовню, удели теперь и мне минуту.
По-моему, вы желаете видеть только то, что хотите. Живете завтра, закрывая глаза на сегодня и стараясь забыть вчера. Словно в бреду проводите каждый день, считая, что настоящее – всего лишь страшный сон, а каждый из вас прекрасен и умен, незаслуженно обижен и не замечен.
Мой дед приехал сюда работать на стройке, моя бабка мыла сортиры в кафе и барах, где похожие на вас могли оставить за вечер столько, сколько их с дедом семья с тремя детьми проедала за неделю. Мой отец работал садовником и сторожем, а я теперь обслуживаю усадьбу, чтобы мой сын получил однажды образование и начал работать клерком в банке. И каждый из нас несет копейку в эту землю, умирая каждый день, чтобы дань новую жизнь своим детям. И, заметьте, это не наша Родина. Но страна, где мы живем и будут жить наши потомки.
А что же хотите вы? Вольностей и золота? Хотите богатства и власти? Хотите сбросить тех, кто сейчас у кормушки и грабить сами? Хотите таких же красивых девочек на заднем сидении роскошных авто? Где ваши предложения, где ваша готовность умереть на посту, несмотря на сыплющийся пепел из жерла извергающегося вулкана? Болтовня. И жажда. Неутомимая жажда, рождающая миражи.
На этом парень махнул рукой и вышел прочь, провожаемый тишиной. Следом за ним умыкнул и Алексей. Нечего было больше делать среди поверженных на поле брани. Остался только смрадный дух.
***
На следующий день Алексей встретился со знакомым писателем. Он обещал ему это встречу, но часто откладывал, ожидая, что она выйдет занудной и скучной. Так, собственно, и получилось. Последние полчаса Лёша сдерживал себя от того, чтобы все же встать и распрощаться, когда его собеседника понесло на откровение…
– Ты знаешь, я никогда не ждал подарков от судьбы. Хотя нет, неправильно тебе говорю. Ждал, конечно. Тихо, потаённо, почти незаметно для себя, – сказал писатель, раскуривая сигарету. – Но рассматривал их в качестве возможного, а не единственного варианта.
– Не понял, поясни, – нахмурился Леша, отхлебнув холодного пива. Мимо прошелестела юбкой официантка и молодой человек невольно отвлекся на нее. Та невзначай обернулась и, заметив взгляд, кокетливо улыбнулась.
Писатель хорошо видел это поведение Алексея, и дожидаясь, когда его внимание вернется к нему, молчал. Тот понял, что получилось неловко, и сконфузился.
– Извини. Как-то само, – краснея, улыбнулся Леша.
– Да я понимаю, что тебе нет дела до моих проблем…
– Ну, что! Не говори так! Это неправильно! – на автомате скороговоркой начал заверять Алексей.
Писатель поднял раскрытую ладонь вверх.
– Не стоит, – затушив сигарету и сморщившись от окутавшего лицо дыма, сказал писатель. – Когда-то я отчаянно заблуждался в людских душах, теперь же я могу читать их, не открывая глаз. Этот разговор единственный и последний у нас с тобой. Хотя я и изливаю душу, тебе тоже будет, о чем задуматься. Ты делаешь еще только первые шаги. Я же успел истереть ноги в кровь.
Алексей поморщился, он уже работал не меньше двух лет…
– Так вот. Мой отец был из бедной семьи. Ни о чем особенно не мечтал, в целом плыл по течению. Поступить на ВУЗ ему откровенно повезло, закончить его – не меньше, а откровенный фарт дал возможность впрыгнуть в поезд, несший на золотые рудники. Тогда у нас многое изменилось. В более менее сознательном возрасте я увидел, как поднимаются из грязи в князи. В моем сознании появилось стойкое убеждение, что иначе быть не может, если что-то делаешь. Так должно быть, так правильно. Ведь при всех удачах моего отца он никогда не сидел на месте – работал, учился, подрабатывал. Был в теме, в общем. Закономерность происходящих случайностей никто не отменял. Однако было одно «но».
Писатель закурил очередную сигарету, жестом подозвал к себе официантку и заказ еще эль. Сразу литр, чтобы не ждать лишние минуты.
– Отец мой трудился, не зная, что у него что-то получиться. Просто так его воспитали – без труда, как говориться, не выловишь и рыбку из труда. У него не было ожиданий, не возникало некоторых требований к жизни в зависимости от пота и крови, которые он вложил. Он просто шел, живя каждым днем, не питая иллюзий и не заглядывая далеко в будущее. И сам факт того, что у него получилось, не связался в его голове с какой особенностью его личности, либо ситуацией. Он просто воспринял это как должное его труду и занятости. То есть, в нем сложилось ощущение справедливости в том, что он неглупый и трудолюбивый получил награду от жизни.
Официантка довольно оперативно принесла пива и в очередной раз поймала взгляд Алексея. Тот про себя отругал за неуважительное поведение, но чертовка была так хороша… Писатель выждал паузу, потом продолжил:
– Я же вступил на путь с совсем другой идеологией. Труд должен быть вознагражден, а активность и инициативность востребована и оплачена. То есть, надо работать, и труд обязательно, даже всенепременно принесет успех. Если же нет, то что-то не так. Где-то механизм справедливости будет нарушен чем-то или кем-то. И я бросился с головой в учебу и работу. Пропадал в библиотеках, выступал на занятиях, хватался за все предложения, лез во все дыры, которые не закрывали. Пошел работать с начала второго курса, на третьем зарабатывал больше своих сокурсников, почти что работал одни из всех их, пока многие занимались всякой ерундой или откровенной халтурой.
