скачать книгу бесплатно
О боже! Боюсь, у меня серьезные проблемы.
Глава 5
В воскресенье меня подменяет Данте, так что я весь день предоставлен сам себе. Одинокого человека большое количество свободного времени пугает. Хуже всего завтрак, обед и ужин. Ненавижу есть один. Не знаю почему, но при одной мысли о том, чтобы готовить самому себе, а потом сидеть на крошечной кухне и машинально отправлять ложку в рот, депрессия начинается.
Под влиянием момента решаю, что торчать дома и делать генеральную уборку – не вариант. Вместо этого отправляюсь в Художественную галерею Онтарио и провожу очень приятный, пусть и несколько утомительный день, осматривая постоянную экспозицию и фотовыставку Робера Дуано – последнюю за отдельную плату. Музеи и галереи чем-то похожи на книжные магазины – здесь так же тихо и спокойно. Вроде находишься среди людей, но разговор поддерживать не надо. В этом смысле музеи – прямая противоположность вечеринок и клубов. Я не против вечеринок – при условии, что знаком с большей частью приглашенных, – а вот клубы не люблю. Танцевать не умею, орать людям в уши не люблю, а как подступиться к незнакомой женщине, понятия не имею.
После галереи иду в «Энрико» и беру обед навынос. Этот итальянский ресторан – мое любимое место для свиданий, но одному тут есть некомфортно. Сидеть за столиком в окружении парочек – значит вносить в атмосферу заведения диссонанс. Все равно что явиться к зубному врачу в плавках. По дороге домой покупаю вино, «Вальполичелла Рипассо» – то, что надо к цыпленку «Пармезан». Собираюсь употребить оба продукта, сидя на диване за просмотром фильма – или «Типа крутые легавые», или «Скотт Пилигрим против всех», что-то в этом роде. Хватит на сегодня высокой культуры. Я честно заслужил право расслабиться.
Жить одному вполне комфортно. Можно уходить и приходить когда захочешь. Можно читать хоть целый день, не считая коротких вылазок на кухню и в туалет (один раз так и сделал, когда вышла последняя книга про Гарри Поттера). И вообще, дома тихо и спокойно. Квартира у меня семьсот пятьдесят квадратных футов, с одной спальней, без права на перепланировку, на третьем этаже бывшего масонского храма. Электроснабжение и водопровод оставляют желать лучшего, зато у этого здания есть свое лицо, в отличие от конструкций из стекла и стали, которые в последнее время вырастают как грибы после дождя.
Привычка к одиночеству – вещь не врожденная, а приобретенная. Многие мои знакомые испытывают перед ним патологический страх. Себастьян, например, одновременно зарегистрирован на пяти сайтах знакомств и даже составил электронную таблицу, куда заносит информацию обо всех своих дамах – чтобы ничего не перепутать. Записывает, где они живут, где работают, какие анекдоты он им уже рассказывал и про что соврал, оценивает уровень внешней привлекательности, отмечает, видел их обнаженными или нет и устраивал ли совместный просмотр «Человека, который хотел быть королем» (любимый фильм Себастьяна). В общем, миллион подробностей. Пожалуй, в Excel он проводит больше времени, чем в обществе самих женщин.
Себастьян уговаривает меня последовать его примеру, но я в некоторой степени технофоб. Компьютер у меня есть, но старый. Купил шесть лет назад, по меркам высоких технологий это эпоха палеолита. Пользуюсь им для того, чтобы отправлять и получать письма. Но такое чувство, будто сейчас электронной почтой никто не пользуется – все общение происходит через социальные сети. Что касается мобильной связи, тут я держался стойко и приобрел телефон всего полгода назад, и то потому, что с городским были проблемы – линия барахлила. Телефонная компания объявила, что проблема не в них, а в нашем здании, предложила разобраться за пятьсот долларов. В ответ объяснил, куда они могут засунуть свое любезное предложение. Мой мобильный телефон – это просто телефон, и все. Не подсоединен к Интернету, не оснащен фотокамерой, зато с его помощью нельзя узнать, какие кафе я предпочитаю (кто только придумал чекиниться?..) и сколько государственных тайн выложил на сайт WikiLeeks.
Только не подумайте, будто я враг прогресса. Просто современные технологии развиваются так быстро, что за ними не угнаться. Моя стратегия – дождаться, чтобы предмет действительно показал себя как вещь нужная и полезная, а не как очередной дорогой остромодный аксессуар. Почти вся моя музыка до сих пор на дисках. Фильмы на компьютере не смотрю – впрочем, не из принципа, а из-за маленькой скорости. Когда кино загрузится, все равно уже пора будет переезжать в дом престарелых. Книги читаю только на бумаге.
Одно время поговаривали, что ридеры вытеснят с рынка маленькие магазины вроде нашей «Книжной лавки», но пока никаких признаков этого не чувствуется. Наоборот, в этом году по сравнению с прошлым продажи у нас выросли. И это прекрасно – печально было бы осознавать, что через какие-то десять лет места, подобные «Книжной лавке», исчезнут. Хотя к тому времени, вероятно, закончится нефть и растают ледники, а те части планеты, которые не уйдут под воду, будут населены племенами варваров, разъезжающих на вездеходах на солнечных батарейках и воюющих за газовые месторождения.
Только усаживаюсь обедать, и вдруг раздается звонок в дверь. Открываю и впускаю Себастьяна. Тот едва переводит дыхание и выглядит еще более встрепанным, чем обычно. Наливаю бокал вина, который Себастьян опрокидывает залпом, и предлагаю поделиться ужином, но от цыпленка друг, к счастью, отказывается.
– Прости, что без приглашения, приятель, – говорит Себастьян. – Но ситуация была безвыходная.
Наливаю еще вина.
– Все нормально, друг. Чем могу помочь?
Садимся за кухонный стол, и я берусь за свой обед.
– Н-ну… – начинает Себастьян. – Для начала должен сделать чистосердечное признание. Я переспал с Миной.
Выплевываю капеллини с соусом маринара. К счастью, попадаю в тарелку, а не себе на колени.
– С кем?!
– Знаю, все знаю. Я и сам не собирался, просто так получилось.
– Когда?
– Вчера. И позавчера. А в первый раз – недели две назад.
Недели две?!
– А как же твоя губастенькая?
– Извини, эту историю я придумал. Ты был не в настроении, вот и решил тебя рассмешить.
Себастьян ничего не знает о нашем с Миной… э-э… эпизоде. Не знаю, почему не сказал. Постеснялся, наверное. Психологические проблемы Мины для всех остальных не секрет.
– Что ж ты раньше не сказал?
– Если не ошибаюсь, ты, мой друг, тоже хранил в секрете свои амурные приключения с этой прекрасной дамой.
Мина рассказала, не иначе.
– Туше.
– Но проблема не в тебе, – продолжает Себастьян. – Проблема в муже.
– А что с мужем? – уточняю я. – Мина говорила, он вроде в Афганистане.
Себастьян кивает:
– В Афганистане. Был. Был в Афганистане.
Вилка застывает на полпути ко рту.
– Он что, вернулся?
Себастьян кивает, подходит к окну и, спрятавшись за занавеской, осторожно выглядывает на улицу.
– В том-то и дело, что никто не знает. Он сбежал, или дезертировал, или как там это у них называется. Короче, у парня крыша съехала. Совсем. Мина ему сообщила, что полюбила другого. А он, похоже, с катушек слетел и с тех пор исчез. Прихватил с собой кое-что из оружия и детали для взрывных устройств.
– Ничего себе! И давно ты эту новость узнал?
Себастьян отходит от окна.
– Вчера вечером, после работы. Всю ночь под матрасом в отеле «Дулут» прятался. Зарегистрировался под именем Хуан Эспаньол.
– Но муж ведь не знает, что другой – это ты?
Себастьян догадывается, что этот вопрос интересует меня не только по причине тревоги за друга, но также из более эгоистичных соображений.
– Кто знает, что она могла написать? Это же Мина! Вдруг тайком отксерила мои права и отправила ему? Или твои! Или оскароносного режиссера Сэма Мендеса! Да эти двое, видно, потому и сошлись, что у обоих не все дома! А знаешь, что самое приятное? Мина мне про побег мужа прямо в постели рассказала, во время сам знаешь чего! Сразу весь энтузиазм как ветром сдуло, как у Соединенных Штатов с Сомали! Вот что я тебе скажу, – объявляет Себастьян. – Теперь я вне закона. Подамся в бега. Прощайте! Теперь я свободен как птица.
Пытаюсь вклиниться:
– Расслабься! Что возьмешь с сумасшедшего? Наверняка ведь прячется где-нибудь в туалете с армейским журналом и надувной куклой. Да ему с базы не выбраться, не то что из Афганистана!
Себастьян качает головой:
– Ошибаешься, он не просто сумасшедший. Он сумасшедший из спецслужб! Тайком провозит оружие в страну, убирает неугодных, всяким суперсекретным дерьмом занимается! Он может быть где угодно! Может, ты – это на самом деле он! Или я – на самом деле он! Или мы оба – он! Как в фильме «Нечто», когда там база взрывается и Курт Рассел с тем другим парнем смотрят друг на друга!
Наливаю Себастьяну еще вина и велю пить до дна. Надеюсь, он не за рулем.
– Главное – прекрати панику.
– Это еще почему? Хочу и паникую, у меня уважительная причина! Знаешь ли, когда на тебя нацелился универсальный солдат-психопат, это абсолютно нормальная реакция!
– Не забывай, с кем имеешь дело. Мина и присочинить могла, с нее станется. Может, ее муж и не отморозок вовсе. Может, он каждую весну соседям лужайки стрижет. А может, она его вообще выдумала.
Себастьян задумывается.
– Хмм… Вполне вероятно. У Мины в квартире ни одной его фотографии не было. Сказала, муж не любит, когда его снимают.
– Что, вообще никакой фотографии? Даже свадебной?
– Ты учти, зачем я пришел. Вот мы раздеваемся, предаемся плотским утехам, а я требую, чтобы мне сначала фото со свадьбы показали? Ну нет, мало того что это извращение, так еще и от дела отвлекает.
– Справедливо. Ну, что будешь делать? Порвешь с ней?
– Или я порву с Миной, или муж порвет меня. Только надо потактичнее, чтобы не обидеть. Мина мне уже двести девяносто четыре письма отправила. Весь ящик под завязку забила.
– Да ладно! Сколько-сколько?
– Ну хорошо, преувеличиваю. Одно письмо было от дантиста – напоминал, что я на вечер записан. Только вечером я уже под кроватью в незнакомом отеле прятался. Нет, Мину злить нельзя, а то как бы мужу чего не сболтнула. Чего доброго, выдумает, будто я ее принудил силой и грязно надругался.
– Просто скажи, что лучше не встречаться, пока ее муж… э-э… на свободе.
Себастьян глубокомысленно поджимает губы.
– Продолжай.
– Скажи, что вам обоим нужно время, чтобы осмыслить ситуацию. Мол, пусть страсти улягутся. И не звони ей. А потом она сама найдет себе кого-нибудь другого, а про тебя и думать забудет. И дело в шляпе. Единственное, что тебе нужно, – алиби, и тут я тебя выручу.
Мы часто шутили, что вместе откроем агентство фальшивых свидетелей. Нет алиби? Нужен человек, видевший, что в аварии виноваты вовсе не вы, а другой водитель? Необходимо доказать, что вы никак не могли изменить жене и в отель ездили на очень важное мероприятие по тим-билдингу, а вовсе не для того, чтобы в номере 425 весело провести время в компании звезд фильмов для взрослых и секс-игрушек последнего поколения? Не проблема, мы поможем!
Всего за пятьдесят баксов получите свидетеля, готового очень убедительно поклясться на любом священном тексте на ваш выбор, что вы невинны как младенец. Конечно, подобная деятельность незаконна и подрывает основы законодательной системы и самой демократии, зато можно по-легкому срубить пятьдесят баксов.
– Так и знал – не зря меня к тебе ноги понесли! – восклицает Себастьян. – Восхищаюсь твоей мудростью.
Но тут Себастьян снова мрачнеет.
– Мина про меня ничего не говорила?
Бросаю на него подозрительный взгляд.
– Что, например?
Себастьян смущенно ерзает:
– В общем, один раз… В свое оправдание могу сказать, что один выдул целую бутылку «Тэттинджера». Мина сделала глоток и тут вспомнила, что не пьет его! Из-за этого «Тэттинджера» я предложил нечто такое, что может показаться хорошей идеей только людям в состоянии расширенного сознания, о таких вещах не пишут ни в эпических поэмах, ни в великих сонетах, ни в…
– Нет, Мина ничего подобного не рассказывала.
– Слава богу. Извини, что помешал обедать. – Себастьян указывает на эмблему DVD на экране телевизора. – Что смотреть собирался?
– «Типа крутых легавых» или «Скотта Пилигрима».
– Круто! – Себастьян вскакивает. – Одну секунду, только за пивом сбегаю! Без меня не начинай.
Себастьян исчезает за дверью. Ну что ж, вот и компания к обеду.
Глава 6
Оказалось, Леа уже работала менеджером в книжном магазине. Вернее, ассистентом менеджера – полтора года в Америке в одном из крупных сетевых магазинов, пока ее компьютерщик-неандерталец трудился на ниве поисковых систем. Так что учить Леа не надо, просто представляю ее коллегам.
Начинаем с кассы. Как ни прискорбно, приходится познакомить Леа с Лолитой Хэвишем. Лолита страдает обсессивно-компульсивным расстройством, кроме всего прочего выражающимся в страхе перед микробами. На то, чтобы приступить к работе, Лолите требуется как минимум двадцать минут – кассу она протирает три раза, вынимает каждый лоток, пересчитывает мелочь четыре раза, а потом дезинфицирует все в радиусе двух метров антибактериальным спреем собственного приготовления. Данте мирится со всем этим только потому, что у Лолиты каждый пенни на счету. Зато другие кассирши ее недолюбливают. За спиной прозвали ЛОЛ – Ржу Нимагу. Причем бесит коллег не только Лолитина медлительность и обстоятельность. Хорошими манерами Лолита не обременена и начинает жаловаться на человека в его же присутствии.
У Лолиты странный голос, механический – будто станцию в метро объявляет. Сама себе делает неровную, но задорную короткую стрижку (кстати, Лолита блондинка). Глаза навыкате, будто вот-вот выскочат – и прямо на тебя.
Леа здоровается и хочет пожать Лолите руку, но та в испуге отпрянула. Ругаю себя, что не предупредил заранее, но до этого ни с кем Лолиту знакомить не приходилось.
– Я руки не пожимаю, – с места в карьер объявляет Лолита. Ни тебе «здравствуйте», ни «приятно познакомиться». – Знаете, сколько болезнетворных микробов переносит средний человек только под ногтем правого указательного пальца? Да это все равно что прийти к вам домой и руку в унитаз сунуть!
– Ой, извините!
Леа смущенно опускает собственную руку. Грустно улыбаюсь и демонстративно закатываю глаза, давая понять, что объясню потом. Хочу, чтобы первый день Леа прошел удачно.
Странная штука – рукопожатие. Некоторые – в основном спортивные ребята и старики, не понимающие, что бабочку уместно надевать только в одном случае, со смокингом, – рассматривают рукопожатие не как простое приветствие, а как повод помериться силой, физической или силой воли. Даже неудобно прерывать рукопожатие, когда другой человек изо всех сил стискивает твою руку и отказывается отпускать, желая что-то этим доказать. Что именно – никогда не понимал. Что он не слабак? Что при Эйзенхауэре жилось лучше? Загадка.
– Мина вчера оставила кассу в ужасном состоянии, – сообщает Лолита. – Перепутала местами два лотка, а в конверте для купюр я наткнулась на скрепку!
Какой кошмар, думаю я. Необходимо расследовать злодеяние.
– Спасибо за информацию, ЛОЛ… ита.
Чуть по прозвищу не обратился. Раз в пятидесятый, не меньше. К счастью, оговорку легко исправить. Хорошо, что ее Шреком не прозвали. А что, была бы зеленая – вылитый Шрек получился бы.
С Олдосом Леа уже знакома, поэтому сразу идем наверх, где представляю ее Матери Терезе.
– Какая милая девушка! – восклицает Мать Тереза, с энтузиазмом пожимая Леа руку, будто нарочно стараясь и за себя, и за Лолиту. – Кажется, я вас где-то видела… Вы очень похожи на одну прихожанку из моей церкви. Вы, случайно, не входите в Собрание Избранных?
Мать Тереза часто так делает. Ей кажется, что это очень хитрая уловка. Понимает, что нельзя спрашивать в лоб, католик твой собеседник, мусульманин или член какого-нибудь экзотического братства, поэтому подходит издалека, притворяясь, будто приняла за знакомого.
Леа качает головой:
– Нет. Мои родители поклонялись Посейдону. Раз в месяц мы садились в лодку, выплывали на середину озера и жертвовали козу. Ну, как жертвовали? Видите ли, по закону запрещено убивать коз в лодках, поэтому просто брали просроченное мясо и выбрасывали за борт. Ничего, работало.
Мать Тереза на секунду теряется, потом разражается смехом:
– Ха-ха! Посейдону! Надо же такое придумать!
Да уж, думаю я. По сравнению с ее верованиями Посейдон – детский лепет. Простой пример – когда политик пытается чего-то добиться и торжественно произносит «Бог на нашей стороне», попробуйте вместо «Бог» подставить «Тор», «Зевс» или «Амон Ра». Смешно? Конечно, смешно. Потому что смешная часть фразы никуда не девается – «на нашей стороне».
Леа говорит, что за выходные проанализировала полученную от Данте информацию по использованию полезной площади отдела и ей не терпится обсудить с Матерью Терезой изменения, которые необходимо внести.
– Секцию детской религиозной литературы разумнее будет сократить процентов на восемьдесят, – тихо произносит Леа, когда мы спускаемся по лестнице. – Этот сектор приносит примерно полтора доллара на квадратный фут, а романы для подростков – почти в сто раз больше, но у вас им отведено вдвое меньше места.
