скачать книгу бесплатно
Проклятие Гримм-хауса
Карен Макквесчин
Дом тьмы
Родители Хэдли отправились в морской круиз, оставив её на попечение соседки-старшеклассницы. Всё бы ничего, но вскоре на пороге появляется странная незнакомка по имени Максим Гримм, представившаяся тётей Хэдли! Она говорит девочке, что её родители погибли и теперь Хэдли будет жить в Гримм-хаусе у тётушек Гримм! Жизнь Хэдли переворачивается с ног на голову. Она вынуждена переехать в мрачный и сырой Гримм-хаус, ей приходится подчиниться тётушкам и убирать, готовить и даже танцевать для них после ужина. Через некоторое время (которое в Гримм-хаусе словно застыло) девочка начинает подозревать, что тётушки на самом деле ведьмы, которые хотят забрать у неё самое дорогое. Если она не придумает, как спастись, то вся её прежняя жизнь исчезнет навсегда…
Карен Макквесчин
Проклятие Гримм-хауса
Всем детям, которые любят читать. Вы самые лучшие!
Глава 1
На третий день после отъезда родителей в дверь к Хэдли постучали.
Это было странно: как раз для таких случаев в их здании у парадного входа дежурил охранник. И к тому же в холле внизу имелись видеокамеры. Хэдли с родителями жили в апартаментах на самом последнем, третьем этаже Грэхэм-Плейс, и за все три года у них на пороге ни разу не появлялись визитёры без предварительного звонка охраны.
В дверь постучали ещё раз: на сей раз громче. Няня, старшеклассница Зоуи, даже не соизволила отвести взгляд от телефона.
– Ну что, откроешь? – буркнула она, заправив за ухо прядь волос и щёлкнув жвачкой.
Хэдли сползла с дивана и направилась к двери. Для своего возраста она не вышла ростом, и, чтобы дотянуться до глазка, девочке пришлось привстать на цыпочки. За дверью стояла какая-то старуха с глазами цвета штормового моря и так пронзительно щурилась, словно отлично видела Хэдли с той стороны. Девочка невольно отшатнулась.
– Кто там? – спросила она.
– Брайтоны здесь живут? – у старухи оказался неожиданно пронзительный голос.
Хэдли в замешательстве оглянулась на Зоуи, но та по-прежнему зависала в телефоне – не иначе строчила бойфренду про свою неземную любовь. Родители Хэдли отправились на десять дней в круиз, и Зоуи пообещала как следует присмотреть за их дочерью. По мере сил она старалась выполнить своё обещание – хотя и не была от этого в восторге. Хэдли слышала, как Зоуи жаловалась по телефону, что скучает без бойфренда, что её тошнит от этих апартаментов и что сама Хэдли, по её мнению, – избалованная маменькина дочка. От последнего определения Хэдли чуть не разревелась. Она ужасно тосковала без родителей и старалась не попадаться Зоуи на глаза. И никакая она не маменькина дочка. Ничего подобного.
Хэдли не была маменькиной дочкой. Она была танцовщицей. Её ножки стали двигаться в такт музыке ещё до того, как она научилась ходить, и от ползания девочка сразу перешла к танцу. Пока её ровесники вперевалку осваивали первые шаги, Хэдли уже изящно скользила по полу. И как только она достаточно повзрослела, стала ежедневно по нескольку часов заниматься танцами с преподавателем. Самые близкие её подруги, София и Лили, тоже были танцовщицами: соперничество между ними не угасало, однако чужие успехи никого не обижали.
Танцы стали настолько постоянной частью её жизни, что в апартаментах для них отвели специальную комнату: пустое помещение с зеркалом во всю стену и балетным станком напротив. Именно эта студия и бесила Зоуи больше всего.
– У такой малявки целая комната только для танцев! – шипела она в телефон. – Прикинь? Неплохо так для одного ребёнка? – И Зоуи ехидно передразнила: – Для нашей Хэдли ничего не жалко!
– Я всё слышу! – крикнула Хэдли из соседней комнаты.
Но Зоуи было плевать.
Когда мама и папа Хэдли выиграли билеты на морской круиз, было много споров из-за того, что им придётся поехать без дочери. Она подслушала, как родители перебирают все «за» и «против». Наконец они усадили девочку перед собой и обрисовали положение.
– Это займёт всего неделю, – сказал папа, – но если ты не хочешь, чтобы мы уезжали, всё можно отменить, – он обнял маму Хэдли за плечи.
Её мама была подтянутой элегантной женщиной с тонкой натурой и сейчас старалась ободряюще улыбаться дочери. Родители гордились её дарованием и не жалели никаких денег на преподавателей и костюмы.
У них даже сложился свой ритуал, выполняемый перед каждым выступлением Хэдли. Это папа настоял, чтобы все трое крепко прижимались друг к другу: он называл это семейными объятиями Брайтонов. Смешная традиция, но девочка привыкла в неё верить. После объятий мама повторяла, что они гордятся ею, и говорила:
– Никто не ждёт от себя совершенства. Просто делай что можешь и верь в себя.
И Хэдли выходила на сцену без страха, уверенная, что родители с неизменной преданностью следят за нею из зала.
Они делали для неё так много, что ей совершенно не хотелось мешать их круизу. Однако Хэдли снедали сомнения.
– А с кем останусь я? – спросила она. Ей было достаточно лет, чтобы побыть одной дома какое-то время, но не провести так целую неделю. – И кто будет возить меня в танцевальную школу?
– Мы над этим подумаем, – пообещала мама. – Помнишь Зоуи со второго этажа? Её мама как раз жаловалась, что Зоуи не удалось найти подработку на лето. И она уверена, что Зоуи с удовольствием посидит с тобой. Будет весело, правда?
Хэдли искренне хотела, чтобы родители поехали отдохнуть, и сказала, что да, будет весело. Однако на поверку вышло так, что Зоуи оказалась настоящим бедствием. Не успели родители Хэдли выйти за порог, как она подслушала, как Зоуи по телефону жаловалась подруге, что их семья скоро вынуждена будет съехать из апартаментов. Девушку бесила необходимость переезжать в другой город, особенно в выпускной год. Всю ярость она обрушила на своих родителей.
– Я им сказала, что с места не сдвинусь, – сказала она в трубку. – Пусть делают что хотят.
Хэдли навострила слух. А Зоуи чавкнула жвачкой и продолжала:
– Типа нам надо переезжать, потому что дом продают какому-то старикашке. А он даже арендную плату не повысил. Для них ничего не изменилось, и я не врубаюсь, зачем им переезжать.
Однако стоило Хэдли поинтересоваться у Зоуи продажей дома и предстоящим переездом (она всего лишь хотела быть вежливой!), как последовал грубый ответ:
– Не лезь не в своё дело.
Отчасти Хэдли это понимала. Она и сама не обрадовалась бы, если бы ей пришлось отсюда уехать. Все её подруги жили по соседству, и ей нравились эти апартаменты. Охранники у парадного входа вели себя очень приветливо и всегда были готовы помочь, соседи казались дружелюбными. Правда, и среди них Хэдли выделила нескольких любимчиков. Например, ей очень нравилось ласкать Честера, собаку миссис Кнапп, когда они встречались в холле. Мистер Мамблс никогда не жаловался на её танцы, хотя жил как раз под ними. А две пожилые дамы с первого этажа, мисс Кенни и мисс Гудман, всегда приносили цветы на её выступления. Действительно, почти все в этом здании были милыми людьми.
А кроме того, Грэхэм-Плейс был сам по себе красивым зданием. Старым, но не запущенным. Гости всегда восхищались высокими потолками, уникальными оконными рамами, лепниной на потолке и сверкающим паркетным полом. Снаружи здание тоже радовало глаз изящной отделкой и изысканной архитектурой. В спальне у Хэдли по верху стен шёл чудесный лепной карниз с медальоном из цветов и птиц. Когда-то он был расписан красками. Папа Хэдли однажды даже помог девочке самой залезть на стремянку и потрогать крылышки гипсовых колибри.
– Просто чудо! – вырвалось у неё.
– Они неповторимы, – согласился папа. – Вряд ли где-то есть ещё что-то подобное. Такой медальон есть только в твоей комнате. Когда строили это здание, сюда специально пригласили мастера из Италии. Нам повезло жить в доме, полном очарования Старого Света.
Очарование Старого Света Хэдли не особенно волновало. Для неё Грэхэм-Плейс был просто домом.
Зоуи начала зудеть с первого же дня и к третьему дню сделалась совершенно невыносимой. Она без конца ныла, что из-за танцев Хэдли у неё звенит в ушах от музыки и топота (хотя, насколько Хэдли могла судить, никакого топота слышно не было). В конце концов няня выжила Хэдли в подвал, чтобы она занималась танцами внизу.
Хэдли спустилась на лифте, прихватив с собой в маленькой сумочке айпод и наушники. На первом этаже ей пришлось выйти из лифта, чтобы попасть в подвал через холл. Честно говоря, в этом месте ей было не по себе. Тёмное, сырое, с булькающей где-то в бойлерной горячей водой. В узкие оконца, расположенные по одной стене, сочился слабый свет – ненамного ярче, чем давали пыльные голые лампочки. Она прошла мимо бойлера и печи для сжигания мусора. При виде широченной топки мусоросжигателя в памяти невольно ожила ведьма из сказки про Гензеля и Гретель. В этой вот печи действительно жгли когда-то мусор жильцы со всего дома, но она давно стояла холодная – теперь об отходах заботились городские службы.
Здесь же у арендаторов имелись свои отсеки, разделённые металлической сеткой, где каждая семья хранила пожитки. Кучи старой мебели. Дедушкины напольные часы. Коробки, коробки, коробки от пола до потолка. Чучело вороны на подставке, следившее за Хэдли, пока она проходила мимо. Девочке пришлось миновать весь длинный узкий коридор, пока она не оказалась перед пустым отсеком своей семьи (мама не любила держать вещи в подвале, в сырости и паутине). Наконец Хэдли смогла переобуться, включить музыку и начать танцевать. Конечно, заниматься здесь было намного хуже, чем наверху, но зато не надо терпеть нытьё Зоуи.
На следующий день Хэдли снова отправилась в подвал: требовалось привести себя в форму перед очередным конкурсом. Закончив тренировку, она напилась воды из бутылки и вытерла пот со лба. И тут кто-то резко постучал в маленькое окно. От неожиданности она было испугалась, но тут же успокоилась при виде мальчика примерно того же возраста.
– Привет! – крикнул он через стекло, размахивая руками.
Он забрался с ногами на наружный подоконник – сделал то, о чём Хэдли давно мечтала, но не решалась. Она соблюдала правила.
Девочка подошла к окну и закричала в ответ:
– Чего тебе?
Теперь она хорошо видела его лицо. Тёмные глаза в обрамлении длинных ресниц. Широкая улыбка, подчёркнутая скобками на зубах. Мальчик откинул с лица спутанные волосы и закричал, показав оба больших пальца в знак восторга:
– Ты танцуешь как богиня! Как богиня!
Теперь она разглядела его серую заношенную футболку.
– Спасибо! – Хэдли испытала странные смешанные чувства. Она сердилась из-за того, что за нею подсматривали, но радовалась похвале.
– Можно спуститься посмотреть?
– Нет, – сказала Хэдли. – Я уже закончила.
Хотя мальчишка явно расстроился, это нисколько её не напрягало. Конечно, он не взрослый, но всё равно с нею не знаком, вот и нечего напрашиваться в зрители.
– Ладно, – он по-прежнему кричал, чтобы ей было слышно. – Не хотел тебя пугать, но ты так классно танцуешь, что я должен был это сказать!
– Спасибо, – повторила она и повернулась, чтобы забрать свои вещи. Когда Хэдли снова посмотрела в окно, его и след простыл. Девочка поднялась на лифте к себе, приняла душ и переоделась.
Так что за этот день она уже во второй раз слышала загадочный стук. Сперва этот мальчишка у подвального окна, а вот теперь странная незнакомка у дверей апартаментов, желавшая знать, где живут Брайтоны. Хэдли ответила:
– Да, здесь живут Брайтоны. А вы кто?
Однако женщина не потрудилась ответить на вопрос.
– Мне нужно поговорить с кем-то, ответственным за это место. – Даже по ту сторону двери эта дама умудрялась источать волны власти.
– У вас есть документы? – спросила Хэдли, вспомнив какой-то детектив.
– Чёрт, я так оглохну! – выдала Зоуи и отложила телефон. Она встала, подошла к двери, скинула цепочку и распахнула дверь настежь. – Кто тут? – Хотя Зоуи была сантиметров на десять выше Хэдли, рядом с рослой незнакомкой она показалась ребёнком.
– Ага, спасибо. Лучше я войду, – заявила женщина, и Зоуи как ни в чём не бывало пропустила её внутрь.
У Хэдли по спине пробежали мурашки от неясной тревоги. А незваная гостья уверенно процокала каблуками по мраморному полу, на ходу скинув с головы капюшон бархатного плаща. Она показалась очень внушительной и строгой: тщательно уложенные седые волосы до плеч, ногти, покрытые алым лаком.
– Нам нельзя пускать в дом незнакомых, – пискнула Хэдли, но Зоуи лишь небрежно отмахнулась.
– Я Максин Гримм, – женщина пожала Зоуи руку. – Эта малышка – моя внучатая племянница. И боюсь, у меня для неё плохие новости.
– Плохие новости? – переспросила Зоуи, тогда как у Хэдли в голове вертелось:
«Внучатая племянница? Но у папы с мамой нет никаких тёток!»
Она разглядывала женщину в надежде обнаружить какое-то фамильное сходство. Максин Гримм была высокой и подтянутой, как мама и папа, но на этом общие черты заканчивались. Родители Хэдли отличались приветливостью и живостью. Судя по мрачным морщинам на физиономии этой дамы, пролегли они отнюдь не от смеха. Да и седые волосы смотрелись жутковато. Они рассыпались по плечам тугими спиральками, как кудряшки у фарфоровых кукол позапрошлого века. Странная, давно ушедшая мода.
– Ох, такие плохие, хуже некуда, – запричитала Максин, заламывая тощие руки. – Просто язык не поворачивается! – она протянула руку, схватила Хэдли за плечо и вздохнула: – Вот уж горе, настоящее горе!
– Да что такое? – Хэдли резко вывернулась из костлявой хватки.
Но Максин обращалась только к Зоуи:
– Мне сегодня звонили по телефону, и я прямиком поспешила сюда. Тут не до хитростей, так что я скажу прямо. Судя по всему, родители девочки пропали в море. Их круизный корабль потерпел крушение. И сейчас они числятся пропавшими без вести. – Она достала из кармана кружевной белоснежный платочек и промокнула уголки глаз.
– Да ладно выдумывать-то! – у Зоуи глаза полезли на лоб.
– Если бы! – Максин громко всхлипнула.
– Мои мама и папа, – у Хэдли так сдавило горло, что каждое слово давалось с трудом, – мертвы?
– Может быть. А может, и нет, – Максин сложила платочек в аккуратный квадратик и спрятала в карман. – Но пока они числятся среди пропавших без вести, все считают, что для тебя лучше всего пока побыть под присмотром кого-то из родных. И ты, Хэдли, отправишься сейчас ко мне.
– Но я же только вчера с ними разговаривала, – Хэдли ошарашенно покачала головой.
Мама с папой звонили прошлым вечером и жаловались, что уже скучают без неё. А вот сейчас их нет?! Она проглотила слёзы. Это не может быть правдой. Вот сейчас эта жуткая женщина поймёт, что она ошиблась, что попала не в ту квартиру!
– Иногда такое случается, – сказала Максин. – Сегодня ты говоришь с человеком, а завтра он уже погибает. Это жизнь.
– Чёрт, вот так жуть! – вмешалась Зоуи. – Я вообще-то не очень знала мистера и миссис Брайтон, но они вроде были нормальными, – она восприняла новость вполне спокойно. Даже слишком спокойно, на взгляд Хэдли, но, с другой стороны, это же не её родители пропали в море.
– Я в это не верю, – сказала Хэдли. – Я просто не могу поверить.
– Отрицание, – сообщила Максин, похлопав девочку по спине, – это первый этап переживания горя.
– Повторите, пожалуйста, в каком мы родстве? – попросила Хэдли.
– Ты моя внучатая племянница со стороны матери, – отчеканила Максин таким тоном, как будто на этом вопрос был закрыт.
– И что теперь? – поинтересовалась Зоуи.
– Я заберу её отсюда, – заявила Максин и извлекла из кармана толстую пачку денег. – Надеюсь, это покроет работу няньки, – и она вложила купюры в руку Зоуи. – Если вы поможете собрать для девочки чемодан, мы немедленно уедем домой.
Глава 2
Позже Хэдли так и не смогла вспомнить дорогу до Гримм-хауса. Все воспоминания смешались в какое-то туманное облако с того момента, как раздался стук в дверь. Она лишь смутно осознавала, что её няня Зоуи была только рада сбыть её с рук: мигом покидала в чемодан кое-какую одёжку и танцевальные туфли, выпроводила их из дома и помахала на прощанье. Но Хэдли ещё сомневалась в правильности происходящего и попыталась спросить:
– Откуда мне знать, что вы моя тётка? Родители никогда про вас не говорили.
– Дети – такие ужасные путаники, – хмыкнула Максин. – И кто только разберёт, что творится у них в голове?
На тот момент такой ответ мог показаться достаточным, однако по зрелом размышлении Хэдли изменила своё мнение. Она спросила, нельзя ли всё же как-то связаться с родителями, на что тётя Максин заявила, что она уже делала это неоднократно, но ответа не получила. Увидев, что Хэдли вот-вот расплачется, она грубо обняла её и погладила по спине:
– Ну ладно, ладно. Всё будет хорошо. Просто хорошо.
Почему-то после этих объятий у Хэдли возникло ощущение, будто конечности её больше не слушаются. Словно какая-то невидимая сила тянула её на верёвке.
Тётя Максин сама отнесла её чемодан к лифту, пока девочка плелась следом по коридору. Когда они оказались возле тёмно-зелёного автомобиля (Хэдли не помнила: он уже стоял перед домом?), женщина спросила:
– Ты поедешь на заднем сиденье или на переднем, но пристёгнутой?
– Лучше на заднем, – сказала Хэдли.
– Как хочешь, – мурлыча под нос весёленький мотивчик, тётя Максин втолкнула девочку в машину.
Насколько долгой была их поездка? Хэдли не могла припомнить. Кажется, она просто на какое-то время отключилась. Причём время было немалое – когда они приехали, уже стемнело. Автомобиль затормозил перед домом тёти Максин, и Хэдли очнулась с затёкшей шеей.
